Клятва дракона - Микка Элла

Говорят, королям Изейнваля не писан закон:

Их богатство и славу хранит покровитель-дракон.

Только, если поверить легендам, цена не мала.

Чтоб родился дракон, обрывается жизнь короля.

Элиона прислонилась спиной к нагретому на солнце камню, к его шершавой, поросшей лишайником поверхности, и рвано втянула ноздрями воздух, тут же обжегший гортань. Багряное пятно на боку расползалось всё больше. Пальцы, зажимавшие рану, всё отчетливей подрагивали от напряжения. Красивые черты девичьего лица неузнаваемо исказились в гримасе боли. Обречённая мысль пронзила сознание — она не дойдёт!

Бросив затравленный взгляд назад, на тропу, Элиона увидела за собой чётко прослеживающийся след: капли крови испачкали листья на нижних ветках деревьев, некоторые из них задержались в своем полёте на тонких иголках пожухлой травы, зависнув на согнувшихся под их тяжестью кончиках и чем-то напоминая теперь волчьи ягоды, остальные впитались в землю.

Внезапно закружилась голова. Всё тело охватило лёгкое покалывание, по спине вдоль позвоночника тонким ручейком потёк пот. Дышать стало почти невозможно. Накатила опасная слабость — верный признак конца. Но она не собиралась умирать здесь. Она вообще не собиралась умирать. До зубовного скрежета стиснув зубы, Элиона заставила себя встать и сделать шаг вперёд. Владенья Дракона простирались сразу за рекой. Нужно было просто дойти. Успеть.

Глаза то и дело застилала белая пелена, словно мороз своим дыханием трогал стекло — все предметы по краю исчезали за тонкой паутиной замысловатого узора. Элиона видела только то, что было впереди: извилистую песчаную тропу, покрытые мхом стволы ёлок, спрятавшиеся под их развесистыми лапами островки черники, муравейник, трухлявое бревно, преградившее дорогу.

Элиона шла, словно в бреду. Её мучили бешеный стук сердца в горле, эхом отдающийся в висках, подкатывающая тошнота, острая резь в боку и слабость, волнами разливающаяся по телу при каждом шаге. До смешного, но голова при этом оставалась стеклянно чистой — ни одной мысли. А ведь её затея не стоила и битой скорлупы яйца. Только лечь на тропу и умереть на радость врагам она не могла. В её жилах текла королевская кровь — не вода, и приходилось идти. Если дракон услышит её, то Изейнваль будет спасён или, хотя бы, предупреждён о грозящей опасности.

Подчиняя себе негнущиеся, словно налитые свинцом ноги, Элиона одной силой воли толкала свое ослабевшее тело шаг за шагом вперед. Позади этих шагов у неё осталось уже немало. Наверное, если бы она их считала, то могла бы знать, появится ли за следующим изгибом тропы заветная река — граница драконьих земель, или нет. Сейчас девушка слышала лишь отдаленный шум текущей воды, больше похожий на невнятно шепчущиеся между собой голоса. Уши словно забило ватой. В голове нарастал пронзительный гул.

Споткнувшись, Элиона пошатнулась и больно врезалась лбом в дерево. Из носа тут же хлынула кровь. Но, как ни странно, от этого ей стало немного легче. Ушло головокружение, и рассеялся туман перед глазами. Пусть ненадолго. Элиона понадеялась, что этой случайной передышки ей хватит, чтобы добраться до реки. О том, как будет перебираться на противоположный берег, она старалась не думать. Не время.

Отлепившись от дерева, помогавшего ей не упасть, девушка упрямо зашагала дальше. Вера и природное упрямство неумолимо толкали вперёд. Если бы не рана в боку, если бы не муж, бросивший умирать…

При мысли о супруге слёзы непроизвольно брызнули из глаз. Стало трудно дышать. Ком, подкативший к горлу, мешал сделать вздох как следует. Она не должна о нём думать. Потом. Всё потом.

Глаза снова затянул туман: на этот раз от переизбытка чувств. Девушка крепко зажмурилась и шагнула в неизвестность, моля всех Богов о том, чтобы под ногой не оказалось ветки. Падение сейчас было равносильно смерти.

Но вот деревья расступились, и Элиона наконец смогла взглянуть на реку.

Прозрачная вода с шумом текла по камням, таща упавшие ветки и листья. Ширина — семь шагов, глубина — по колено, а кое-где и выше. Пару дней назад она прошла бы здесь шутя, но сейчас река казалась почти непреодолимым препятствием. Течение в этом месте было слишком быстрым, бурным: её запросто могло сбить с ног и снести вниз.

