Глава 8

Как вышло, что нынче — ничья?

Бумажный листок на воде.

Мечтаю, но вновь не твоя,

Спешу я, но вновь ни к тебе.

Какие-то люди вокруг

Смеются, снуют и ворчат.

Как холодно, дальний мой друг!

Как ходики громко стучат!

Выслушав доклад, Вазар позвонил доверенному лицу из окружения Гортона и узнал, что герцог вылетел на вертолёте в посёлок, но приказал своим охранникам и милиции проверять дома и подозрительных людей в районе Сокола. Других сведений принцу Крови не требовалось — он знал, кто похитил девушку.

После того, как личность Хранителя вошла в него через «ключ», Вазару пришлось инкогнито почти пять месяцев лечиться у видных западных светил в области психиатрии. Срастание личности Хранителя с личностью алиуса проходило не очень гладко, иногда с эксцессами. Слишком различались их темпераменты. Хепруамин был холериком, а Вазар — флегматиком. Однако нормы морали и политические взгляды у них почти совпадали, что давало врачам и ближайшему окружению надежду на благоприятный исход. Но трудность гармонизации личностей обнаружилась в сущем пустяке — в курении. Табак вреден для здоровья иного, и столетняя привычка Хранителя изматывала нервы принцу Крови, делая того раздражительным, резким. Ведение дел в южных и западных землях на период болезни Вазара королева Акаши возложила на секретаря лорда Гекхема, и ближайшего соратника принца лорда Широна. Болезнь принца королева держала в строжайшей тайне, недолюбливая младшего сына за жестокость, несговорчивость и вероломство. Последний месяц Вазар был полностью спокоен и адекватен, приступил к своим обязанностям «либерального правителя и охранителя демократических ценностей». Правда, некоторые в высших эшелонах власти, как алийской, так и человеческой, всё же заметили, что принц стал более жёстко, а иногда и коварно проводить свои решения в жизнь, неохотно идти на компромиссы. В Верховной Лиге родов шептались, что Вазар из «тайной инспекции» (такую официальную версию распространил кабинет королевы) вернулся «Гортоном номер два».

Вазару Вентру Вестмирскому не требовалось посылать своих людей для оцепления центрального офиса «Хранителей ключей» — алии, как и обычные люди, в здание не могли пройти. Члены ордена входили и выходили из офиса в районе двух столичных парков, открывая порталы. Принц Крови пару месяцев назад пробовал открыть портал, но стабилизации прохода добиться не смог. То ли он пока не видел в умении насущной необходимости для себя, то ли несогласованность личностей мешала концентрации необходимого количества энергии. Но сейчас опасность грозила его женщине, и это помогло сконцентрироваться на единственном устремлении — спасении любимой. А для этого следовало попасть в логово Хранителей. Он, оставив свою охрану дожидаться в переулке, через портал вошёл в тайный подземный офис бывшей организации. Не встретив никого в коридоре, прошёл к лестнице, ведущей на нулевой этаж. Вазар полагал, что девушку держат в подвальных помещениях, приспособленных под лаборатории. Передвигаясь быстро, но с осторожностью хищника, и прислушиваясь у дверей, Вазар дошёл до крайней двери по левой стороне коридора. За дверью разговаривали двое: мужчина и женщина. Голос мужчины он сразу узнал — это был голос магистра Небмаата, а по паспорту Егора Савельевича Воронцова. Женский голос Вазару-Теймуру тоже был знаком. За дверью находилась похищенная Людмила Лазаренко — любовь, боль, отчаяние и надежда его жизни. Женщина, притягивающая к себе обе его личности будто магнитом.

Ради неё Вазар Вентру Вестмирский шёл на риск. Он, будучи пойманным братом за руку, не избежал бы неприятностей и политических шагов некоторых радикалов, опекаемых Гортоном. Тот на очередном заседании Верховной Лиги родов кричал бы о «коварной политике старшего брата, вмешательстве во внутренние дела северо-восточных земель, его фактическом регентстве при либеральном, вероятно из-за слабоумия, правлении королевы-матери, покрывающей агрессора», и так далее и тому подобное.

