НЕ ДЕЛАЙ ДОБРА - НЕ ПОЛУЧИШЬ ЗЛА…

Как вы относитесь к людям, не способным не то, что оценить то хорошее, что вы делаете для них, — а даже вообще увидеть это?.. И просто воспринимающих, как должное, то, что происходит вокруг…

Порой жизненные обстоятельства складываются таким причудливым образом, что твои благие поступки не просто остаются незамеченными, — а вообще конкретно оборачиваются против тебя. Ты наивно полагаешь, что твоя искренняя преданность компании, лояльность к руководству, — даже попытка помочь другим сотрудникам и готовность работать без выходных, чтобы родная организация, не дай Бог, не пострадала, — будет оценена по справедливости рано или поздно и даже, возможно, вознаграждена. А вместо этого получаешь такой плевок в лицо, от которого захлебнуться можно…

В эту компанию по продаже недорогой корпусной мебели Олеся в свое время очень хотела попасть, потому что слышала о ней много хороших отзывов. У Олеси были общие знакомые с ее владельцами, которые характеризовали их, как людей очень адекватных, в меру порядочных, не наглых и не подлых. Проще говоря, не зажравшихся еще, не растерявших где-то по дороге к успеху остатки совести, несмотря на просто баснословное по меркам их провинциального городка богатство. И о своих сотрудниках они, типа, всегда старались заботиться, не обижали их и не обманывали. Правда, зарплата в их компании была, если честно, просто смешная, — чисто символическая, по нашим временам, плата за выход и всего два процента с продаж, — но Олесю это тогда не остановило. До этого у нее была очень высокооплачиваемая работа в настолько сволочном коллективе и с таким мерзким руководством, что ей просто требовалась небольшая передышка.

Безусловным плюсом в этой организации было то, что зарплату можно было брать каждый день. К тому же, хозяева не требовали соблюдать дресс-код и стоять на красной линии, — что тоже можно было расценивать, как преимущество. Правда, и минусов хватало. Например, отсутствовало официальное трудоустройство, а с ним и все прилагающиеся к нему льготы в виде оплачиваемых отпусков и больничных, в первую очередь. Но на данный момент для Олеси это было, в принципе, не критично, поэтому, как уже упоминалось, она осознанно хотела попасть именно в эту компанию.

Сами хозяева проживали в небольшом городке, который находился в получасе езды от Олесиного, и, собственно, были поэтому еще большими провинциалами, чем их сотрудники. Возможно, именно этим и объяснялась их определенная лояльность, — до поры, до времени, — к работавшим у них людям. Их еще тогда не успели испортить большие деньги, и они вели себя вполне вежливо и дружелюбно.

На момент начала не слишком хороших событий Олеся уже проработала в этой организации полтора года. И вот с первого августа ее сменщица ушла в отпуск, что, к сожалению, подразумевало для самой Олеси работу без выходных в течение ближайших двух недель, поскольку замены ей не было. Ну, что ж!.. Тогда Олеся еще готова была относиться к этому философски… Конечно, это было для нее весьма непросто, — но Олеся только что сама точно также отгуляла за свой счет две недели.

Правда, тут следует упомянуть, что ее сменщица, даже во время Олесиного отпуска, продолжала работать в графике два — два. То есть, все ее выходные салон стоял попросту пустой. Вообще-то, это нонсенс для торговых центров, потому что обычно их администрация тщательно следит за тем, чтобы подобного не было, и штрафует за нарушения. Но Олесиной сменщице начальство почему-то пошло навстречу. Возможно, потому, что у нее имелись достаточно серьезные проблемы со здоровьем, и работу без выходных она попросту не потянула бы.

Сама Олеся, кстати, не знала, что так вообще можно. Но, как бы то ни было, у нее, к счастью, никаких серьезных проблем не было, а потому она даже и не собиралась умолять о выходных, и честно планировала, скрепившись духом и собравшись с силами, отработать все две недели вместо отпускницы. Ведь Олеся, на свою беду, была человеком очень ответственным, и она просто не могла позволить себе такую роскошь, как оставить родной салон пустым и, тем самым, навредить, возможно, бизнесу своего хорошего и доброго директора.

Да, тогда она еще была такой вот наивной дурой.

Это было лето 2021 года. Во всем мире все еще бушевала пандемия коронавируса. И вот, на исходе второй недели, когда измученная Олеся, находясь уже, в буквальном смысле слова, на последнем издыхании, подсчитывала часы до окончания своей трудовой вахты, ее сменщица, Марина, позвонила ей и сообщила о том, что заболела ковидом…

Перенесла она его очень тяжело и на работе смогла появиться только в самом конце сентября. Олеся реально чуть было сама не померла за все это время, работая без выходных. Но она очень старалась. Она же не могла подвести всех!..