Но отступать не имело смысла. Элиона с замиранием сердца шагнула в реку. Ледяная вода тут же обожгла ногу тысячей миниатюрных иголок. Течение потянуло за собой. Девушка сосредоточилась на следующем шаге, молча благодаря мастера, сшившего ей добротные башмаки: их подошва не скользила на мокрых камнях. Если ей удастся сейчас вытащить ногу из воды, как будто обувшей ступни в тяжелые сапоги, навалившейся всей своей тяжестью, не отпускавшей, она сможет дойти.

Семь шагов — каждый был как последний, и все оказались пройденными. Элиону подвело облегчение, нахлынувшее в самом конце, когда она почти вышла на другой берег. Минутная радость принесла короткое расслабление измученному телу. Колени предательски задрожали и подогнулись. Элиона в отчаянье замахала рукой, чтобы удержать равновесие, но всё равно упала, и сознание унеслось во мрак.

Элиона не только не представляла себе пробуждения, она на него уже не надеялась. Но организм оказалось сильнее, чем можно было рассчитывать — спустя несколько минут, девушка очнулась.

Всё тело ломило от усталости, по затёкшим членам растекалась тягучая слабость. Пересохшее горло мучила жажда. Стопы заледенели и стали совершенно бесчувственными. Рядом чудился звук текущей воды. Элиона медленно открыла глаза, чтобы с трудом разглядеть, словно сквозь толщу мутного стекла, кусок лазурного неба и верхушки сосен.

По щекам потекли слёзы отчаянья. Дракон не пришёл. Она так и умрёт, лёжа у реки в той же позе, как и упала: с заломленной за спину рукой, подогнутыми ногами и лицом, обращённым к бесчувственному небу.

«Где же ты? Где? — не в силах произнести это вслух, мысленно взмолилась Элиона. — Мы связаны клятвой. Ты и я».

Кроны деревьев чуть сильнее качнулись от ветра. Птицы ненадолго замолкли, но лишь затем, чтобы потом разразиться ещё более жизнерадостным щебетом. Сознание снова едва не соскользнуло в небытие, удержавшись на самой грани. В шуме реки девушке почудились ответные слова.

— Мы связаны клятвой, ты и я, — прошептал лёгкий ветерок, коснувшийся лица и отодвинувший с глаз прядь рыжих волос: — Зачем ты пришла и зовёшь меня?

— Ааа… аа… гррх… — всё, что смогло выдавить из себя охрипшее девичье горло. Губы же беззвучно прошептали: — Ардгал предатель. В ночь третьего дня убывающей луны он поведёт войско на штурм Изейнваля. Останови!

— Почему я? — ответил ветер, принёсший с собой непонятное чувство спокойствия и умиротворения. Терзающая бок острая боль медленно стала отступать.

Элиона улыбнулась одним уголком губ.

— Ты Хранитель Земли-за-Рекой. Я попросила о помощи. Легенды говорят, что ты не отказываешь в ней умирающим королям, — снова раздался беззвучный шепот. На этот раз он потребовал у девушки больших усилий. Отпущенное ей время уходило.

— Легенды не врут, — в последний раз донёсся отзвук ветра и смолк.

Морщинки от сдерживаемой боли, изрезавшие девичье лицо, разгладились, вернув ему прежнюю красоту. На губах застыла безмятежная улыбка. Ладонь, до этого крепко прижимавшаяся к боку, безвольно опустилась на землю.

В небо взмыл Золотой Дракон.

* * *

Войско собиралось в Рокшпосте. Небольшая приграничная крепость, сиротливо жавшаяся к скале, за несколько дней превратилась чуть ли не в базарный город — всюду кишмя кишели люди, кони, повозки с провизией; стук молотков в кузнях не смолкал с утра до поздней ночи; на небольшом плацу без устали тренировались новобранцы.

От тесноты, духоты и жары не желающего заканчиваться лета многие люди падали в обморок, другие страдали животом от грязной воды. Лекари не поспевали за всеми. Быстро добраться до страдальцев можно было единственным способом — пробираясь по чужим головам, что в свою очередь заканчивалось не только бранью, но и поножовщиной. Жертв от многочисленных потасовок становилось всё больше. Дважды людям пришлось тушить пожар.

Над городом повисло удушливое облако людских испражнений, пота, пыли и гари. Ветер словно забыл об этом месте. Люди всё чаще молились Дракону, чтобы крылатый правитель небес вернул движение воздуху или подарил дождь.

