Глава 7

Пусть он ходит по жизни брутальный —

В суете дни как птицы летят, —

Но не знает причудливой тайны:

Ждут его много дней уж подряд…

Сердце жгут, призывая ночами,

Представляют ту встречу в мечтах

И ласкают глазами, речами

Зыбкий образ у сна на плечах.

И его сей призыв потревожит,

Вдруг заставив проснуться в тоске,

Иль услышать: «Я жду», или, может,

Ощутить поцелуй на щеке…

Очень нежный, как смех ангелочка,

Дуновение от взмаха крыла…

И мурашки по телу, и точка,

Будто в теле застряла игла.

Охранники сразу доложили Гортону о похищении девушки. Назвали госномер и марку машины. Он корил себя, что пошёл у Ирмы на поводу. Нужно было действовать решительно, не давать слабину, подчиняясь её капризам. Камень на его кольце горел пурпурным, но слишком бледным сиянием, значит, пока она жива, но находится в бессознательном состоянии.

«Бедная девочка, — думал герцог. — Вероятно, что-то вкололи или придушили, чтобы потеряла сознание и не сопротивлялась. Понятное дело! Её трансформация могла им стоить жизни. Только неожиданность нападения спасла их поганые шкуры. Кто мог пойти на такое дерзкое похищение? Вероятнее всего… Вазар или Хранители ключей».

Вначале он позвонил своему секретарю князю Арош де Тюредору, а по паспорту Михаилу Владимировичу Голикову, приказал связаться с дорожной инспекцией столицы и губернии. Требовалось срочно ввести план перехват, чтобы Ирму не увезли слишком далеко. Также дал указания выйти на соответствующие структуры, чтобы по сигналу с мобильного телефона определили нахождение владелицы. Ещё следовало узнать из надёжных источников в аппарате принца Крови, не отправлял ли тот кого-то по делам в Москву или ближние регионы страны, не собирается ли сам в вояж.

Сам Гортон Вентру Остнорский вызвал вертолёт и тяжёлой поступью Командора прохаживался, ожидая на площадке за особняком.

«Больше никогда так не поступлю, — рассерженно рассуждал он, меряя широкими шагами площадку. — Её безопасность важнее надутых губок и сердитых глазок. Позлится, побеснуется, выпустив пар, и успокоится. Пусть лучше буду властным деспотом, чем вислоухим лохом, у которого из-под носа выкрали жену. И где? На своей же территории! Что бы Вазар не предпринял, он на публичный скандал не пойдёт. Вековые традиции нарушать себе дороже. Сразу поднимут голову Тремеры и Бруджи, начнут роптать и затевать интриги финансово-олигархические кланы людей. Да и королева-мать сквозь пальцы на такое не посмотрит. Но брат — хитрая бестия. Он может всё обставить таким образом, что герцогиню похитили террористы из секты Саббат или кто-то из Носферату».

«В конце концов, — решил Гортон, — я у себя дома. Дал указание таможне шерстить все машины на границе, аэропорты и железнодорожные вокзалы взять под усиленный контроль. Потребуется — закрою границы, но жену не дам вывезти. Хуже, если её похитили Хранители. Эти сволочи на всё способны. Не боятся ни смерти, ни пыток, поэтому могут быть жестокими с другими. С моей девочкой!»

От ярости и бессилия алиус до хруста сжал ладони и заскрипел зубами.

Ирма нужна была герцогу как воздух или кровь. Во-первых, она могла пройти в параллельные миры. Об этом он узнал, когда наблюдал за ней на берегу реки, попутно сканируя мысли. Тогда вторая сущность девушки ослабла и не могла защитить от проникновения. Проводниками, открывающими порталы, не одно столетие были люди из ордена «Хранителей ключей». Они свои секреты держали в строжайшей тайне. Именно они, а не отдельные группки отщепенцев-алией из разных кланов, игнорирующие «Уложение о правах и наказаниях», являлись врагами номер один для клана Вентру. Хранители не только держали в тайне секреты открытия порталов, но и собственное членство в ордене. За всю историю, что помнил Гортон, удалось отловить лишь пятерых, но добиться от них ничего не смогли. Те не боялись смерти, спокойно покидая истязаемые тела, или уходили, открывая портал, по недосмотру охранников. Из параллельных миров Хранители приносили новейшие технологии и за баснословные деньги продавали заинтересованным организациям через третьи руки и фирмочки-однодневки. Люди технологии использовали в вооружении, что делало их сильнее и опаснее.

