Фабрика звёзд

А кузнечик, а кузнечик,

Ну, совсем как человечек,

Скок, скок, скок, скок!

За кусток,

Под мосток

И молчок!

К. Чуковский

Даниил вырос на заброшенной мебельной фабрике, в тесной клетушке, своих биологических родителей он не знал. Если слово «биологический» в принципе применимо к двуликим. Тогда он об этом не думал. Он был как все — серый зверёк, порыкивающий от тоски. Крутился из угла в угол по своей собственной траектории, никого не задевая. Как-то само собой маленькие пленники научились слаженно маневрировать на крохотном пятачке, словно их разводила команда диспетчеров. Со стороны они были похожи на свору молодых псов, толстолапых и куцехвостых. Вот только без обычного тявканья и возни. Эрик называл их «хакибами».

Эрик был Заклинателем. И больше всего маленькие хакибы боялись его разозлить. Высокий и худощавый, он носил украшения и амулеты со странной, похожей на живую, аурой. Среди них имелось несколько особых вещиц, которые вообще ничего не излучали. Выполненные из дерева, они выглядели простенько и неопасно, но с их помощью Заклинатель мог свалить с ног, усыпить или даже убить любого двуликого.

Кроме Эрика они ещё иногда видели Босса. Его мощная, синяя аура говорила сама за себя — он был опасней любого хакиба. Босс приезжал в сопровождении нескольких охранников и Старших. Очень редко, только чтобы забрать очередного подросшего «щенка».

Маленькие хакибы ждали того момента, когда их впервые превратят. Примерно на третьем году жизни их шерстка темнела, что означало — товар готов для продажи. Его продемонстрируют потенциальному покупателю, проведут Ритуал Подчинения и отдадут в новые руки. И главное — счастливчика увезут прочь с надоевшей Фабрики. Он получит право, как Старшие, ходить на двух ногах и носить одежду. Конечно, даже тогда не станет он равным настоящим Людям.

Маленькие хакибы понимали, что «двуногим» быть гораздо лучше, чем «двуликим». Да, Люди слабы и память у них коротка, но именно Люди умели подчинять двуликих, а не наоборот. Хакибы рождены, чтобы принадлежать своим Хозяевам и быть послушными вещами. Превращаться по желанию Хозяина или Заклинателя, обретая на время человеческий вид, жить и умирать по приказу.

Тогда у Данилы ещё не было имени и он не был двуликим. Менять звериную внешность на Человеческую было дозволено только после Ритуала. Безымянный зверёныш, коим был Дашин брат, ожидал с нетерпением, когда его купят. Он мечтал выбраться наружу, он верил, что за провонявшими клеем холодными стенами существует целый мир. Он завидовал Старшим. Те свободно разгуливали за пределы Фабрики, выполняя поручения Заклинателя. Может быть, когда над ним проведут Ритуал, его будущий Хозяин позволит ему гулять…

Всё к тому и шло, пока на черной гладкой шкурке зверёныша не обнаружили белые пятнышки. Вскоре Заклинатель показал его Боссу.

— И что? — У Босса была голая, туго натянутая на череп кожа, это в нём почему-то удивляло зверёныша больше всего.

В тот день Босс приехал в сопровождении двух Старших хакибов и ещё четырёх Человек охраны. Он называл их «Мои Люди». Они не были лысыми, но шерсть на их головах была такой короткой, что даже цвета её было не различить. Все они, и даже Эрик, подчинялись Боссу.

— Пока это только маленькие пятнышки, но очень скоро он весь побелеет. Белого хакиба можно провести через ритуал подчинения, но эффект долго не продлится. Лучше от него сейчас избавиться.

Заклинатель переминался с ноги на ногу, судя по зеленоватым пятнам страха на его ауре, он не очень любил приносить плохие новости. А самая плохая новость для Босса — возможные убытки.