Ради неё мастер Хепруамин лгал ордену, в верности которому клялся на крови. От её руки он принял смерть, хотя мог уйти через портал. Но Теймур-Хепруамин видел, что в последний месяц перед убийством Милочка отдалилась и поглядывала с ненавистью. Вспомнила? Почувствовала?

Он знал, что её жизнь с Сашкой Поспеловым продлится недолго. Она боялась тому открыться, впрочем, правильно делала. Вряд ли найдётся человек, добровольно решивший стать жертвой монстра, плохо контролирующего звериные инстинкты. Про необходимость питаться кровью людей ей тогда не сказал, побоялся, ведь даже потребность в крови животных воспринимала в штыки. Хранитель нашёл выход в хитром обмане, подпитывая её своей кровью, перед превращением в зверя, и поясняя, что это цена за переход в другие миры. Чтобы выжить без него, Милочке требовалось обратиться в орден, либо начать охоту, либо добывать донорскую кровь. Каждый из этих вариантов нёс ей опасность, сомнения, душевные терзания и боль. Получив новое тело, он хотел явиться заботливым, понимающим, ограждающим от всех проблем незнакомцем, и рассчитывал, что Милочка, после всех страданий из-за крови и необходимости таиться, упадёт в его руки созревшим плодом. Только не думал, что она продержится так долго.

«Два года. Уму непостижимо! Как она выдержала? Боль от жажды рвёт тело на части. Кровь животных лишь помогает не сойти с ума. А боль терзает тело каждый день. И чем дальше, тем сильнее», — думал Вазар-Хепруамин, продвигаясь по коридору. Память вновь всколыхнула события прошлой жизни, убитой, но ещё не забытой, не растаявшей в тумане времени, как многие предыдущие жизни до неё.

Инсценировкой собственной гибели, вернее гибели носителя Стрельцова, Хепруамин заметал следы, скрываясь от проблемы, которую не мог разрешить, запутавшись в своих чувствах, долге перед орденом, её ненависти, перемешанной с плотской страстью, но боялся себе признаться, оправдывая нерешительность помощью Милочке в управлении собственным зверем. Он верил, что в новом качестве постарается избежать допущенных ошибок, поэтому приказал другу, придя в сознание на камне, снять перстень и спрятать, предварительно взяв с Поспелова клятву, что при жизни тот никому тайну не откроет, а после смерти укажет место хранения только достойному быть рядом с любимой. Странной просьбой Хранитель весьма озадачил парня, но Поспелов поклялся исполнить последнее желание умирающего. Это был хитрый ход, не зря же он позвонил магистру и сообщил, что связной привезёт флешку. Не исключалась возможность и случайного носителя, даже женщины. Такое за его долгое существование происходило трижды, и всякий раз, воздействуя и подавляя носителя, он заставлял найти орден, и ошибка исправлялась. Идея смены пола его не вдохновляла, хотя другие ею пользовались.

Спеша на голоса, он был готов к тому, что она может услышать и понять, кто он на самом деле. Хепруамин привык рисковать, ходить по лезвию бритвы, стойко переносить физическую боль при переходе из тела в тело, вот только ненависти в любимых глазах вынести не мог. Он шёл внутренне собранный и готовый в этот раз сразиться с ней, как с непримиримым врагом, или обрести счастье с любимой женщиной, однако и то и другое только после её освобождения.

Мужчина и женщина говорили про «ключ».

— Людмила Георгиевна, голубушка! Скажите, куда вы дели перстень? Не хочется подвергать вас истязаниям. Тело женщины, нежное и хрупкое… Оно предназначено для любви и ласки, а не для пыток. Зачем вам перстень? Дорог как память? Клянусь, изготовим похожий и подарим. Им всё равно пользоваться не умеете. Отдайте! Не упрямьтесь!

— Отстаньте со своим перстнем! Еще раз говорю, видела перстень на руке Теймура в тот день, но после того, как упал на камни, к нему не подходила. Его трупом занимались разные люди: Александр, медики, милиция, служители морга, родственники. Чего вы ко мне пристали?

