Глава 5

Не вяжи на меня бантик розовый

И к себе не приручай.

Всё равно убегу в лес берёзовый,

На свободу, так и знай!

Не удержит дворец золочёный

И охраны строгий ряд.

Мне милее шалаш прокопченный

И гитары струнный лад.

Ванна уже была подготовлена. Опустившись в неё и нежась в тёплой пахучей воде, она намечала козни хозяину особняка.

«Ах ты, подлый упырь! Думал проглотить меня, словно конфетку? Обсасывал и облизывал, будто я — леденец на палочке… Ну, погоди же! Не сбегу — устрою тебе карнавал. Допеку звонками, капризами и упрёками. Твоей челяди житья не дам. Посмотрим, где будет твоя хвалёная выдержанность. Это тебе не кормилиц соблазнять. Он по приёмам и балам будет разъезжать, а я вампирят вынашивать? Как бы ни так! Ишь нашёлся бык-производитель. Захотелось жену человеческую? Будет тебе жена! Ещё не раз пожалеешь об этом. Брак по расчёту — не фунт изюма, трёхсотлетний старикашка. Обмусолил всю… Теперь лежи, отмокай… Вдруг поцелуйчики ядовитые?» — так, распаляя себя, она готовила герцогу тест на пригодность стать мужем ведьмы. За едкими рассуждениями её застала горничная.

— Вы сегодня в хорошем настроении, госпожа Ирма, — сказала Карина, подавая полотенце. — Улыбаетесь.

— Да, дорогая, я в прекрасном расположении духа. Посмотрим, в каком будет твой хозяин, когда вернётся, — она, задорно улыбаясь, пошла одеваться.

— Карина, найди-ка мне приличное нижнее бельё, — приказала Ирма. — Это — раз. Массажиста, да не завалящего, а молодого, квалифицированного, с сильными, но мягкими руками. Это — два. Ещё модного топ-стилиста — три. Профессионала для маникюра, педикюра — четыре. Ну, и, наверное, визажиста.

Ирма загнула все пальцы на левой руке и, мило улыбнувшись, сказала:

— И всех найти в течение получаса, пока я буду завтракать.

Карина вытаращила на неё глаза.

— Госпожа, у нас здесь их нет.

— Дорогуша, — Ирма снисходительно потрепала горничную по щеке, — я знаю. Передай, кому положено, чтоб были.

— Пожалуйста, — подала горничная Ирме бельё. Та взглянула на этикетку.

— Что? Азия?! — воскликнула Ирма. — Он меня за паршивую кормилицу держит?

— Да нет же, госпожа Ирма, — возразила Кирина. — Бельё европейское.

— Ты надо мной смеешься? — сердито выгнула бровь Ирма. — Какое европейское? Я не глупая курица, чтобы мне замазывать глаза! Короче, я это, — она презрительно ткнула пальчиком в кружевные и шёлковые тряпочки в руках горничной, — одевать не стану. У меня должно быть бельё из Парижа.

Служанка захлопала ресницами, не зная, что сказать.

— Поварам скажи, что буду только морепродукты и фруктовый салат, — приказала напоследок Ирма, выставляя горничную за дверь.

«Нужно проверить, не исчезла ли у меня «сила» окончательно».

В ней кипела лихая дерзость и злость. Она настроилась, выставила вперёд руки, и «сила» мощным потоком потекла сквозь ладони в сторону кресла. Кресло рывками двинулось к стене, периодически застревая в ворсе ковра.

«Прекрасно, — решила она. — Вторая сущность меня напитывает природной энергией в полном объёме. Вынуждена признать — употребление крови эффективно влияет на восстановление всего организма. В том числе — дара».

Теперь можно было приступать к задуманному. Обнажённое тело она прикрыла полупрозрачным длинным шёлковым халатом и в таком виде пошла на завтрак гордой, недоступной, опасной ведьмой. Открыв раздвижные двери столовой, она вошла лёгкой, грациозной походкой львицы на отдыхе.

