Глава 58. Священные обычаи

— Так это была «Огненная страсть?» И ты не сказал мне? А я-то хожу — мучаюсь!

Анджелика вздёрнула нос и отвернулась, изображая, что сердится, но её хватило только на пару секунд такой игры, после чего она захохотала, обвила руками шею любимого и принялась целовать его лицо почти, что с яростью!

Драся не стерпел такого нападения, подхватил её на руки и закружил по комнате! Так они кружили несколько минут, пока не повалились на жалобно скрипнувшую кровать.

— Ты знаешь, что из-за тебя мне пришлось вытерпеть? — продолжала Анджелика весело, словно речь шла о презабавной истории, случившейся с ней по вине возлюбленного. Такой истории, которая доставила ей массу волнений, ещё больше удовольствия, но в итоге оказалась лишь развесёлым недоразумением.

— И что же такого случилось особенного? — хитро прищурясь, спросил Драся.

— Я целый день промучилась вопросом о своей вине, — ответила Анджелика, вспыхнув, как красный сигнал светофора, — извела расспросами и Фоллиану, и Берёзку, и Быка, а помог мне только Фиг, который выдрал меня, как сидорову козу и прочёл лекцию о нравах в древние времена!

— Он это сделал? — воскликнул Драся в гневе, но хитрое выражение не покинуло его взгляд. Казалось, что он совсем не удивлён.

— Да! Ещё как сделал! — прокричала девушка, как будто с восторгом, словно рассказывала о сказочном подарке. — Отхлестал кнутом для наказания одалисок. Больно! Но рубцов не осталось. Я тебе потом покажу...

— Покажи сейчас!

Анджелика повиновалась, вскочила на ноги, задрала подол лёгкого сарафанчика, который носила в последние дни и соблазнительно покрутила попкой. Её возлюбленный видимо не доверял визуальной оценке столь деликатной части тела и обе его ладони тотчас оказались у девушки на ягодицах.

— Эй!

Принцесса даже ножкой притопнула в притворном гневе, от чего чуть не свалилась с кровати, но руки любовника снова подхватили её. После ещё нескольких минут счастливого смеха они немного успокоились и смогли продолжить разговор.

— Если бы ты сразу рассказал мне об «Огненной страсти» и о том, что это имеет место в драконьем обществе, мне не пришлось бы… считать себя шлюхой!

— Ну, здесь ты была недалека от истины!

— А-ах!..

У Анджелики аж дыхание перехватило от изумления и гнева, который теперь был лишь наполовину притворным. Она уставилась на возлюбленного с выражением вопросительного вызова, но тот ничуть не смутился её взгляда.

— Видишь ли, — начал он свои объяснения, — ты просто привыкла к негативному смыслу, который люди вкладывают в это слово. Но, по сути, оно обозначает взрослую женщину, обладающую сильным и здоровым темпераментом, хорошим сексуальным аппетитом и живой фантазией. Извращённое представление о морали заставляет недалёких людей вместо того чтобы ценить таких женщин, осуждать их и даже преследовать, между тем, как природа именно им отдаёт предпочтение, когда речь заходит о выживании вида. В результате у людей развилось представление об интимной близости, как о чём-то нечистом, в то время как это дар свыше!

— Ты прямо учёный философ! — съязвила Анджелика, укладываясь на него сверху и поставив локти ему на грудь, чтобы ладонями подпереть подбородок. — Так что же, выходит это хорошо, что я шлюха?

— Если забыть про всю ту грязь, которой дураки вымазали это понятие, то это просто великолепно!

Анджелика на минуту задумалась, глядя куда-то в пространство.

— А ты знаешь, что люди сказали бы о тебе, если бы узнали нашу историю? — спросила она, посмотрев ему прямо в глаза.

— Догадываюсь, — кивнул Драся. — За время жизни среди людей я неплохо изучил их обычаи, в том числе и взгляды на то, о чём ты говоришь. Они сказали бы, что я плохой или даже совсем никакой мужик, раз уступил кому-то свою бабу, хотя бы на время. Так?

— Угу!

— Я покажу тебе кое-что.

Анджелика села на кровати, а Драся встал и вытащил из ножен большой двуручный меч, стоявший прислоненным к стене. Это громоздкое оружие казалось совершенно нелепым в помещении, несмотря на то, что их спальня была просторной. На самом деле такие клинки предназначались для битвы в поле, а в любом месте с ограниченным пространством сразу теряли свои преимущества, превращаясь в обузу, стесняющую движения фехтовальщика.

Девушке и сейчас показалось, что он заденет стены, но этого не случилось. Драся крутанул клинок в руках, и тот словно исчез в воздухе, превратившись в прозрачный веер!

— Подкинь тарелку, — попросил он, кивнув в сторону оловянной тарелки, стоявшей на столе.

Анджелика поняла, что сейчас произойдёт, но результат превзошёл её ожидания. Подброшенная в воздух тарелка тихо звякнула, но на пол упали не две половинки тарелки разделённой по диагонали, а небольшое блюдце и широкое кольцо обода. Донышко тарелки было аккуратно отделено от верхнего края.

— Старина Ванхаген научил, — улыбнулся Драся. — У Барбаруса так не получится, хоть он очень хороший фехтовальщик.

— Значит, у него совсем не было шанса на победу? — задумчиво произнесла Анджелика.

— Ни малейшего, — подтвердил Драся.