Зверёныш понял, что он не правильный, не такой как все. Возможно, никто не захочет его купить и ему никогда отсюда не уйти. Именно в этот момент он подумал впервые о побеге. Но как это сделать, когда за тобой непрерывно наблюдают Старшие? Прошедшие Ритуал взрослые двуликие стерегли молодняк круглосуточно. Пусть они и выглядят хрупкими, как Люди, пусть они ходят на двух ногах, но не стоит обманываться — совершишь глупость, и любой из них вмиг обернётся в клыкастую карательную мощь, от которой не будет спасения.

— Пятнышки? Ну, пока ведь ещё не белый? Так, пегий… Не видно даже. Просто спихнём его до того, как он весь побелеет. — Босс отреагировал вполне миролюбиво и, кажется, не собирался от него прямо «сейчас избавляться». — С меня уже полгода майор Румянцев бабки дерёт… Что ж, отдам ему натурой. Может завтра и повезём, так что готовь свои вуду-штучки для ритуала.

— Но, Вадим Валерьянович, а вдруг майор Румянцев заметит?

— Заметит? Да майор не заметит, если ему вместо хакиба подсунуть пекинеса! А ты делай, что сказано, не копти мне яйца.

— Да, но… это может быть опасно для майора… Белые хакибы просто непригодны…

— Ничего, Румянцев рисковый парень, раз уж полез меня крышевать… — За спиной у Босса кто-то басовито хмыкнул, а сам он прищурился, словно его вовремя посетила нужная мысль. — А вот кто у нас пригоден, а кто — нет, это решаю я… И пока не в твою пользу, Эрик.

На следующий день зверёныша вывели на фабричный двор и приказали залезть в пластиковую переноску, стоящую на заднем сиденье чёрного гелендвагена. Это было нелегко, внутри ему пришлось скрутиться в комок и поджать лапы. Переноска пахла псиной, запах был ему знаком, хоть он никогда собак и не видел. Как только машина тронулась, голова вдавилась в стенку, и следовало быть поосторожней, чтоб хрупкий пластик ненароком не треснул. Пегий старался изо всех сил показать своё послушание. Тем более рядом сидел один из Старших.

Они долго ехали, а Пегий жалел лишь о том, что ничего не видит. Наконец, Старший взял переноску и вынес её из машины. Уличный шум сменился глухими шагами по коридорам, зверёныш чувствовал незнакомых Людей. Рядом маячила жёлто-зелёная, привычная аура Заклинателя, шипастая синяя — Босса и рассеянная мерцающая — Старшего. Наконец его вытряхнули на ковёр, невиданную им доселе роскошь.

Пегий оказался у ног высокого мужчины в блестящих туфлях. Он смотрел на зверёныша оценивающе. Сразу понятно, это и есть его будущий Хозяин, майор Румянцев. Но тут к майору придвинулась полнотелая женщина, ярко и вычурно одетая. В её тёмных волосах, собранных в пучок, было несколько белых прядей. Неужели она тоже бракованная? Мало ли, как выглядят их женщины? Всё-таки раньше он их не встречал, только ловил женский запах на одежде Босса. Аура этой дамы сильно отличалась от ауры обычных Людей. Зверёныш напрягся. Вот, в чём дело, она не просто женщина, она — Заклинательница, как Эрик, даже сильнее. Зверёныш попятился и упёрся задом в колено Босса, в поиске защиты. Из всех присутствующих Заклинательница представляла для маленького хакиба наибольшую опасность. Что очень быстро подтвердилось:

— Да что ж, это, Толя! — воскликнула она. — Да они никак тебя кинуть решили! Это ж белый хакиб!

— Ты чего, дамочка? Какой же белый, глаза протри? — невозмутимо откликнулся Хозяин. — Ну, есть пару пятен, значит, порода такая — в крапинку, мне почём знать? У нас вообще про цвет речи не было! Так чего тянуть кота за яйца? Эрик, что там надо? Ванну наполнить, макнуть в неё голубчика, да пару пасов руками — и всё. Будет послушен до самой своей смерти. Толя, ты же просил шестилетку? Так вот он, твой бобик! Как заказывал!

