Глава 4

Занятия для вторых — четвёртых курсов возобновились в первый день осени. Остальные студенты начинали обучение через месяц. Милочке это давало передышку.

«Стрельцова с Поспеловым не будет несколько недель. Можно расслабиться. Но прятаться больше не стану. Хватит из себя строить глупую овцу», — твёрдо решила девушка.

В конце первой недели она шла по главной аллее университетского городка, обозревая красоту изменяющейся природы. Занятия закончились. Подруги уже ушли на парковку. Они жили в центре города и ездили на учёбу на маршрутке, но в этот день Андрей Яцков, бой-френд Натальи, предложил развезти девчонок по домам на своём автомобиле. Обычно он так делал, когда не было смен в «Гермесе», фирме по ремонту машин и продаже запчастей, где второй год трудился мастером на полставки. Территория университетского городка располагалась в микрорайоне, и Милочка на занятия ходила пешком, ведь жила недалеко.

«Цыганкой в пёстром одеянии,

Метя подолом по полям,

Неся природы увядание,

Явилась осень нынче к нам.

Приют она напрасно просит —

Никто не пустит, значит, вновь,

Краснея, облачение сбросит,

Даря за золото любовь», — сочиняла Милочка, оглядывая начинающую желтеть листву клёнов и берёз, растущих вдоль аллеи.

Вдруг кто-то тронул за плечо. Уйдя глубоко в себя, где из созерцания природы и ощущений формировался образ цыганки-осени, она не услышала приближающихся шагов и — вздрогнула. Обернувшись, увидела ухмыляющееся лицо Александра Поспелова.

— Вижу, ты верен своим принципам. В кайф пугать меня? — недовольно произнесла она, отступая на шаг.

— И в мыслях не было, — невинно улыбаясь, ответил красавчик. — Ты предупредила, что не будешь реагировать на «Людмилу». Вот и попытался привлечь внимание. Только и всего.

«Ах, как мы светимся! Просто ангел во плоти. Какой сценарий приготовил на этот раз? Ладно, пай-мальчик, поиграем», — решила она. Чуть присев и склонив голову, Милочка спросила:

— Для чего я понадобилась, Вашему Величеству?

— Моё Величество желает, чтобы ножки леди не уставали, а каблучки не снашивались. Прошу в машину! — он сделал приглашающий жест рукой.

— Что Вы, что Вы! Леди как-нибудь проковыляет три квартала. Она не смеет покушаться на Ваше бесценное авто, — продолжила девушка игру, закатив в притворном ужасе глаза.

— Меня и пугает это слово — «проковыляет», — Поспелов ухватил её за руку. — Пойдём!

Милочка, упираясь, продолжала стоять на месте. Бесполезно. Его пальцы ещё крепче сжали руку, а над ухом прозвучало:

— Не упирайся, актёрочка! Хватит играть на публику! Не оценят.

«Ещё и издевается. Это я-то играю на публику? Безмозглый качок!» — Милочка шумно втянула в себя воздух и поплелась рядом с ним к парковке. Их любопытными взглядами провожали проходящие мимо студенты — это её раздражало, ещё больше злило его наглое поведение:

«Тащит, будто нашкодившую собачонку. Конечно. Такие мажоры не привыкли к отказам».

— Прошу! — он, ослепительно улыбаясь, открыл дверцу тёмно-серого автомобиля.

— Мерси! — процедила она сквозь зубы, а устроившись на переднем сидении, язвительным тоном спросила:

— Где же твоя ракета? Или боишься, что на неё осядет лишняя пылинка?

— «Скай» для гонок, — спокойно ответил Поспелов и деловито потянулся за ремнём безопасности, чтобы пристегнуть пассажирку. На несколько мгновений он оказался совсем рядом. Сердце Милочки дало сбой от приятного запаха туалетной воды и от его рук, слегка коснувшихся груди, и от его глаз, будто заглянувших в душу.

— А обычная иномарка тебя не устраивает? — поинтересовался Александр, заводя двигатель и выезжая с паковки.

— Для меня бы подошло и отечественное авто… даже маленькое и старенькое, — ответила она, пряча за сарказмом растерянность от напора неожиданного чувственного наслаждения, испытанного минутой ранее.

— Уж извиняйте! В отечественных консервных банках ездить не привык.

— Не любите вы родину. Ох, не любите! Но я хотела прояснить другой вопрос, — продолжила она словесную пикировку и торопливо добавила:

— Мой подъезд — седьмой.

Поспелов, свернув во двор, поинтересовался:

— Ты автопром родиной считаешь?

Милочка промолчала. Затормозив возле указанного подъезда, он отключил двигатель. Руль плавно отъехал, а Поспелов развернулся к ней, одну руку положив на спинку её кресла, другую — на приборную панель, и, стараясь скрыть улыбку, сказал:

— Я весь внимание.

