Глава 18

Земля родная, сколько тайн хранишь!

Тайн заповедных, глазу непривычных,

И человека вряд ли известишь,

Что он внутри твоих миров различных.

Стёпка с Сашкой в это утро собрались пойти на рыбалку. Ещё с вечера были накопаны черви, в боевую готовность приведены телескопические удочки, а также банка со жмыхом для ловли мелюзги на уху. Червей долго искать не пришлось. Лето выдалось засушливым, и черви собирались в низинных канавках, прикрытых толстым слоем опавшей листвы с дубняка. Разгребай листья, рыхли почву, и можешь хоть горстями собирать дождевых червей. Они кучно ютятся, маленькие и большие ползают клубками. Сашка хорошо знал эти места, так как жил с бабушкой и дедом в дачном посёлке «Строитель» почти всё лето. Дача Стёпкиных родителей была соседней. Они всей семьёй наезжали сюда почти каждую неделю. Приезжали вечером в пятницу, а уезжали рано утром в понедельник. О прибытии соседей извещал заливистым колокольчиком Стёпкин пёсик Тимка.

В дачном посёлке его звали «наш петушок» за то, что ровно в шесть утра он голосил на всю округу о своём появлении на улице. Заливистым лаем, больше похожим на пение, он будил вначале всех дачных собак, а уж те поднимали своим брёхом остальных обитателей посёлка. Тимка «пел» с полной самоотдачей, как заправский оперный тенор, и его передние лапы отрывались от земли при особенно удачный руладах.

Недалеко от посёлка протекала маленькая речушка шириной в шесть-семь метров. Брала она своё начало из отрогов Елового хребта, где было озеро с бьющими донными ключами. У посёлка «Строитель» речушка разливалась омутом-озерцом, но в это засушливое лето дачники, ежедневно берущие воду для полива своих садов и огородов, обмелили его. Поэтому ребята решили пойти к дальнему большому озеру за пять километров от посёлка.

Стёпка хотел взять с собой Тимку, дескать, пусть порезвится в лесу, но Сашка был настроен категорически.

— Ты хочешь, чтобы твой «звонок» нам всю рыбу распугал? Оставайся с ним дома. Я пойду сам.

— Ладно, — согласился Стёпка, — ещё успеет нагуляться.

Прихватив с собой немного съестных припасов — ребята собирались провести на озере целый день, — они двинулись в путь, чуть только рассвело. Дорогу знали хорошо и за час добрались до места.

Над озёрной гладью стоял ещё белесый туман, а пацаны уже закинули приманку и стали, один за другим, таскать рыбу — утренний клёв был отличным. Через пару часов в садке плескалось: семь приличных пескарей, десять крупных ротанов, четыре золотистых больших, как лапоть, карася и один маленький сомик.

Когда солнце начало припекать, а клёв сошёл на нет, ребята, перекусив, пошли освежиться в воду. Они переплыли к противоположному берегу озера, чтобы не пугать рыбу, и там бесились и плескались. За этим занятием не сразу заметили: из кустарника к их стоянке вышли двое в зелёном камуфляже. Сашка увидел их первым.

— Смотри, Стёпка, мужики! Поплыли скорее, а то утащат нашу рыбу.

Вблизи мальчишки увидели, что мужикам на вид лет по тридцать, и они с недельной щетиной.

— Не нравятся они мне, Сашка, — сказал встревоженный Стёпка.

— Как улов? — спросил более высокий с чёрным ёжиком волос.

— Да… наловили немного, — уклончиво ответил Сашка.

— Покажи!

Сашка вытянул из воды садок.

— Не скромничай, рыбачок, — сказал белесый. — Ты не бойся. Мы не глазливые.

— Ухой-то угостите? — усмехнулся чернявый.

— А мы ещё не варили, — подал голос Стёпка.

— Поможем. Картошечку почистим. И крупы у нас есть немного.

— Не жмитесь, пацаны, — поддакнул белобрысый. — С нами пообедаете. Вечером ещё наловите.

Ребята, вначале настороженные и колючие, словно ёжики, немного оттаяли, видя доброжелательное к себе отношение.

Мужики скинули ботинки и куртки, закатали штаны, принимаясь за работу: белесый чистил рыбу, чернявый забрёл подальше в озеро, собираясь набрать воду для ухи.