За длинным столом сидело семь человек. Четыре молодые девушки-кормилицы были по одну сторону стола (в их числе и Светлана), по другую — три алиуса. Одного из них Ирма знала. Это был начальник охраны Роталл. Второй алиус казался смутно знакомым, но где его видела, она не помнила. Третьего кровососа она никогда не видела, но судя по тому, что он сидел рядом с местом хозяина, вероятно, был ближайшим помощником герцога, не вхожим в высшие аристократические круги. Ирме приблизительное положение сидящих за столом было понятно, кроме одного момента: почему Роталл не при герцоге. Она надеялась вскоре разобраться в хитросплетениях алийской жизни, а пока, оглядывая столовую, обратила внимание, как вышколена обслуга, замершая в шеренге за спинами алиусов. Слуги стояли, вытянувшись в струнку, почти не дыша, будто караул у мавзолея.

Ирма прошла к своему месту в торце стола, напротив пустующего стула герцога.

— Доброе утро, господа! — натянула она на лицо фирменную улыбочку. Присутствующих её наряд, не скрывающий, а сильнее подчёркивающий все изгибы, детали и формы тела, привёл почти в шоковое состояние. Все молчали, уставившись на новенькую.

— Та-ак, — произнесла Ирма, надменно оглядывая каждого алиуса и лишь мимолётно взглянув на кормилиц. — Воспитанию в этом доме далеко до совершенства. При появлении дамы никто из мужчин не встал, не говоря уж об ответных приветствиях. Чтобы больше не возникало недоразумений, прошу называть меня госпожой Ирмой.

— Да, госпожа Ирма, — ответил Роталл, высокий подтянутый мужчина с ёжиком тёмных волос, небольшим косым шрамом на лбу и грубоватыми чертами воина; на вид он был чуть старше хозяина. При этих словах она мило улыбнулась, потом приподняла одну бровь и холодно спросила:

— А кто отодвинет мне стул?

К ней кинулась Карина, отодвигая стул и скороговоркой произнося:

— Пожалуйста, садитесь, госпожа Ирма!

— Благодарю тебя, душечка, — царственно вымолвила Ирма. — Но в нашем обществе это делают мужчины… Я к этому привыкла, следовательно, так и будет в дальнейшем.

Последние слова она произнесла грозно, внимательно глянув на каждого алиуса, как бы давая понять, что слова относится к каждому из них, и шутить она не намерена.

— А теперь прошу представиться тех, кого я ещё не знаю. Девочки? — она протянула руку в сторону кормилиц. Девчонки, удивлённо таращась на грозную незнакомку, представились:

— Ольга.

— Марина.

— Оксана.

Ирма благосклонно им кивнула.

— Теперь вы, господа! С Олегом Иннокентьевичем я уже познакомилась, — констатировала она. Из-за стола поднялся русоволосый мужчина с тонкими правильными чертами аристократа и слегка пухлыми яркими губами, именно эта деталь указывала на его относительную молодость.

«Щёголь, — подумала Ирма. — И волосы явно крашеные».

Он представился:

— Роман Витальевич, врач, — и склонил голову в знак приветствия.

— То-то мне показалось, что вас смутно помню. Это вы вынимали пулю из моего плеча?

— Да, я. Как себя чувствуете? — спросил он любезно, не отрывая взгляд от её груди.

— Прекрасно, — улыбнулась Ирма, поведя плечами. Её полные груди шевельнулись, как два круглых шара на верёвочке, под тонкой материей халата. В глазах кровососа загорелись зелёные огоньки.

— Садитесь, друг мой, — разрешила ему Ирма.

— Станислав Андреевич, майордом, — привстал красавец лет тридцати; чёрные прилизанные волосы, глаза навыкате за тёмно-карими линзами и аккуратные бакенбарды делали его похожим на актёра, играющего любовников в немом кино.

— Станислав Андреевич, что же вы так оплошали? Не додумались сами и не пригласили стилистов, которые подсказали бы купить приличное нижнее бельё для меня. Теперь вынуждена ходить в полуобнажённом виде, — с укором выговаривала она побледневшему, как полотно и казалось окаменевшему алиусу.

— Но, госпожа Ирма… Я не мог подумать… что вы так… выйдете к столу, — мямлил майордом.

