Глава 17. Родители

Саджит вошел в комнату уверенным шагом, и я точно так же пошла ему на встречу. Одет он был более чем буднично, но не в европейскую одежду, а в простую светлую панджаби (длинная, до колен, рубашка) и светлые узкие штаны, и был как никогда прежде похож на индуса. Выглядел он как обычно — и, более чем, был прекрасен и уверен в себе. Мы ничего не сказали и не поцеловались, а только сжали друг другу руки. Саджит привычно подмигнул мне из-под узких очков, и сразу стало весело. Он словно бы вдохнул в меня уверенность, прочную, как канатный трос.

Родители, которых я попросила подождать несколько минут в гостиной, уставились на нас с каким-то недоверием и страхом. Хм, что, почувствовали, откуда ветер дует?

Я хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Мама и папа! — вместе с родителями на меня посмотрели Сапна, Ритеш и дядя Радж с женой. — У нас для вас новость.

Все как по команде моргнули. Саджит превесело принял эстафету.

— С первого взгляда я полюбил вашу дочь. Она — самое лучшее из всего, что я когда-либо встречал, — мне кажется, они удивились бы меньше, объяви я, что беременна. — Все в моей семье всегда придерживались чистоты и искренности, а потому… Я сделал вашей дочке предложение, и она оказала мне честь, согласившись стать моей женой.

В воздухе повисло молчание. Нарушил его мой папа — он с шумом втянул воздух и процедил сквозь зубы:

— Я так и знал. Я думаю, что ты… — начал было он, но Саджит с равнодушным видом продолжил за него:

— …умный мужчина, которому двадцать девять лет и который вовсе не собирается упускать счастье из своих рук. Я прекрасно представляю, как вы ошеломлены, уж поверьте. Но вот он я: весь как на ладони. Мы с Ясенькой полюбили друг друга. Конечно же, я, как более зрелый, всё продумал заранее. Через три недели сюда прилетит мой старший брат — не для того, чтобы дать мне рекомендации, но чтобы вы знали, в какую семью отдаёте свою дочь. Я индус, но с детства рос в России и считаю себя человеком двух национальностей. Мы оба прекрасно понимаем, что выбрали не самый простой путь… но мы выбрали его и просим вашей поддержки и благословения.

Папа потерял дар речи; мама тоже. Первым, как и всегда, нашёлся Ритеш — он бросился к Саджиту в объятия и крепко его стиснул.

— Поздравляю! — а потом подошёл ко мне. — Ясенька, ты станешь очень счастливой женщиной! — он сказал это так искренне и тёпло!

Мама очнулась первой. Заплакала.

— Яснолика! — причитала она, словно я школьница, завалившая контрольную по географии. — Я так и знала, что ты в него влюбишься! Но когда вы намерены пожениться, ведь у нас самолёт через две недели!

— Мама, в том и дело — я с вами не полечу.

Граната была брошена; я ждала взрыва.

— Милые, милые мама и папа, я знаю, что вы даже в ещё большем шоке, чем Саджит… но это самое моё заветное желание. Я хочу остаться здесь и быть с человеком, которого люблю. Надеюсь, дядя Радж не откажет мне в гостеприимстве!

Последнюю фразу я произнесла на английском — и дядя Радж, храни его Боже, кинулся мне на выручку.

— Конечно! Подумать только, свадьба! Хотя Сапна мне кое-что говорила, я и подумать не мог, что ты, моя Ясенька, решишься остаться в Индии! Саджит — мои поздравления, эта девушка настоящее сокровище! Я знаю её с детства, и, поверьте, вы станете самым счастливым женатым человеком на свете.

От слов «женатый человек» Саджит так мило заулыбался… Видно, для него всё точно также необычно и желанно, как и для меня.

Мама тяжело выдохнула.

— Так вы собираетесь жить ЗДЕСЬ?!? — она не сказала ничего больше, но большего и не требовалось. — Ясенька, как ты можешь, ты ведь всегда стояла за Россию!

Ещё пару месяцев назад слово мамы было для меня решающим. Соглашалась ли я с ней, или делала ей назло — неважно, в моёй душе они были писаны золотыми буквами закона. Но с сегодняшнего дня и впредь мне предстояло стать другим человеком, и я решила немедленно расставить все точки.