Девушка заёрзала, настороженно посматривая то на его руки, то на лицо. Она поняла, что парень запер её между дверцей и кольцом своих рук намеренно, чтобы не сбежала, уж очень была знакома эта поза. Стало как-то некомфортно, тревожно, но совладав с собой, она спросила:

— Чем вызвана такая забота о моей скромной персоне? Тебя Тимур послал?

— Тимур ещё в столице вкушает радости молодожёна. Я заезжал в деканат. Когда собрался домой — увидел тебя и решил подвести. Всё.

На неё опять смотрели два опасных прицела. От этих взглядов Милочке всегда становилось не по себе. Создавалось впечатление, что Поспелов хочет её в чём-то уличить, разгадать коварный замысел.

«Но какой?» — недоумевала она.

— Спасибо. Мне пора, — она взялась за ручку дверцы, пытаясь открыть, — дверца не поддавалась.

— Постой! — он придержал её за плечо. — По-видимому, мы друг друга не понимаем.

— Да неужели? По-моему, слишком хорошо понимаем. По крайней мере — я. Открой!

— И что же ты поняла? — не обращая внимания на требование, спросил Поспелов.

— Приятель по наследству передал? Интересно поиграться, правда? Но я не вещь! Из рук в руки не перехожу!

Та боль, которую она сдерживала несколько месяцев, рвалась наружу. Ей стало страшно от испытанного ранее наслаждения. Пусть лучше он остаётся наглым мажором, циничным красавцем, из праздного любопытства решившим приударить за ней. Лучше страх и презрение, как раньше, так проще и понятнее, так душу не точит червячок сомнения, не будоражит тревожное ожидание чего-то неясного, но уже близкого и неотвратимого.

— А ты… испорченная, — сказал парень, задумчиво разглядывая её. — Всюду видишь подвох. В словах — подтекст. В поступках — коварство. Хочешь на чистоту?

Она кивнула.

— Помнишь наш разговор у квасной бочки? Ты меня заинтересовала. Ни как женщина, хочу заметить. У меня подружки более классные, чем ты.

«Хм… Кто бы сомневался, — мысленно иронизировала Милочка над самовлюблённым хлыщом. — Братан, не парься! Не обломится».

Она дёрнула плечом, желая освободиться, но почувствовала, как его пальцы крепче сжались, причиняя боль, а он невозмутимо продолжал:

— В субботу, если будет хорошая погода, поеду в Марково. Там есть живописная церквушка. Хочу сделать эскизы. Могу взять с собой. Ну, так как?

— Ты рисуешь? — девушка от удивления округлила глаза. Творческая личность и пошленькое прожигание жизни, коим наслаждался, по её разумению, Поспелов, не могли сочетаться в этом человеке.

— Решила, что я — дебил с бицепсами? Кроме машинок и качалок, других интересов не имею?

— Ну… — замялась девушка, смутившись проницательностью парня, желая обосновать своё удивление, не слишком задевая его самолюбие. Мало ли что у «качка» на уме: не откроет дверцу, увезёт куда-нибудь или прямо в машине выкрутит руку — вон как вцепился. — Я представляла художников эдакими… людьми с бледными лицами, длинными волосами. В руке — бокал вина. В пепельнице — куча окурков. Меланхолия. Неторопливость.

— Как романтично! А может, в руке сигарета с гашишем? А на столе — обглоданный солёный огурец и початая бутылка «Столичной»? — пристально глядя ей в глаза, парировал Александр и чуть ослабил хватку. Ей казалось, что он насмехается, и хотелось ответить резко, даже грубо, но, испугавшись пристального взгляда, она опустила очи долу и буркнула:

— Циник!

А Поспелов, отпустив её плечо, менторским тоном стал объяснять:

— Архитектор должен уметь рисовать. Чувствовать фактуру. Обладать пространственным взглядом…

Он говорил и говорил, а Милочка, искоса поглядывая на него, ощущала себя недалёкой маленькой девочкой, которой втолковывают прописные истины, и, услышав настойчивое:

— Так ты едешь? — неожиданно для себя согласилась, тихо ответив: — Да.

— Тогда — до завтра. — Поспелов нажал кнопку, открыв замок её дверцы.

— То есть? Завтра только пятница, — не двигаясь с места, она растерянно подняла на парня глаза-озёра.

— То и есть. До свидания, — просияв широкой белозубой улыбкой, сказал Поспелов, заводя двигатель.

— До свидания, — промямлила девушка, выходя из машины, осторожно захлопнула за собой дверцу и пошла к подъезду.

«Что за хамство — применять силу к девушке? Ясно, что действует по просьбе Тимура. А я, глупая, согласилась. Дурацкая натура! Тушуюсь перед фанфароном», — ругала она себя и его, поднимаясь по лестнице на третий этаж.