Во-вторых, Гортон мечтал о наследнике. Сын должен стать великим правителем и магом, которому Альмент, сын Вазара, в подмётки бы не годился. Следовательно, через двести лет у алийского общества появится выбор — его сын или Альмент. Это согласно букве «Уложения», но Альмент мог неожиданно погибнуть по разным причинам. Алии, которых люди называли вампирами, не бессмертны, как пишут в книгах и снимают в фильмах. Ради сохранения своего существования в тайне они старались предстать перед человечеством бессмертными, хоронящимися в гробах, мёртвыми чудовищами. Человечеству не следовало догадываться, что бок о бок с ним живёт другой вид, и homo sapiens не венец матушки-природы. Лишь немногие в правящих верхушках государств знали об их существовании, более того, были ставленниками алий, их агентами влияния. Для этого Гортон, Вазар и Акаши имели собственный аппарат управления и свои спецслужбы.

В-третьих, за триста-четыреста предстоящих лет, которые он намеревался с ней прожить, Ирма могла родить не только сына, но и нескольких дочерей. Чтобы иметь такую жену, которая унаследует от матери очень многое на генетическом уровне, высшие столпы алийского общества становились бы в очередь. А герцог решал бы, кому своих дочерей отдать в жёны, а кому решительно отказать.

Он основательно оценил все положительные и отрицательные стороны брака, распланировал будущее и вдруг…

«Нет! — решил герцог, — Не позволю ни кому испортить мой план! Такой шанс выпадает раз в жизни. И я его не упущу».

В наушнике запищало — Арош просил принять сообщение. Секретарь передавал последние новости. Принц Крови, оказывается, покинул свою резиденцию за несколько часов до того, как разъехались приглашённые, то есть ещё позавчера ночью. Уехал тайно, возможно, предупредив самых близких и надёжных подданных, поэтому об его отъезде стало известно только сегодня. Мобильник герцогини посылает сигналы от окраины посёлка городского типа, а автомобиль похитителей один гаишник видел в районе Сокола. Машина неслась на большой скорости, поэтому он обратил внимание и запомнил, но разбирался с другими нарушителями, а сообщение о перехвате пришло несколько позже.

— О, дьявол! — выругался Гортон, — Везде расхлябанность и бардак.

Уже в вертолёте дал указание стянуть милицию и собственные силы безопасности к Соколу. Всех проверять, следить за подозрительным поведением людей и арестовывать без лишних разговоров. Особое внимание обратить на особняки, офисы, кафе, корпуса учебных заведений и так далее. Ирму, вероятнее всего, в жилом многоквартирном доме удерживать не станут — слишком рискованно. А сам с Роталлом и несколькими охранниками решил проследить за сигналом с мобильного телефона и узнать, кто им на данный момент владеет.

Среди улиц предпочли не садиться — это могло вызвать ненужный интерес. Поэтому вслед за вертолётом к посёлку поехали два микроавтобуса. Гортон вызвал и небольшой фургон из центрального гаража столицы.

Сигнал привёл к платной автостоянке. Двух парней, сидящих в сторожке автостоянки, привели в фургон. В кармане у одного оказался мобильник Ирмы. На стоянке нашёлся и мотоцикл Гортона. Герцог у парня с мобильником спросил:

— Как звать?

— Валера, — ответил насупившийся парень мощной комплекции.

— Значит так, Валера. Задаю вопросы. Отвечаешь чётко и быстро. Не отвечаешь, врёшь или тянешь резину, — алиус открыл чемоданчик и достал скальпель, — отрезаю этим ножичком по кусочку кожи размером с твою ладонь. И так буду резать, сдирая кожу, до тех пор, пока не начнёшь чётко отвечать. Понял?