— И я не могла подумать, — голос Ирмы яростно зазвенел в тишине столовой, — что попаду в столь непрезентабельный дом! Я была о герцоге и его слугах лучшего мнения. Иначе бы не приехала.

Она резко выкинула руку, и вся посуда со стола полетела на пол, разбиваясь на крупные и мелкие осколки. Ирма невозмутимо поднялась из-за стола.

— Извините, господа! Что-то нервишки расшатались.

Она повернулась и, гордо вскинув голову, пошла к дверям. А оттуда приказала:

— Карина, принесите мне завтрак в спальню.

Через некоторое время в дверь спальни постучали — служанка принесла завтрак. Ирма с аппетитом принялась за еду, а служанка осталась стоять перед ней навытяжку.

— Не стойте статуей, Карина, присаживайтесь, — предложила госпожа. — Расскажите, как дела обстояли после моего ухода.

Та всплеснула руками и прижала их к лицу:

— Ужас, госпожа Ирма! Семь лет работаю у герцога, а подобного не видела.

Ирма снисходительно усмехнулась:

— Естественно, милая. Ваш герцог до этого не собирался жениться. Правильно?

— Ой, он предложил вам выйти замуж?

— Предложил.

— А я дивилась, чего Станислав Андреевич кричал: «Она во стократ хуже наших женщин! О чём он только думает? При дворе и так ходят о нас всякие небылицы. Теперь она!» Это он, значит, о вас. А потом выхватил телефон и вышел.

Ирму слова служанки развеселили.

— Побежал жаловаться хозяину на злую тётеньку? Хорош майордом! А что там ещё происходило?

— Доктор хохотал и говорил, что вы ещё всем покажите, где раки зимуют. А его, дескать, не затрагивает. Он лечит кормилиц, а с ведьмой пусть герцог сам разбирается. Олег Иннокентьевич только разводил руками на претензии Станислава Андреевича, говорил: «А что я могу? Босс предупредил, чтобы к ней не приближались и помалкивали. Он, вероятно, чувствовал, какой кавардак она устроит. Видел, как вся посуда слетела?»

— Чувствовал, значит? Посмотрим, насколько он прозорлив. А как вампирское имя майордома?

Карина пугливо посмотрела по сторонам, прислушалась и шепнула:

— Караген.

В этот момент на столе зазвонил мобильник. Ирма усмехнулась:

— Ха! Лёгок на помине. Выйдите, Карина! Мне нужно поговорить с любимым женишком.

— Внимательно слушаю тебя, зайчик, — пропела она, включив соединение.

— Ирма, что ты там вытворяешь? Майордом почти в истерике. Говорит, ты всю посуду побила, ходишь по дому обнажённой.

— Ах, зайчик! — начала нудить в трубку Ирма. — Мне так скучно сидеть одной. Ни массажиста, ни стилиста. Маникюр весь обломан, бельё куплено в-супер-ма-ар-кете-е. Твои-лю-юди-ха-амы-и-тупы-ые-идио-оты-ы… — она захныкала.

— Малыш, сейчас им прикажу. Всё будет в лучшем виде.

— В лучшем виде, говоришь?! — она почти перешла на визг. — В каком лучшем виде! Ты там с алийками развлекаешься, а я здесь вынуждена терпеть хамство и пренебрежение!

— Лапочка! Не кричи так! У меня ухо от визга заложи...

Она не дала ему договорить:

— Ах, ты ещё и недоволен?! Думаешь, взял из провинции, то на мне можно экономить? Разъезжать по приёмам и балам, а меня держать на затрапезной дачке?!

— Какая муха тебя укусила?

— Не муха, а трёхсотлетний старикашка-кровосос! Больше не звони! И приготовься, зайчик, увидеть свою поганую дачку в развалинах. Наглых слуг — трупами, пусть только ко мне приблизятся. Целую тебя, мой птенчик, в горлышко. Знай, старикашка, я тебе это припомню!

— Ирма! Ирма!

Она отключила телефон и, мстительно глядя на потухший экран, произнесла:

— Счастливо повеселиться, козлик, — а потом крикнула:

— Карина, зайди!

И приказала передать, если ещё через полчаса не будет массажиста, она спуститься вниз и головы всем, кого встретит на своём пути, откусит.

