“ШЕФ!.. ВСЕ ПРОПАЛО!..”

Признаться честно, Олеся всегда была порядочной паникершей, способной раздуть из мухи слона. Да и нервишки на фоне постоянных стрессов порой начинали пошаливать… И иногда у нее возникало просто безудержное желание схватиться руками за голову и закричать: “Шеф!.. Все пропало!..”

Все-таки, что греха таить, но работа в продажах ей не подходила просто категорически, а потому выматывала до отупения. И извечная угроза подработок, постоянно висящая в воздухе над головой, как дамоклов меч, тоже не добавляла оптимизма, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Никогда нельзя было быть уверенным в том, будут у тебя в этот раз выходные, — или же они в очередной раз сорвутся?.. И, в отличие практически от ста процентов других продажников, Олеся никак не могла ни принять данную ситуацию, ни смириться с ней.

В последние годы Олесиной работы в мебели подработки уже даже перестали называться подработками. Теперь это гордо стало именоваться “выручить коллегу”. Но смысл от этого не изменился, и другое название не перестало подразумевать под собой постоянную вынужденную работу без выходных, в изнуряющем графике и без надежды, что это когда-нибудь прекратится.

Однажды, уже в декабре, под самый Новый год, Олеся уволилась из одной организации, — отчасти, именно из-за постоянных переработок, — и умудрилась устроиться в другую. Пообещав в душе самой себе, что больше в жизни не выйдет ни на одну подработку, потому что ни к чему хорошему это все равно не приводит. Никто твое трудолюбие не оценит и не похвалит, — так зачем же, простите, из штанов выпрыгивать и пытаться кому-то что-то доказать?..

Устраиваться на работу под самый Новый год у Олеси, признаться честно, вообще в планах не было. К тому же, она совершенно не собиралась ввязываться в очередную “продажную” авантюру и намеревалась после праздников спокойно и основательно заняться поисками работы в какой-нибудь другой отрасли. Но тут абсолютно случайно подвернулся вдруг более или менее приемлемый вариант, и Олеся сдуру решила, что не стоит его упускать. Решила спонтанно и, как выяснилось в дальнейшем, весьма опрометчиво.

В списке требований к новой работе у Олеси всегда на первом месте стояло адекватное начальство и спокойная обстановка на самом рабочем месте без нелепых завышенных требований. Ради этого она, по обыкновению, готова была закрыть глаза на отсутствие официального трудоустройства и не слишком высокую зарплату. И отныне — после увольнения из прошлой организации — к ее пожеланиям прибавился еще один немаловажный, но почти нереальный пункт: отсутствие подработок.

В относительно спокойном ритме прошло около месяца. Пока однажды ей не позвонила очередная жена очередного директора и не предложила выйти на следующий день на подработку в другой салон. Там некому работать, и надо выручить коллег…

Олесю внутренне аж затрясло. Но вслух она спокойно ответила:

— Нет. Я не могу.

Жена директора на секунду опешила. Она реально растерялась и лишилась дара речи из-за того, что новый сотрудник отчего-то не спешит, размахивая трусами, как флагом, доказывать свою лояльность и преданность очередной компании и готовность без выходных трудиться на благо Родины… то есть, простите, индивидуального предпринимателя, создавшего эту компанию. А Олеся действительно не спешила. Ей за глаза хватило почти пятимесячного марафона на предыдущем месте работы, где она до глюков и до нервного истощения пыталась доказать своему директору, какая она хорошая, трудолюбивая и работоспособная. Все равно этого никто не то, что не оценил, — а даже и не заметил…

После этого весьма памятного эксперимента над самой собой Олеся твердо решила, — раз и навсегда, — что никакая работа, никакие деньги и никакая ответственность не стоят потерянного ради этого здоровья. Работу она, в конце концов, сможет найти себе и другую, — если начальство что-то не устраивает, — а вот себя новую ей не удастся уже купить ни за какие деньги!..

На предыдущем месте работы Олеся реально получила просто бесценный опыт. Она, наконец-то, поняла, что она у себя одна. И пора было уже научиться уважать и ценить, в первую очередь, саму себя и свои собственные интересы, а не чужой бизнес!

Несколько секунд спустя, осознав, очевидно, что сотрудник отказался выйти на подработку, но так еще до конца и не переварив этот его отказ, супруга директора, с очевидным наездом в голосе, задала весьма оригинальный, с точки зрения Олеси, вопрос:

— А почему?..

