Глава 33. Ясенька

Когда Саджит по обыкновению ушёл сегодня на работу, у меня почему-то тревожно забилось сердце. Я позвонила ему, медсестра ответила, что день выдался довольно спокойным… тогда почему так неприятно, так холодно в душе?..

А потом я вспомнила. Да я ведь лгу ему.

Молчание — тоже ложь. Капелька за капелькой, но рано или поздно сосуд терпения переполнится, и тогда всё вырвется из-под контроля. Так и у меня: кап-кап, молчишь — не молчишь… Справедливо ли это — лишать такой радости Саджита?..

Малыш, мой малыш… Он уже жил, он там, где-то далеко, дышал, любил и радовался, как радовалась я. Мой маленький, мой ненаглядный… Как удивительно это — любить кого-то, кого ты никогда не видел!

Впрочем, стоит ли удивляться… Разве не ждала я Саджита всю жизнь…

Дело о маленькой Радхе подходило к концу, и я радовалась этому. Мне где-то было стыдно — ведь это же ребёнок, убитый ребёнок, а я радуюсь тому, что она уйдёт из моей жизни… Но как естественно радоваться весенней оттепели, согревающей душу звонкой капелью, так и для меня было естественно отсчитывать дни до возвращения счастья Саджита.

Напевая, я, как и почти каждый день последних лет, приготовила еду, убралась, и уже села за чтение, как меня отвлёк телефонный звонок. Каково же было моё изумление, когда я услышала в трубке голос дяди Раджа!

— Здравствуй, «правая рука»! — поприветствовал он меня, назвав детским прозвищем, и я заликовала. Нет ничего лучше звонка дяди Раджа, тем более что он позвонил в такое солнечное, прекрасное утро! Ведь только с ним, не считая мужа, я могу говорить по-русски.

— Дядя Радж, благословите!

— Бог с тобой, моя девочка. Что ты делаешь? Готовишь, как и твоя мамочка, прекрасные блины на радость мужу?

Я захихикала, как девчонка, и машинально нашла взглядом куклу, которую подарил дядя Радж в день приезда. Она сидела на кресле в моём «личном» уголке зала. Если будет девочка, то я…

— …

— Что? — пискнула я, поняв, что слишком размечталась.

— Я спросил — не уделишь ли ты немного времени своему старому дядюшке? Если ты не очень занята, не подойдёшь ли ко мне домой?.. Впрочем, если и занята, я всё равно попрошу.

Я закивала, словно он мог меня видеть. Мы с дядей Раджем последний раз встречались больше, чем полгода назад, когда Саджита выпустили из тюрьмы — ещё бы я не была рада его видеть!

— Буду через полчаса, — пообещала я и побежала собираться.

Глава дома встретил меня практически в дверях. Я услышала громкие звуки музыки, раздающиеся из комнаты Сапны, и заулыбалась. Как приятно осознать, что хоть где-то ничего не меняется!

— Да, — ответил он на мой невысказанный вопрос, — она дома. Обязательно с ней встреться. Мне так жаль, что вы теперь мало общаетесь… Но таков закон жизни! Ты вышла замуж, и теперь твоё место рядом с мужем.

Дядя Радж ласково пожал мне руку и повёл за собой в маленькую комнату, служившую ему кабинетом. После нашего крохотного домика особняк дяди Раджа казался дворцом! Кажется, даже в свой первый приезд я не испытывала подобного. Кресло, знакомые полки — на них не очень много книг, но я знаю, что это его любимые. Всё здесь говорило о семейности хозяина: портреты сыновей, изображение бога на отдельной стене, фотография маленькой Сапны. Мне было очень приятно среди нескольких безделушек увидеть и свой подарок.

Дядя Радж сел в своё кресло, а мне указал на высокий стул. Про стул Сапна рассказывала, что на нём все себя чувствую провинившимися школьниками — так и было. Я заёрзала, даже мурашки побежали. Мне вспомнилась химия, математика, экономика… Б-р-р!