Через тридцать пять минут к ней зашёл массажист, сопровождаемый Роталлом и Кариной. Массажистом оказался светловолосый широкоплечий алиус с голубыми глазами. Но Ирму его цвет глаз не мог обмануть. Она знала, что очень многие алиусы носят цветные линзы, поэтому их трудно отличить от обычных людей.

Служанка застелила диван простынёй. Массажист положил на стол баночки с кремами и ароматическими маслами.

— Я вам сделаю полный успокаивающий массаж, госпожа, — проговорил он мягким баритоном.

— Хорошо, голубчик, — ответила Ирма, сняла халат и, ослепляя мужчин совершенством округлых форм, легла на диван. — Но замечу малейшие поползновения с твоей стороны — загрызу!

Массажист вопросительно посмотрел на Роталла. Тот подтвердил слова женщины кивком головы и добавил:

— Так точно.

Массажист умащивал её тело около часа, а Ирма в это время обдумывала свою теорию насчёт лиц кровососов:

«Уж не из-за того ли, что у них при растягивании губ видны клыки, чуть более длинные, чем у людей, они совсем не улыбаются. Возможно, их с детства к этому приучают. А когда приходится демонстрировать своё расположение и доброжелательность, получается карикатура на человеческую улыбку. В сущности, они не так уж и отличаются от людей, чтобы это бросалось в глаза с первого взгляда. Просто бесстрастные лица-маски. В этом они чем-то сродни с монголоидной расой. У тех тоже лица-маски, только не продолговатые, а круглые. Ну, а удивляться они, наверное, перестают после первой сотни прожитых лет. Вот и становятся похожими на манекены — ни радости жизни, ни удивления ею».

За раздумьями она расслабилась и даже задремала, а пробудилась от позвякивания баночек, собираемых массажистом. Полчаса её не тревожили, и она блаженно отдыхала, расправляя каждый мускул после «замеса», а потом пришёл парикмахер «колдовать» над её рыжеватой гривой. Ещё час ушёл на педикюр и маникюр. Потом над её лицом трудилась визажист. Далее она отбирала понравившиеся образцы эксклюзивного белья и одежды из коллекций, привезённых четырьмя коммивояжёрами, присланными из столичных бутиков. Освободилась Ирма только к трём часам пополудни.

Когда она спустилась в столовую, там уже ожидали майордом, официантка и китаец во всём белом. По колпаку на голове она определила — повар.

— Знаю, что вы, Ирма Генриховна, привыкли к определённому питанию. Вот прекрасный повар Ли Сян-цзян. Надеюсь, он порадует вас не только изысканной азиатской и европейской кухней, но и диетическими блюдами, если пожелаете… Или свежайшими вырезками из молодого барашка, телятинкой с кровью. Ну, либо…кха… — учтиво наклонив голову, произнёс Караген, но поперхнулся и замолчал.

«Угу, — подумала Ирма. — Значит, накрутил вам герцог хвосты. Засуетились, забегали. Даже отдельного повара мне нашли. А что он хотел мне проблеять? Про свежайшую человечинку? Сволочь!»

Она подозрительно уставилась на майордома, но тот молчал, разглядывая носки своих туфель. Ирма, пыхтя от негодования, поднялась к себе в комнату.

После обеда она посмотрела программу новостей и велела Карине привести Светлану.

— Пойдём, Светочка, прогуляемся, а то мне одной скучно. Покажешь территорию, и что на ней расположено.

Ирма взяла Светлану под руку, и они вышли во двор. День стоял солнечный, тёплый.

— Вы меня сегодня напугали, госпожа, — сказала Светлана, когда они прогулочным шагом шли по дорожке мощёной плитами.

— Правда? Не для вас, девочки, этот спектакль разыгрывала. Для обнаглевших вурдалаков, которые, по-моему, забыли, как нужно вести себя при дамах.

— Теперь верю, что уничтожали плохих парней. Это необыкновенно! Взмах рукой — и вся посуда на полу. Мне бы так уметь.