На следующий день, после занятий, Милочка увидела Поспелова в фойе главного корпуса в обществе длинноногой брюнетки. Брюнетка была одета словно с обложки модного журнала. Она хихикала, одной рукой придерживая изящный ридикюль, а другой — покручивая в запястье, отчего висюльки на блестящем браслете, плотно облегающем руку, покачивались и позвякивали. Милочка, опустив голову и делая вид, что не заметила Александра с его пассией, вместе с Ольгой и Натальей прошла мимо, но, будучи уже на террасе, услышала окрик:

— Людмила! А поздороваться?

Милочка скорчила презрительную мину, шумно выдохнула, повернулась и выпалила:

— Добрый день, Ваше Величество! Уж простите! Не заметила Вас за спиной фаворитки.

Ольга с Натальей так и прыснули. Александр, мило улыбаясь, подошёл к ним, поздоровался:

— Привет, девчонки!

Подруги переглянулись, сделав удивлённые глаза.

— Привет, если не шутишь, — усмехнулась бойкая Наталья.

— Здравствуй, — сказала толстушка Ольга.

— Позвольте украсть у вас Людмилу.

— А выкуп? — спросила Наташка, протянув к нему ладонь лодочкой.

Он сделал замысловатый жест фокусника, и в его руке оказалась маленькая коробочка с мятными драже.

— Пожалуйста. Вот выкуп, — Александр положил коробочку ей в руку.

— Хорошо, — сказала Наташка, тряхнув гривой длинных волос, распространяя терпкий запах жасмина. — Только к понедельнику её верни.

— Непременно! — глаза парня распахнулись в притворном ужасе, дескать, как можно не вернуть; улыбка сверкнула двумя рядами ровных белоснежных зубов — реклама фирменной зубной пасты во всей красе и привлекательности.

«Вот так он и завоёвывает безмозглых куриц. Чёртов обаяшка!» — злилась Милочка, что Поспелов и подружки распорядились ею, словно бессловесной вещью. Отвернувшись от подруг, она нехотя поплелась к машине; да и как тут не пойти, когда крепко держат за руку и настойчиво тянут за собой. Вырываться и давать ещё больше повода для сплетен, она не хотела — и так по университету ласточкой полетел слушок, что к ней «клеится» друг Тимура, а она «набивает цену, строя из себя недотрогу». Усаживаясь в машину, девушка под нос себе буркнула:

— Фокусник!

— А ревность тебе к лицу, — подначил парень, услышав, что она пробормотала, и хитро подмигнул.

— Не влюбись! Испортишь свой имидж, — огрызнулась она и сердито натянула ремень безопасности, но промахнулась мимо защёлки.

— Ха-ха-ха! — расхохотался Поспелов. — И в мыслях не было.

Он хотел помочь, но Милочка, бросив на него косой, сердитый взгляд, сама застегнула ремень безопасности. Чтобы не видеть его ухмыляющуюся физиономию, отвернулась к окну. Выехав со стоянки, они влились в поток машин, и через пять минут Поспелов уже тормозил у её подъезда.

— Завтра в десять. Не проспи! Я копуш не люблю, — предупредил он. — До свидания, Людмила.

— Пока, — выходя из машины, выдавила из себя Милочка, а открывая дверь подъезда, яростно дёрнула за ручку. Дверь распахнулась, пружина растянулась, а закрываясь, больно ударила замешкавшуюся на пороге девушку сзади, к тому же осыпав сверху цементной пылью.

«Чёрт! И всё из-за него, — она потёрла ушибленное место, готовая разреветься. — Нахал! Вздумал мной командовать. Никуда завтра не поеду. Он придумал себе роль начальника? Права Матильда. Травить их, красавчиков, нужно. Пусть не портят нам жизнь».

Но субботним утром она его уже ждала, ругая себя за мягкотелость последними словами. Поспелов подъехал ровно в десять и посигналил. Милочка удивилась, увидев у подъезда серебристую гордость Александра. Выехав за город, он гнал по извилистой трассе, лавируя между встречными и попутными машинами, на приличной скорости. Она всю дорогу молчала, вжавшись в кресло, но боковым зрением видела: красавчик иногда поглядывал на неё с любопытством. После пережитой аварии было не по себе, но она упрямо сжала зубы, вперив взгляд в лобовое стекло.

«Думаешь, плаксиво запаникую? Попрошу сбавить скорость? Не надейся! Я-то знаю, как там, за Чертой. А ты, глупый лихач, ещё понятия не имеешь», — сердито размышляла девушка, наблюдая за мельканием сосен и дубняка по сторонам трассы.