Парень, надеясь на свою силу, хотел оттолкнуть Гортона и бежать. Молниеносным движением руки Роталл схватил его за правую руку. Рывок — и рука парня повисла плетью. Он дико закричал от боли.

— Послушай, щенок! — в глазах у герцога плавала ярость. — Это тебе не перед девками мускулами играть. Первый вопрос. Откуда у тебя мобильник?

— Нашёл, — ответил парень, морщась и ощупывая руку. Гортон покрутил скальпель в руке, кивнул своим людям, чтобы крепче держали. Но тут заговорил второй парень, сидящий в наручниках, смекнувший, что после Валерки костоломы примутся за него.

— Ему дала девушка, чей байк он привёз на стоянку.

— Знаешь её? — повернулся Гортон к нему.

— Видеть не видел. Валерка рассказывал, что она позавчера поселилась рядом с его подружкой. Говорил, будто сбежала из борделя, прихватив мотоцикл.

При этих словах Роталл усмехнулся, покачав головой, но наткнувшись на свирепый взгляд Гортона, посерьёзнел. Герцог обернулся к Валерке:

— Сама отдала телефон? Или как?

— Отдала сама, — буркнул Валерка.

— Когда?

— Сегодня.

— Где?

— Тут на стоянке.

— По-моему, ты меня не понял, — Гортон расстегнул его куртку, разорвал рубашку и провёл скальпелем по груди, глубоко проникая режущей кромкой в трепещущую плоть. Валерка пытался высвободиться, но его крепко держали Роталл и другой алиус. Он стонал, скрепя зубами от боли. То была не самая страшная боль. Дикую боль он почувствовал, лишь герцог немного подрезав ножом край кожи, стал медленно отдирать лоскут от мышц груди. Из большущей раны закапала кровь. Глаза у алиусов загорелись хищным огнём. Вообще-то Гортон мог получить нужную информацию, не издеваясь над парнем. Однако ярость герцога была столь велика, что требовала чьих-то мук и жертв.

— Заклей ему рот скотчем, — равнодушно сказал герцог начальнику охраны, — а то орёт как резаный поросёнок. Только прохожих смущает. Пока всего освежую, может толпа собраться.

— Я скажу! Всё скажу! — умоляющим тоном заголосил Валерка со слезами на глазах.

— Говори, — пристально посмотрел ему в глаза Гортон. — Знаешь тех людей, что похитили Ирму?

— Я их не знаю. Они пришли вчера на стоянку. Заплатили прилично и сказали, что заплатят столько же, если увезу мобильник куда-нибудь подальше и спрячу. А через день могу себе забрать. Сказали, что позвонят и укажут место. Там будет телефон и деньги.

— С этими всё, — сказал герцог Роталлу вполголоса и вышел из фургона, оставив парней на расправу охранникам. Через пару минут к нему присоединился Роталл.

— Я мотоцикл забрать я распорядился. Щенков захоронят где-нибудь подальше, — сказал он боссу — и опешил. Глаза герцога будто остекленели. Он зарычал во весь голос и так хватил кулаком по левому переднему крылу фургона, что округлый металлический бок прогнулся. Вылетела фара и вдребезги разбилась об асфальт.

— Проклятье! — заорал Гортон.

— Что случилось, босс?

— Она кричит. Зовёт на помощь. Быстро мне карту губернии! Быстро!

Роталл кинулся к одному из джипов и через несколько секунд стоял возле Гортона с раскрытой картой. По тому, как босс шумно выдохнул и сосредоточенно затаил дыхание, Роталл понял — Ирма вновь позвала на помощь.

***

Она очнулась на жёсткой кушетке от острой боли в левой руке, когда открыла глаза — ужаснулась.

