Глава 40. Осквернена?

Злоримор (входит и внезапно останавливается, с ужасом глядя на Злоскервиля, сидящего со стаканом в руке): Милорд!..

Злоскервиль: Да, мой друг, увы, увы! Я сам этому не рад, но что поделаешь?

Злоримор: Но, милорд!..

Злоскервиль: Не думал, что такое со мной случится вновь.

(тяжело вздыхает)

Но что ещё мне остаётся? Когда теряешь любовь, остаётся лишь два выхода — один в стакане, другой в дуле пистолета...

Злоримор: Но, как же так, барин? Ведь Злося… То есть, я хочу сказать — миссис Злоскервиль, она же вас...

Злоскервиль: (с вымученной улыбкой): Нет, мой друг, нет! Миссис Злоскервиль, по-прежнему, хозяйка Злоскервиль-холла, но моей Злоси больше нет...

Злоримор: Не понимаю!

Злоскервиль: Я тоже! Четыре долгих дня мы с ней изучали фамильные архивы Злордов и сопоставляли генеалогические древа их и Злоскервилей. Четыре дня я слушал её возгласы по поводу «потрясающих открытий», сделанных ею при изучении этого пыльного хлама! Несколько раз она едва не упала в обморок. Я сперва думал, что это от духоты, но оказывается, дело было в избытке чувств от тех «потрясающих» сведений, которые она почерпнула из пергаментной рухляди. Но это ещё цветочки по сравнению с тем, что случилось потом!

Злоримор (со страхом): А что случилось потом, сэр?

Злоскервиль: Потом она усадила меня в кресло, сама села напротив и учинила допрос по всей форме, какой мне когда-то учинял наставник, которому отец дал власть учить меня, воспитывать и наказывать. Я даже подумал, что дело и сейчас кончится розгами, за то, что я посмел выдать себя за первого из злордов — сэра Злорика. Но когда я выложил ей всю свою историю, как на духу и даже рассказал о нашем с ней знакомстве, о котором она напрочь забыла, моя мучительница смягчилась, даже прослезилась немного и обняла меня, как добрая матушка провинившегося, но прощённого сына… А потом...

Злоримор (дрожа от ужаса): А… потом?..

Злоскервиль: А потом она разложила передо мной бумаги и пергаменты, которые я с удовольствием отправил бы в камин, и стала доказывать, что она не Злося, а княжна Злольга, дочь князя Злодислава и жена сэра Злорика — Злорда первого! И...

Злоримор (хватается за сердце): И-и?..

Злоскервиль: И доказала!..

(Злоримор падает на стул с таким видом, словно вот-вот испустит дух. Злоскервиль пару секунд смотрит на него мутным взглядом, затем берёт второй стакан, наполняет его из бутылки, стоящей на столе до краёв и протягивает старику.)

Злоскервиль: Вот, выпейте, старина, это поможет!

(Злоримор берёт стакан, но руки его так трясутся, что жидкость расплёскивается и он ставит стакан на стол.)

Злоримор: Благодарю вас, сэр, но это не поможет ни мне, ни тем более вам, милорд!

Злоскервиль: Так значит всё-таки пуля? Я уже думал об этом, но есть кое-что, что меня удерживает.

Злоримор: Что же это, барин?

Злоскервиль: Дитя. Если ты не забыл, то я собирался стать отцом.

Злоримор (вскакивает, так, что опрокидывает стакан): Правильно! Дитя! Как я мог забыть? Ах, я старый олух!

(порывается бежать, но тут же возвращается)

Милорд! Я обещаю вам, что всё образуется, только не спешите с решением вашей беды с помощью пистолета. И не пейте больше… Нет, лучше напейтесь сейчас в стельку, а потом не пейте больше!

(убегает, не закрыв за собой дверь)

Злоскервиль (сам с собой): Ну вот, и этот сошёл с ума! Но его последний совет мне понравился. Что ж, в стельку, так в стельку!

..........................................................................................

Осквернена...

Злося изо всех сил сжала мокрую подушку, но это не помогло.

Всё случилось внезапно, быстро и безобразно. Она шла на кухню, чтобы поискать там кусок сладкого пирога для жертвы Злодину, как вдруг в полутёмном коридоре её облапили огромные ручищи и грузное, тяжёлое тело прижало к стене, лишив возможности двигаться.

Злося успела крикнуть, позвать на помощь, но было поздно — сэр Злорик овладел ею, грубо, больно и постыдно, обдавая тяжёлым хмельным дыханием. Сопротивляться не было никакой возможности, и девушка только лишь ждала, зажмурившись, когда же это кончится!