— Эту цепочку участников мы проверяли. Потратили много времени на выяснения. После вас и Поспелова перстень никто не видел. Вашего мужа допрашивали с пристрастием, но он не признался. А потом вы его освободили. Да так искусно! Никто из рабов не вспомнил: кто приходил? что делал? А сумасшествие хозяина и его племянников чего стоит. И выходит, что именно вы владеете перстнем.

— С чего вы взяли?

— А вы, дорогая, послушайте. Вначале мы думали, что Поспелов взял перстень после освобождения. Припрятал, а нам соврал. Вещица очень красивая, такую грех не примерить, а снять… невозможно. Понимаете? Тот, кто его наденет, теряет свою личность — совсем и навсегда. Видите, какой опасности себя подвергаете?..

— Раз я ещё я, то его не брала и не надевала. Что тут непонятного? — злилась девушка.

— Мы проверяли других, ждали, но никто не связался с орденом. Это казалось странным. Тогда решили Поспелова взять вновь и допросить. В ту вьюжную ночь мои люди ехали за вашим мужем и ждали удобного случая. И вот превратность судьбы — он свалился в овраг. Его тело взрывом выбросило из машины. Когда спустились на дно оврага — он уже не дышал и, увы, ничего сказать не мог. Но и перстня на нём не было… и быть не могло. И кто у нас остался? Только вы, Людмила Георгиевна. Только вы.

Вазар ударил ногой в дверь — та с грохотом распахнулась.

— Оставь девушку в покое, Небмаат! Я владею перстнем, — сказал алиус, войдя в комнату и остановив взгляд на полноватом мужчине.

— Хепруамин? Вернулся? — растерянно оглядывая фигуру Вазара, вымолвил магистр.

— Ошибся, Хранитель, — хищно усмехнулся алиус. — Перед тобой Вазар Вентру Вестмирский, принц Крови. И все твои столетия борьбы и тайн накрылись медным тазом. Сообразил? Не отпустишь сей момент девушку? От тебя мокрого места не останется! Всех твоих приближённых буду преследовать, как крыс. Сделаю целью своей жизни. Уж поверь, прихлопну всю вашу паучью сеть раз и навсегда.

Принц отвернулся от магистра и увидел кушетку, пристёгнутую к ней девушку в железном наморднике, тщедушного очкарика, копошащегося с пробирками у стола. Алиус выпустил клыки и пригнул голову, готовясь кинуться на Хранителя.

— Дай ключи! Живо! — загремел его яростный голос.

Небмаат попытался скрыться, но иной одним молниеносным движением ухватил его за руку и дёрнул на себя. Магистр мешком повалился на бок. Ирма, наблюдая за действиями своего спасителя, зажмурила глаза — сцена расправы была неприятной. Могла бы — заткнула уши, чтобы не слышать пронзительного крика боли человека и раскатистого хохота взбешенного алиуса.

— Нет, магистр! Зря стараешься! Портал тебе не открыть. Ты — человек, хоть и имеешь опыт боевого мага. А я стал алиусом. Вдвойне сильным и быстрым. — Вазар отступил от магистра на несколько шагов, наслаждаясь зрелищем мучений человеческой плоти, и одновременно наблюдая за очкариком. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Сейчас оторву тебе руку, сниму перстень и надену своему коту на лапу. И станешь ты, господин Воронцов, котом на долгих триста лет. Пока я жив. Устраивает такая перспектива? А я тебя ещё и в клетку посажу.

Магистр, превозмогая боль, левой рукой вытащил из кармана связку ключей и бросил принцу, а сам прижался спиной к стене. Алиус поймал их налету и, сузив глаза, пренебрежительно произнёс:

— Убирайся отсюда, мокрица! И Акутиона прихвати. Как он был коновалом, так за сто лет ничему и не научился.

Очкарик подбежал к магистру и помог подняться, поддерживая и поминутно со страхом поглядывая на свирепого монстра, повёл из комнаты. Когда они подошли к порогу — очертания дверного проёма и людей немного размылись. Через пару секунд мужчины исчезли.