На её лице был огромный намордник, сваренный из стальной проволоки диаметром не менее пяти миллиметров. Держался он на ошейнике из металлической полосы, холодящей ей шею. Чуть повернув голову, Ирма больно оцарапалась о необработанную поверхность сварки. Руки и ноги оказались пристёгнутыми к металлическим наручникам, приваренным к каркасу кушетки. Около левой руки копошился мужчина в очках и белом халате, стараясь толстой иглой попасть в вену. Ирма дёрнула рукой и охнула — игла опять вонзилась куда-то в мышцу. Мужчина вытер пот со лба и зло сказал:

— Чего дёргаешься? И так не могу попасть.

Шприц был пуст, а мучитель, видимо, хотел набрать в него кровь и больно тыкал в локтевой изгиб мимо вены.

Ирма собрала в себе силы и мысленно крикнула:

«Гортон, помоги мне!».

И вновь через минуту:

«Гортон, прошу, помоги мне!»

Она не знала, давно ли находится в руках похитителей, но надеялась, что её крик, как импульс, на который истратила большую часть своей «силы», дойдёт до герцога. В следующий миг она собрала остатки «силы» и закричала, глядя на мучителя со шприцем. Мужчина отлетел к противоположной стене, ударился о кафель головой и сполз на пол безвольной тряпичной куклой.

Пальцы на левой руке, перетянутой жгутом, почти онемели. Ирма решила воспользоваться передышкой. Расслабилась, закрыв глаза. Следовало сконцентрироваться, собрав силы, для последнего сражения. Через несколько минут послышались шаги, и дверь открылась. Она приоткрыла глаза и увидела плотного мужчину с сединой на висках и недовольным выражением на лице.

— Ай-я-яй! Людмила Георгиевна! Из-за обычной процедуры устроили целое сражение. Александр — единственный медик среди нас. А вы его головой об стенку. Не хорошо, — сказал он, щупая пульс на шее очкарика. Толстяк покопался в коробках на стеклянном столе. Найдя ампулу с аммиаком и разломив, сунул под нос очкарику. Тот дёрнул головой, приходя в себя.

— Не знаю, кто вы, но заковать женщину в железо — слишком! Чего же ожидали от меня с таким обращением? — наблюдая за приведением в чувство мучителя, высказала своё возмущение девушка.

— Дорогуша! Это меры предосторожности. Вы закованная что творите, а отпусти вас… Через минуту станете львицей, кинетесь и разорвёте нас на куски. Я видел того бедного человека, которому вы откусили голову, — спокойно пояснил толстяк.

— Так это ваши люди измывались над мужем?

— Нет, не наши. Но за деньги, выполняющие любую работу.

— Собакам — собачья смерть, — подвела Ирма черту под дискуссией о своей опасности. А толстяк постарался призвать к смирению, давая понять, что в таком закованном положении ей придётся находиться не один день:

— Людмила Георгиевна, будем взаимно вежливы! Александр возьмёт у вас кровь на анализ. Только и всего. Вам с нами придётся жить долго. Надеюсь, сотрудничать будем плодотворно. Прошу, давайте обходиться без эксцессов!

— Издеваться изволите? — гневно воскликнула девушка. — О какой вежливости и сотрудничестве может идти речь? Я прикована и в наморднике, словно дикий зверь. Вы мне напоминаете палача.

Помолчав, она раздражённо спросила, видя, что толстяк собрался уходить вместе с очкариком:

— Милейший, а жгут кто снимать будет? Или хотите оставить меня без руки?

Очкарик крадучись подошёл к кушетке и снял жгут. Ирма постаралась пошевелить онемевшей рукой.

— План похищения долго разрабатывали? — усмехнулась она, глядя на толстяка.

— Вначале мы о вас ничего не знали, — ответил он, держась за ручку двери. — Теймур Стрельцов держал всё в секрете. Он сообщал, что нашёл необычную девушку, пытался выяснить, какими способностями она обладает. Короче, несколько сообщений, но все вокруг да около. Вдруг он погибает. Я, так понимаю, это вы его отправили к праотцам?

— Правильно понимаете. Потому и отправила, что грозился привезти сюда.