— Мама, я по-прежнему «стою за Россию». Но вот — человек, которого я люблю, и я стану его женой, я собираюсь разделить с ним всё: его заботы, его жизнь. А он должен жить здесь. Так что… в общем, выбор предо мной не стоял.

— А как же МЫ???

— Ну, мама! — она уже начала меня утомлять. — Не ты ли учила меня, что муж для жены — всё, и что я должна рано или поздно уйти из дома? Не хочу показаться жестокой, но ты, кажется, боялась, что я так и не найду, куда уйти…

— Ясенька, не смей так со мной говорить! — в голосе мамы прорезались новые, истеричные нотки. М-да, она становится похожей на бабушку… а с той я всегда умела обращаться, не взирая на её закидоны.

Сделав каменное лицо, я равнодушно поинтересовалась:

— Мне как — прямо сейчас уйти? Или всё-таки ты меня поздравишь? Или вы улетите и не останетесь на НАШУ свадьбу? Мама, ты же разумный человек. И всегда учила меня бороться за своё счастье. И я собираюсь это делать — здесь, в Индии, или там, в России. Но бороться против тебя и доказывать, что я счастлива — это не слишком?..

Мама взяла себя в руки. Она не перестала плакать, но за это я её не винила. Выслушать подобную отповедь от дочери, прежде послушной, как кукла?.. Да, есть от чего удивиться!

— Ясенька… Саджит… раз вы любите друг друга… я плачу не из-за вас, просто вы застали меня врасплох!

Не успела я и с места сдвинуться, как Саджит уже был рядом с ней.

— Простите, пожалуйста, что всё вышло так неожиданно. Просто… я же ходил к вам в дом, мы с Ясенькой виделись каждый день — неужели вы думали, что у меня могут быть какие-то иные намерения?.. Для меня всё было очевидно.

Мама покачала головой; говорить она не могла. Папа по-прежнему был нем, как статуя.

— Что ж, я вижу, вам нужно время, чтобы прийти в себя. Это правильно. Честно говоря, мы с Ясенькой и сами до сих пор не пришли в себя. Так что я ухожу — а завтра вечером жду вас к себе в гости. Господин Радж, Ритеш, мисс Сапна — вы все приглашены, естественно. Ясенька, проводишь меня?

У меня было огромное желание уйти вместе с ним.

— Саджит, прости их! — взмолилась я. — Они просто не ожидали.

— Да уж, тебя в семье явно недооценивали.

— Или ты настолько хорош! Саджи-ит, возьми меня с собой!

Он повернулся и поцеловал меня.

— Малышка, я был бы очень рад. Если бы только была хоть малейшая надежда на то, что они выскажут всё мне в лицо! Но тебе, бедняжке, придётся бороться в одиночку. Единственное, что могу предложить — это заехать за тобой часов в пять утра. Перемахнёшь через забор и выспишься у меня дома.

Я согласно закивала и поцеловала его руку.

— Ты прав, конечно. Уверена, мне удастся уладить вопрос с родителями. Надеюсь, с твоими такого не было?

— Было! Да не пугайся, я пошутил — просто, как и твои родители, они считают, что это я нахал и собираюсь испортить тебе здешним климатом всю жизнь. Но ты даже не представляешь, как моя мама обрадовалась, когда я ей сказал, что собираюсь жениться на русской девушке! Сказать по правде, самым большим страхом мамы было то, что я могу влюбиться в иностранку.

Тут меня кое-что озадачило.

— Саджит, а как тебя звали в России? Ты так и был — Саджит Оберой?

Он покачал головой.

— Я известен как Сергей Власов. Мама с папой и братья всегда звали меня Саджитом. Но уж поверь, о моём индийском происхождении забыть не давали. Мой отец панически боялся, что я могу стать жертвой скинхэдов, а потому я с детства борьбой занимался. Но когда я понял, что буду жить в Индии, я взял себе то имя, под которым меня нашли — Оберой. Единственное, что я повторял, когда пришёл в себя в больнице: «Оберой, я — Саджит Оберой». Я даже не уверен, настоящее ли это моё имя, или нет… А тебе не нравится?..