Подъехав к деревне, они увидели купол церкви — та располагалась недалеко от трассы. Припарковав автомобиль и пройдя переулком, устроились на небольшом пустыре. Оказалось, он захватил планшет с альбомным листом и раскладной стульчик даже для неё.

Три часа пролетели незаметно. Александр сделал наброски церкви, потом озерца за деревней. Церковь у Милочки получилась немного кособокой, но Поспелов похвалил её эскиз, сказав:

— Неплохо для первого раза.

А когда он рисовал озерцо и местных ребятишек с удочками, Милочка наблюдала не за его работой, а за ловлей ротанов. Она на него всё ещё сердилась, а рыбацкий азарт ребятни её захватил. У одного конопатого мальчишки в выцветшей рубашке попросила разрешения порыбачить. Мальчишка со скепсисом отдал удилище и показал, как насаживать червяка на крючок. Девушка двумя пальцами вытащила из банки грязного червяка. Насадить его на остриё крючка оказалось делом довольно хлопотным. Червяк извивался и не хотел погибать, будучи проткнутым стальным жалом.

— Положи его на ладонь, а другой прихлопни, — улыбаясь, посоветовал Александр.

— Зачем? — подозрительно покосилась на него Милочка.

— Оглушишь, и он перестанет извиваться.

— И ему не будет больно, когда проткну?

— Вероятно. Он на некоторое время потеряет сознание.

Она видела, что Поспелов старается подавить в себе смех, — это её выводило из себя, но совет был дельным — пришлось принять к действию. Вскоре поплавок задёргался на поверхности воды, а потом утонул.

— Вытаскивай! — скомандовал мальчишка. Она взмахнула удилищем — на крючке дёргался крупный ротан. Конопатый длинным пинцетом залез рыбе через рот куда-то глубоко внутрь и быстро вынул крючок, потом кинул трепещущую добычу в садок. Милочка провела операцию с червяком вновь и закинула приманку. Через пару минут поплавок запрыгал — попался очередной ротан. Поймав ещё парочку рыбок с большими головами, девушка отдала удочку мальчишке.

— Ну, поедем домой, рыбачка? — спросил Александр, складывая стульчики и закрывая свой планшет. В машине она вдруг призналась:

— А я очень люблю жареных карасей.

— Сейчас не сезон для ловли карасей, если не ставить сетки. Следующим летом возьму тебя на рыбалку. Знаю озеро в ста километрах от города по федеральной трассе. Там ловится карась приличных размеров.

Милочка изумлённо взглянула на него, но промолчала.

«Хочет сохранить наше знакомство до следующего лета? И кто он для меня? Приятель? Друг? Странно. Никогда не верила в дружбу между мужчиной и женщиной. А уж мажоров… Они девушек считают глупыми «тёлками», годными лишь для траха. Может, Саша оговорился?» — размышляла она над словами Поспелова и вдруг поймала себя на мысли:

«Надо же! Впервые назвала по имени».

Поспелов ворвался в жизнь девушки неожиданно, подчинил себе её мысли, её страхи, её волю. Размышляя о мотивах его поведения, Милочка именовала его фанфароном, мажором, качком, хлыщом и другими не очень лестными прозвищами. Для неё он был хвастливым, наглым адреналинщиком, тем, кто тратит деньги родителей, ведя разгульный образ жизни и меняя подружек как перчатки, потому что эгоистичен и не способен ни на что дельное и серьёзное — в общем, отрицательным героем, и вдруг — «Саша».

«Как же быстро он тебя приручил? — укоряла себя девушка. — Скоро Сашулей будешь называть. Умные люди учатся на чужих ошибках. Но это не про тебя, тупица!»

— Есть хочешь? — спросил Поспелов, прерывая ход её мыслей. — Впрочем, зачем спрашиваю? На свежем воздухе всегда есть хочется.

— Нет, спасибо! — торопливо отказалась Милочка.

— Спасибо скажешь, когда поешь, — безапелляционно заявил парень и, обогнув микрорайон, погнал «Скай» к кафе «Чёрный дракон».

Там они поели мяса в сладкой заливке и салат, запивая зелёным пивом. Около четырёх часов дня её, сытую и немного захмелевшую, он доставил домой.

— В понедельник не забудь явиться на занятия, а то подумают, что похитил и держу где-нибудь в подвале, — усмехаясь, предупредил Александр.

— Ни за что не пойду! Пусть решат, что ты — маньяк.

— Я проконтролирую, — шутливо погрозив пальцем, сказал он.

— До свидания, — она состроила лукавые глазки и, выскочив из машины, добавила: — Папочка.

На следующий день Милочка съездила с мамой на дачу, чтобы собрать второй урожай ремонтантной земляники и остатки созревших помидоров, потому как синоптики обещали со дня на день заморозки на почве. А вечером с подругой Ольгой пошла на танцы. У Натальи было романтическое свидание с Андреем, и они этим вечером уединились в номере гостиницы. Подспудное желание Милочки, увидеть Поспелова в обществе «размалёванной гёрлз» и остудить свою глупую, не бог весть о чём-то размечтавшуюся голову, не осуществилось.