— Но почему не хотели сотрудничать? Обследовать неведомые миры увлекательно.

— Он не рассказывал о методах обращения и прохода в другие миры?

— Нет. Он открывал для вас портал?

— Вот и прекрасно, — констатировала она, не желая отвечать на вопрос жестокого похитителя, и в свою очередь спросила:

— Когда поняли, что его убила я?

— Когда расследовали освобождение курьера Поспелова. Шила, как известно, в мешке не утаить. Брать тогда вас поостереглись — сильная ведьма и у милиции в разработке. Приобрели одну акварель через родственников. Поняли, что обнаружили необычный экземпляр.

«Нда, — подумала Ирма. — Говорит обо мне, словно о вещи или животном. Выходит, была права, что держала свои способности в секрете. Иначе давно бы заковали и посадили в клетку».

— Потом вами заинтересовались алии: лечили, охраняли, — продолжал толстяк. — А это уже серьёзный поворот. Они давно рвутся в параллельные миры. Для чего вы нужны Гортону, как думаете?

— Для чего? Просветите, — попросила Ирма, ожидая раскрытия тайны своего приезда в столицу.

— Гортон борется со старшим братом за власть. В их борьбе вы — один из главных козырей. По этой причине мы вас и похитили. Наша позиция — не дать преимуществ младшему брату из семейки Акаши. Он более жесток и опасен. Пока они перетягивают одеяло власти то в одну, то в другую сторону, соблюдается паритет сил между алиями и людьми.

— Да что во мне такого козырного? — изумилась девушка.

— Не столько в вас, сколько в ваших будущих детях.

Услышанное Ирму поразило. Она, простая девчонка из глубинки, никогда не думала, что попадёт в эпицентр борьбы тайных закулисных мировых лидеров. Однако Хранители ключей были ничуть не лучше кровососов. Те хотя бы не заковывали в железо, как зверя, пока не собирались ставить над ней опыты, и в этой опасной ситуации могли помочь только они.

— Отдохните, Людмила Георгиевна. Обдумайте сказанное, и тогда, надеюсь, поймёте, что мы поступили правильно. Через полчаса придёт Александр взять у вас кровь. Это необходимо для наших исследований. Полагаюсь на ваш разум и понимание ситуации, — такими словами закруглил беседу толстяк.

Мужчины вышли, а девушка закрыла глаза. Сдаваться она не собиралась.

***

Вазар Вентру Вестмирский, давая приём в замке Уодвик в ста пятидесяти милях от Лондона, вечером того же дня от своего осведомителя из окружения Гортона узнал, что брат пытается его надуть, рассказывая о том, что девушке нужно пока остаться на родине, чтобы привыкнуть к алийскому образу жизни. На самом деле младший брат собрался на ней жениться, и в данный момент идёт притирка их сложных характеров, искря, как короткое замыкание в высоковольтных проводах. Принц Крови не раз себя ругал, что понадеялся на брата, переложив на того заботу о Милочке. Но была причина — он боялся её упрямства и своей несдержанности, боялся, что его поступок был напрасным, что она его отвергнет или вспомнит и поймёт, и тогда смерть одного из них неизбежна.

Принц вспомнил образ девушки, каким его увидел в первый раз, но не на портрете, висящем восемь месяцев в его кабинете, а в больнице. Его люди, разыскавшие художницу, доложили, что той день ото дня становится хуже. На личном самолёте с немногочисленной свитой Вазар пересёк полмира. Его тяжёлый самолёт могла выдержать только взлётно-посадочная полоса на аэродроме крупного города, поэтому приземлились за семьсот километров до места, где проживала Людмила Поспелова. Оттуда на автомобилях шесть часов по не самой хорошей трассе. Вазар ворчал, что Гортон, занимаясь политическими интригами, не способствует развитию востока страны.