— Ну что ты, что ты! Милый Саджу, я люблю в тебе всё, вплоть до каждой буковки твоего имени!

— Меня смешит, когда ты зовёшь меня «Саджу». Ты же не знаешь, что это значит!

— И не важно! Только если тебе не понравятся мои выдумки, тогда я с ними расстанусь, и никак иначе.

Саджит потрепал меня по голове, в его глазах промелькнула жалость.

— Мне так не хочётся с тобой расставаться, Лачи. Но рано или поздно решать вопрос с твоими родителями придётся, так что, вполне возможно, сейчас самое время. Я тебе жутко сочувствую, но…

Тут я окончательно пришла в себя и развеселилась.

— Саджит, попридержи сочувствие до более подходящего момента. Сейчас я собираюсь хорошенько повеселиться, и, уж поверь, выжму из родителей всё, что только можно!

— Ну, раз ты так настроена…

— Да, именно так. Я не упущу такую возможность — ни за что!

Он сделал вид, что аплодирует мне, и, поцеловав на прощание, ушел.

Приняв самый умный и независимый вид, я потопала обратно. Как я и ожидала, меня встретило гробовое молчание — дядя Радж и папа умно удалились, остались только Ритеш и Сапна.

Мама, уже избавившись от слёз, была полна решимости меня переубедить.

— Лика, — (уже по имени — Лика — я поняла, насколько она зла), — я желаю знать, что происходит, и сколько времени это уже происходит!

— Происходит — что?..

— ЛИКА! Я не шучу! Мы с отцом просто в шоке — ты что, выжила из ума??? Этот доктор тебя шантажирует, или он наркотиками тебя опоил??? Или ты настолько сдурела от одиночества, что готова прыгнуть на первого встречного?..

— Мама, осторожней выбирай выражения! — я нахмурилась, в голосе зазвенел металл. — Саджит — мой жених, человек, которого я люблю и не позволю его унижать — НИКОМУ!

— Кошмар, кошмар… — застонала мама, — моя дочь, христианка, выйдет замуж за ЯЗЫЧНИКА!

— Мам, я тебе уже говорила, что Саджит — крещеный, более того, у него брат — священник. Допустим, он не очень религиозен, но ведь и я — тоже! — я лукаво улыбнулась, надеясь, что всё-таки мама одумается.

— Ясенька. Я бы ещё поняла, если бы он был какой-то необыкновенно красивый, умный… А он просто как… не знаю… медведь какой-то!

— Мама, — засмеялась я, — когда я первый раз его увидела, тоже медведем назвала. Но сейчас мне кажется, что в мире нет мужчины прекрасней его.

— Но кровь, Ясенька! — мама плакала. — Кровь своё берет! Его родители — индусы… хотя, по внешности, он больше похож на метиса. Может, отец или мать были приезжими. И, тем не менее, его отец — ИНДУС!

— Да хоть эскимос его отец; мама, неужели ты не понимаешь, что это уже не важно? Я бы поехала за ним в Африку, будь он негром, на Северный полюс или в Тимбукту… Ты говоришь, что он индус — да, это так, и я сама не ожидала, что смогу полюбить нерусского… Но Саджит — другое дело, он рос и воспитывался в России, у нас одинаковые взгляды на жизнь и мир. Мамочка, ты всегда говорила, что примешь любой мой выбор — ну вот он какой! Ты читала нам «Русских женщин», ты приводила мне в пример Трубецкую и Волконскую… а теперь ждёшь, что я отступлюсь?

Мама молча опустилась на диван. Ритеш и Сапна недоуменно наблюдали за нами, они же не говорили по-русски!

— Ты была самой разумной из вас трёх. У меня никогда не было с тобой проблем — я имею ввиду, настоящих. Ты никогда не вела себя неблагоразумно! Ясенька, скажи, это не запоздавший переходный период?.. И — Индия! Как же ты уедешь из России?..