— Они, видать, зверски голодные, — сказал Сашка, когда с приятелем подошёл к кромке воды немного в стороне от мужиков. — Как думаешь? Кто они?

— Сам посмотри на наколки, — зашептал ему Стёпка, рядом обмывая картошку.

— Они блатные, — авторитетно заявил Сашка, у которого недавно вышел из тюрьмы двоюродный брат.

— А чего делают тут? В камуфляже? И рожи у них все заросли.

— Скрываются от кого-то.

— А может… наркоманы?

— Не, зеньки у них не блестят. Хорошо бы заглянуть в их мешки.

— Тихо ты! — шикнул Стёпка. — Сюда идут.

— Ну что, начистил картохи? — спросил белобрысый у Стёпки.

— Ага, готово.

— А сушняка заготовили? — выходя на берег с полным ведром, поинтересовался чернявый.

— Неа, — отозвался Сашка. — Боялись пропустить утренний клёв.

— Нет проблем, мужики! — засмеялся чернявый. — Мы с Палёным сейчас наберём. Заодно рогатины вырежем.

Когда их спины скрылись за ближайшим дубняком, Стёпка кошкой кинулся под куст талы, где сложили свои вещи незваные гости.

Минуты через три он подскочил к Сашке и жарко зашептал на ухо:

— У одного в мешке автомат. Сматываться нужно, Сашка. Пока не поздно. Это бандиты.

— Они сейчас вернутся. Куда мы побежим? Нагонят и тогда точно… убьют.

— Думаешь, так обойдётся? Мне сразу не понравились эти волчьи морды. Брось удочку, Сашка! Что нам делать?

— Не верещи! Я думаю… — ответил хмурый Сашка. Он был старше товарища на год, выше ростом на полголовы и чуть шире в плечах, поэтому являлся главным в их дружном триумвирате, если сюда зачислить и Тимку, частого спутника в мальчишеских делах и проказах. Он думал всего пару минут, а потом объявил план действий, одновременно сматывая удочки:

— Здесь недалеко есть пещера. В прошлом году её надыбал. Они нездешние, не найдут нас там. Пошли!

— Да, брось удочки! — у Стёпки от страха подрагивали руки. — Они их не возьмут.

— Я возьму нашу сумку с едой. Ты хватай мешок с автоматом, — распорядился Сашка, аккуратно укладывая снасти в сумку. — Не дрейфь!

— Зачем автомат?

— Если что — отстреливаться будем, — решительно заявил Сашка, сдвинув белесые брови над выцветшими голубыми глазами и облупленным носом.

Продираясь сквозь кусты, ребята побежали прочь от страшного места. Стёпка отставал, таща за собой тяжёлый мешок.

— Дай помогу! — подождал Сашка задыхающегося друга. Вместе они кое-как взобрались на вершину сопки и, перевалив через неё, покатились кубарем к её подножию с другой стороны отрога. Казалось, сзади трещат кусты от погони, и страх придавал им силы. Пробежав вперёд, Сашка свернул налево и стал вновь взбираться по склону.

— Саш! Я… больше… не могу… бежать, — взмолился задыхающийся Стёпка.

— Не ной! Скоро… будем… на месте.

Они нырнули в лощинку и там, за двумя поваленными стволами деревьев, Стёпка увидел лаз, к которому его тащил друг.

— Давай… сюда! Быстрее… слышишь голоса?

Ребята прислушались. Издали слышался хруст веток, громкие крики и трёхэтажный мат мужиков. Ребята поспешно пролезли со своей ношей в лаз и оказались в небольшом низком туннельчике, ведущем в пещеру.

— Проходи вперёд! — сказал Сашка. — А я замаскирую лаз.

Внутри пещеры было темно и пахло плесенью. Стёпка сделал несколько осторожных и неуверенных шагов, боясь за что-нибудь зацепиться и упасть.

— Здесь такая темень. Ничего не вижу, — пожаловался он другу.

— Сейчас найду спички.

Сашка порылся в сумке, чиркнул спичкой. Слабый огонёк спички едва-едва осветил каменные стены небольшой, метра четыре в диаметре, пещеры. Огонёк потух.

— Посвети на пол! А то можно зацепиться и шею свернуть.