В больницу принц Крови явился глухой ночью. Пока помощники работали в приёмном покое с охранником и медперсоналом, он поднялся на этаж, где размещалось отделение гематологии. Вдруг в коридоре, пошатываясь и держась за дверь, появилась женская фигура в длинной ночной рубашке. Вазар с трудом в ней узнал красавицу с портрета. Девушка была худа и бледна, тонкая кожа просвечивала, черты лица заострились. Она отпустила дверь, за которую держалась, сделала шаг в его сторону, покачнулась и стала падать. Принц успел её подхватить, занёс в палату. Девушка была без сознания. Она будто ждала алиуса — свою последнюю надежду на спасение. Вазар уложил больную на кровать, сам опустился подле кровати на колени, прокусил запястье и стал своей кровью капать на её бледные губы. Одна, две, три капельки… Казалось, она уже не дышит, и его действия бесполезны. Но вот посиневшие губы чуть приоткрылись, и он вздохнул облегчённо — девушка, перед которой грозный властитель западных и южных земель стоял на коленях, как перед иконой, оживала. Её возвращение к жизни давалось алиусу с трудом и болью. Припала бы она к его руке, высасывая кровь, было бы проще. Но у неё на это не хватало сил. Принцу приходилось через каждые две-три минуты прокусывать своё запястье, быстро зарастающее вновь. Через несколько минут собственного истязания, Вазар увидел, что больная задышала более ровно, а пульс на её тоненькой шейке стал наполненным. И тут девушка открыла глаза, казавшиеся огромными озёрами на худеньком лице, посмотрела на Вазара, на его окровавленную руку и, испугавшись, панически зашептала:

— Нет! Нет!

Не имея сил бороться с удерживающей рукой алиуса и отстраниться от капающей крови, больная умоляюще глядела на него и плакала. Он губами осушал её мокрые щёки и тихонько шептал с небольшим акцентом:

— Тихо! Ни плащь! Тихо!

Сердечко девушки колотилось, как у испуганной птички. Алиус легонько коснулся её мятущегося разума и приказал успокоиться, всё забыть и уснуть. Вскоре дыхание больной выровнялось, губки порозовели. Принц себе позволил всего лишь одну вольность — прикоснулся губами к ключице красавицы, над которой пульсировала жилка, и так несколько минут ощущал биение жизни под тонкой кожей.

Он успел отвести умирающую от последней черты. Но алиус понимал: недостаточно отодвинуть миг кончины — девушке требовалось лечение. Он ещё не знал, что она — иная, что частое кормление алийской кровью ей не повредит, что муж девушки погиб. Вазар, не пугая медперсонал и не наводя тень на репутацию художницы, сделал так, чтобы на больную обратили внимание, а не ждали её ухода. Он отнёс заснувшую девушку в коридор, по пути погремев диванчиком, стоящим в коридоре. Потом из-за угла смотрел, как прибежали медсестра и санитарка, а вскоре пришёл врач, и больной поставили капельницу.

Следующей ночью Вазар пришёл убедиться, что Поспеловой не стало хуже. Он уже знал о гибели её мужа, — это вселяло надежду, что художницу можно забрать с собой. Принц сел на табурет и уставился на девушку поблескивающими волчьими глазами. Вдруг в тёмном углу палаты появилось белесое пятно. Пятно росло, набирало объёмность. Алиус в своё время учился у известного шамана, поэтому сразу понял — призрак. Серебристая дымка весьма условно походила на человеческую фигуру. В своей голове он услышал слова:

«Спасибо, за спасение жены. Знаю, вы давно ищите способ открытия порталов. На сотом километре трассы, по которой сюда приехали, есть съезд. Ключ лежит под самым большим валуном. Береги мою девочку! Она импульсивная и упрямая, но очень ранимая».

Призрак подплыл к кровати, постоял немного, нагнулся к изголовью и белесой дымной лентой втянулся в угол, из которого появился. Девушка крепко спала, свернувшись калачиком. Вазар послушал её ровное дыхание, поправил разметавшиеся волосы, поцеловал в щёку и вышел.