«Сашка, безусловно, посещает элитные заведения», — думала она, разглядывая публику. Зря она так пристально рассматривала присутствующих. Будто притянутый силой взгляда, к ним стал клеиться вихляющий тип, отравляюще дыша перегаром. Они от него прятались то в одном, то в другом конце зала. Наконец Милочке такое занятие наскучило. Вечер оказался испорченным. Она собралась домой. Ольга захныкала, но согласилась с доводами, что «тут собрались одни дебилы в подпитии». Когда девушки, одевшись и вызвав такси, вышли из клуба на улицу, словно из-под земли вырос надоедливый тип — хмельной Вадик.

— Девчонки! Куда в такую рань? — ухватил он Милочку за рукав куртки. Она, вырвав рукав из цепких пальцев, с ненавистью выпалила:

— Пшёл вон, урод!

— Осторожнее, — шепнула ей на ухо обеспокоенная Ольга.

Но Милочка уже «закусила удила». Обида на то, что «мажор Сашка где-то тусуется в обществе стильных девиц», что первая любовь оказалась полным фиаско, что в подобные клубы она больше не пойдёт, поэтому скука в выходные ей обеспечена, — прорвалась в душе созревшим фурункулом. Она вложила в свой взгляд всю силу ярости и тихо с расстановкой процедила сквозь зубы:

— Ты слы-ышал меня?! Пошё-ёл прочь!

На парня было страшно смотреть. Его лицо вдруг расплющилось, словно о невидимую стену. Жилы на шее вздулись. Он вздрогнул, быстро повернулся и почти побежал к дверям клуба.

— Мощно! — восхитилась Ольга. — Как смогла?

— Пьяный придурок вывел меня из себя.

Тут подкатило такси, и Милочка с облегчением вздохнула — Ольга отстала со своим любопытством. Милочка была буквально ошарашена собственным поступком и тем действием, которое произвела на парня. Она почувствовала, как непонятная «сила» буквально вырвалась из солнечного сплетения и полетела в сторону парня. Что сделала «сила» — видела не только она, но и подруга.

В понедельник после занятий Поспелов ждал её на центральной аллее. Он вновь подвёз девушку к подъезду и сообщил, что на неделю уезжает в деревню:

— Поеду в Курапатино к деду. Помогу выкопать картошку. Перекрою крышу летней кухни. Я у стариков не появлялся два года. Дед звонил, соскучился.

— Конечно-конечно, — согласно закивала Милочка, удивляясь, с какой теплотой и заботой парень говорил о своём дедушке.

— Ты тут не шали. Занятия не пропускай. По ночам на улицах зря не болтайся. В чужие авто не садись, — криво усмехаясь, выдал он инструктаж.

— Что бы без тебя делала? — улыбнулась она в ответ. — Удивительно, как до двадцати одного года дожила без опеки?

— Лишний раз напомнить не грех, — сказал Александр уже вполне серьёзно. — Вчера была изнасилована и убита девчонка в микрорайоне.

Всю весёлость с неё будто рукой смахнуло.

— Ладно. Буду осторожной.

— Ну, мне пора. Пока! — проговорил он, заводя двигатель и давая понять, чтоб выметалась из салона.

— Пока! — тёплая волна обдала её сердце. Саша заботился о ней. Но по своему ли желанию? Не хотелось тешить себя надеждами. У неё уже имелся горький опыт того, как мечты разбиваются о суровую действительность.

Шесть дней пролетели незаметно. После занятий Милочка шла домой, обедала, выполняла поручения матери, а потом зависала в Сети, посещая сайт «Мы в контакте», просматривая фильмы онлайн, читая новости, скачивая материалы для занятий. И в выходной ей не пришлось скучать: своего начальника и подруг Натальи на пикник пригласил Андрей Яцков.

Станислав Андреевич, мужчина около сорока лет от роду, спортивного телосложения, был начальником мастерской по ремонту электрики и электроники — одного из самых сложных и ответственных подразделений фирмы «Гермес». С ним лично водила знакомство вся губернская элита: депутаты, силовики, руководители крупных коммерческих фирм и другие счастливые обладатели дорогих авто. Андрей всячески старался понравиться и приблизиться к Станиславу Андреевичу — обладателю столь обширных связей и некой власти, как казалось обоим.