— Не дай тебе бог, Светочка, такое умение. Оно убивало не только плохих парней, но и хороших людей губило. Пока поняла, что можно, а чего нельзя — ох, и наворотила же бед! Теперь этот груз будет вечно висеть на моей душе камнем.

— А скажите, госпожа Ирма. Почему вы пришли… ну, такая… полуобнажённая, что ли? — Светочка явно терялась, подбирая слова.

— Света. Мы же договорились, что не будешь выкать.

— Я не должна с вами говорить как равная. Раньше думала, что Игорь Валерьевич привёз вас в качестве кормилицы.

— Вообще-то, Света, я добровольно сюда приехала умирать. Но, посмотрев на творящиеся безобразия, передумала. А пришла так потому, дорогая, что презираю упырей. У них даже собственных чувств почти нет, а гонора — воз и маленькая тележка. Пойми, Светочка! Чувства — это энергетика тела. Они их не имеют, следовательно, собственной энергией почти не располагают. Ток крови по сосудам тоже создаёт свои энергетические поля, а упыри стараются пить нашу кровь прямо из сосудов. Всё у них заимствованное. Они обыкновенные паразиты. Ты перед собакой или гориллой не постеснялась бы раздеться?

Света отрицательно покачала головой.

— И я не стесняюсь, — продолжила Ирма. — Животные раздетого человека воспринимают органично, ведь сами не напяливают на себя тряпок. А эти двуногие хищники могут с гордостью тебе рассказывать, какие они цивилизованные и сердобольные интеллектуалы, спасители человечества, но тотчас с грустью заметят, что за свою милость заплатили сокращением жизни. Вся их культура — не путь духовного развития, а приём мимикрии — не более. Вот и представь, Светочка, какой бы была наша цивилизация, если бы ею не управляли вурдалаки.

Она замолчала, вылив накопленное раздражение на внимательную слушательницу, потом, тяжело вздохнув, призналась:

— Эх, Светочка! Я сама наполовину такая, как они. В себе это ненавижу, вот ненависть перенесла и на них. Живи как раньше и не слушай меня. Но если он тебя обидит — только скажи. Паразит узнает силу моего гнева, обещаю.

Светлана испуганно и недоверчиво внимала рассуждениям Ирмы.

— Как же собираетесь здесь жить? С ними? У герцога, кажется, есть относительно вас планы.

— Матримониальные? Не знаю, дорогая. Умирать было всё равно от чьей руки, а жить… Наверное, позволю любить своё тело… А душу? О душе пусть заботится Господь.

Они попали на аллею из елей и лиственниц. Ирма увидела у самого забора коттедж, перед которым расстилалась забетонированная площадка. Фасад выходил на площадку двумя высокими гаражными воротами.

— Это гараж? — спросила Ирма.

— Да. На первом этаже гараж, бытовые помещения, а на втором ночуют шофера и охрана.

— Ночуют? А где живут?

— В городе. У герцога два огромных особняка рядом с Кремлём.

— Да? А здесь загородный дом? Вроде дачи, что ли? Вы сюда выезжаете на лето?

— Иногда, но сейчас, так понимаю, мы здесь из-за вас.

Ирма расхохоталась:

— Ха-ха-ха! Ну, да, я же необузданная провинциальная львица. Меня страшно показывать знакомым аристократам. Вдруг перегрызу кому-нибудь горло. Именно так житье-бытье здесь и поняла. Пойдём, Светочка, посмотрим на машины господ-вурдалаков.

Они зашли в ворота, и Ирма сразу остановила свой взор на чёрном мотоцикле. Такой же, правда, немного мощнее, хотел приобрести Саша после очередной выставки-распродажи своих работ. Поэтому байк она так запомнила. Хромированные части и полированная чёрная поверхность мотоцикла не отпускали, поблескивая и маня.

— Какой красавец! — восхищённо воскликнула Ирма.

— Любите мотоциклы, госпожа? — спросил, подошедший алиус, шофёр, подвозивший их из аэропорта. На вид ему было лет сорок или чуть больше, небольшого роста, тёмные волосы топорщатся ёжиком, карие глаза глубоко посажены, подтянутая, даже щуплая фигура не потеряла гибкости.