— Дядя Радж! Что-то случилось, раз вы позвали меня?

Он задумался. Не в моих правилах прерывать человека, но сейчас мне стало не по себе. Я думала, дядя Радж просто соскучился… но, кажется, всё намного серьёзней!

Прошло несколько минут, прежде чем он открыл глаза и заговорил. Впервые за все годы, что мы знакомы, я видела его таким уставшим.

— Ясенька, я знаю тебя с детства. Когда ты выходила замуж, твой отец попросил меня приглядывать за тобой… и я пообещал, что буду заботиться о тебе, как о родной дочери. Ты и сама знаешь, как я тебя люблю. А теперь попрошу ответить на несколько моих вопросов. Ясенька, скажи, у Саджита есть враги?..

Я ожидала худшего. Я думала, что кто-то смертельно болен.

— Господи, дядя Радж, вы меня напугали! — я задумалась. — Нет, у Саджита нет врагов… Ну, хотя как посмотреть. Думаю, тот проклятый учитель может иметь на него зуб. Да и в связи со смертью девочки у него не только поклонники появились…

— Нет-нет. Я имею ввиду — настоящих врагов. Может, Саджит перешёл кому-то дорогу? Может, он не смог спасти родственника каких-нибудь высокопоставленных лиц?

— Нет! В работе у Саджита нет тайн от меня, ни от кого нет. У него давно не было операций с… летальным исходом. Наоборот. Его все хвалят.

— Хм… — дядя Радж снова замолчал. А потом обжёг меня взглядом — таким серьёзным, что все мысли улетучились: — Ясенька, скажу без прикрас. У меня есть знакомые в этом городе, очень влиятельные. И я хотел… помочь Саджиту. Надавить на кое-кого, чтобы ему позволили открыть эту его… клинику для неприкасаемых. И знаешь, какой результат? Мне отказали. И предупредили, что это обречённое предприятие. Ты понимаешь, что это значит?..

Я не понимала. Но мне было страшно до такой степени, что я едва сдерживала слёзы.

— Это значит, что кто-то платит за то, чтобы любое дело Саджита провалилось. Или это какое-то… невероятное совпадение, или кто-то его топит, понимаешь? Кто-то с такими деньгами, что мне не назвали его имя. Конечно, я только начал копать, но, судя по всему, у кого-то на Саджита имеется зуб. Ясенька, ответь: у Саджита есть какая-нибудь тайна? Что-то, что может ему повредить?

Я почувствовала, ещё мгновение — и я не совладаю с собой. Боже, Саджит в беде! Я сразу вспомнила тех людей, которые убили маленькую девочку, учителя, избившего Ритика… Господи, если кто-то узнад, что Саджит — неприкасаемый, на него вполне могли начать охоту!

Теперь голоса в моей голове раздвоились: один убеждал рассказать всё дяде Раджу и попросить помощи, защиты, а второй приказывал молчать, поскольку для тайны нет ничего более страшного, как произнесение её вслух.

— Нет, — выпалила я, — ничего нет.

— Молчание дороже золота. А в женщине — тем более.

Дядя Радж покачал головой. А потом открыл верхний ящик стола и протянул мне небольшую папку.

Первый лист — ксерокопия старой газеты. Я не умею читать на хинди, но это и не требовалось: маленькая фотография. Мужчина, женщина и двое маленьких детей. Не узнать было невозможно.

Мальчик — Саджит.

Рука моя мелко затряслась.

Я подняла глаза — дядя Радж кивнул. Мы поняли друг друга без слов.

— Как… как вы нашли?..

— Не особенно пришлось стараться. Я уничтожу всё это, Ясенька, но, учти — если кто-то захочет покопать… он найдёт. Я удивлён, почему Саджит до сих пор не знает.

Я промолчала. Я этого даже мужу не скажу, зачем говорить дяде Раджу?..

Разве я не знаю, что, борясь за неприкасаемых, он боится оказаться одним из них?..