Утром алиусы обследовали указанный участок. Снега пока выпало немного, поэтому золотой перстень со вставкой из металла с красноватым отливом они быстро нашли. Только Вазар надел перстень на средний палец правой руки, как сразу стали происходить странные вещи. Перед глазами принца закружился хоровод образов, различных сценок. В голове стали появляться чужие мысли, обрывки фраз и диалогов. Впервые в жизни ему стало плохо. Появилась смутность сознания, подкатила тошнота, тяжело дышалось. Он приказал отвезти себя в гостиницу. К вечеру состояние принца несколько улучшилось, но он изменился.

Хранители ключей обладали одним секретом: они проходили обряд, по которому энергетика перстня и личность хозяина сливались воедино. Когда хозяин погибал, его личность хранилась в перстне, переходя и подавляя личность следующего носителя, владельца «ключа». Так происходило с людьми, а личность принца Крови оказалась сильной, поэтому подавить её не удалось. Но и принц Крови полностью не мог одолеть Хранителя. Это был уже не человек, но и не тот высший алиус, каким являлся прежде. У него появилось множество чужих воспоминаний, желаний, чувств, идей. И желания Хранителя иногда вступали в противоречие с желаниями принца.

Такой мятущейся личностью на третью ночь явился Вазар-Теймур в палату к Милочке, ведь желание видеть её было обоюдным. Хотя подкатывал и страх — она могла не принять его в новом обличии, и это неудивительно: иногда была упряма, как ослица, если что втемяшит себе в голову. Он взял спящую девушку на руки и, прокусив своё запястье, поднёс руку к её губам. Она проснулась, увидев незнакомца, начала слабо вырываться.

— Зая, не дёргайся! Будь умницей. Пей! Посмотри, до чего ты себя довела. А я ведь предупреждал, — сказал алиус без всякого акцента.

— Кто вы? Отпустите! Ради бога не надо…

Она поперхнулась и закашлялась, размазывая по лицу слёзы и кровь. Лишь Милочка прокашлялась и задышала нормально, он вновь плотно прижал прокушенную руку к её губам.

— Нет, ты будешь пить! — шептал он яростно. — Я ещё не простил тебе подлого убийства, а капризы выслушивать вообще не намерен.

В своей ярости кровосос был страшен: глаза сияли зелёными огоньками, из-под верхней губы торчали кончики двух клыков. Вырваться из его объятий девушка не могла. Милочке пришлось подчиниться. Когда алиус решил, что девушка выпила достаточно, зализал рану на запястье, а, глянув на её лицо, оскалился:

— Ну, ты и страшилка!

Алиус потянулся за полотенцем, висящим на спинке кровати, намочил его в кружке с водой, стоящей на тумбочке, и отёр лицо девушке.

— Я говорил, что не откажусь от тебя. Вот и вернулся.

Он наклонился за поцелуем. Милочка видела перед собой чужое лицо с дикими, волчьими глазами. Оно было непривычным, улыбка — жуткой. Девушке казалось, что она бредит, и в её галлюцинациях Теймур предстал клыкастым демоном.

— Зря вернулся. Я люблю Сашу, а с тобой не буду никогда. Ни-ког-да! — сказала она тихо, но твёрдо.

— Что? — он схватил её за горло.

— Ты — демон. Убирайся! Хочешь убить меня? Убей! — яростно глядя ему в глаза, хрипела Милочка. — Может, тогда ты успокоишься… и успокоюсь я.

Вазар заскрежетал зубами готовый исполнить её пожелание — но, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, полностью взял себя в руки. Он понял, что в таком состоянии не может находиться рядом с девушкой. Тем более безответственно через день увозить её с собой, а убивать такую бледненькую и беспомощную, рука не поднималась. Вот если бы она напала, ненавидя и проклиная за сотворённое им зло, тогда другое дело. Вновь убегать он не собирался, а сражаясь, в пылу ярости мог бы и убить. Но не в данный момент. Им обоим требовалось время, чтобы разобраться в себе. Алиус коснулся её разума, стирая воспоминания о себе. Вскоре Милочка расслабилась, задышала ровно и спокойно. Принц поцеловал её на прощание.