— Мой муж мечтал о таком, — ответила Ирма. — Он гонял на тюнинговом «Скае», но хотел приобрести вот такой байк. Я называла мотоциклистов смертниками, а мужу нравилась опасность.

— Он был профессиональным гонщиком? — поинтересовался шофёр.

— Нет. Архитектором, художником и стритрейсером в свободное время.

— У вас был муж? — округлила глаза Светлана.

— Да, Светочка. Но осенью прошлого года он разбился.

— Из-за гонок?

Ирма горестно вздохнула:

— Из-за меня, милая. Поехал за лекарством в другой город по пурге и слетел в овраг.

— У вас не хватало лекарств?

— Мне лекарства привёз дипломат из-за границы. Я сильно болела и чуть не умерла.

— С Игорем Валерьевичем вам не придётся страдать от болезней.

— Ну, хоть какая-то польза от этих… хм… — она покосилась в сторону шофёра. — Но иногда, Света, душевная боль бывает намного сильнее физической, и она нас делает мудрее и старше. Иногда мне кажется, что я древняя старуха.

— Пфф, скажете тоже, — фыркнула Светлана.

— Человек — это не то, как он выглядит снаружи, милая. Особенно женщина.

Ирма повернулась к стоящему рядом водителю:

— Стальной конь заправлен?

— Заправлен, — ответил он. — Он всегда в готовности. Хозяин иногда любит погонять на нём по шоссе.

— О-о? Но, сдаётся мне, он для хозяина немного мелковат. Объём двигателя всего один и три десятых литра. Скорость выше ста пятидесяти километров выжимает с трудом. Каждую выемку задом чувствуешь. Хотя… думала, что у герцога любимое занятие… превращение в летучую мышь и подглядывание в чужие окна.

— Такие познания, откуда? — спросил алиус, делая вид, что не услышал её издевательского намёка, акцентируемого в фильмах про вампиров.

— Как вас, голубчик, зовут?

— Владимиром.

— Так вот, Владимир. В человеческих семьях, если жена не полная блондинка, а немного с рыжинкой, вот как у меня, — она ухватила одну свою прядь, демонстрируя ему, — то досконально знает о предмете страсти мужа. Рада бы иногда не знать, но он все уши прожужжит. А я многие увлечения мужа разделяла. Любила его, хотя вам понять такое недоступно.

Ирма хмыкнула, увидев заинтересованный, пристальный взгляд шофёра:

— Хм. Несите быстренько шлем. Я почти год не садилась на байк.

— Вы поедите? — Света всплеснула руками.

Затарахтел двигатель.

— Тебя, Светочка, не возьму прокатиться. Боюсь, с непривычки сама могу не туда заехать и грохнуться, — громко ответила Ирма, одевая шлем.

Сначала она тихонько объезжала дорожки на территории усадьбы, а потом, подъехав к автоматическим воротам, посигналила. На террасу вышел охранник и что-то сказал. Из-за треска мотоцикла и шлема на голове она ничего не расслышала. Ирма поманила его к себе рукой. Охранник неохотно подошёл.

— Что бубнишь?! — спросила она.

— Не поступило распоряжение вас выпускать! — прокричал он.

Ирма заглушила двигатель, сняла шлем и, сузив глаза, медленно спросила:

— Чего ты сказал, болван?! Кем не велено? Зови начальника! Одна нога здесь — другая там! Через две минуты его не будет? Дух из тебя вышибу!

Её начало понемногу потряхивать — вскоре могла начаться трансформация, которую требовалось сдерживать. Алиус в мгновение ока оказался на террасе около входной двери. Но не успел он её открыть — в дверях появился Роталл. Видя выражение крайнего гнева на лице девушки, начальник охраны поспешил разрядить напряжённость:

— Успокойтесь, госпожа! Вам не о чем переживать! Моя вина, что не предупредил работников открывать ворота по первому вашему требованию.

Через минуту ворота открылись, и байкерша выехала на длинную улицу, тянущуюся через весь посёлок с огромными особняками, похожими на небольшие дворцы. Проплутав по посёлку минут пятнадцать, она остановилась у сосновой рощи, сняла шлем и долго вдыхала весенний тёплый воздух, наполненный хвойным духом; потом, оставив байк, подошла к ближайшей толстой сосне, погладила шершавый ствол, прижалась спиной, закрыла глаза.