Ардгал пребывал в мрачном расположении духа. Завтра уже нужно было выступать, а половине войска не хватало обмундирования, треть состояла из зелёных юнцов, а его лучшие бойцы валялись в лазарете, страдая желтухой.

Мощный кулак обрушился на стол.

— Да что за напасть! — выместив часть злобы на мебели, Ардгал немного успокоился.

Взгляд холодных серых глаз замер на фигуре находившегося поблизости советника. За месяц, проведенный в Рокшпосте, Ардгалу до тошноты надоела постная рожа Дуана. Советник не любил веселиться. Даже самые изощрённые пытки не вызывали эмоций на его вечно спокойном безучастном лице.

— Вели привести ко мне пленника, — приказал Ардгал и улыбнулся, предвкушая небольшое развлечение.

Дуан с достоинством склонил голову в знак того, что услышал приказ, и незаметно щёлкнул пальцами. Один из стражников снялся со своего поста и вышел в коридор, а уже через четверть часа пленник был в зале.

Притащенный стражником высокий нескладный мужчина в дорогой, но местами оборванной и испачканной одежде, бросился на колени, вытягивая вперед себя дрожащие руки, скованные полоской металла.

— Лорд Ардгал! Я сделал всё так, как вы мне приказали. Я заколол её кинжалом и бросил мёртвой в лесу, чтобы звери… — быстро затараторил пленник, трусливо вжимая голову в плечи и бегая лихорадочным взглядом по залу. Смотреть на лорда Ардгала прямо он не осмеливался.

Руки пленника ходили ходуном, позвякивая короткой цепью, да и сам он весь трясся от страха, являя собой то самое зрелище, которое всегда приводило владыку Северных земель в восторг.

— Но ты не проследил за тем, чтобы дочь короля Ристерда умерла, — весомо заметил лорд и пригубил вино из кубка, скрывая за ним расплывшуюся на пол-лица довольную улыбку.

— Я… я оставил её в самой чаще леса. С раной в боку она не могла далеко уйти. Звери… — вдруг пленник всхлипнул, проглатывая невыплаканные слёзы: — Вы должны поверить мне, мой лорд! Помилуйте! Элиона сейчас мертвее мёртвых. Я вам клянусь!

— Мои люди не нашли тела, — равнодушно произнёс Ардгал, словно не слышал ничего из того, что говорил ему корчащийся на полу мужчина. Предатель и трус. Окажись Ардгал на его месте, он вонзил бы кинжал в сердце жертвы и несколько раз там провернул. Хм… Окажись на его месте, он бы сейчас правил в Изейнвале. Жизнь была так несправедлива к нему. До этого момента.

— Мой лорд! — в голосе пленника прорезались истеричные нотки. — Я ни в чём не виноват! Я сделал всё, что вы говорили… Она мертва… Элиона…

— Выбросить его в окно, — с мрачной улыбкой произнес Ардгал.

Верно, сам Дракон дал ему силу восстановить справедливость. Править в Изейнвале с самого начала должен был он. Почему только эта глупая рыжая баба предпочла ему такое убожество? Он ведь почти всерьез ухаживал за ней.

Осознав свою скорую участь, пленник взвыл и испортил штаны. По залу тут же разнёсся противный запах мочи. Ардгал скривился и зажал нос рукой.

— Нет! Нет! Яя-а-аа… — надрывно верещал мужчина, захлебываясь собственными слезами. Его конечности дергались от страха, дрожали в бессмысленной попытке зацепиться сапогами за пол, по которому его волокли двое стражников.

«Так трепыхалась бы бабочка, умирая на острие булавки, — внезапно подумал Ардгал, — так же бессмысленно и красиво».

Наконец, пленник полетел вниз. Ардгал вздохнул с облегчением и поднялся. Ему захотелось выйти на балкон и полюбоваться распростёртым на земле телом бывшего соперника.

Мерные шаги лорда, эхом разносящиеся по залу, долго были единственными звуками в воцарившейся тишине: Дуан сердито молчал, обдумывая, где они смогут найти другого проводника в Изейнваль вместо выброшенного, а стражники предпочитали не привлекать к себе внимание излишне вспыльчивого повелителя, являя собой неразделимую композицию со стенами.

Но вдруг с улицы, со стороны колон, донеслись суматошные крики и ор.

— Дракон! Дракон! — в голосах столпившихся внизу людей животный ужас смешивался с восхищением.