Сашка чиркнул второй спичкой. Пол пещеры казался более-менее ровным, а у противоположной стены лежали три больших плоских камня, на которых можно было посидеть.

— Ступай смелее, Стёпка. Нос не разобьёшь. Скоро глаза привыкнут к темноте. Тогда рассмотришь наше убежище.

Но Стёпка не сделал и шага вперёд, он стоял и прислушивался к голосам, доносящимся снаружи. Голоса то приближались, то удалялись. Из лаза в пещеру проникал слабый свет. Глаза постепенно привыкали к темноте, и Стёпка стал осматриваться. Вдруг справа он увидел два зелёных огонька. Он испуганно схватил Сашку за плечо:

— Что там?

— Где?

— Вон, два огонька.

— Гнилушки светятся.

Сашка чиркнул спичкой.

— Смотри! Там никого нет.

Стёпка сделал несколько шагов в сторону огоньков. Пальцы вытянутой руки нащупали холодную неровность камня. Тут нога за что-то зацепилась, и он чуть не упал, сильнее опершись рукой о стену. И сразу почувствовал, что камень под рукой немного подался вперёд. Он надавил сильнее.

— Саш, посвети!

— Зачем зря спички жечь?

— Посвяти. Тут стена двигается.

— У тебя от страха крыша двигается. Не трогай ничего! — возмутился Сашка, но спичку зажёг. Действительно, в стене пещеры, куда давил Стёпка, большая глыба поворачивалась вокруг своей оси, открывая ещё один небольшой лаз.

— Давай сюда, Сашка! Если они нашу пещеру разнюхают, то за камнем нас уж точно не найдут.

— Вдруг это каменный мешок? И мы там задохнёмся?

— Зажги спичку и увидишь.

Сашка вплотную подошёл к другу, зажёг спичку и просунул её осторожно в лаз. Пламя отклонилось в сторону от ребят.

— Там не мешок, — обрадовался Стёпка.

Ребята вернулись к входу в пещеру, взяли вещи. Где-то, совсем поблизости, скрипела щебёнка под ногами ищущих мужиков.

— Ребятки! Выходите! Мы не тронем вас! — услышали они громкий крик чернявого.

— Твою мать! Удушу, как котят, паршивцев, — зло гудел белобрысый.

— Пошли отсюда, — зашептал Стёпка на ухо другу и потянул его в лаз.

Они осторожно, не устраивая лишнего шума, пролезли в лаз и задвинули глыбу на место. В полусогнутом состоянии прошли вперёд шагов тридцать и услышали, что шорох камешков под ногами стал отдаваться гулким эхо. Сашка зажёг спичку. Впереди, насколько хватало света, зияла темень пустоты, а перед ними лежало подземное озеро. Воздух здесь был прохладным и свежим — тянуло сквозняком как в трубу. Этим подземным ветром быстро задуло спичку.

— Здесь огромная пещера, — сказал Сашка, и его слова отразились гулким эхом. Ребята побросали вещи, и пошли, осторожно ощупывая ногами берег, умыть разгорячённые лица в прохладной воде. Потом, подсвечивая себе спичками, достали нехитрую снедь и наскоро перекусили. От перенесённого потрясения, утомительного бега по сопкам с тяжёлой поклажей, их стало клонить в сон.

— Отдохнём пару часиков, а потом выберемся. Двинем в посёлок, если эти уроды уберутся, — предложил Сашка. Они вытащили из украденного мешка мужиков одежду и, расстелив её, уснули.

Проснулись пацаны от холода, пробирающего до костей. Нужно было согреться, и они стали натягивать на себя, что в темноте попалось под руку: Сашка одел поверх футболки широкую ветровку, а Стёпка закутал плечи в маленькое полотенце, а оголённые колени — в длиннющее трико. Вдруг Сашка услышал странные, отдалённые шлепки по воде.

— Слышь, Стёп! Кто-то на лодке гребёт.

— Тебе блазнится. Какая здесь лодка может быть? Вода капает с потолка в озеро.

Они вновь прислушались.

— Да нет же, Стёпка. Звук приближается.