«Здравствуй, хозяин! — мысленно поприветствовала Ирма духа хвойной рощи. — Дай мне силы и мудрость принять свою судьбу. Мы с тобой одной крови».

Она выдернула несколько волосков и обмотала их вокруг ствола сосны. Вскоре почувствовала усиление терпкого, хвойного запаха, необыкновенную лёгкость и радость в душе. Постояв так немного, поклонилась до земли со словами:

— Спасибо тебе, мой друг! Здесь мне всё чужое. Повсюду враги. Лишь ты — мой помощник!

Ирма подобрала маленькую хвойную веточку с земли и прикрепила себе в петельку нагрудного кармашка лёгкой голубой куртки, потом завела мотоцикл и поехала к загородному особняку Гортона. Сегодня она провела лишь небольшую разведку. Побег наметила на следующий день.

После ужина позвонил Гортон. Сначала она не хотела брать мобильник, но тот не унимался. Вздохнув, Ирма ответила:

— Да, зайчик. Соскучился среди алиек, холодных, словно ледники Антарктиды?

— Очень соскучился, маленькая. Без твоего взрывного темперамента я, как рыба, выброшенная на берег. Снулая, холодная и печальная.

— Ты мои возможности переоцениваешь. Я не атомная электростанция, не смогу десятки лет поддерживать твой жизненный тонус.

— А мы будем друг друга заряжать.

Она усмехнулась:

— Смотри, как бы цепная реакция не началась.

— Постараюсь не допускать. Немного успокоилась, маленькая? Теперь всё — по-твоему?

— Угу. У вас там музычка, слышу. Развлекаетесь? Ну-ну, развлекайтесь, Ваша Светлость!

— Первый и последний раз, когда посещаю подобные мероприятия без тебя. Девочка, твоя ревность беспочвенна, — убеждал герцог.

— У ментов есть такое выражение: был бы столб, а придраться найдём к чему. Это, чтобы не тешил себя сладостными иллюзиями предстоящего брака. Одумайся, Игорь, пока не поздно! Тебе и подчинённые советуют.

— Лапочка, что тебе там наговорили? — в голосе Гортона ей послышались нотки тревоги.

— Какая разница?! — воскликнула Ирма, сдерживая смех, и отключила телефон.

— Спокойной ночи, козлик, — произнесла она, положив телефон на стол.

Спускаясь на вечерний моцион перед сном, в тупичке коридора первого этажа она услышала разговор охранника и шофёра.

— Долго мы здесь будем торчать? — ворчал шофёр. — Хозяин всегда любил девочек, что морщили ему член, а не мозги.

— Не знаю, — угрюмо ответил охранник. — Лучше держи своё мнение глубже. Не ровен час хозяин пронюхает. Из-за этой ведьмы Сторк погиб. Может, она делает классно и то и другое?

— Хотел бы я испытать.

— Угу, испытай. Адреналинчику захотелось? То-то он стечёт тебе в башмаки. Не видел её зверем? А Сторк рассказывал...

— Кто тут комиссарского тела захотел? — спросила девушка, выходя из-за угла. Она сейчас была как никогда сильна, получив поддержку духа сосновой рощи. В коридоре стоял полумрак. В темноте сверкнули зеленоватые глаза обоих алиусов. Ирма ударила «силой» и разбросала их в разные стороны.

— Ну, кто ещё хочет меня попробовать? — спросила она зло. — Это вам не бедных девочек насиловать и высасывать втихаря.

Ирма повернулась и пошла к себе в спальню. Там взяла деньги, немного вещей и разыскала Роталла.

— Передайте герцогу. Пока не научит свою челядь уважать меня, пусть не приближается. Буду биться насмерть. А сейчас открывайте ворота. Я уезжаю. И не вздумайте останавливать!

На улице начало смеркаться. Она подъехала к воротам на рычащем мотоцикле — те стояли открытыми. Выехав из посёлка, девушка направилась по шоссе в сторону, куда двигалось большее количество транспорта.