— Мама, если бы Саджит выбрал Европу, или тем более Америку — я бы не поехала. Но Индия… Ты же видишь, что он уехал не в поисках лёгкой жизни или больших заработков, он нужен этим людям! А ещё — он нужен мне. Я едва не заболела от горя, думая, что мы с ним не сможем быть вместе, и то, что он хочет быть со мной — большое счастье!

Мама закрыла лицо ладонями, и вот от этого мне стало не по себе.

— Да, упрямству тебе не занимать, — она выпрямилась — слёз в её глазах уже не было. — Уговаривать безполезно, я уже вижу. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Мама. Когда Слава вышла замуж за рок-музыканта, ты её поддержала. Когда Варя стала встречаться с мальчиком, у которого нет ноги, ты её тоже поддержала. Но когда я встретила человека, достойного, сильного и смелого, ты убрала протянутую руку. Ещё месяц назад ты советовала мне влюбиться… а теперь, когда я собираюсь выйти замуж и быть счастливой, как королева, ты говоришь, что я поступаю неправильно…

— Всё слишком уж поспешно. Прошло слишком мало времени!

— Мамочка, разве ты забыла: для любви не время нужно, а один только миг!

Я видела, что она в глубине души меня понимает. Милая мама, разве ты не поехала за моим отцом в Индию, когда мы были маленькими. Разве не ты поддерживала его во всём, чтобы он не делал, внушая нам чувство огромного уважения, восхищения, любви! Я совсем другими глазами смотрела на неё. Она уже приняла мой выбор, она уже поддерживала меня. Но, как каждой матери, ей было страшно за меня, за моё здоровье, за мою способность выдержать одиночество, которое так или иначе коснётся меня, если я останусь здесь. Мне просто нужно объяснить ей, что значил Саджит для меня, а я — для Саджита, сколько любви, ласки он мне подарил и ещё подарит… Мне нужно сказать ей, что я не стану одинока, если у меня останется их поддержка.

Я уже знала, что мама за меня — она всегда была за меня. Мы могли говорить сейчас что угодно, но мы уже знали, каков будет результат.

Мама поднялась и пошла к выходу из комнаты.

— Ясенька, поговори с папой. Пойми правильно — нам к этому нужно привыкнуть.

— Ну, — спросил образовавшийся как по волшебству Ритеш, — как всё прошло?

— Не так страшно, как могло бы быть! Они в шоке, конечно, но хоть помирать не собираются и от меня не отреклись.

— А-а… А родительское благословение?

— Пока обойдёмся без него. Главное — папа ничего не сказал про пистолет и лопату.

Этой шутки Ритеш не понял, но вновь стал меня поздравлять; к нему и Сапна присоединилась. Она совершенно не выглядела удивлённой.

— Милая Лачи, я так и знала, что он сделает тебе предложение! И я почему-то была уверена, что вот именно на сегодняшней прогулке всё решиться! — она буквально висела на мне — и вот тут вся радость, которая копилась в моём сердце, лавиной вылилась наружу.

— Я ТАК СЧАСТЛИВА! — завопила я на всю комнату и стала прыгать, цепляясь то за Ритеша, то за Сапну! Они были рады за меня, Сапна что-то болтала о том, какую она видит прекрасную свадьбу, Ритеш обещал помочь с оформлением документов. Они завалили признаниями в любви и меня, и Саджита; я наконец-то услышала всё то, что услышала бы от своих друзей и подруг, будь я дома. В этот момент зашёл дядя Радж — он обнял меня, как родную дочь. Я прикоснулась к его стопам, и наконец-то получила благословение — пусть и не православное, но искреннее, а я убеждена, что для благословения нет разницы в религии. Губы мои задрожали. Реакция родителей, их убежденность в том, что я — пустышка, только и способная, что броситься на шею «первому попавшемуся» парню… Дядя Радж немедленно стал меня успокаивать:

— Ну, ну, ну, Ясенька! Не плачь, не надо!