Ха-ха…

Только длительный больничный Марины оказался, к сожалению, еще цветочками. На фоне осложнений после коронавируса, — по крайней мере, так предположили умные светила медицины, — у Марины произошел рецидив онкологии. И поэтому в последующие два месяца она появлялась на работе только пару раз в неделю, — преимущественно, в субботу и в воскресенье, — когда была свободна от обследований, лечения и прочих процедур. Она проходила, — не уходя на больничный, кстати, поскольку он не оплачивался, — химиотерапию. Думаю, все понимают, что это значит…

Олеся свято помнила о том, что беда может приключиться с каждым. И потому пошла навстречу Марине и безропотно согласилась работать в таком графике. И даже ни слова против не сказала, — ни самой Марине, ни начальству. И даже не возмущалась вслух тем, что у нее, при таком убийственно — неудобном для нее и тяжелом графике пять — два, — вместо предполагаемого изначально два — два, — зарплата получалась в два раза меньше, чем у ее сменщицы.

Проблема в том, что большинство продаж в торговых центрах выпадают именно на субботу — воскресенье, когда в них приходит много людей. В будние дни посетителей в ТЦ почти нет, и сотрудники получают в эти смены только чисто за выход. Поэтому и не удивительно было, что, работая почти в три раза больше по дням, Олеся получала зарплату в два раза меньше.

Разумеется, далеко не каждый согласился бы на такие условия. И Олеся, конечно же, тоже нервничала из-за этого, — и переживала, и даже бесилась, что уж тут греха таить… Не святая же она, в самом деле… Но и отказать Марине в помощи при этом она не могла. Ведь она же вся такая хорошая и добрая, — к сожалению, даже в ущерб себе… Поставить начальство перед фактом, что она устала работать в таком графике, потребовать найти ей подмену или же просто тоже позволить не выходить на работу в какой-то из дней для Олеси было немыслимо. Она всегда считала себя очень ответственной, — и это действительно было так. Она не могла всех подвести… Вот и продолжала честно тянуть свою лямку…

И вот на фоне всего этого хозяева Олесиной организации открывают еще один салон. В новом торговом центре. Но только вот работать в этом салоне некому, — потому что нужна женщина, с опытом работы и так далее, — а таковых никак не находится. А Олеся давно и неоднократно просила директора, чтобы он взял на работу ее сына. Но ей раз за разом деликатно отказывали под предлогом того, что надо подумать…

Олесю это не удивляло и, — до поры, до времени, — даже не слишком задевало. Она прекрасно знала о том, что молодой сотрудник, — и, к тому же, мужчина!.. — нынче вообще не пользуется спросом и не может ни на что рассчитывать, даже несмотря на то, что у него был небольшой опыт работы в мебели. Но ее хозяевам, разумеется, так же, как и всем остальным, нужна была женщина, — желательно, в возрасте, — много лет проработавшая в этой индустрии.

Но получилось так, что новый салон, открывшись еще в начале сентября, так и простоял целый месяц пустой. Потому что потенциальные опытные немолодые женщины, находящиеся в поисках работы, как-то не слишком соглашались на такую мизерную зарплату. А вот Олесин сын, давно мечтающий работать в мебели, — но при этом, к сожалению, имеющий весьма скудный опыт и не являющийся пожилой женщиной, — готов был бы согласиться на такие условия, потому что для него это как раз был бы шанс научиться и приобрести этот самый бесценный опыт.

Новый салон, как уже упоминалось, месяц стоял пустой. На подработку туда тоже отправлять было попросту некого, поскольку все другие сотрудники вообще предпочитали работать без сменщиков и без выходных. В том числе, волею судьбы, и Олеся. И только лишь при таких сложившихся неблагоприятных обстоятельствах, решив, что из двух зол выбирают меньшее, директор согласился-таки взять на работу Олесиного сына.

Правда, ничего хорошего из этого, в конечном итоге, так и не вышло, к сожалению.

Сменщика ему, разумеется, найти так и не удалось. Да никто и не пытался это сделать, если уж говорить начистоту. Ведь кто везет, на том и едут… Хотя изначально жена директора, в разговоре с Олесей, просила чуть-чуть потерпеть пару недель, — и за это время она обещала обязательно найти второго сотрудника в салон.

Пара недель плавно как-то перетекли в два с половиной месяца, в течение которых новый продавец работал практически ежедневно. Раз в неделю, в один из своих собственных редких выходных, его подменяла Олеся.

И начальство это вполне устраивало.