Не утерпев, лорд прибавил шагу и почти выскочил на балкон. Его взгляд с интересом устремился вниз, на толпу. Столпившиеся на тренировочной площадке люди стояли с задранной вверх головой и рассматривали что-то в небе. Ардгал попытался проследить за их взглядом, но ничего не увидел. Лазурное небо было безоблачным и пустым.

— Дуан, прикажи первому и девятому дивизиону выступить немедленно. Не нравятся мне эти массовые галюцина…

Речь Ардгала оборвалась на полуслове. Огромная драконья лапа, переливая на солнце всеми оттенками золота, ловко сцапала его с балкона. Когти почти нежно сжали тело, так что особой боли мужчина не почувствовал, а потом… они вместе поднялись с черепичной крыши ввысь. Он и дракон.

От быстрого полета перехватывало дух. Воздух свистел в ушах, обжигал лицо. Ардгал с восхищением смотрел на то, как отдаляется от него Рокшпост, превращаясь в темное пятно на фоне бушующей зелени. Земли от восхода до захода солнца раскинулись под его ногами: извилистые реки, леса и поля, тонкая полоска гор и море.

Глядя на всё это с высоты птичьего полета, Ардгал чувствовал себя повелителем мира, владыкой неба и земли. Отец всегда говорил ему, что удача находится на стороне сильных. Вот и сам Золотой Дракон решил поддержать его в походе на Изейнваль, а значит, победа будет на его стороне. Победа!

Внезапно мир перед глазами Ардгала перевернулся. Заложив крутой вираж, Дракон поменял направление на противоположное и камнем рухнул вниз.

Мужчина почувствовал, как от беспощадно бьющего в лицо ветра по его щекам потекли слёзы. Но он всё равно держал глаза широко открытыми, пытаясь уследить за быстро меняющейся картиной земли. Сердце в груди колотилось от почти детского восторга. Страха не было. Если бы Дракон желал его убить, то сделал бы это сразу. Ардгала ничто не спасло бы ни от когтей, ни от пламени. А он до сих пор жив!

— Ееххууу! — перекрикивая ветер, проорал Ардгал и раскинул в стороны руки. Восторг полета пьянил, добавляя безрассудства и храбрости.

У самой земли Дракон затормозил и перешёл на бреющий полет, идя так низко к поверхности, как это представлялось возможным. Его брюхо почти касалось верхушек сосен.

— Дуан не поверит своим глазам, когда нас увидит, — восторженно произнёс мужчина, властно огладив драконий коготь. С таким союзником захват Изейнваля казался ему делом почти свершённым, проще говоря — пустячным. Неприятности начались, когда Дракон раскрыл свою пасть.

Длинной обжигающей струей пламя ринулось на землю. Высушенная солнцем трава вспыхнула мгновенно, следом загорелись деревья и стены, с воем и плачем бросились в панику запертые в тесноте люди. Пожар молниеносно охватывал один дом за другим, а Дракон всё продолжал изрыгать из пасти беспощадное пламя.

— Стой! Нет! — протестующе заорал Ардгал, молотя кулаком по драконьей лапе. — Это мои люди. Мои! Не смей их убивать!

Ардгал смотрел вниз и не верил своим глазам. Десятками и сотнями умирали его люди, сгорая в огне, словно тряпичные куклы. Они кричали, тянули к нему руки, звали по имени. Кое-кто проклинал. Один смельчак размахнулся как следует и бросил камень. Лорд не обратил на это внимание: слишком был погружен в свои мысли.

Его непобедимая армия, которую он собирал столько лет, сгорала заживо, запертая в стенах неприступной крепости Рокшпост — каменного мешка с единственным выходом через ров у главных ворот. Массивные укрепления с узкими окнами бойниц в одно мгновение из спасительного оплота превратились в ловушку.

Ардгал почувствовал, как волосы на его спине зашевелились от ужаса. С самого детства он был самым сильным, самым упрямым, самым наглым. Трусы убегали от его кулаков. Деревни сдавались, только заслышав его имя. Враги его боялись и ненавидели. А он сам смеялся им всем в лицо. Ардгал не знал, что такое страх и что такое боль. Ведь страх и боль — удел слабых. Ему неведомы были потери, поскольку он не любил никого, кроме самого себя. Но сейчас...

Дракон пошёл на следующий круг, и Ардгал, очнувшись от первого потрясения, бросил пытливый взгляд вниз.

Внутри крепости горели уже целые кварталы. Люди в панике лезли друг на друга, стремились выбраться на подпиравшие Рокшпост с севера крутые скалы или же, наоборот, завернувшись в тряпье и куски кожи, пытались пройти сквозь стену огня, охватившего ворота, и выбраться из города наружу. Дракон безжалостно убивал и тех, и других.

