Глава 3. Воспоминания

Наверное, вы ждёте, что в этой истории будет что-то необыкновенное. Но нет. Она началась точно так же, как начинаются миллионы историй по всему свету. Без фейерверков, музыки и роз.

Мальчик встретил девочку. Девочка встретила мальчика. Волшебство пришло позже. Волшебство, лишившее их самой возможности жить друг без друга. Произойди она в любом другом уголке мира, с любыми другими людьми — всё вышло бы по стандартному сценарию: прогулки, свидания, предложение, свадьба, дети, внуки… И красивая надпись: «Они жили долго и счастливо».

Но это другая история. История не слов, а тишины.

Началась она в русском городке, где жила со дня своего рождения Яснолика Суханова. Дочка бизнесмена и историка, она одновременно походила на обоих своих родителей, от одного унаследовав смесь хватки и внутренней силы, а от другого покладистый и забавный характер. Было у Яснолики две младшие сестры, первая — Святослава, вторая, самая младшая — Варя. Яснолику ласково звали Ясенькой, и она очень походила на своё имя, будучи девушкой со светлым взглядом и чистой душой.

Росла она так же, как тысячи её ровесниц: играла в кукол, гонялась в чумазых джинсах и футболке с мальчишками во дворе, и являлась до определённого возраста заводилой среди сверстников. Но дружба с ними, столь незыблемая в детстве, с возрастом распалась — и вина, как она понимала, лежала на ней.

Потому что в Ясеньке, обычной девочке, чувствовалось что-то, сильно отличавшее её от ровесников. Нельзя сказать, чтобы это как-то проявлялось: она не была красавицей, хотя её можно было назвать милой; не была первой в учёбе, хотя была сообразительной — просто всегда, в самых обычных ситуациях она оставалась полной непонятного ожидания.

У неё было несколько близких подруг, отношения с которыми Ясенька берегла; девушка вызывала теплую привязанность сначала у сокурсников, а потом — и на работе. Но, по мнению близких, и тех, кто просто знал её, что-то в Ясеньке оставалось за гранью достижимого; как Ассоль, ждала она чего-то необычного и волшебного, и это ожидание невидимой гранью отделяло её от остального мира.

Год проходил за годом; сыграли свадьбу Славе, Варя в буквальном смысле помешалась на своём однокласснике… А Ясенька, при всей своей миловидности, никогда не вызывала у ребят иных чувств, кроме дружеских, и до сих пор оставалась одна. Порой одиночество страшно её пугало, и это выливалось в горькие слёзы, пролитые на подушку; но в целом она безвольно продолжала ходить по своему привычному кругу: от работы домой, к плите и раковине; от них — к книгам и сказкам, которые она так любила… Уже и родители, безконечно[1] её любившие, стали беспокоиться за неё, а она вовсе не хотела — или не могла — заставить себя стать другой. Для Ясеньки выйти из волшебного, сказочного мира, служившего ей защитой и самой большой радостью, было подобно тому, как если бы она вырвала собственное сердце и испепелила собственную душу.

Неизвестно, что было бы, если б однажды её отец, придя с работы и усевшись на стул, радостно не заявил:

— Семейство, собирайтесь — мы едем в Индию!

Три пары изумленных глаз уставились на него.

— Вова!

— Папа!

— Ну, папа! — Варины глаза наполнились слезами. Она по натуре была легко раздражительной и плаксивой, и перспектива расстаться со своим ненаглядным даже на день казалась ужасной. — Я не могу! У меня конец семестра, через две недели сессия!

Отец пожал плечами.

— Не о тебе и речь. Я имею ввиду твою маму и старшую сестру. Видишь ли, — он говорил маме, — поездка предстоит долгая. Радж давно нас приглашает, а сейчас речь пойдёт о необыкновенно выгодной сделке. Едем аж на ТРИ МЕСЯЦА!!

— ТРИ МЕСЯЦА! — закричали одновременно Ясенька и мама, первая — с ужасом, вторая — с радостью. У мамы даже руки затряслись.

— О Боже, Вова! Подумать только, три месяца! Я смогу побродить по храмам, познакомиться с их историей вживую; это так важно для моей книги! А ты, малышка, — обернулась она к Ясеньке, — наконец-то посмотришь, где живёт твоя Сапна!