Станислав Андреевич после двух порций шашлыка и нескольких рюмок коньяка сделал стойку на прелести Милочки. Это она ещё могла стерпеть, но после катания на катере и следующих возлияний, его ухаживания стали переходить границы приличия. Сама Милочка и подруги недвусмысленно объясняли местному казанове — у его «избранницы» есть жених, и подобный флирт совершенно неуместен. Они, вне всякого сомнения, весьма и весьма сильно преувеличили её отношения с Александром Поспеловым, однако даже такое заявление не смутило подвыпившего мужчину. Она была рассержена его сальными шуточками, намёками, облапываниями, поцелуйчиками и кое-как отделалась от приставаний, сбежав домой по приезде в город. Но в понедельник вечером Станислав Андреевич позвонил и пригласил в ресторан. Это девушку изрядно взбесило, а также что через Андрея и Наташку мужчина узнал номер её телефона и теперь будет, полагала она, надоедать звонками и предложениями свиданий. А от отвергнутого мужчины, снабженного деньгами и связями, можно ожидать всяких неприятностей. Прервав соединение, встревоженная и обозлённая девушка стала кликать на голову бедного ухажёра несчастье. У Милочки неожиданно появилось настойчивое желание, чтобы пожар в мастерской или дома на время отвлёк надоедливого кавалера. Она, внутренне наполняясь мстительным жаром и привычно не ожидая последствий, но подсознательно надеясь на них, мысленно утвердила намерение и представила зрительно, как из искр замкнувшей электропроводки разгорается пламя, перескакивая с предмета на предмет. И на другое утро Станиславу Андреевичу было не до амурных свиданий, впрочем, как и в последующие несколько месяцев.

Сухие строчки протокола, составленного старшим отделения пожарных Свиридовым, гласили: «…Возгорание в производственных помещениях фирмы «Гермес» возникло из-за короткого замыкания в электропроводке. Замыкание явилось результатом грубейшего нарушения техники безопасности работниками фирмы, а именно: охранник Чекалин, дежуривший двадцатого дня девятого месяца с.г. оставил включенным в сеть бытовой электроприбор (плитку) в помещении участка технического обслуживания автотранспорта, где на стендах в большом количестве хранились горючие жидкости и масла. Пламя от этого участка распространилось на два прилегающих цеха. Пожаром уничтожено полностью: шесть легковых автомашин, находящихся в ремонте; станки и оборудование цехов; металлоконструкции оконных рам и перекрытий. Погибло два человека: предположительно сам охранник Чекалин и женщина, личность которой пока не установлена…»

Эту новость встревоженная Наталья рассказала Милочке, появившись во вторник в аудитории.

— Представляешь, какое несчастье? — тараторила она, нервно жестикулируя руками. — Только с Андреем стали думать о свадьбе, а тут такой сюрприз. Где теперь он будет работать? Студента не всякая фирма возьмёт.

— Успокойся! Всё устроится, — говорила Милочка, поглаживая плечи подруги.

— Какой покой, Милочка? На какие шиши будем жить? Мы после свадьбы хотели снять квартиру.

— Хозяин увольняет сотрудников? — спросила Ольга, подходя к ним. — Я слышала о пожаре. Странно, что не сработала пожарная сигнализация. Большой ущерб?

— Очень! Около миллиона валютой. Может и больше. Вчера всех собрали и сказали, что увольнять никого не станут. Коллектив будет работать на восстановлении корпусов. Но платить-то собираются по минималке. Понимаешь? Где взять деньги на свадьбу? Минимум двести тысяч потребуется.

— А родители для чего! Помогут, я думаю, — успокоила подругу Милочка.

— Действительно. Не переживай, Наташа! — вторила ей Ольга. — Свадьбу вам справят. Жить будете пока с его родителями. У них жилплощадь позволяет. Брось! Придётся потерпеть всего полгода придирки свекрови.

— Ой, девчонки! Утешительницы мои. Что бы я без вас делала?

Между парами Наталья сообщила подругам, что на Севастьянова Станислава Андреевича «наехало» руководство компании.

— Он-то тут причём? — спросила Ольга. — Не он дежурил в ту ночь.

— Все просто. Чекалин — его двоюродный племянник. На работу устроен по его рекомендации.

— Что из того? — поинтересовалась Милочка, у которой на душе кошки скребли, ведь понимала, что погибли люди по её вине. Именно по её вине! Сомнений и совпадений быть не могло — она желала, чтобы вспыхнул пожар. Но устроить неприятность, напугать — одно, а погубить людей — совсем другое.

«Они сгорели заживо!» — её затрясло ещё и от того, что припомнился сон, увиденный минувшей ночью. Во сне она смотрелась в зеркало. Отражение, вернее, лицо Матильды, в этот раз жило своей отдельной жизнью. Лукаво улыбаясь, Матильда сказала:

— Поздравляю с первым опытом!