— Я и не плачу! — бодро отозвалась я. — Это просто бзик. Наплыв эмоций! Господи, Я ПОМОЛВЛЕНА! ПОМОЛВЛЕНААААА! — кажется, у меня начиналась истерика…

— Да, помолвлена, и не стоит считать, что ты этого недостойна. Я видел Саджита. Лучшего молодого человека я не пожелал бы и собственной дочке! — это был небывалый комплимент — я даже покраснела. Сапна, кстати, тоже… — Ты знаешь, что я — человек не консервативный. При воспитании детей я следил лишь за тем, чтобы они росли достойными людьми, и единственное, чего я жду от их избранников — это достоинства. Так вот, господин Оберой — достойный молодой человек, о чём я и сказал твоему отцу, — я вспыхнула — у меня был союзник, лучший из всех, какого я могла представить! А дядя Радж продолжил: — Если вы позволите, то свадьбу сыграем в моём доме. Это была бы честь для меня.

Вот тут уж слёзы всё-таки полились. Об этом я и мечтать не могла!

— Это честь для нас! Но прежде я поговорю с Саджитом.

Дяда Радж расхохотался и обратился к Сапне:

— Вот, дочка, как должна вести себя настоящая индийская невеста!

Саджит заехал рано утром — не стал изображать из себя Ромео, я даже была немножко разочарована. От него это не укрылось и вызвало приступ смеха.

— Саджит, дядя Радж предложил отпраздновать свадьбу в его доме. Как ты на это смотришь?

— Если он не против — я тоже. Кстати, о праздниках. Угадай, почему я зашел за тобой так рано?

— Потому что не захотел перелазить через забор.

— Бедная моя Ясенька! Ну не надо так, залезу я ещё к тебе в окошко! Вот поженимся — хоть по два раза в день!

— Это не так интересно, — бурчала я, — давай уже, не оправдывайся и выкладывай, чего ты там надумал!

— Я говорил, что хочу собрать вас у себя. А теперь думаю, что чем быстрей — тем лучше. Я же вижу, как ты переживаешь из-за мамы с папой, вот и подумал, что разговор с моими родителями пойдёт им на пользу. Да и тебе тоже. Так что сейчас идем — и разговариваем!

Я вытаращила глаза.

— Саджит, но это же очень дорого!

— Не дороже денег. Спокойно, Ясенька! Поверь, с моими намного проще!

Хотя мы ехали на его восхитительном велосипеде, меня даже это не тронуло — так мне одновременно хотелось, и было страшно поговорить с его мамой и папой. Клянусь, меня тошнило от волнения!

Дома у Саджита было по-прежнему: светло, чисто. Только разбросанные книжки составляли художественный безпорядок. Но я себя чувствовала по-другому. Наполовину хозяйкой — вот как я себя чувствовала! Приступы бешенства были в самом разгаре, а потому я запрыгнула на диван и принялась прыгать и дико вопить. Саджит покрутил пальцем у виска и пробурчал что-то вроде: «Бедные соседи…»

— Саджу, если ты считаешь, что я слишком шумная…

— Я не считаю, что ты хоть в чём-то «слишком». Кстати, раз уж на то пошло… — он замялся, и я, прыгнув поближе, схватила его за ухо. — Ладно, ладно! Я хотел, чтобы ты убралась и всё приготовила.

— АГА! Начинаешь практиковаться в роли мужа?..

— Да! Ты меня раскусила… а ты против? Мм… против?

Я была настолько «не против», что, если бы он захотел заковать меня в кандалы и держать с тряпкой на кухне до конца дней моих — я бы согласилась.

— Саджит, можешь на меня положиться.

— И ещё, милая — боюсь, эта квартирка мала для нас. Но пока я работаю здесь врачом, моих сбережений не хватит на квартирку побольше. Надеюсь, что к тому времени, когда у нас будут дети, мы сможем позволить себе более удобное жильё.

— Да ты что, Саджу!!! Это же домик моей мечты! Я уже вижу, как буду готовить на кухоньке, а вечерами, пока ты будешь работать за своим столом, вязать, сидя на нашем маленьком балконе… — я замечталась, а когда открыла глаза, то поняла, что Саджит внимательно смотрит на меня. — Что?..

Он взял мои руки и поцеловал их.

— Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю, и… родная, спасибо. Спасибо, что согласилась стать моей женой. Исполнила все мои мечты. Я всё время думал — что я ищу в Индии?.. Что манит меня сюда?.. И сейчас… думаю… я нашёл ответ.

Я нашел тебя.