Ясенька далеко не всегда покорялась родителям. Например, она до скандалов отстаивала своё право учиться в гуманитарном классе, служила арбитром в родительских спорах, не поддаваясь на уговоры ни одного из них. Но когда дело доходило до большого, главного, вся её сила словно бы испарялась. Дома её считали одновременно упрямой и настойчивой, но не догадывались, что тот самый страх одиночества частенько вынуждает её принимать решения, далёкие от желаемых.

Так было и на этот раз. Трёхмесячный отпуск ей, конечно, никто не дал, и Ясенька написала заявление об уходе, с тяжёлым сердцем прощаясь с местом, где была спокойна и довольна. Она теперь, когда мама с бешеными глазами носилась, собираясь в дорогу, взяла на себя все хлопоты по хозяйству; и только по вечерам, собирая свой чемодан, старалась найти положительное в этой вынужденной поездке.

Перемена места, возможность подучить язык — естественно, когда отец работает непосредственно с индийской компанией, дочка стремилась узнать как много больше о другой стране.

И потом, у неё в Индии действительно была подруга, дочка папиного партнёра, Сапна. Они познакомились, когда девочкам исполнилось по шесть лет, и превесело играли, не обращая внимания на различия в языках, культуре и образе жизни. С тех пор и по сей день, они постоянно общались и были достаточно близки. Сапна, дочь обеспеченного человека, училась в Англии, и несколько раз приезжала к Ясеньке в гости. Это была хорошо воспитанная, красивая индийская девушка, общение с которой доставляло Ясеньке большую радость.

Они с детства переписывались: сначала по обычной почте, дожидаясь ответа по одному-двум месяцам, потом по электронной. Сапна помогала Ясеньке с английским, который знала в совершенстве, а Ясенька для неё решала задачки по химии. Они присылали друг другу маленькие подарки и открытки; в своём городе Ясенька водила её купаться на речку и смеялась над восторгом, с которым подружка смотрела на чистую речную воду, прозрачную, как стекло.

Хорошенькая, как темноволосый херувимчик, Сапна обладала недюжинным чувством юмора и лёгким, очень добрым характером. Она была пятым ребёнком в семье, самой младшей, и притом единственной девочкой, а потому всеобщей любимицей. Её отцу было за сорок, когда она родилась, и дядя Радж справедливо считал Сапну утешением своей старости. Но, что удивительно, девочку не испортили ни внимание, ни деньги. Она всегда оставалась смешливой, чуточку резковатой и щедрой, неизменно доброй и сострадательной. Сапна встретила Ясеньку не как гостя, а как сестру.

И вот, на следующий день, когда Ясенька более-менее пришла в себя, они разговаривали, словно никогда и не расставались.

Сидя на столике и болтая босыми ногами, Сапна теребила плюшевого мишку, привезенного Ясенькой с собой. Яснолика заметила, что в подружке что-то неуловимо изменилось — и, резко обернувшись, выпалила:

— Сапна-джи! Ты влюбилась?..

Сапна вспыхнула, как маков цвет, и уткнулась лицом в медведя, а потом спрыгнула со стола и бросилась к ней на кровать.

— Я люблю, люблю, люблю… — шептала она на хинди — но Ясенька и так всё поняла. Усевшись между подушками, они взялись за руки.

— Как его зовут?.. — как сильно хотелось Ясеньке задать сотню вопросов, допросить с пристрастием, но она боялась ошибиться в произношении, а потому молчала. Впрочем, Сапну не нужно было уговаривать.

— Его зовут Салман. Ему двадцать шесть лет, его отец занят в кинобизнесе, а сын ему помогает. Кажется, они специализируются на реквизите, заказе мест для съемок… Словом, там целая фирма. Он такой красивый! Высокий… со светлой кожей…

«По-моему, — подумала Ясенька, — на цвете кожи у Сапны какой-то бзик». От природы обладая тёплым загаром, Сапна завидовала любому человеку с более светлым оттенком кожи. Ни убеждения, ни восхищение, ни уговоры не помогали — она всеми силами стремилась отбелить свою кожу.

Имя юноши — Салман — озадачило Ясеньку. В своих письмах Сапна неоднократно упоминала об одном молодом человеке, который и в Англии, и в Индии был её другом, но его звали по-другому.