Вскоре, стали отчётливо слышны характерные шлепки весел по воде и скрип уключин. К ним действительно кто-то плыл. Слева темнота стала расступаться, давая дорогу слабому свету, — именно оттуда шёл звук. Из-за каменного уступа показалась лодка с фонарем на носу и сгорбленным гребцом в широкополой шляпе. Нос лодки ткнулся в камешки на берегу. Кряхтя и охая, из лодки на берег вылез невысокий седой старичок в простой суконной рубахе, заправленной в суконные штаны. Он снял соломенную шляпу и вытер лоб тыльной стороной ладони.

— Ох, и умаялся я нонче, — сказал он ребятам, улыбаясь в седые усы. — Чё, хлопчики, оробели? Замёрзли?

— Ага, — выдавил из себя Сашка, дрожащий от сырости и холода так, что зуб на зуб не попадал.

— Полезайте шибче в лодку. Вас уже заждались.

— А что? Отсюда есть выход? — спросил Сашка, залезая в лодку.

— Я приплыл, знач, есть, милай.

Стёпка кинулся собирать с камней вещи мужиков и заталкивать их в мешок, намереваясь взять с собой. Собрав, волоком подтащил мешок к лодке.

— Чё и тя такое грузное, хлопчик?

— Автомат бандитов, от которых мы прятались, — сообщил мальчик деду.

— Автомат? Ну, нет. С собой его не возьмём. Мешок вельма грузный. Нехай перевернёмся и утопнем.

— Его нужно в милицию сдать. — Стёпка упрямо тащил свою ношу в лодку.

— Ох-хо-хо, хлопчик! Взрослые его пущай сами заберут и сдадут куда надоть.

Мальчик с большой неохотой оставил мешок на берегу. Ему было жаль возвращаться домой без автомата, который он из последних сил тащил через сопки и заросли.

От переживаний и испытаний, выпавших на их долю за последние несколько часов, ребята даже не удивились появлению в пещере совсем незнакомого старичка. Они так обрадовались быстрому спасению и так хотели домой, что расспрашивать седого дедка с добрыми голубыми глазами и длинной белой бородой постеснялись. А ласковая улыбка деда развеяла все сомнения и опасения.

***

Несчастье вошло в жизнь Потапова в середине рабочего дня с телефонным звонком сестры Татьяны. Она спокойным и почти замогильным голосом сообщила Игорю Львовичу, что пропал её сын Степан со своим товарищем по даче. Недельные поиски ребят ничего не дали. Муж Владимир задействовал на поиски все силы, какие смог собрать в городе, но результат нулевой — ребят нет, ни живыми, ни мёртвыми. Их искали с вертолёта, обследуя сопки участок за участком. Высылали на поиски пограничников с собакой и отряд районной милиции. Дно озера обследовали спасатели в гидрокостюмах, но тел ребят не нашли. За эту страшную неделю Татьяна выплакала все слёзы и теперь о трагедии говорила безучастно:

— Вся надежда на тебя, Игорь. Твои ясновидящие смогут подсказать, где искать Стёпочку? В последние ночи даже спать не могу. Закрою глаза — он видится! Ох, Игорь, какое горе! И за что нам это?

— Татьяна, успокойся! Всё будет хорошо.

— Не успокаивай меня, Игорёша. Лучше ничего не скрывай. Скажут, что ребята мертвы? Так тому и быть. Закажу молебен в церкви. Только пусть укажут место. Разыщем и похороним по-людски. Будет могилка, куда смогу приходить. Я уже со всем смирилась.

— Не хорони их раньше времени.

— Я и не хороню. Хочу сказать, чтоб ничего от меня не скрывал. Материнскому сердцу больно. Оно надеется и верит. Скажут, жив? Будем искать, сколько бы ни потребовалось времени и денег.

Разглядывая фотографию Стёпы — десятилетнего вихрастого мальца с кудлатой собачонкой на руках, — Потапов ждал прихода Лебедевой и Виктюка у себя дома. Они договорились, что вечером проведут сеанс. Сенсы поглядели на фотографию Степана, и сеанс начался. Оба утверждали, что мальчик жив, но где находится в данный момент, не могли сказать ничего определённого. Они видели, как ребята удили рыбу и как бежали по сопкам, а дальше — чернота.

Потапов был страшно расстроен. Он не знал, что ещё можно предпринять. И тут память подсказала:

«Лазаренко».