Тут уже в ступор на мгновение впала сама Олеся. Потому что после этого вопроса у нее в голове начала вертеться только одна фраза: “Эй, друзья, вы это серьезно?..” Вы, уважаемые работодатели, действительно искренне полагаете, что имеете полное право задавать своим сотрудникам подобный вопрос?.. И реально рассчитываете на то, что взрослый человек будет сейчас оправдываться перед вами и отчитываться о том, как именно он планирует провести свои законные выходные?.. Или же Олеся просто, по скудоумию своему, что-то не так поняла?..

Тем не менее, следовало сохранять спокойствие. Олеся давно уже по своему предыдущему не слишком оптимистичному опыту знала, что не стоит выходить из себя, терять голову, а тем более, тщетно пытаться объяснить зажравшимся властьимущим, — ну, или тем, кто себя ими возомнил, — что ты, вообще-то, тоже человек, со всеми вытекающими отсюда последствиями, со своими желаниями и потребностями, которые очень даже могут идти вразрез с их интересами. И то, что добрый и славный работодатель платит тебе зарплату, — не такую уж большую, если говорить начистоту, и не по доброте душевной, а за работу, кстати, которую ты весьма добросовестно выполняешь, — вовсе еще не означает, что он купил тебя с потрохами, и теперь все твое свободное время целиком и полностью принадлежит ему.

Но так, к сожалению, думала только лишь одна Олеся. Все остальные, — и работодатели, и их сотрудники, — даже и не сомневались в том, что начальство имеет право требовать от своих подчиненных нечто подобное.

На самом деле Олеся могла бы много, чего сказать на эту тему. Но, к сожалению, она заранее была уверена, что не встретит понимания даже после изложения всех своих доводов. Тем более после их изложения… Поэтому она просто ответила, стараясь, чтобы ее голос звучал при этом спокойно и невыразительно:

— Потому что у меня свои планы.

Супруга директора компании аж поперхнулась от такой беспардонной наглости. И в течение последующих нескольких минут голосом умудренного жизнью взрослого, разговаривающего с умственно отсталым ребенком, терпеливо объясняла Олесе, что в другом салоне завтра совсем некому работать, поскольку одна из сотрудниц заболела, а вторая устала. И поэтому Олесе непременно следует выйти вместо нее. Каждую свою фразу эта дамочка начинала со слов: “Надо!.. Вы понимаете, надо!..” И этими же словами, с той же многозначительной интонацией, ее заканчивала.

Олеся терпеливо держала трубку около уха и откровенно скучала. Надо!.. Да ладно!.. Насмешила!.. Других эмоций у Олеси в те минуты просто не было. Словно она школьница сопливая, которую строгий учитель изо всех сил пытается заставить выполнить какое-то внеклассное задание под предлогом того, что “общественное должно быть выше личного”, а не взрослый, типа, человек, способный сам расставить приоритеты для себя!.. Партия сказала: “Надо!..”, комсомол ответил: “Есть!..” Вы это серьезно?.. Если да, то ошибочка вышла. Досадная промашка. Недопонимание по всем статьям.

Лично ей надо было выспаться. Отдохнуть, как следует. Заняться своими делами. Ей просто надо было жить своей жизнью в свой законный выходной, а не спасать очередной бизнес, руководители которого не способны сами разумно управлять им!..

— Алло!.. Алло!.. Вы меня слышите?.. — обеспокоилась через некоторое время супруга директора, упорно не получающая от своей сотрудницы обратной связи.

— Да, я вас очень внимательно слушаю! — спокойно проговорила Олеся.

— И что?..

После такой энергозатрачивающей тирады жена директора, разумеется, даже и не сомневалась в том, что получит утвердительный ответ. Но ее опять ожидало разочарование.

— Марина, я уже сказала, что у меня на выходные есть свои планы! — по-прежнему спокойно отозвалась Олеся.

Очевидно, ее слова вызвали очередной колоссальный шок у супруги директора, потому что она вновь, уже более эмоционально, принялась объяснять Олесе, что надо; что это — наша работа, — и вы понимаете, надо!..

Олеся с трудом сдержала вздох. Все это было уже просто не смешно. Но она терпеливо выслушала очередную напыщенную тираду. Больше всего, признаться, ее удивила фраза о том, что это — наша работа!.. Вообще-то, нет. Очередная промашка. То ли с ее стороны, то ли со стороны работодателей. При устройстве на работу речь шла о графике два — два. И больше ни о чем. Олесю подобный график устраивал целиком и полностью, и она неукоснительно его соблюдала. Она вообще никогда в своей жизни еще не отпрашивалась, не прогуливала, не опаздывала, не уходила раньше, — даже не болела. То есть, с учетом графика, с ней никогда не было никаких сложностей; свои проблемы она решала в свои собственные выходные, не пытаясь их ни на кого переложить, — а в рабочие дни стремилась безукоризненно выполнять свою работу, так как вообще-то была перфекционисткой. Но только вот если подработки — это и есть наша работа, то, очевидно, они все невольно ошиблись друг в друге. Получается, как ни грустно это осознавать, что им не по пути, а потому в самое ближайшее время, вероятнее всего, придется попросту расстаться. Потому что саму Олесю совершенно не устраивали подобные условия, а ее работодателей, вероятнее всего, не устроит такой вот нерадивый сотрудник, не желающий пахать все выходные напролет.