Милочка посчитала, что слова относились к инциденту на танцах, но теперь понимала: для ведьмы Матильды подобный поступок с пьяненьким Вадимом был обыденным проявлением «силы», не стоящим внимания. Что за «сила», как ею управлять — девушка пока не знала, но, проклиная подарок Стража Предела, решила больше не злиться и не желать людям неприятностей.

«Неужели становлюсь похожей на Матильду? Нет, ни за что! Короче, — приказала она себе, — соблюдай этику речи и мыслей! Больше никаких — «чтоб ты издох», «провались пропадом», «дьявол тебя забери» и подобных пожеланий. Обычные люди могут говорить, что хочется, мыслить, как желается. Тебе — запрещено».

Размышляя о своём, она услышала только конец разговора подруг.

— …Ты, Оля, наивная девочка. Начальству — по барабану. Они свой рэкет резолюцией собрания прикрыли. Причём Севастьянову сотоварищи придётся заплатить двадцать процентов. Егорову — десять. С семьи-то Чекалина ничего не возьмёшь. Вот и трясут Станислава Андреевича. Говорят, на счётчик поставили.

— Ничего, — отмахнулась Милочка, вклиниваясь в разговор. — Потрясёт мошной. Небось, денежки есть.

— Безусловно, выкрутится, — подтвердила Наталья. — Но Андрей говорит, что ходит чернее тучи, весь лоск потерял.

— Подпалил, значит, крылышки, — усмехнулась Милочка.

— Хах… и павлиний хвост, — прыснула со смеху Ольга.

— Девчонки, вам не стыдно? — укоряла Наташка подруг. — Смеётесь над чужим горем.

— А чего он перед нами полубога разыгрывал? — насупилась Ольга.

— Ладно. Мы молчим, — посерьёзнела Милочка. — Тем более… хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

После лекций на центральной лестнице она увидела Поспелова. Он поднимался по ступенькам оглядываясь, видимо, разыскивал кого-то в толпе спускающихся студентов.

«Неужели меня?» — мелькнула радостная мысль. Сердце затрепетало в груди, когда поняла, — угадала.

— Привет! — поздоровался Александр в своей обычной манере: улыбка — то ли весёлая, то ли язвительная; серые глаза прищурены, будто стараются проникнуть внутрь черепной коробки собеседника и там основательно покопаться. Опасный тип, и увлечения это подтверждали. Она вдруг остро почувствовала притяжение его брутальности. Чувство было хоть и мимолётным, но вновь вызвало сердцебиение и прилив крови к лицу. Позже Милочка себя успокоила рассуждениями, что «такая реакция на красивого, сильного и известного парня вполне нормальная. Девушек к нему должно тянуть. Физиология, её не отменить и не обмануть».

— Привет! — радостно улыбаясь, ответила Милочка, но тут же, будто испугавшись своего порыва, потупилась и тихо спросила: — Как съездил?

— Нормально… Проведал стариков, кое в чём помог. Правда, тачка не пережила неприступности сельских дорог.

— Сломалась?

— Ну, в общем, — да. Пробило прокладку. Потекли задние стойки. Едва дотянул до города. Завтра сам сменю прокладку. Стойки отдам на прокачку.

— Можно… посмотрю, как ремонтируешь машину? Мешать не буду. Обещаю!

Она не понимала, как «глупое» любопытство сорвалось с языка, и уже ожидала отказа, решительного или мягкого, в зависимости от настроения Поспелова, но…

— Тебе это интересно? — удивился он. — А занятия?

— Завтра у нас всего одна пара. Лекции, — беспечно отмахнулась девушка.

— Хорошо, прогульщица, — улыбнулся парень. — Хочешь помочь — захвати хлопчатобумажной ветоши. Заеду в девять.

Он повернулся и пошёл к парковке, а Милочка поплелась следом, испуганная от собственной смелости или глупости, трусливо прикидывая, как лучше выкрутиться: сбежать сейчас или завтра явиться на занятия. Она уже собиралась пойти в другую сторону (не понимая, зачем следует за ним, ведь не звал), когда Поспелов обернулся, и, увидев, что девушка отстаёт, поглядывая по сторонам, взял за руку и шутливо поинтересовался:

— Чего еле плетёшься, товарищ механик? Мало каши ела? Непорядок. Поехали-ка в кафе, подкрепимся, а то страшновато тебе даже гаечный ключ доверить — не удержишь.

— Я дома поем, — начала отнекиваться Милочка. — Правда-правда!

— Не верю! Вы, девчонки, помешаны на диетах, будто готовитесь участвовать в конкурсе «Мисс скелет», — решительно заявил Александр и потянул её за собой.

Гараж, в котором Поспелов собирался ремонтировать машину, находился в ряду таких же типовых гаражей сразу за оградой старого кладбища. На кладбище никого не хоронили уже около сорока лет. За это время появились новые застройки, и кладбище оказалось в черте города.