Да, кстати, — если в том торговом центре, где Олеся работала изначально, график был с 10:00 до 20:00, то в этом новом открывшемся торговом центре график работы был установлен двенадцатичасовой.

Так, совершенно нормально, — по двенадцать часов ежедневно и без выходных… И без каких бы то ни было перспектив на хоть какую-то нормализацию рабочего процесса в ближайшее время…

Благодаря такому вот убийственному графику работы к декабрю Олеся была уже просто в состоянии нестояния. На работу ей приходилось подгонять саму себя пинками, смахивая слезы усталости и мужественно утешая себя тем, что она делает благородное дело. Ну, а как же иначе?.. И больную сменщицу нужно выручить, — все же мы люди, в конце концов… И сыну помочь хоть раз в неделю отдохнуть, — не чужой же, чай, как же тут можно не поддержать?.. И хорошего доброго директора, пошедшего ей навстречу в вопросе трудоустройства сына, нужно спасти от потерь в бизнесе и позаботиться о том, чтобы целых два салона ни дня не простаивали без сотрудников… Ведь Олеся была все такая правильная и благородная, и она так старалась, чтобы всем было хорошо…

В общем, — особенно, если учитывать, что в таком ритме она работала еще с начала августа, — то к середине декабря получалось уже четыре с половиной месяца. На износ…

За это время Олеся просто реально истощила себя, — не просто до слез от усталости, а до глюков, до потери памяти от невозможности расслабиться, — причем, и физически, и морально. Она была настолько вымотана, что забывала уже не просто день недели, число, месяц и год, — имя свое порой не сразу могла назвать сходу. Но при этом Олеся была необычайно горда собой и осознанием того, что ее дело — правое. Она реально работала на износ, — но при этом искренне — и совершенно наивно — полагала, что не зря так выматывается из сил. Ведь хозяева ее организации, вне всякого сомнения, видят ее самоотверженность и преданность компании, и поэтому непременно оценят ее!.. И даже, возможно, будут ей благодарны…

Она ошибалась.

Ее начальство, которое было слишком далеко от реалий обычной жизни своих сотрудников, даже и не заметило того, в каком ритме Олеська работала эти четыре с половиной месяца, разрываясь на два салона и пытаясь помочь всем, кому только можно. Но директор организации, очевидно, искренне полагал, что его салоны как-то функционируют сами по себе, и не заметил глупую сотрудницу, буквально разрывающуюся между ними. Для Олеси это оказалось просто шоком, потому что иначе, как черной неблагодарностью, это назвать было невозможно. И, нет, — она вовсе даже и не надеялась изначально на то, что ее будут носить на руках, благодарить за трудолюбие или падут перед ней ниц. Но она просто изо всех сил пыталась быть лояльной данной компании и в ответ рассчитывала на такую же лояльность со стороны начальства.

Но ее достопочтимый директор, — как это выяснилось уже в середине декабря, — заметил лишь то, что у Олеси, — на фоне, кстати, общего снижения продаж, — совсем отсутствуют продажи кухонь. И пришел к выводу, что это очень плохо, и это надо немедленно исправлять.

Продаж у Олеси действительно в своем салоне было в этот период мало, — потому что в субботу и воскресенье, в самые хлебные дни, она там как раз и не работала. В другом торговом центре в выходные, разумеется, продажи как раз у нее были, — но этого, как оказалось, никто даже и не заметил… Директор даже и не знал, что она работала еще и там… А вот что касается кухонь… Тут вопрос действительно был очень сложный и одновременно дурацкий.

Кухни той фабрики, продукцией которой они торговали, отличались очень плохим качеством. Еще год назад, когда, только устроившись сюда, Олеся честно попыталась их продавать, — потенциальным клиентам как-то очень понравилась одна из них, — жена директора, к которой она обратилась за помощью, прямо попросила ее вообще не связываться с этим, — мол, нам и без того товара хватает, а возиться с этими кухнями себе дороже…

О’кей, хозяин-барин!..

И вдруг в последние несколько месяцев политика компании резко изменилась. Очевидно, на фабрике директору предложили какие-то выгодные условия, но он вдруг, — ни с того, ни с сего, — буквально зациклился именно на продажах кухонь… Но вот только их качество, к сожалению, по-прежнему оставляло желать лучшего. И почти каждый заказ приезжал с браком.

Директор далеко. А вот продавец, оформивший этот заказ, сидел в салоне. И именно сюда покупатели приходили жаловаться. Хорошо, если спокойно; тогда просто составлялась рекламация, и людям через некоторое время привозили поврежденную или бракованную деталь. Но чаще всего они приходили скандалить, орать, визжать, обвинять во всех смертных грехах и даже угрожать.