— Получается, что я законченная дура!

— Ты беспокоилась обо мне, что же тут глупого?

— Я понимаю, но что ты этим хотел сказать? Ведь речь, в данном случае, идёт о других вещах.

— Я хотел сказать, — ответил Драся, убирая меч, — что, если рассматривать Барбаруса, как соперника, то он мне не ровня, хоть знать ему об этом не обязательно. Это означает, что я не отступил перед его силой в борьбе за тебя, как это можно было бы подумать, ведь отступает проигравший, а я не проигрывал. Единственно, кому я мог уступить, так это тебе!

— Получается, что ты уступил мне?

— Нет.

— Но как же тогда?

— Чтобы уступить тебе, надо иметь на то исключительное право, как на собственность. Но дракон не имеет таких прав на принцессу. Дракон, признавший девушку своей принцессой, относится к ней, как к богине! Она же вольна идти куда хочет и делать, что хочет. Ни один дракон не принудит принцессу сделать что-то против её воли. Если принцесса осталась с драконом, это её выбор, если ушла — тоже. Немало было случаев, когда принцессы выходили замуж, но время от времени посещали своих драконов в их пещерах и даже приводили туда детей. Случалось так, что дракон после смерти принцессы, дожившей до глубокой старости, продолжал покровительствовать её потомству, и это спасало его от неминуемой гибели вызываемой тоской. За примером ходить не надо — Огнеплюй и твоё семейство. А теперь скажи — есть ли здесь место для ревности в человеческом понимании?

Анджелика задумалась.

— Конечно, — продолжал Драся, — сейчас мы оба люди, и я испытываю по отношению к тебе весь набор человеческих чувств, в том числе и ревность. Но я остаюсь драконом по сути, а это значит, что я вижу соперника не в Барбарусе, а скорее в Огнеплюе. Мы ведь с ним дважды серьёзно погрызлись из-за принцессы. Но если в первый раз это было недоразумение, когда он приревновал Анхе, то второй раз на площади перед собором Святого Мика, мы чуть не убили друг друга.

— Я видела, — подтвердила Анджелика, уже не смеясь. — Но что же тогда для тебя капитан Барбарус?

— Желание принцессы и её же «Огненная страсть», как священное чувство, которое почитают все драконы, — серьёзно ответил Драся. — Только пойми меня правильно. Наша вражда с ним в прошлом, и я неплохо отношусь теперь к Барбу. Но всё же для меня главное, это ты! Твои желания, прихоти и даже капризы. А что ты сама обо всём этом думаешь?

— Я думаю, что ты лучший дракон, о котором может мечтать принцесса! — сказала Анджелика и снова обвила его шею руками. — Мне непонятно одно — ты как будто всё видел и слышал из того, что мы говорили и делали с Фигом. Я что, зря шлем надевала? Или Берёзка ошиблась, что железо экранирует телепатическую передачу мыслей?

— Нет, Берёзка сказала всё правильно, — рассмеялся Драся. — Но вы с ней не учли одного — шлем этот не человеческий, а козий, с отверстиями для рогов, как раз в том месте, где телепатическое излучение у человека наиболее активно. Так что получилось, что вместо того чтобы заглушить поток своих мыслей, ты усилила их звучание втрое! Я чуть было не оглох...

— Так ты всё знал и дал меня выпороть?!

— Таково было твоё желание! — развёл руками Драся. — Я чувствовал, что ты сама этого хотела, а потом, это действительно пошло тебе на пользу...

— Ах, так!..

Анджелика забарабанила кулачками по его груди, снова притворяясь, что сердится. Потом обняла его так крепко, словно хотела намертво приклеиться к его телу.

— И вот ещё что, — снова заговорила она через некоторое время. — Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но когда нас с Барбарусом охватила «Огненная страсть», ты «отдал долг» Фоллиане и Берёзке или им и обеим?

— Ты ошибаешься, если думаешь, что это не твоё дело, — ответил Драся. — Ты имеешь полное право об этом знать, и твой вопрос никак не нарушает этику отношений в драконьей семье, а тем более он уместен между драконом и принцессой, потому что у них нет друг от друга тайн. Нет, я не отдавал долга Фоллиане и Берёзке. Тогда я просто вышел из замка и углубился в лес. Потом вернулся.

— Но как же так? — воскликнула крайне удивлённая принцесса. — Нечестно!

— Дело в том, — мягко сказал её дракон, — что в отличие от тебя в этих девушках не течёт драконья кровь, а, следовательно, это не их обычай. Мой визит мог быть понят неправильно...

— Ясно, — перебила его Анджелика. — Но я не согласна с этим, потому что обычай не соблюдён!

— В любом случае теперь поздно, — пожал плечами Драся. — Барбарус ведь тоже не дракон, и если я заявлюсь к его девушкам...

— Учти, что «Огненная страсть к нему во мне ещё не прошла! — заявила похотливая принцесса, словно пробуя, что получится, если она прямо заговорит о том, что у людей принято скрывать. — Я всё ещё хочу его!

— Прямо сейчас?

— Нет, прямо сейчас я хочу тебя, а что касается Барба, то мы что-нибудь придумаем, пока не разобрались с «Волчьим фонтаном» или не нашли «Зеркало путешествий». Только учти — от «отдачи долга» ты не отвертишься, а не то я так и не смогу отделаться от мысли, что я — шлюха! В плохом смысле этого слова!