— Я думала, твоего принца зовут Ритеш! Ты же вроде бы только с ним дружила?

К её удивлению, Сапна, прежде восхищавшаяся успехами Ритеша и его душевными качествами, только отмахнулась:

— А, этот грязнуля! Да, мы дружим, конечно, но влюбиться в такого?.. Нет уж. Салман — его друг, мы познакомились несколько месяцев назад, когда он приехал сюда из Дели. Ничего, завтра большой праздник, сама его увидишь.

Ясенька удивилась.

— Странно. Ведь завтра не Холи, не Дивали… и никакого праздника я не помню!

Сапна высунула кончик языка, как делала всегда, когда её что-то смешило.

— Глупая! Это в вашу честь праздник! И — вот ещё, — она нырнула под кровать и достала оттуда большую коробку. — Думала, только папа тебя ждал?

Ясенька обняла её и открыла свой подарок. У неё вырвался вздох восхищения.

— Боже! — она несмело прикоснулась к тончайшей, расшитой золотом ткани. — Сапна, что это?.. Какое волшебство создало эту вещь?

— Это волшебство шуршит и пахнет, — пошутила Сапна, намекая на деньги, и стала называть каждую вещь на хинди. — А в целом это разновидность сари для танцев. У меня — точно такое же, только нежно-голубое. Голубой — мой любимый цвет! Да, чуть не забыла. Завтра, на празднике, мы с тобой в них танцуем.

— Да ты что, Сапна, ума лишилась? — запротестовала Ясенька, побледнев. — Я же — не ты, я не умею!

Но подружка пригрозила ей пальцем, напевая «их» песню из любимого фильма.

— Сапна, сжалься!

— Нет-нет-нет! Я уже всех предупредила, и потом, ты всегда об этом мечтала! Я читала… твой дневник!

— САПНА! Как не стыдно! Ты же не понимаешь ничего по-русски!

— А ты забываешь про электронные переводчики… И потом, я же видела, как ты танцуешь. Вполне прилично!

— Да. Дома. Перед телевизором!

Сапну было не пронять — и Ясенька сдалась. Они с Сапной не занимались танцами, и их знания ограничивались миллионами пересмотренных фильмов. Но Сапна, более трезво смотревшая на свои возможности и возможности подруги, была права, настаивая на танце. Не смотря на отсутствие профессиональной подготовки, обе были в достаточной степени талантливы и достаточно репетировали «для себя», чтобы продемонстрировать успехи гостям.

Когда утром, перед огромным зеркалом, они стали репетировать свои «показательные выступления», получилось хорошо — даже Ясеньке понравилось.

— Ох, Сапна! — села Ясенька на пол. — А если я упаду?

— Тогда я упаду рядом, и все сочтут, что так и должно быть. Ты теперь у нас, в Индии, а мы на всё смотрим по-другому! У меня много подруг, которые точно так же выступают перед гостями. Только я никогда так не поступала — а всегда хотела! Наш танец мы так давно придумали, мы столько фильмов пересмотрели, столько репетировали, танцуя для холодильников — отточим сегодня и завтра, а вечером — выступаем!

— Скажешь ещё хоть слово — и меня стошнит.

Ясенька видела, для кого Сапна так старается, вся поглощённая этим мальчиком, и не обижалась на неё. По своему опыту зная, что лучший способ не потерять близость с подругой, это говорить о «нём», Ясенька снова и снова спрашивала Сапну о Салмане.

Долго уговаривать не приходилось — Сапна выкладывала все подробности их полугодовалого знакомства, и девушки детально разбирали выражение его лица, его фразы и высказывания, отыскивая в них доказательства влюблённости. Про себя Ясенька думала, что на такие глупости способны только влюбленные — но неужели с нею так никогда не будет?..

Со спокойствием человека, ещё не познавшего любви, Ясенька смотрела на сияющее личико Сапны, понимая, что близкий друг, девочка её детства, изменилась, пошла дальше — а она осталась на том же месте.

Как ни грустно было Ясеньке это сознавать, она видела, что очень скоро жизнь Сапны переменится. Она станет счастливой женой, в будущем — и матерью… А Ясеньке останется тот грустный мир, в котором она жила своей незаметной жизнью.

[1] Безконечно — здесь и далее приставка «без» — авторск. стилистика