Ирма смотрела во все глаза на разъярённого принца, не зная, что от опасного кровососа ожидать в следующую минуту. Он обернулся к ней — над нижней губой торчали острыми иглами кончики клыков, глаза горели злым, зелёным пламенем. Его тёмные волосы длинными волнистыми прядями обрамляли лицо. Он походил на младшего брата, но сантиметров на десять был выше Гортона и немного шире в плечах. В следующее мгновение выражение его лица немного изменилось: клыки втянулись, в глазах потухли злобные огоньки.

— Сейчас, птичка моя, освобожу, — сказал алиус и принялся отстёгивать её левую руку. Лицо его стало спокойно-непроницаемым, почти похожим на лицо обычного красивого мужчины. Но тут он увидел на локтевом сгибе её руки огромный синяк.

— Зая, тебя пытали?! — вновь загремел его голос. Ирма от ужаса закрыла глаза. Её не столько напугал яростный гнев в его голосе, сколько слова. Что-то будто щёлкнуло в голове. Прошлые воспоминания, кусочки из разговора магистра и алиуса стали складываться в образ — Теймура.

— Теймур? — прошептала она и разрыдалась.

— Ты каждый раз плачешь, увидев меня. Неужели стал так страшен? — спросил Вазар, переворачивая её набок и отстёгивая намордник.

— Прости меня… Прости меня… ведьму! — рыдала девушка.

— Детка, прекрати! Это не твоя вина. Я мог остаться жить в том теле, но решил тебя освободить. Ты так любила Сашку, а я вам мешал, — уговаривал Вазар, осторожно снимая намордник. Напряжение, сковавшее его перед встречей с ней, отпускало, разливаясь теплотой:

«Не вспомнила. Её даже не зацепило, когда Воронцов меня назвал настоящим именем. И ещё извиняется…Сердечко моё, если бы ты знала, что я сотворил в прошлом. Как виноват перед тобой. А ты страдала, корила себя. Сколько испытаний выпало на твои хрупкие плечики, и всё по моей вине. Но теперь всё будет по-другому. Ты больше не будешь плакать, счастье моё ненаглядное».

— Почему… не пришёл раньше? — всхлипывала она. — По-че-му?! Мне было… очень плохо. Ты меня… ненавидишь?

Вдруг она перестала плакать, сконцентрировавшись на неожиданно пришедшей мысли:

— Ты приходил ко мне в больницу. Гортон говорил, что меня спасли алийской кровью. Но я этого не помню. Как же так?

— Видишь ли, птичка моя… — Вазар-Теймур замялся, сообразив, что любимая может сделать неверные выводы. — Я стёр твои воспоминания. Сделал это не от ненависти к тебе. Глупышка моя, не думай так! Помнишь? Говорил, что принимаю тебя в целом, без анализа — хорошая или плохая. Я тебя очень люблю, поэтому вернулся. Но тогда был опасен. Придёт время — всё расскажу.

Ирма смотрела на него с недоверием, и тогда мужчина стал легонько целовать её мокрые щёки, глаза, губы.

— Теперь всё будет хорошо, — успокаивал он, поглаживая её плечи. Тело девушки вздрагивало под его руками. Принц хищно улыбнулся, но Ирма уже привыкла к странным гримасам алиусов. Он зашептал ей на ухо:

— А ты всё так же реагируешь на меня, в каком бы теле не находился. Милочка, я так скучал! Давай выбираться отсюда, пока братец не обнаружил моих людей в засаде.

Вазар стал отстёгивать её правую руку, и Ирма опять испугалась, увидев, как изменилось его лицо: глаза прищурились, губы сжались, принц тяжело задышал, видимо, с трудом сдерживая ярость. Освободив руку девушке, принц отвернулся, а через несколько мгновений с такой силой ударил по краю кушетки, что одна металлическая ножка сломалась. Кушетка под его телом накренилась. Алиус хотел встать, но на него скатилась девушка, и, не удержав равновесия, он вместе с ней упал на пол. Со словами:

— Проклятье! Дьявол! — он стал подниматься и тут увидел лицо любимой. В её глазах стояли слёзы отчаяния. Вазар поднял её.

