СКОЛЬКО ЛЕТ, СКОЛЬКО ЗИМ!..

https://rutube.ru/video/ada0071ad48ea04447fc914639001a90/

К сожалению, в дальнейшем Олеся вынуждена была признать, что работа в славной организации “Блеск диванов”, а также общение с милыми коллегами оттуда, оставили неизгладимый след на ее и без того не слишком здоровой, похоже, психике.

Вроде бы, все, в конце концов, вполне благополучно завершилось. Олеся даже не угодила в психушку, хотя на тот момент чувствовала себя буквально в одном шаге от этого. И даже никого не убила, — хотя соблазн временами был очень велик. И все-таки первые месяцы — месяцы!!! — после увольнения она не могла ни говорить, ни даже думать ни о чем другом. Ей было настолько плохо, обидно и больно, что жить не хотелось. Просто сил не было, — ни моральных, ни физических, — чтобы встать утром с кровати и продолжить свой путь…

Олеся чувствовала себя использованным презервативом, которым воспользовались по необходимости, а потом вышвырнули в мусорное ведро за ненадобностью. И все это — даже несмотря на то, что уволилась она сама, по собственному желанию и на своих эксклюзивных условиях, успев перед уходом “заработать” энную сумму денег, демонстративно сидя на диване и даже и не пытаясь продавать.

Она тогда не рисковала даже и задумываться о том, что было бы с ее психикой, если бы с ней, в конце концов, поступили бы так же, как с той же Леной?.. Да она тогда, наверное, просто с катушек слетела бы…

Может быть, так и становятся маньяками?.. Да еще и серийниками?.. По крайней мере, мысль о том, чтобы вывезти Сеньку и Любаню куда-нибудь в лес и там, — не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, — еще с живых, по кусочку срезать кожу, вообще не вызывала у нее никакого отторжения. Скорее, наоборот.

Зато теперь Олеся точно знала, кого кинется разыскивать в первый же день зомби-апокалипсиса, когда человеческие законы перестанут действовать, а все морально-этические комплексы останутся в прошлом!..

Сразу же после увольнения Олеся впервые высказала очень здравую, как оказалось впоследствии, мысль о том, что больше — никаких продаж!.. Она насытилась этим на целую жизнь вперед. Но ей тут же начали названивать многочисленные знакомые и знакомые знакомых, прознавшие о том, что она нынче свободна, а потому, наверное, находится в поиске работы. И все они просто мечтали, чтобы она немедленно пришла на работу именно к ним.

Все предложения, разумеется, были связаны с продажами, — в той или иной степени. Да и трудно было в их городе найти другую работу… Несмотря на то, что сама Олеся всегда считала себя весьма посредственным продажником, ей, очевидно, как-то удалось пустить всем пыль в глаза и произвести впечатление хорошего сотрудника.

Поначалу Олеся планировала спокойно отдохнуть пару — тройку недель, но ее телефон буквально разрывался от предложений. Ее это напрягало просто до предела. Всем нужен был сотрудник еще вчера, и все почему-то очень сильно переживали, что такой “ценный кадр” уйдет в другом направлении… Олеся ощущала себя так, словно продажный мир поймал ее в ловушку и не хочет отпускать. И потому, не прошло и двух недель, как она сдуру согласилась на одно из этих предложений. Просто для того, чтобы прекратить весь этот поток звонков.

Выбор был не самый лучший, и Олеся поняла это достаточно быстро, но суть была даже и не в этом. Олеся, — ну, не иначе, как совсем уж от беспросветного отчаяния, — согласилась устроиться в салон, который находился в том же самом торговом центре, что и “Блеск диванов”. Опять же, в этом предложении, в первую очередь, Олесю подкупило то, что он находится в шаговой доступности от ее дома. Она столько долгих месяцев ждала возможности работать именно здесь, так мечтала об этом, что просто не смогла удержаться и не попробовать еще раз. Хотя подсознательно и чувствовала уже заранее, что это — самый глупый выбор, который только можно было сделать.

Не прошло и пары недель, как Олеся увидела в мебельном центре Сергея.

На тот момент Лене уже “позволили вернуться” в этот салон, но еще не вышвырнули пинком под зад. От Олесиного нового салона их площадка находилась примерно метрах в тридцати и вполне хорошо просматривалась, поскольку оба салона находились как бы на перпендикулярных осях по отношению друг к другу. И вот вышла как-то однажды Олеся за пределы своей площадки, — да так и застыла на месте…

Она увидела, как по салону “Блеска диванов” бегает их региональный управляющий; опять зачем-то прыгает по диванам, передвигает их, перетаскивает с места на место, энергично размахивая при этом руками, и что-то объясняет с трудом поспевающей за ним Лене…

Это была их первая встреча после Олесиного увольнения. И она произвела на нее очень сильное впечатление. В голове застучало, перед глазами появилась красная пелена… Печальные события последних месяцев снова всколыхнулись в Олесиной памяти, и она еще раз и до конца осознала, насколько сильно ненавидит этого мерзкого человечка. Просто порвать бы его, как Тузик грелку, ни на миг не задумываясь о последствиях…

Пока Олеся, застыв на месте, как соляной столп, строила планы мести, Сергей увидел ее и вдруг радостно замахал ей руками.

Если бы можно было впасть в еще больший ступор, чем тот, в котором Олеся на данный момент уже находилась, то с ней это обязательно произошло бы. А так — она просто продолжала стоять неподвижно и смотреть на своего врага.

