Ледяной гость

Ледяной гость

Могло быть и лучше, думаю я, поднимаясь по бесконечно высокой лестнице, да не могло, а точно было бы лучше, если бы не проклятый жребий… Вам не понять, вы там слюнями захлебываетесь от зависти, а нечему тут завидовать, нечему.

Ну да, можно, конечно, бросить все и уйти, — в никуда, в горы, в леса, в изгнание. Но это будет такой позор, не позор, а позорище, о котором лучше вообще не думать. Так что остается смириться, и войти в чертоги ледяного гостя, и пропади моя жизнь пропадом....

Приближаюсь к вратам, понимаю, что не помню не то, что мантры, даже имени своего не помню, даже имени своего не помню, совсем хорошо...

— Мантры-то помнишь? — спрашивает страж у входа.

Честно отвечаю:

— Забыл.

— Как же ты так...

Топчусь у входа, не знаю, что делать дальше, ну давайте, ну прогоните меня уже, и я пойду.

— Ну что стоишь?

— Так… заходить?

— Ну а как иначе...

Понимаю, что ничего другого не остается, вхожу в холодок заснеженных сводов, за которыми скрывается ледяной гость. Вспоминаю хоть что-нибудь, хоть какие-то даты, Ледяной Гость пришел в эти края… никто не помнит, когда, бесконечно давно. Ледяные гости приходят… с севера, ай да я, хоть очевидные вещи помню. Идет ледник, потом отступает, оставляя на земле людей вот таких вот… ледяных гостей. Сейчас он один, он всегда один, гость из мира, где лед может думать и чувствовать, — медленно-медленно, как и подобает настоящему льду.

Вхожу в заснеженные чертоги, только сейчас вспоминаю Вопрос, когда смотрю на него, вопрос от людей, начертанный перед Гостем, вопрос на языке, на котором давным-давно никто не говорит. Смотрю на причудливые ледяные узоры, укрывшие пол перед гостем — это еще не ответ, это еще только начало ответа, который гость будет писать долгие века, глядя, как меняются поколения и поколения. Думаю, какого черта я учил бесконечно древний язык, если мне нужно прочитать на нем всего одну фразу и кусочек следующей, думаю, зачем я здесь, если на моем веку письмена не сдвинутся ни на один символ, разве что на несколько миллиметров. Н-да-а, ничего не скажешь, почетная должность Говорящего с гостем — где за богатыми одеждами и за не менее богатым жалованием скрывается пустота.

И все-таки решаюсь задать вопросы, не дающие мне покоя, вопросы, за которые, мне кажется, можно поплатиться жизнью.

— А откуда гость знает, что написано в вопросе?

Жрец равнодушно показывает мне на предметы, разложенные на полу, предметы, напротив которых написаны названия.

— А сколько цивилизаций сменилось с тех пор, как пришел гость?

Жду равнодушного пожатия плечами, жрец отвечает:

— Около тысячи.

Мне кажется, я ослышался, мне кажется, мы н поняли друг друга — он ответил про тысячу лет, ну хотя бы про тысячу поколений, но уж никак не про...

—… тысяча цивилизаций, — повторяет жрец.

— И каждая цивилизация ждала ответа именно на этот вопрос?

— Разумеется.

— Но вы не думаете… что кто-то мог стереть первый вопрос и написать свой, другой?

Жрец задумывается, кажется, он даже не представлял себе такого.

—… и Ледяной Гость уже не знает, на какой вопрос ему отвечать… — склоняюсь к надписи совсем близко, жрец одергивает меня, но я все-таки успеваю разглядеть, — вот здесь как будто подтерто… и тут тоже… кто-то переписывал вопрос… И гость теперь пишет...

Жрец отмахивается:

Гость уже не пишет.

— То есть… это весь ответ?

— Нет. Но гость уже ничего не напишет.

— Но...

—… он мертв.

— Но он же...

—… разрушен.

— Когда...

—… какая-то цивилизация… бесконечно давно....

— И...

—… сменилось множество разумных рас, прежде чем наши далекие предки не только увидели храм, но и задумались, что это… Пробовали сложить что-то из уже мертвых осколков...

Тишина.

Жрец как будто ждет вопроса, который я наконец-то задаю:

— Тогда все это… зачем?

— Видишь как… как думаешь, как быстро там, — показывает на север, — поймут, что случилось?

— Могут пройти тысячи поколений...

— Могут пройти… а может, уже прошли...

— И… что тогда?

— Ты видел, как движется ледник?

— Нет, но...

—… и через сколько веков он окажется здесь, чтобы остаться навсегда?

Молчу, смотрю на север, на ледяные шапки.

— Может… успеем что-то объяснить...