— Детка, не на тебя злюсь, успокойся! Когда этот прохвост тебя окольцевал?

— Сегодня… Я дала согласие выйти за него замуж, и он надел обручальное кольцо. Я не знала, что ты можешь обрести новое тело.

— Та-ак, — Вазар смотрел в угол комнаты, размышляя. — Ничего, детка. Подумаем и найдём выход.

Ирма печально покачала головой:

— Нет, Теймур. Выхода не было тогда, нет и сейчас. Пусти! — она попыталась высвободиться из его рук, но мужчина лишь крепче прижал её к себе.

— Почему так говоришь?

— Подумай сам. Ты превратился в иного. Я взяла другое имя. Ты опять женат, и у тебя есть сын. Я стала женой твоего брата. Всё как прежде, понимаешь? Вероятно, это наша судьба: тянуться друг к другу, но не быть вместе.

— Но порочный круг можно разорвать.

— Как? Как это сделать? Алии не разводятся. Гортон никогда не даст мне свободу. Разве ты брата не знаешь? Он будет преследовать нас, а ты — принц, публичная персона. Второе лицо в королевстве.

Немного помолчав, она сказала:

— Нам нужно уходить. Гортон может заподозрить тебя в связи с Хранителями и использовать это в политических играх.

— Хорошо, — выдавил из себя принц, но девушка видела, что за этим «хорошо» не подразумевалось ничего хорошего — его лицо, и без того холодное, хранило мрачное, задумчивое выражение.

— Пойдём-ка поищем твоего мужа-стервеца, — в глазах Вазара загорелся недобрый огонёк. — Хотя… подожди… — он внимательно её оглядел. — Ты в лёгком топике шла по улице?

— Нет. Не знаю… Хранители куда-то дели куртку. — Она оглядела комнату в поисках куртки, но той нигде не было видно. Повернувшись к принцу, увидела пристальный, немигающий взгляд.

— Что? Что ты так смотришь? — спросила Ирма недоуменно, но вскоре догадалась. — Разрешить, или этого не требуется?

Он снял с себя куртку и накинул ей на плечи, потом закатил рукав свитера, прокусил запястье и поднёс к губам девушки. Ирма пить не стала, а прижалась губами к руке и стала слизывать выступающую кровь. Вазар от удовольствия тихонько заурчал, оголил её шею и стал целовать. Его лёгкий укус был почти безболезненным. От тёплых губ и лёгкого прикосновения языка Ирму затрясло, острое наслаждение заставило выгнуться и застонать. Вазар, сделав пару глотков крови, втянул клыки и произнёс:

— Помни одно, детка. Я никогда от тебя не откажусь. Никогда!

Ирма, вынырнув из сладострастного тумана, машинально кивнула, а в голове обрывки мыслей:

«О, Дева! Умопомрачительно! Даже лучше, чем с прежним Теймуром… да и Гортоном… О чём он? Ну, зачем на те же грабли?»

Вазар открыл портал и шагнул в него, крепко держа девушку за руку.

Они вышли в свежесть весеннего вечера недалеко от станции метро «Сокол». Смеркалось. Вазар отошёл вместе с ней на газон, подальше от тротуара, чтобы не мешать спешащим по своим делам прохожим, и позвонил секретарю Гортона, известив того, что девушка нашлась.

Через несколько минут подкатили сразу три машины. Сначала из двух чёрных микроавтобусов высыпали мужчины, фигурами похожие на шкафы. Они рассыпались по тротуару и газону, взяв Вазара и Ирму в кольцо, но стояли от принца Крови на почтительном расстоянии. Одеты они были в пятнистую полевую форму, на головах лёгкие шлемы, в руках короткоствольные автоматы.

«Спецназовцы», — поняла Милочка.

Следом из чёрного внушительного внедорожника вышли Гортон и Роталл. Гортон был в сером костюме, выражение лица — бесстрастное, но в глазах поблескивали тревожные зелёные огоньки. Братья стояли, молча и пристально глядя друг на друга, как бы оценивая силы противника. Молчала и Ирма. Она понимала, что у мужчин свои разборки, и ей, женщине, лучше своё мнение держать при себе.