— Хоть бы тут не врал — ему пять! — не унималась «дамочка». — Гонит он, Толик. Белого хакиба Ритуалом не привязать… И никакая это не порода, таких при рождении бракуют. Белый поначалу послушный будет, а потом тебе ночью глотку перегрызёт.

Толя, который майор, сложил руки на груди, брови вздёрнулись над его маленькими глазками:

— А я что-то передумал. Зачем мне этот недокормыш? Его всему учить… Пускай будет взрослый хакиб. Давай-ка мне своего Шмеля! — И он указал пальцем на Старшего. Тот скромно стоял в сторонке от Босса, впрочем, готовый защитить его от любой опасности.

Вадим Валерьянович рассмеялся, словно услышал хорошую шутку:

— Ну, нет! Шмель уже получил свою первую жертву.

— Ну и что?

— Как что? Это совсем другая цена. Он же теперь полноценный производитель.

Майор посмотрел на свою помощницу, та поджала губы.

— Что хочешь за него?

— Майор, ты мне руки заламываешь… — Босс отчего-то сразу сменил тон. — Так и быть, бери его! Но заправка на Моторной — за мной останется, и с проверками пускай не суются.

— Ты своё всегда урвёшь…

Хозяин ухмыльнулся и кивнул Эрику, тот шагнул к хакибу по кличке Шмель. Сработал амулет, тяжелое тело грохнулось рядом об пол. Аура хакиба сжалась и окуталась дымком, как старая проводка. Но не рассеялась, как бывает с мёртвыми, Старший просто потерял сознание. Пегий беспокойно попятился, забился в свою переноску — ему не хотелось попасть под действие амулета.

— Забирайте… Мой лучший хакиб, между прочим. Машину водит мастерски. По-английски говорит, — голос Босса был полон неподдельного сожаления.

— А с Ритуалом не поможете? — воскликнул майор.

— Это уж вы как-нибудь без нас справитесь. Дамочка у вас умная, подкованная...

С этими словами Вадим Валерьянович подхватил сорокакилограммовую переноску и уже без той лёгкости, что хакиб до него, потащил её за дверь. По дороге зверёныша, впрочем, передали подоспевшей охране, а Босс накинулся на Эрика:

— Ты чё, мудила, стоял, как пень? Я тебя чё, для мебели с собой взял? Не мог этой ведьме фары запудрить? На кой я все твои вуду-цацки покупал? Чтоб ты, мудак, в них жопой тряс?

В машине Эрик благоразумно отсел на заднее сиденье и оказался рядом с переноской. Пегий дёрнулся, почувствовав близость амулета, но, почему-то не уснул, как случается со всеми нормальными хакибами. Он неправильный, он изменился. И, если бы не сегодняшняя поездка, он бы и не узнал об этом.

Эрик так переживал из-за неудачной сделки, что не обращал на маленького хакиба никакого внимания. Жалкое состояние его ауры говорило о том, что он предпочёл бы добираться пешком, чем находиться в одной машине с разъярённым Боссом.

За рулём был сам Вадим Валерьянович, а справа от него один из его Людей. Неистовая брань не прерывалась ни на минуту:

— Лучшего хакиба лишился из-за тебя! Лучше б я бабу нанял! Да и с щенком, что теперь? Прикончить только, а так бы продал…

Они летели по автостраде, а зверёныш по-прежнему ничего не видел, зажатый в пластиковой коробке. Скоро они вернутся на Фабрику, где всё привычно и знакомо. Где его убьют по причине брака, несовместимого с планами Босса. Всё верно, от негодных хакибов следует избавляться. Не то чтоб зверёныш испугался возвращения, просто в какой-то миг он понял, что этого просто не случится. Он скорее умрёт прямо сейчас, чем снова вдохнёт запах опилок и животной тоски, пропитавшей бетонные стены не хуже формальдегидных паров. Морда зверёныша ткнулась для пробы в стенку, по ней пошла трещина. Если бы здесь был Старший, он бы заметил и пресёк аферу на корню. Но Шмеля только что продали майору Румянцеву вместо него самого. Теперь надо действовать быстро. Зверёныш напрягся, оттолкнулся задними лапами, и крышка переноски отскочила с жалобным треском. Тело зверёныша выстрелило, как пружина, и крепкий лоб треснул Заклинателя в челюсть.