Он позвонил Сабелеву:

— Здравствуй, Борис Владимирович! Давненько не встречались. Нужда заставила позвонить. У меня в семье несчастье. Пропал племяш.

И Потапов вкратце обрисовал историю пропажи и поисков ребят.

— Хочу обратиться к Лазаренко. Она — женщина с уникальными способностями. Что-то подскажет. Знаешь её адрес?

— Не знаю. Но могу взять у Деева. Правда… есть одна проблема. Она отказывается сотрудничать по любым вопросам. Сказала, чтобы мы забыли о ней раз и навсегда.

— Хорошо, Борис. Достань адрес. Сам с ней поговорю. Не думаю, что у Лазаренко каменное сердце, и она откажется помочь.

Но в обед Потапову позвонил Деев, сказал, что поговорил с Лазаренко, и она согласилась их принять.

— Она и муж оформляют документы на тур по городам Средиземноморья. До отлёта в столицу десять дней. Вовремя ты позвонил, Игорь Львович! Собирайся, через двадцать минут заеду, — сказал он напоследок.

***

Прошло три месяца со времени злополучного расследования самоубийства майора Виноградова. Милочку ещё пару раз вызывали к следователям, вернее, вежливо просили, но она была тверда в намерении больше не сотрудничать с правоохранительными органами, и от неё отстали.

Александр всё-таки настоял, и они расписались. Пышную свадьбу играть не стали (Милочка была против), а собрали родных, пригласили нескольких приятелей со стороны жениха, со стороны невесты — только коллег, которых отбирала свекровь (она же назначила и подружку невесте), и отметили соединение двух сердец в ресторане. Медовый месяц было решено приурочить к отпуску, который раньше времени никак не давало начальство Александра, занятого над проектом нового торгово-развлекательного комплекса. И два месяца после свадьбы Милочка наслаждалась покоем обычной семейной жизни. Но покой был призрачным. Иногда, когда Александр засыпал, а она лежала без сна, память вновь и вновь приводила её к Теймуру, к его жарким ласкам, зовущим глазам, к той тёмной и непонятной ниточке, связавшей их через страсть, боль, кровь. И тоска выжимала из глаз слёзы, они текли и текли по щекам в тишине супружеской спальни. Часто ей вспоминались слова следователя как осуждение и уличение в преступлении. Знал бы он, какую кару она несёт за убийство любимого мужчины. Любимого и любившего. Только теперь, по прошествии двух лет, Милочка поняла, как сильно Теймур её любил. Обладая «силой» не меньшей, чем у неё (в его возможностях теперь была уверена), он ни её, ни Поспелова не трогал, видимо, жалел её, боялся напугать. Лишь однажды она почувствовала его возможности, когда стоял, окутанный «силой», будто плащом, готовый броситься. Тогда пару секунд буквально пригибало к земле, но она выстояла, не поддалась, или он пожалел, что вероятнее. Ей до сих пор было непонятно, почему он дал себя убить. И тот его тоскливый взгляд — будто прощался с ней. Милочку долго преследовал этот взгляд в видениях и снах, а жажда человеческой крови преследовала почти каждый день, напоминая, какую глупость совершила. Можно было найти какого-нибудь опустившегося бомжа и на некоторое время заглушить жажду. Но она знала: стоит только раз дать себе слабину — и всё, она не выдержит, станет убийцей, даже хуже — людоедкой. Ей останется тогда только одно: нож в сердце или пуля в лоб, на крайней случай — петля. После освобождения Александра она себя чувствовала превосходно, но только она знала, сколько сил и нервов требовалось, чтобы в окружающих не видеть пищу. Что только не перепробовала, стараясь болью извне перебить внутреннюю боль и желание, даже током себя била и огнём прижигала. Милочка жёстко боролась с капризами тела, привыкнув к постоянному самоконтролю, ведь только он мог держать в узде звериные инстинкты. Ей даже стало казаться, что все счета заплачены, и впереди их с Сашей не ждут неожиданности и неприятности, хотя понимала: спокойная жизнь — всего лишь передышка. Звонок Деева подтвердил опасения.

Милочка, взглянув на фото Степана, пересказала увиденное сенсами.

— Это всё? — допытывался Деев.