Подъехали ещё два джипа. Из них выскочили люди в тёмных комбинезонах, касках и с оружием. Пригибаясь, перебегая с места на место, они стали окружать странную молчаливую группу внешним кольцом. Гортон, видя это, оскалился в усмешке и сказал:

— Добрый вечер, Ваше Высочество! Не ожидал так скоро с Вами встретиться вновь. По какому случаю нам оказана такая честь?

— И тебе — добрый вечер, брат! — ответил Вазар, крепко держа Ирму за руку. — Что же это ты? Обручился, а семью держишь в неведении.

Гортон медленно двинулся к старшему брату, говоря на ходу:

— Извините. Только сегодня красавица дала согласие. Не успел пока сообщить. Дела!

— Де-ла, говоришь? Я бы не доверил тебе кошку, не говоря уже о девушке. Как получилось, что её выкрали Хранители из-под носа у твоей охраны? Хорошо, что я случайно оказался рядом. Иначе… — он ткнул в сторону брата пальцем, — не видеть бы тебе невесты как собственных ушей.

— Жены, — поправил подошедший к ним Гортон. Он протянул руку с намерением отобрать Ирму у Вазара.

— Жены? — спросил Вазар, будто не замечая протянутой руки. — Брат, она жила и воспитывалась в обществе людей, наших законов не знает. Ты сделал её женой обманным путём. Я благодарен за подарок к моему дню рождения. Сделаю тебе ответный — к свадьбе.

Гортон опустил руку, а Вазар отпустил Ирму и подошёл к брату почти вплотную.

— Надеюсь, не забыл, что невеста должна быть девственницей. На свадьбе мы в этом убедимся. И не только. Если девушка откажется выйти за тебя замуж, королева-мать обратится к пророчице, и та аннулирует брак, сняв кольцо. Помни об этом, Гортон. Не думай, что тебя поддержат в Верховной Лиге, если решишься на хитрый, отвлекающий маневр. Я за тобой слежу и aproshi раскрою.

Они стояли, вперившись друг в друга яростными взглядами. Потом Гортон обошёл принца, стянул с Ирмы куртку, перекинул старшему брату через плечо, а сам подхватил девушку на руки и понёс к внедорожнику. Когда усаживал в машину, Ирма увидела, что Вазар со своей охраной шёл к одному из джипов, подъехавших последними, а команда Гортона рассаживалась по микроавтобусам.

Всю дорогу ехали молча. После перенесённых треволнений у Ирмы было только одно желание — поскорее лечь спать. Гортон не выпускал её ладонь из своей руки, легонько поглаживая пальчики. Ирма знала, что Вазар сейчас чувствует то же самое, что и ощущает она, но выдернуть ладонь из руки Гортона боялась. Тот мог что-то заподозрить. Но больше всего опасалась того, что ждёт в ближайшие ночи и дни. Гортон будет приставать со своими ласками. Этой ночью она сможет от него отделаться, сославшись на усталость и перенесённые страдания. Но в последующие… Гортон, если захочет (а он захочет, Ирма чувствовала), может ласкать, не нарушая девственности. Вазар будет всё ощущать и мучиться ревностью, и это может толкнуть его на безрассудные поступки.

«Зачем так поступил Вазар? — тоскливо думала Ирма. — Месть за убийство? Расплачусь ли когда-нибудь за все грехи?!»

Они остановились, потом проехали под аркой в раздвинувшиеся ворота. Ирма поняла, что герцог привёз её в городской особняк.

— В чём дело, Игорь? — спросила девушка. — Мы, по-моему, договорились.

— Изменились обстоятельства.

— Гортон! — воскликнула Ирма возмущённо, но муж приложил палец к её губам.

— Тсс. Тише, лапочка! Поговорим потом.