Мне стало плохо; я ухватилась за стол, чтобы не упасть. Дядя Радж выхватил папку у меня из рук, включил бумагорезку и сунул её туда — тайна Саджита, его прошлое исчезли, рассыпались тонкими стружками…

— Ясенька. Мой вам совет — уехать из города. А, возможно, и из страны. Если у вас сейчас нет денег, то я помогу. Поживите в России, пусть он свозит тебя в Европу… Если нет денег, я дам тебе! Просто, в подарок!

Мне показалось, что ребёнок шевельнулся. Я знаю, что не могла ещё его почувствовать, но поняла, что он хочет мне сказать.

Я вдохнула и поняла, что сердце вновь забилось в нормальном ритме.

— Дядя Радж, спасибо вам. Но я не могу… просить его уехать сейчас. Я вижу, что он не рад этой борьбе, что он… страдает; но он никогда не отступится, никогда не оставит свою Родину. Иначе… иначе их смерть окажется напрасной.

— Он знает про них?

— Нет. Знаю только я. Он думал, что его бросили.

Дядя Радж покачал головой.

— Ты не передумаешь?

— Нет. Дядя Радж, он мой муж. Муж — как Бог. Что говорит, что он делает — правильно. Саджит всё для меня. Спасибо, что предупредили. Я расскажу ему то, что вы узнали… но я не оставлю его. Никогда не заставлю выбирать между мной и своим долгом.

Дядя Радж резко встал, подошёл ко мне и обнял — сильно, как, бывало, обнимал меня мой отец.

— Я верю, Ясенька, ты ещё будешь счастлива. Я попробую разузнать поподробней. В конце концов, зачем ещё нужны деньги и власть?..

Мне стало смешно, хотя это был невесёлый смех. Дядя Радж проводил меня в коридор и отпустил, благословив.

И вот, я иду наверх. В ту самую комнатку, что была моим первым пристанищем в Индии — и чудесным пристанищем. А её хозяйка была моим лучшим другом.

Мне стыдно в этом признаваться, но с тех пор, как я вышла замуж, мы с Сапной очень редко виделись. Ритеш, приходивший к нам каждую пятницу, а то и чаще, рассказывал, что она учится, что работает, и работа ей нравится, что она начала заниматься танцами… Но она до сих пор не вышла замуж, чем огорчала своего отца. Я не знаю, понимал ли дядя Радж, что представляет собой Салман на самом деле, но его упрямая дочь отказывала смотреть правде в глаза. Глупая, глупая Сапна! А, впрочем, такая ли глупая?.. Если бы Саджит не любил меня — разве смогла бы я вынуть своё сердце, заставить его биться ради другого человека?..

Вряд ли.

Но разве Салман — её единственный?..

Я не стала стучаться и вошла. Мы с Сапной были так близки, даже не смотря на разлуку, что я по-прежнему чувствовала себя здесь, как дома.

Ничего не изменилось! Зеркало во всю стену. Игрушки. Несколько цветочных гирлянд — наверное, остались ещё с праздника. И Сапна, сидящая на кровати с учебником испанского.

— Лучше бы учила русский, — вместо приветствия сказала я — и Сапна, увидев меня встрепенулась. Господи! И чего я там говорила про разлуку?.. Всё это ерунда; она стиснула меня в объятиях, расцеловала, обняла изо всех сил…

— Сапна, дорогая!

— Лачи! Неужели ты? Я просто не могу поверить! Мы не виделись… Господи, как давно мы не виделись?..

Я промолчала, но мне хотелось сказать: «Мы не виделись почти три года». Да, с той злополучной ночи, когда я подслушала разговор Салмана и Ритеша, я больше не болтала с Сапной по душам. Это Салман у нас отнял…

— Лачи! Лачи, почему ты плачешь, ну, не плачь! — она обнимала меня, прижимала к себе. Моя Сапна! Бог наградил тебя великим даром: ни разу нашу дружбу не омрачила ни зависть, ни недоверие. Ты так искренна со мной!