— Как ещё можно конкретизировать случай? Мальчики сильно испугались двух мужиков из частной охранной фирмы. Те в отпуске занимались скупкой корня долголетия и мускуса оленя у охотников. Прикупили у местных пару золотых самородков. Короче, делали свой маленький бизнес.

— Они обидели мальчиков? — тревожно спросил Потапов.

— Нет. Мальчики нашли у них автомат. Подумали, что мужики — бандиты. Игорь Львович, вам же об этом рассказывали сенсы.

— Рассказывали. Но думал, вы ещё что-то проясните.

— Что ещё? Тут сыграл свою роль господин Случай, — продолжила она. — У одного наколки были. Сидел в тюрьме. Мальчишки испугались и сбежали, прихватив автомат. Спрятались в пещере. Но выбрали неудачный схрон. Там их приметил хозяин тех мест.

— Что теперь делать? — требовательно осведомился Потапов.

— Ничего. Он свою добычу назад не отдаст. Приглянулись они ему, — ответила ведьма. Ответила жестоко, но лучше уж так, чем размазывать сладкой кашей по тарелке и обнадёживать зря.

— Абсурд! — возмутился Деев. — Мало россказней о похищениях пришельцами. Теперь детей похищают духи или тролли?

— Зачем пришли ко мне, блестящий сыщик? — в сердцах проговорила Милочка. — Организуйте поиски. Дайте объявление по радио и телевидению.

— Не обижайтесь, Людмила Георгиевна, — примирительно произнёс Потапов. — Всё, что можно, сделали. Но… без толку.

— Смиритесь.

— Как объяснить несчастной матери, что сын жив, но никогда с ней не встретится? Как?! — горячился Деев, сердито глядя на женщину, будто она была причастна к похищению мальчиков.

— Что же вы хотите от меня? Я не в силах что-то изменить. Думаете, если ведьма, то смогу с помощью нечистой силы их вызволить? Ошибаетесь! В задачу дьявола не входит помощь людям. Наоборот.

— Но должен быть выход, решение. — Мерил комнату шагами Потапов.

— Извините. Но решения пока не вижу, — массируя виски, ответила она печально. — Надеюсь, вы что-нибудь придумаете.

Этот разговор Милочка ни с кем не хотела обсуждать. Даже с Александром. Она замкнулась в себе. Ей, конечно, было жаль мальчишек и их несчастных родителей. Но что она могла поделать? Чужие таракашечки! Разве не жаль беспризорников — грязных, голодных, больных, кочующих по просторам родины? До них нет дела ни их родителям, ни властям предержащим.

«Красив девиз: если не я, то — кто. А кто подумал о цене поступка? Нет, врёшь! Именно о цене и думают. И ничего не делается. Взрослые погрязли в разврате, пьянстве, жестокости, стяжательстве, душевной глухоте. Дети всё видят и отвечают тем же. Посеешь ветер — пожнёшь бурю. Почему презирала людей за их трусость и равнодушие? А что сама сделала? Отогрела хоть одну очерствевшую душу? Помогла им? Да, спасла Сашу. Но помнишь в Писании: «Если будете любить любящих вас, какая вам награда?» Неужели ты трусливая и гнусная тварь? Отказала. Хотя могла помочь. Благополучие оказались важнее их жизней? Зачем тебе дан «дар» в руки? Зло уже делать не хочешь, а добро не можешь. Сообщила и умыла руки. Лучше бы молчала, и у них была бы надежда».

Так, день ото дня, распаляясь, Милочка не выдержала и позвонила Дееву. Выслушав её, он обрадовано произнёс:

— Спасибо. Знал, что у вас доброе сердце.

— Не смешите меня, — ответила она. — Прямо ходячий анекдот. У ведьмы доброе сердце. Вам воочию хочется увидеть ведьмовство. Разоблачить подлую мошенницу и суровой рукой закона схватить коварную преступницу.

— Вы меня разочаровываете, Людмила Георгиевна. У меня таких мыслей не возникало.

— И всё-таки собираетесь поехать с нами. На месте во всём разобраться. Так?

— Так. Но это не значит, что вас в чём-то подозреваю.

— Ещё бы вы меня в пропаже детей подозревали! Просто не верите во «всякую мистическую хрень». Что же… посмотрим на место преступления, господин сыщик?