Он вытащил её из машины и понёс к дверям, которые открыл перед герцогом Роталл. Гортон поднялся на три ступеньки и, пройдя по холлу, вошёл в лифт, услужливо вызванный начальником охраны. После лифта герцог, пройдя по второму этажу, занёс девушку в большую комнату, предназначенную, по всей вероятности, стать их супружеской спальней. Там он усадил её в кресло, скинул с себя пиджак и стал пристально оглядывать, ища на теле жены признаки насилия. Сразу же заметил огромную шишку с проступающей синевой в изгибе левой руки.

— Тебя истязали или что-то вкололи? — спросил муж, грозно сдвинув брови.

— Они так неумело брали кровь на анализ. Было больно. Не могла вырваться из наручников. Стала кричать и звать тебя на помощь.

— А почему щека в крови, шея поцарапана? — продолжал герцог осмотр.

— Они одели мне на голову огромный намордник, сваренный из металлической проволоки. Места сварки плохо зачистили, вот и оцарапалась.

— Скоты! — в глазах алиуса загорелись злые огоньки, а над нижней губой показались кончики вылезших клыков.

— Собираешься укусить? — устало спросила Ирма.

— Прости, маленькая, не удержался. — Герцог погладил её по щеке. Клыки спрятались. — Больше никак не навредили?

— Не успели. Появился принц Крови. Одного покалечил, забрал ключи и освободил меня. Пока он со мной возился, другой Хранитель подбежал к раненому, и они будто растворились в воздухе.

— Интересно, как братец узнал, где ты находишься? — задумчиво произнёс Гортон.

— Не знаю…

В этот момент в дверь постучали.

— Войдите! — властным голосом произнёс герцог.

В спальню вошла стройная девушка в синем платье и белом переднике.

— Добрый вечер, Ваша Светлость! — прощебетала горничная.

— Приготовьте ванну герцогине, Анна! — приказал хозяин прислуге, с любопытством разглядывающей Ирму.

— Да, сир! — присела девушка в реверансе и вошла в одну из высоких дверей.

Ирма сгорбилась в кресле, глядя на бежевый ковёр под ногами.

— Маленькая, ты очень устала, — произнёс герцог, погладив по голове. — Закрой глазки и отдыхай. Я о тебе позабочусь. Кушать хочешь?

Ирма отрицательно покачала головой. Он наклонился и снял с её ног кроссовки. Ирма откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, а муж зашептал на ушко:

— Спи, моя девочка! Почувствуешь укольчик? Не переживай. Туда введут лекарство.

Ирма хотела возразить. Она боялась, что отметины от клыков Вазара ещё не исчезли, и Гортон может опять разъяриться. Но муж отошёл от неё и стал звонить кому-то по телефону, а её потянуло в сон. Ирма уже дремала, когда почувствовала прикосновение тёплой ладони к щеке и услышала голос герцога:

— Малыш, открой глазки.

Она разлепила веки и увидела перед собой кубок, наполненный кровью.

— О, не-ет, — захныкала девушка. — Только не сегодня.

— Именно сегодня. Пожалуйста! — уговаривал герцог. Ей так хорошо спалось, и не было сил спорить или ругаться. Девушка закрыла глаза и, морщась, выпила половину.

— Больше не могу, — плаксиво пожаловалась она, не открывая глаз.

— Ах ты, вредина! — вздохнул Гортон.

Потом её куда-то несли, раздевали, опускали в тёплую воду. Она, то просыпалась, чувствуя спиной чьё-то мокрое тело и руки, осторожно моющие её губкой, то вновь засыпала. То ей казалось, что это Теймур, то — Вазар, то — Гортон. Потом Ирме приснилось, что пришёл очкарик Хранитель и опять колет в руку огромной иглой. Девушка вздрогнула, приоткрыла глаза, но увидела голову мужа, склонившегося над ней, и услышала его шёпот:

— Спи, маленькая. Спи!

Наконец её перестали тревожить, и Ирма увидела себя маленькой птичкой летающей среди облаков. Птичка искала выход из пелены и сырости тумана, надеясь погреться в лучах солнца. Вдруг туман облаков рассеялся, и солнышко осветило птичку яркими лучами. Ей стало тепло и приятно.