Вадим Валерьянович, не отпуская руля, ухватил его правой рукой за шкирку. Удар лапы — и машина вильнула, но рядом сидящий охранник вскинул оружие. Пуля выдернула лоскут из серой шкуры и полностью вышибла стекло задней боковой двери. Босс рычал не хуже зверя, но Пегий уже вылетел в гудящий от ветра открытый проём. Свобода встретила его капотом встречной машины и бросила под колёса следующей. Он пытался встать, но новый удар отшвырнул его на обочину. Пыльный воздух над дорогой наполнился визгом шин и гудками, они слились в непрерывный вой. Машины проносились мимо, а Пегий лежал в быстро расползающейся луже. У него отнимались лапы, но боль, как ни странно, отступала, ему становилось всё лучше. Он чувствовал, что превращается. Надо же, раньше он думал, что двуликие не властны над сменой своего облика. Теперь он знал — это легко, тело само ведает, что делать.

Глаза снова открылись — он лежал в абсолютно сухой, почерневшей от копоти траве. Вокруг не было даже следа его крови. Перед ним что-то шевельнулось, его собственная лапа — пухленькая, пальчики обтянуты тонкой розовой кожей. Шум постепенно разбивался на отдельные звуки — голоса, хлопанье дверей. Кто-то к нему прикоснулся так осторожно, как никто и никогда его не касался.

— Малыш, ты как?

— Он живой!

Вокруг образовывалась толпа, Люди перекрикивали друг друга и что-то объясняли. Колёса замедляли ход и огибали людскую массу по широкой кривой. Пегий лежал на боку, и у него был совсем узкий обзор — под днищами проплывающих автомобилей. Впрочем, он быстро разглядел, что искал — на противоположной полосе, вдалеке стояла чёрная машина с выбитым глазом окна. Очередной убыток от неправильного хакиба. После инцидента и стрельбы гелендваген выехал со своей полосы и взлетел на песчаную насыпь, да там и застрял. Охранник сидел на водительском месте и пытался вырулить, потоки песка рвались из-под колёс. Тяжёлая машина уже сползала к дороге. Гораздо дальше остановилась машина сопровождения, с её стороны бежали Люди. Пегий знал, среди них — второй Старший. И как в этом жалком розовом теле противостоять ему?

Вадим Валерьянович стоял прямо напротив, на самой обочине, машины потоком проносились так близко к нему, что полы его куртки взмывали и опадали. Его руки были опущены, в одной он сжимал чёрный ствол. Пегий неловко задвигал своими новыми странными конечностями, но его тут же мягко придержали.

— Тише-тише, пацан, всё хорошо, скорая уже едет…

Босс отчего-то не торопился забирать своего сбежавшего хакиба. Он морщился и кривился, потому что с рассечённой лысины стекала кровь, заливая ему глаза. Его губы выплёвывали ругательства. Кажется, он и не думал приближаться к группе суетящихся водителей. С такого расстояния нельзя было почувствовать ауру Босса, но под морозными волнами его ненависти топорщилась каждая редкая волосинка на голом загривке зверёныша. Вдруг кто-то закричал:

— Это он! Вот они — на мерсе! Тот, лысый! Выкинул ребёнка в окно!

— Что творят, бандиты!

Вадим Валерьянович отступил, развернулся и замахал своим Людям, а сам вскочил в подъехавший задом гелендваген. Меньше, чем за минуту обе машины скрылись в дорожном потоке. Это был последний раз, когда Данила его видел.