Поэтому, да, — признаться честно, Олеся от этих кухонь старалась держаться подальше. И тут ей даже увеличенный процент за оформление заказа, который назначил директор, не грел душу. Потому что, оформляя подобный заказ, заранее знаешь, что тебя ждут неприятности. И действительно выходило, в буквальном смысле слова, себе дороже в конечном итоге.

Причем, ее сменщица, Марина, как раз очень любила оформлять кухни. Так что директор тут был не внакладе. Но сама Олеся их действительно продавала очень редко. И вот это он заметил.

В результате, он не нашел ничего лучшего, как разослать по салонам кучу обучающего материала по кухням, дополнительных тестов и задач, призванных обучить некоторых непутных сотрудников работать. В приказном порядке, — мол, обязательно для всех. А потом еще и “экзаменатора” прислал, который ездил по салонам и по несколько часов тестировал сотрудников, проверял их знания и задавал им решать задачи и рисовать дизайн — проекты…

И все это — с целью повысить производительность таких вот плохих работников, как Олеся… Потому что директора совершенно не устраивали ее показатели…

Ну, что ж, спасибо и на этом…

Вообще, обучение, задачи, тесты и экзамены — практика, весьма распространенная в мебели. В этом, в принципе, даже нет ничего особенного. Вот только компании, которые предъявляют к своим сотрудникам столь строгие требования, обычно взамен предлагают еще и официальное трудоустройство со всеми вытекающими отсюда последствиями и, как правило, неплохую зарплату, — раза в три — четыре побольше, чем здесь. Так что там есть, ради чего копья ломать…

Организация, в которой работала Олеся, не могла предложить своим сотрудникам ничего, кроме самой низкой по отрасли зарплаты. Зато вдруг весьма энергично начала что-то требовать и предъявлять претензии к наивным дуракам, которые уже чуть ли не свихнулись от усталости, спасая этот долбанный бизнес. И это было уже даже не смешно.

Олеся поначалу была просто в шоке, узнав о появившихся вдруг новых требованиях. Если бы она хотела все это выполнять, то изначально устроилась бы в федеральную компанию и, по крайней мере, зарабатывала бы в пять раз больше, чем здесь. Это во-первых.

А во-вторых, осознать, что директор еще и недоволен ее плохой работой и низкими показателями, — это вообще был полный треш!.. Вместо того, чтобы спокойно приходить на работу в графике два — два, — отдохнувшей, отоспавшейся, энергичной, со свежей головой, — она вот уже четыре с половиной месяца пыталась помочь… Кому?.. Зачем?..

И оно ей вообще надо, как выяснилось?..

Поначалу Олеся не стала сходу высказывать директору все то, что она думала о нем и о его нововведениях. Она лишь попыталась честно объяснить, что слишком устала сейчас, чтобы обсуждать эту тему адекватно, и предложила вернуться к этому разговору тогда, когда будет работать в нормальном графике.

Ее последующий диалог с директором оставил у нее слишком много вопросов. Олеся вполне допускала, что она сама от усталости мыслит сейчас не вполне адекватно. Но также очень сложно было назвать адекватным поведение человека, который сделал вид, что, якобы, вообще не знал о том, что она все это время работала без выходных, — помогая зачем-то его проклятому бизнесу. Он словно впервые услышал о болезни Марины и очень удивился, почему она, проходя химиотерапию, — без оформления больничного!.. — не может пока работать все причитающиеся ей смены. Про то, что Олеся подрабатывает в свои редкие выходные еще и в другом салоне, он словно вообще не знал и был очень удивлен, когда услышал. Но, даже когда они все прояснили, после того, как Олеся прямо заявила ему, что больше не станет выходить ни на какие подработки, и впредь будет работать строго в своем графике, — чтобы усталость перестала сказываться на ее работоспособности и результатах, — директор, с удивлением в голосе, задал ей просто напрочь сбивающий с ног от своей простоты вопрос:

— А с чего хоть ты так устала-то?.. Вы же там, вроде, просто сидите!.. У нас во всех салонах девочки специально не берут сменщиц, чтобы работать без выходных и зарабатывать побольше! И ничего, — никто, вроде, не жалуется, кроме тебя!..

Ну, и что тут оставалось?.. Только низко поклониться в пояс и сказать: “Спасибо тебе, царь — батюшка, за то, что ты милостиво позволил мне чуть ли не угробить себя ради твоего бизнеса и твоего дохода!..”

На тот момент Олеся уже действительно просто дошла до полного истощения, — и физического, и морального. А потому ничего больше никому доказывать не стала. Просто посоветовала своему “хозяину” найти на ее место более перспективного и продуктивного сотрудника, который с радостью согласится посидеть здесь вместо нее…

Ну, а что такого?..