«Как интересно сложились наши судьбы, сошлись дороги?.. В течение трёх дней всё кардинально изменилось. Я стал другим. Она для меня стала другой. Уж в кого-кого, а в алиуса не ожидал превратиться. Мечтал о нашей встрече, надеялся, что ей хватит ума выжить. Зря, чудак, надеялся. Знал, какая она упрямая. Впрочем, рано или поздно всё равно нашёл бы и выкрал… А Поспелов-то оказался молодцом. Не мальчишка, а мужик-кремень. Не выдал ордену тайны. Должны были поймать и пытать. Жаль — не распознал этого в нём сразу. Считал падким на деньги хитроватом. Как он меня с Милочкой-то обставил, а? Мастак! Нда, ревность и месть. Человеческие эмоции… они-то и мешали, поэтому не рассматривал его в качестве носителя. Это был бы самый лучший вариант. Хм, для кого? Вот именно… для кого…», — размышлял принц, вспоминая спасение любимой девушки.

Вначале, когда приобрели её портрет кисти неизвестного художника, принц Крови, увидев задумчивое и грустное лицо, решил привезти красавицу к себе в качестве кормилицы. Послал доверенного сыщика разузнать всё о ней. Оказалось, что красавица замужем и тоже отлично рисует. Там по указанию Вазара сыщик купил у частного коллекционера полотно её кисти под названием «Бесприютная душа». Картина оказалась очень странной. Изображённый на ней ангел рвался в небеса. Ему преграждала путь стая злобных чёрных птиц. Под ангелом земля пылала костром. Иногда, подолгу рассматривая картину, Вазар видел, что ангел плакал, и крупные слезинки катились по полотну. В другой раз ангел хватался за одно крыло и вырывал из него перья, бросая в огонь. Тогда он и понял: художница непростой человек, а за грустным взглядом прекрасных глаз скрываются боль и тайна. Ему страстно захотелось с ней познакомиться, и не только познакомиться — видеть женщину-тайну подле себя, разговаривать с ней, разгадывать. Узнав, что Поспелова больна и может умереть, принц решил сам помочь ей в выздоровлении, а потом, похитив, привезти в свой замок. Но судьба распорядилась по-иному.

Теперь, сидя в загородном доме под Москвой, он ждал сообщения от своей команды. Вазар был зол как чёрт:

«Вот, значит, какой подарок решил преподнести мне Гортон. Ну-ну».

Неделю назад младший брат позвонил и сказал, что привезёт художницу на день рождения принца Крови. Последние тесты показали, что девушке опять становиться хуже, а ему-де нет времени с ней возиться. Пусть Вазар не злится на его забывчивость — дел полон рот. Но ради круглой даты — трёхсот тридцатилетия старшего брата — он готов забросить все дела и съездить за девушкой. Однако на торжество Гортон прилетел один и начал что-то мямлить о двух необходимых месяцах для адаптации Поспеловой. Принц постарался сдержаться и брату своего настроения не показать, опасаясь насторожить и спровоцировать на стремительные действия. Он понял:

«Гортон, прохвост, что-то задумал, не зря же перед этим целый месяц тянул с отправкой Милочки в Лондон, кормя пустыми обещаниями».

Так оно и оказалось.

Принц Крови расхаживал по кабинету и поглядывал на часы. Ему доложили, что девушка вышла из дома. Он с нетерпением ждал Милочку. Минуты неумолимо медленно тянулись. Его люди уже должны были выкрасть девушку из-под носа немногочисленной охраны Гортона. Вазар наметил несколько планов похищения. Брат не мог держать невесту два месяца под замком. Днём Милочка отказалась ехать с герцогом, и это было удачным стечением обстоятельств. Вазар-Теймур усмехнулся:

«Зая в своём репертуаре. Упрямства ей не занимать».

Команда Вазара ждала девушку рядом со стоянкой, на которой она оставила мотоцикл.

Зазвонил телефон. Принцу доложили, что неизвестные их опередили — девушка похищена.