— Алло!.. Алло!.. — снова запричитала супруга директора. — Почему вы молчите?..

— Я вас по-прежнему очень внимательно слушаю, — отозвалась Олеся.

— И что?.. — с торжествующими интонациями в голосе переспросила звонившая. Она, явно, опять не сомневалась в том, что ее увещевания принесут результаты. Нерадивая сотрудница проникнется и, разумеется, согласится.

Ну, блин, — это на самом деле уже переходило все возможные границы разумного!.. Эта дамочка действительно полагала, что, вдохновившись этой ее тирадой, — или же напугавшись, — Олеся тут же вскочит и возьмет под козырек, наплевав на свои собственные интересы, планы, желания, потребности, — только потому, что в одном из салонов некому работать?.. Вы это серьезно?.. Вообще-то, признаться честно, Олеська давно уже вышла из того возраста, когда можно, забыв о себе, нестись вперед, сломя голову, повинуясь одному лишь суровому слову “надо”!..

Поэтому Олеся, собрав всю свою железную выдержку в кулак, снова проговорила, — медленно, четко, членораздельно и, главное, спокойно, чтобы было ясно даже особо одаренным:

— Марина, как я уже сказала, у меня на выходные свои планы!

Жена директора еще какое-то время честно попыталась повзывать к Олеськиной заснувшей совести, чувству взаимовыручки и преданности компании, а потом все-таки повесила трубку. И расстались они, надо заметить, весьма недовольные друг другом. Олеське, по большому счету, было плевать на ее недовольство… Просто опять впереди замаячил вопрос поиска работы…

Через пять минут супруга директора накатала в Вайбере целый трактат на тему того, что все ее сотрудники обязаны помогать друг другу, и ай-яй-яй тому, кто отлынивает от коллектива… Это подло, недостойно и недопустимо.

Олеся прочитала это с недоумением. Наверное, супруге директора тоже не стоило отлынивать от общих коллективных обязанностей. А потому она вполне может поработать в том салоне сама. В конце концов, это — ее бизнес, и спасать его — ее святая обязанность, которую не стоит пытаться повесить на кого-то другого. Или же, если она сама не желает этого делать, стоит нанять побольше сотрудников. На замену. А если она не хочет этого делать, — это, опять же, ее проблемы и ее боль… А не чья-то еще.

Вскоре после этого Олесе позвонила девушка из другого салона, которая в свое время, типа, и порекомендовала ее на эту должность, заверив, что у них чудесной адекватное руководство… Оказалось, что Марина, после разговора с Олесей, почему-то пришла к выводу, что Олеська уже нашла себе другую работу и собирается отсюда уходить, — и именно поэтому и отказалась выйти на подработку.

Олеся, уже кипя от возмущения после всех этих событий, собралась было рассказать Надежде, — так звали ту сотрудницу, — о том, какой разговор между ней и Мариной произошел буквально несколько минут назад. Хотела поведать, что больше всего ее взбесил вопрос Марины: “А почему?..” — в ответ на ее отказ выйти на подработку, который прозвучал так, словно многоуважаемая супруга директора имеет право распоряжаться ее личным временем. Но попросту не успела. Потому что, как только Олеся заикнулась о том, что не может выйти на подработку, Надежда тут же спросила ее:

— А почему?..

Занавес падает…

И вот тут Олеся просто лишилась дара речи. Она поняла, что все напрасно. Бесполезно не только начальству объяснять, что ты имеешь право на свои законные выходные, — это бесполезно пытаться донести даже до коллег, потому что все они тоже даже и мысли не допускают о том, что у тебя может быть какая-то жизнь за пределами работы…

Финита ля комедия…

Другую работу Олеся на тот момент еще даже и не думала искать, о чем сразу же поведала своей коллеге. Ее до этого дня и эта вполне устраивала. Вот только было очень похоже на то, что она сама уже тогда не устраивала ни начальство, ни других сотрудников. И это, наверное, было весьма печально, потому что действительно давало повод задуматься о смене работы…

Но только шило на мыло менять Олесе тогда уже надоело. Она не любила продажи, хоть и вынуждена была много лет работать в этой отрасли. Только вот с каждым разом ей это нравилось как-то все меньше и меньше…

Но, очевидно, гиря до полу пока еще не дошла…