На следующий день в пятом часу вечера Поспелову, Потапова и Деева встречали в аэропорту Татьяна и Вадим Кравчуки. Александр тоже хотел полететь с женой, но она его отговорила:

— Деев продолжает меня в чём-то подозревать, в шарлатанстве уж точно. В правдивость моих слов не верит, привык во всём видеть злой умысел. Хочу ему устроить шоу со спецэффектами. Этакую постановку «Шабаша». Зачем тебе видеть меня в роли ведьмы из средневековья? Тем более твоё присутствие он может расценить как сговор.

Из аэропорта поисковый отряд поехал сразу в посёлок «Строитель» — на этом настояла Милочка. Тот грандиозный спектакль, который она задумала, испросив поддержки «чёрного монаха», следовало показать в ночное время — так эффектнее. Для чего она это делала? Фарс происходящего послужил бы прекрасной защитой от тех, кто вздумал бы языком молоть лишнее. Редко у кого возникает желание прослыть сумасшедшим.

Пока доехали, поужинали и прибыли к озеру, время подошло к восьми вечера. Темнеть должно было через час. Его-то ведьма и отвела для подготовки. Она приказала разжечь большой костёр. Потом танцевала вокруг огня и выкрикивала всякие заклинания, то есть лабуду, которая только лезла в голову для привлечения духов огня. Жгла ладан для привлечения духов воздуха. Бегала по сопкам для привлечения духов леса. Брызгала в лицо водой из озера для привлечения духов воды. Она себя чувствовала факиром, который делая пассы руками для отвода глаз зрителей, потихоньку вытаскивает заветную карту из рукава.

«Шаманство в народ!» — потешалась над собой и зрителями ведьма.

Через час, наплясавшись, напевшись и запыхавшись, Милочка, впрочем, действительно почувствовала огромную внутреннюю силу. Для собравшихся она проявилась неожиданно — от резкого движения руки упали Потапов и Кравчук, стоящие слева от ведьмы.

«Увертюра закончена, — решила она. — Пора начинать представление».

Она сложила ладони рупором и принялась кричать:

— Пахад! Око Бога! Восстанови справедливость на Земле!

Минут через десять в ста метрах над озером стали зажигаться огненные буквы:

«Чего ты хочешь»

Милочка театрально упала ниц и закричала:

— Молю тебя! Взываю к Божьей справедливости! Верни мальчиков безутешным матерям!

Буквы стали собираться вместе, наезжая одна на другую, а в воздухе закружился смерч, от которого отделялись и сверкали молнии. Смерч поднялся высоко в небо, а из его основания вылетали сгустки энергии, похожие на шаровые молнии. Они были нестабильны и вскоре разлетались фейерверками искр.

Милочка замерла в восхищении:

«Кто бы мог подумать, что у Высших сил тоже есть чувство юмора».

Пахад, словно талантливый иллюзионист-постановщик, продолжил спектакль каскадом захватывающих, зрелищных эффектов. Кем была эта духовная сущность или творящая сила, даже ведьма не знала. То она представлялась Стражем Предела, то — Пахадом, то появлялась в виде глаз, то тени «чёрного монаха, то — волком. Возможно, она являлась Демиургом, но в данный момент для ведьмы это не имело значения.

Огненный смерч поднялся ещё выше и, сделавшись похожим на комету, медленно полетел через сопки. Игорь с Вадимом, продираясь сквозь кусты, побежали за ним. Ведьма взмыла вверх и полетела над верхушками деревьев к пещере. Мысленно она просила Пахада лишь об одном:

«Пусть мальчиков вернут якобы инопланетяне на тарелке».

Современному человеку легче поверить в пришельцев, чем в дух пещеры, а мир тонких энергий и материй перед человеческим взглядом может сублимироваться в любую форму: тарелку, зелёного человечка, чёрта с рогами, дракона.

Издали она видела, что смерч залетел в лаз. Прошло минут десять, и у входа произошёл небольшой взрыв. Вход расширился. Вместе с кусками породы и щепками от поваленных стволов, разлетающихся во все стороны, на поверхности показалась летающая тарелка диаметром около двух метров. Люди стояли на расстоянии двадцати метров от лаза — ближе Милочка запретила подходить. Из аппарата ударил в глаза собравшимся яркий сноп света. Когда он потух — на земле остались лежать два маленьких тела, а тарелка яркой кометой взмыла в небо и затерялась среди множества дрожащих звёзд. Взрослые бросились к ребятам с самыми худшими предчувствиями, но ребята были живы, лишь крепко спали.