Ардгал стиснул зубы от ярости. Никто не смел разрушать его планы. Никто не смел убивать его солдат.

— Проклятая ящерица! Ты мне ответишь за это! — зло прошипел мужчина, подтягивая к себе ногу. С огромным усилием дотянувшись до сапога, Ардгал вытащил спрятанный в голенище отравленный кинжал и замахнулся.

Почувствовав угрозу, Дракон резко остановился и завис в небе, отчего мужчину тряхнуло, словно безвольную куклу, и оружие выскользнуло из его взмокших пальцев.

Подняв голову, Ардгал ощутил на себе взгляд фасеточного глаза, окатившего его волной презрения. Дракон развернул к нему свою пасть и, раньше, чем мужчина успел как-то отреагировать, откусил ему голову. Барахтаясь и конвульсивно дёргаясь в воздухе, из разжавшихся когтей на землю полетело обезглавленное тело.

Крепость Рокшпост догорала, превратившись в общую могилу.

* * *

В небольшой уютной пещере вылупилась из яйца малышка-драконица. Поднялось внешнее полупрозрачное веко, открывая сине-зеленый фасеточный глаз. Малышка повертела головой, осмотрелась, а затем открыла и второй. На стене солнечный лучик словно играл с ней в догонялки, хаотично прыгая с одного места на другое. Драконица долго и внимательно следила за ним, а затем сморщила носик и чихнула. В ноздри набилась витавшая в воздухе пыль.

Скорлупа яйца еще кое-где прилипала к маленькому тельцу, поблескивающему золотистыми чешуйками на уходящем на закат солнце. Лапки с мягкими коготочками неуверенно переступали с места на место, пытаясь выпутать увязшие в охапке соломы пальцы. Кожистые крылья мокрой тряпкой болтались за спиной. Драконица еще не знала, что их можно использовать для удержания равновесия.

— О! Кого я вижу! Проголодалась, да? — вошедший в пещеру юноша нёс с собой целую корзину свежей рыбы. На вид ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Белоснежные волосы длиной до пят свободно лежали за спиной, перетянутые тонкой шёлковой лентой. Большие янтарные глаза лучились теплотой.

— Ууррр… — ответила ему драконица и ткнулась мокрой мордочкой в руку.

— Ешь, красавица, подкрепляйся, — юноша ласково почесал её между надбровных дуг и ловко положил в пасть рыбку, успев в самый последний момент, когда челюсти почти сомкнулись, отдернуть пальцы: — Теперь тебе вместо меня придётся жить жизнью Золотого Дракона. Долго жить, почти бесконечно.

Красивого лица юноши коснулась легкая грусть, но она быстро развеялась, сменившись широкой жизнерадостной улыбкой.

— Память Крови подскажет тебе, как сушить крылья, как охотиться, как управлять потоками воздуха, — в пасть драконицы упала ещё одна рыбка. — Со временем ты вырастешь сильной и красивой. На спине появится радужный гребень. А потом когда-нибудь к тебе придут мои дети.

— Уурр? — малышка рыгнула, заглатывая последнюю из предложенных рыбок, и слегка наклонила голову на бок, спрашивая.

— Не обязательно дети, скорее потомки, — юноша мечтательно улыбнулся и с надеждой посмотрел на выход из пещеры. — Я проживу обычную жизнь человека. Найду себе девушку по душе, заведу с ней детишек. Буду жить, ловя рыбу в реке и охотясь. Увижу правнуков и умру. Ээхх… Наконец-то!

Юноша надолго замолчал, погрузившись в свои мечты о дальнейшей жизни. Не дождавшись продолжения, драконица попыталась боднуть его небольшими рожками на лбу, но не удержала равновесия и почти упала.

— Тише, Элиона! Тише! — юноша едва успел поддержать малышку. — Не спеши! Ты за свою жизнь Драконом ещё многое успеешь сделать. И только тогда, когда к тебе придёт кто-то из моих потомков и скажет слова древней клятвы, всё изменится.

Юноша аккуратно водрузил её обратно на соломенный настил, пододвинул корзину с рыбой, ласково погладил по голове и ушёл.

Элиона долго смотрела ему вслед, не зная, как выразить на драконьем языке охватившие её чувства. Она не просила об этом, только об Изейнвале. Но в то же время какая-то часть её сознания всегда знала, что именно так и произойдёт. Ведь они были связаны клятвой. Он и она. Человек — дитя дракона, и дракон — дитя человека.