Тёмно-серый автомобиль с обеих сторон уже покоился на двух кирпичах, перекрытых деревянными брусками. Александр открыл капот и стал вытаскивать из его чрева какие-то детали, откручивая болты, далее залез под днище с домкратом. Потом снял правое переднее колесо, и принялся за металлический кругляк, называемый им шкивом коленвала. С этим шкивом он провозился довольно долго. Он что-то ещё с боку откручивал, иногда вполголоса ругаясь, снимал прорезиненные ребристые кольца, которые назывались ремнями, крышки, называемые защитами, ещё шкивы и сальники — резиновые колечки сложной конструкции. Милочка внимательно за ним наблюдала. Далее на полу появился белый лист ватмана, предназначенный для различных металлических предметов, вынимаемых из чрева машины. В задачу Милочки входило их аккуратно обтирать ветошью и укладывать в указываемом порядке.

— А где у неё карбюратор? — вспомнила она знакомое слово.

— Карбюратора нет. Это не отечественный «таз». У двигателя впрыск топлива происходит непосредственно в блок цилиндров. Ты двигатель внутреннего сгорания в школе изучала?

— Ну, да…

— Видишь эти штучки с фарфоровыми рубашками? Это свечи. Они вырабатывают искру. Вот по этим трубкам подаётся бензин, — он показывал пальцем куда-то за двигатель. — А по толстому колену — вон оно лежит на полке — поступает воздух.

— Поня-ятно, — протянула девушка. Она лишь успевала заглядывать и крутить головой, куда он показывал, но там переплелось столько проводов, было установлено столько разных коробочек и деталей, что на её лице отразилось выражение крайнего затруднения. Поспелов рассмеялся и намазал девушке кончик носа коричневым машинным маслом. Она уже была готова обидеться, ведь в таком сложном механизме разбирается не каждый мужчина, не говоря о женщинах, но Александр снял нитяные перчатки, достал мобильник и заказал пиццу.

— Сейчас будем обедать. Я пока поработаю. Ты сдвинь два табурета, залезь в «Скай», — он протянул ей пульт от сигнализации, — и достань пакет. Он лежит на заднем сидении.

В пакете Милочка нашла бумажную скатерть и салфетки, также два набора одноразовой посуды. Вскоре подъехала машина доставки с пиццей и напитками. За едой она спросила:

— Этот гараж небольшой. А где ставишь своего быстрого скакуна?

— Гараж для маминой «Вистухи». На работу её возит служебная машина. За руль она редко садится…

Милочка знала, что мать Александра работает в банке, и согласно кивнула:

— Понятно.

— …а «скакуна» и отцовский джип ставим во дворе нашего дома. Там у нас гараж на две машины, — продолжил объяснять Александр.

— Далеко?

— Нет. По переулку — и на Тополиной. Видела там новый двенадцатиэтажный дом?

— Угу.

— Там я и живу.

Пообедав, он принялся за нелёгкое и грязное дело по ремонту двигателя, доверив Милочке смазывать чистым моторным маслом блестящие маленькие стаканчики, которые он называл компенсаторами.

— Мне нужно на неделе закончить с ремонтом. В пятницу будут гонки. С понедельника — первый раз в пятый класс.

— Саша, возьми меня на гонки, — смущённо попросила девушка. Александр покосился на неё:

— Драйва захотелось? Мне казалось, ты боишься скорости.

— Тебе показалось. Ночные гонки, думаю, похожи на полёт в ночном небе, — несмело улыбаясь, произнесла она. На лице парня отразилась заинтересованность:

— А поподробнее?

— Знаешь? Мне часто снится, что летаю по ночам… Такой восторг! Ветер упругой волной в лицо. Далеко внизу земля или штормовое море. Над головой огромный черный купол неба с миллиардами звёзд. Их так много. Дрожащих, далёких, необъяснимых. А ты летишь. И кричишь. И поёшь. Нет, такое не объяснить словами. Такое нужно прочувствовать, — раскрасневшись от внутреннего жара, говорила она, мечтательно уставившись в тёмный угол гаража. Сейчас Милочка походила не на застенчивую скромницу, неприученную кокетничать, смущающуюся по любому поводу, боящуюся лишний раз глянуть в глаза. Перед Поспеловым стояла уверенная в себе, незнакомая красавица — такая страсть и одухотворённость были в её словах, жестах, взгляде.

«В ней что-то есть такое… не от мира сего», — любуясь шальным румянцем и сиянием голубых глаз, заново открывая её для себя, подумал Поспелов, а вслух произнёс:

— Ты странная девчонка. Ладно. В пятницу, в одиннадцать, за тобой зайду.

— Зайдёшь? — спросила девушка, ещё не веря, что тайное желание исполнится.

— Конечно. Твоя мама должна знать, с кем уходишь на полночи.