Милочка не стала досматривать сцену радостной встречи, а устало побрела в сторону каменистого хребта, спотыкаясь в темноте. Она израсходовала силы, и их требовалось срочно пополнить, ведь слабость усиливала жажду. Ночь, лес и кучка взволнованных людей были весьма соблазнительной приманкой для её внутреннего зверя. И эта ситуация могла закончиться весьма опасным инцидентом.

«Когда ещё выдастся побывать в лесу? — думала она. — А сейчас самое время поймать зверька и утолить жажду. В запасе полчаса. Пока утрут слёзы радости, обнимут своих чад. Расспросы, поцелуи… Нужно спешить».

Жажду человеческой крови она постоянно контролировала, утоляя её кровью животных в редких вылазках на природу. Когда жажда невыносимо мучила, врала Александру про головную боль, желание проветриться или что-то подобное, чтобы не удерживал; садилась в машину и неслась по шоссе подальше от города. Его с собой никогда не брала, объясняя, что хочет немного побыть в одиночестве. Вначале он обижался, переживал — потом привык.

Около старого бархата, увитого лимонником, быстро сбросила с себя одежду. Упала на четвереньки, изгибая спину в судорогах превращения. И вот львица, осторожно опуская пружинящие лапы в траву, изгибаясь мощным телом и активно принюхиваясь, двинулась к каменистым выступам, поросшим лещиной и багульником между стволами берёз и дубняка. Легкий порыв ветерка принёс щекочущий ноздри запах добычи. Осторожно двигаясь, подныривая под кустарник и бесшумно проползая на брюхе, львица стала забирать вправо, где отрог начинался более пологим подъемом. Она кралась к добыче с подветренной стороны. Из-за валуна, поросшего чахлой, пожелтевшей травой, послышалось шуршание, писк маленького зверька и шипение хищника. Это охотился дикий кот. Львица не стала раздумывать ни секунды. Время, отпущенное для охоты, и так поджимало, а другую добычу ещё нужно побегать и поискать. Она прыгнула на кота. Большой, примерно около метра в длину кот стал извиваться, шипеть, выпустив мышь, которую уже успел задавить. Львица клыками разорвала ему горло и принялась облизывать струящуюся кровь. Вскоре кот затих, распластавшись на земле окровавленным меховым воротником. Она прокусила ему бока, полизала останки и двинулась в обратный путь. Одеваться липкими от крови руками не хотелось, да и натягивать футболку через перепачканное лицо — тоже. Босиком, то и дело морщась, ойкая от сухих веточек и острых камней под подошвами, добрела до небольшой лужицы, оставшейся после дождя в углублении между двух больших камней, поросших мохом. Её она запомнила, когда кралась зверем. На скорую руку ополоснула ладони, обмыла лицо, шею и пошла назад. Быстро одевшись, поспешно взмыла в ночное небо и над кронами деревьев заскользила к озеру. Вновь раздевшись за кустами, зашла в воду, чтобы хорошенько смыть пот, пыль, песок и кое-где оставшуюся кровь добычи. Мальчики и родители ушли к микроавтобусу. На берегу остался лишь Деев. Он взял махровое полотенце и стал поджидать её, делясь впечатлениями:

— Зрелище восхитительное. Жаль, не захватил с собой видеокамеру. Мог бы рассчитывать на какую-нибудь премию в программе «Сам себе режиссёр». Да-а… жа-аль. Не думал, что специально для меня устроите такой спектакль. А если серьёзно? За мальчиков — спасибо.

Она приложила руку к виску:

— Рада служить Родине!

— Всё же интересно — кто такой Пахад? Ваша выдумка?

— Не богохульствуйте! Возможно… посланник Бога.

— А может — дьявола? Ведь покровитель ведьм… дьявол. Так, кажется, считают священники.

— Дьявол помогает в грязных делах и за очень большую цену.

— За душу, например?

— Чаще всего — да. Но не только…

«Кто меня дёрнул за язык? Мало подозрений? Опять начнёт искать подоплёку в корысти», — укоряла себя девушка.