— Не плачь, не плачь! — повторяла она. Мы сели на её постельку, не выпуская рук друг друга, и глупо улыбались.

— Сапна, мне просто стало так стыдно! Почему я совсем не вижусь с тобой?.. Я ведь так сильно тебя люблю! — мы снова обнялись. Я погладила её по щеке: — Сапна, будь честной. Ты до сих пор его любишь?..

Сапна вздохнула. А потом отвернулась — и за несколько минут рассказала мне те три года, что я пропустила.

Сначала… сначала Салман стал куда-то пропадать. Он, бывало, появлялся пьяным, и её это пугало — в конце концов, у него в семье нет пьющих. Потом, где-то спустя год, он уехал в путешествие, на целых три месяца, а когда вернулся, его было не узнать. Он весь исполнился какой-то энергии. По-прежнему часто встречался с ней, Сапной, они гуляли, он делился своими планами на будущее…

— А потом, Лачи, он сказал, что одна женщина разбила ему сердце. И что он теперь просто не может… не может влюбиться, жить, как обычные люди. Но я сказала, что мне всё равно. Что я люблю его и буду ждать.

Мне стало не по себе. Вот засранец! Так её обманывать!

— Сапна, а ты не пробовала… не знаю… влюбиться в кого-нибудь ещё? А вдруг он никогда не оправится?

Сапна пожала плечами.

— Я люблю его. Что я могу делать! Только быть рядом с ним! — она встряхнула головой, отгоняя мысли. Я без труда читала остальное. Младше мы не становимся. Сапна, как и я, мечтала о детках, о муже… И, хотя она младше меня, ей пора иметь свою семью.

— А как ты, Лачи? Ты счастлива?

Я смотрела в её ласковые карие глаза, и мне до боли захотелось вернуть ту искренность, ту честность, что Салман у нас отнял. Я подумала… и прошептала:

— Сапна… Я жду ребёнка.

Она замерла — и на лице её расцвела огромная улыбка, искренняя, счастливая… я бы так не смогла! Пока я не встретила Саджита, я была очень завистливой.

Она сжала меня, но теперь уже осторожней.

— Лачи… Как я рада! Как я счастлива за вас! Саджит, наверное, на седьмом небе!

— Нет… Ты узнала первой. Я ему не сказала до сих пор.

Глаза Сапны стали огромными от удивления.

— Но почему?.. Лачи, Саджит же просто молится на тебя, он будет вне себя от радости, когда узнает про малыша!

— Сапна, я всё понимаю. Но и ты пойми меня — мы так долго этого ждали… Прежде, бывало, Саджит замечал даже маленькие перемены в моём состоянии, а сейчас он так сильно занят судом, что ему просто не до этого! Ты же знаешь, он какой-то маньяк во всём, что касается моего здоровья; если сейчас ему скажу, мне кажется, не радость перевесит, а чувство безпокойства!

— О, Лачи! Но как ты ошибаешься! Ты должна сегодня же всё ему рассказать; он же так тебя любит, неужели ты не понимаешь?..

Я поняла, насколько она права, и засмеялась. Сапна своей лаской разогнала призрак, который напустил на меня дядя Радж. Благодаря ей, я впервые вздохнула свободно и почувствовала — Саджит успокоился. С ним всё хорошо.

Пройдёт этот период — плохой период — и всё забудется, и я скажу ему.

Я поверила в возможность счастья, как верила в то, что завтра наступит новый день. Мечты мои были просты, как хлеб, и честны, как земля — я лишь хотела взять за руку мужа и своего малыша, и идти с ними по дороге, которая вела бы их в неизвестное, но такое прекрасное будущее…

Сапна проводила меня до остановки и усадила в авторикшу.

— Ты должна сказать ему, Лачи! Иначе я тебе покажу! — погрозила она пальцем, и мы засмеялись. Мой малыш, ты — вылитый Саджит! Ещё не родившись, ты помог мне!

Господи, помоги Сапне обрести своё счастье. Господи, помоги и ей найти свою любовь!