Увидев, что Олеся никак не реагирует на его приветствия, Сергей начал подпрыгивать, размахивая руками над головой и выкрикивая что-то приветственное. Олеся скрестила руки на груди и просто молча наблюдала за всем этим цирком. Не встречая у “собеседника” понятной ему реакции, Сергей на мгновение остановился, недоуменно некоторое время смотрел на Олесю, — даже повернулся к Лене и то ли что-то сказал ей, то ли о чем-то спросил, — а потом снова обратил свое внимание на Олесю и принялся подпрыгивать и размахивать руками с удвоенной энергией.

Олеся продолжала молча стоять и смотреть на него.

Знаете, что отличает социопата от психопата?.. Это если коротко и просто… Обычные человеческие чувства и эмоции недоступны ни тому, ни другому, — и это самое примитивное объяснение подобных отклонений психики. Но социопат, прекрасно осознавая свои проблемы, не желает внешне отличаться от других людей, а потому старательно эти чувства и эмоции копирует и демонстрирует. Вот поэтому региональный управляющий “Блеска диванов” сейчас и подпрыгивал до потолка, старательно размахивая руками, тщательно изображая какой-то просто нелепый дикий восторг, которого в реальности он просто не мог ощущать при виде бывшего сотрудника, с которым они расстались далеко не друзьями. Для этого мерзкого человечка, похоже, очень важно было сделать вид, что они все остались в прекрасных отношениях. Очевидно, ему казалось, что это имеет большое значение в глазах окружающих.

Исходя из данной ситуации, Олесю смело можно было причислять к психопатам. Она не желала демонстрировать ничего. Ей было плевать на то, что окружающие ожидают от нее дружелюбия или хотя бы банальной вежливости. Она не собиралась притворяться даже в такой мелочи. Пусть эти самые окружающие еще скажут спасибо, что она не демонстрирует сейчас свои истинные чувства и контролирует свои желания.

Поэтому Олеся просто стояла и смотрела на него, изо всех сил желая ему медленной и мучительной смерти. И ей очень хотелось бы, чтобы он это почувствовал, — даже сквозь разделяющие их сейчас тридцать метров.

Постепенно, очевидно, до этого мерзкого человечка дошло, что бывший сотрудник почему-то не собирается изображать бурную радость и делать вид, будто ничего особенного не произошло. Он подпрыгивал все медленнее, все реже, — и, наконец, совсем перестал, хотя еще и пытался продолжать махать Олесе. Подспудно надеялся, что она его просто не узнала, а вот теперь, когда он проявляет такую настойчивость, вдруг вспомнит?.. Потом ручонки все-таки тоже отпустил. Постоял растерянно еще пару секунд, тоже глядя на бывшую сотрудницу, а потом, очевидно, решил-таки снова продолжить заниматься своей непосредственной работой.

Лена потом рассказывала, что он удивленно спросил у нее: “Олеся, что, меня игнорирует?..” А Лена, в свойственной ей жизнерадостной манере, тактично ответила: “Да нет, почему?..”

Хотя самой Олесе и было в тот момент не шибко весело, но она все-таки посмеялась над замешательством своего бывшего руководителя. Этот чудак на букву “м”, похоже, действительно рассчитывал на то, что Олеся бросится в его объятия с радостным криком: “Сколько лет, сколько зим!..” Но этого не произошло, — по совершенно непонятной для него причине.

Через некоторое время Олесе потребовалось пройти мимо их площадки, чтобы выйти из мебельного центра, — она находилась как раз прямо у эскалатора. Региональный управляющий сидел на одном из диванов и что-то читал в своем ноутбуке. Олесю он заметил, очевидно, еще издалека, и при ее приближении к площадке поднял голову и демонстративно — вежливо проговорил:

— Здравствуйте, Олеся!

Олеся всегда была очень вежливым человеком. К тому же, работа в продажах, — да и в торговле вообще, — способствует выработке железной привычки чисто инстинктивно приветствовать каждого человека, который попадает в твое поле зрения. Но только не в этом случае.

И не с этим человеком.

Олеся, не отводя от него взгляда, глядя ему прямо в глаза и пытаясь передать таким образом всю ненависть, накопившуюся в ее сердце, так же демонстративно молча прошла мимо. Уже в последний момент она успела заметить, как его глазки смущенно забегали.

Дошло, похоже. И задело. По крайней мере, Олеся очень на это надеялась.

В последующие разы, когда Олесе вновь требовалось пройти мимо него, она, так же демонстративно, не отрываясь, сверлила его взглядом. Но он больше не поднимал на нее глаз.

Ленка потом заявила Олесе, что та проходила мимо регионального управляющего с “железным выражением на лице и сжатыми кулаками”. И посетовала в своей миролюбивой манере, — мол, ну, зачем хоть уж ты так-то; могла бы и поприветливее себя вести, — ну, хоть поздоровалась бы!..

Правда, не стоит забывать, что все это было еще до того, как ее саму подставили и вышвырнули с позором, — да еще и наговаривая вслед. После этого, возможно, она взглянула бы на всю эту ситуацию несколько иначе.

Кто-то, наверное, скажет, что Олеська вела себя глупо и по-детски. Может быть, так оно и есть. Но по-другому она тогда просто не могла.

Она не видела смысла желать здоровья тому, кому желала мучительной смерти. И не собиралась лицемерить.