Помощь всё же пришла в виде целой толпы кухарок и служанок. Большинство из них, правда, не нашли в действиях хозяина ничего предосудительного, но две из них — старая нянька, которую Злося считала грымзой и придирчивой брюзгой, и её новая подруга, служанка-наложница Зледа, налетели на сэра Злорика с отборной бранью! Старуха даже несколько раз хлестнула его по пьяной физиономии, а Зледа вполголоса пообещала что-то такое, от чего грозный хозяин Злорд-холла потемнел лицом и набычился.

Всё это Злося воспринимала, как сквозь пелену тумана. Краски мира, звуки, все ощущения, словно потускнели, уменьшились наполовину. Даже мысли замерли, притупленные стыдом и обидой. Осталась только одна самая горькая — «осквернена»...

Девушка не помнила, как её привели, (или принесли?), в спальню. Она почти не чувствовала, как её раздевают, моют, точнее протирают мокрой тёплой губкой. Потом Злосю переодели, и… Были ещё осторожные ловкие старческие руки, исследовавшие её тело, но сама она едва чувствовала их прикосновения. Почему-то ей нестерпимо захотелось спать.

Наверное, Злося действительно заснула, потому что, когда открыла глаза, то увидела себя полностью переодетой, а у её изголовья сидела Зледа и нежно гладила её волосы.

Сестра-служанка радостно сообщила, что всё обошлось и дитя не пострадало. Злося выслушала её, согласно кивнула и тут слёзы водопадом полились у неё из глаз, и не было никаких сил остановить этот поток.

Вокруг снова забегали служанки. Злосе то подносили чашу с горьким питьём, то давали понюхать что-то едкое, и, в конце концов, общими усилиями им удалось её успокоить. Теперь она лежала и тихо плакала в подушку, которую давно можно было выжимать. Осквернена...

Как она посмотрит в глаза мужу, когда они встретятся? Да, можно всё скрыть, ведь последствий не будет — она уже беременна, это ребёнок Злоскервиля, так что всё в порядке. В порядке… Нда...

Самое странное, что она пыталась, но не могла вызвать в себе ненависть к сэру Злорику. Он почему-то представлялся ей не виновником, а жертвой. Такой же жертвой, как она сама.

Нет, в самом деле — жил человек привычной жизнью, любил свою жену. Его ли вина в том, что её подменили, её же точной копией? Почти точной.

Будь на месте Злоси зледи Злольга, которой тут и положено быть, как бы она отнеслась к внезапному «нападению» сэра Злорика? Скорее всего, радостно откликнулась бы на его порыв, как рада была бы откликнуться сама Злося, если бы на месте хозяина замка был сэр Злоскервиль.

Выходит, произошёл несчастный случай, недоразумение. Но в результате этого недоразумения Злося… осквернена. Или нет?

Девушка оторвалась наконец-то от подушки, вытерла мокрое лицо влажным полотенцем, которое держала наготове молоденькая испуганная горничная, и поняла, что слёзы, наконец, кончились. Осквернена? А если даже так, то, что дальше? Подняться на башню замка и выйти в смотровое окно? Дудки! Она сильнее этого. Она переживёт это происшествие, и не будет мстить сэру Злорику. А ещё, она не станет ничего утаивать от Злоскервиля — пусть муж сам решает, осквернена она или нет!

— Где сэр Злорик? — спросила Злося у дежурившей возле неё бессменно Зледы.

— У дверей вашей спальни, миледи! — ответила та, испуганно посмотрев на мнимую сестру и госпожу. — Ваш муж желает принести свои извинения, но старшая нянька его не пускает...

Злося села на постели, спустив ноги на пол.

— Сколько я спала? — спросила она, вдруг сообразив, что должно быть прошло немало времени.

— Почти сутки, госпожа!

Почти сутки… За это время она выплакалась, а сэр Злорик, конечно же, протрезвел. Теперь он напуган тем, что натворил, боится за любимую жену, беспокоится и раскаивается. Что ж, поделом! Но и в этом следует соблюдать меру.

Злося встала, и к ней тут же подскочили несколько служанок, чтобы поддержать её под локти. Она гневно отвергла их помощь и приказала подать ей шаль, которую накинула на плечи, распустив сверху волосы. Неприлично было бродить по замку с непокрытой головой, но сейчас ей было наплевать на местные обычаи. Так же она отказалась надеть дурацкие двукоблучные туфли, а про себя решила, что потребует, чтобы ей сшили мягкие меховые тапочки на замшевой подошве, чтобы не скользили на гладком полу.

Мягко отстранив няньку, попытавшуюся загородить ей дорогу, Злося вышла из своих покоев и увидела сэра Злорика, сидевшего напротив на скамье. Хозяин Злорд-холла был мрачен и надут, как индюк, но тут же вскочил, когда увидел её, и на лице его отразился неподдельный испуг, что выглядело даже комично, учитывая, что обычный страх неведом был этому человеку.

Он залепетал что-то почти детским голосом, каким иногда говорят мужчины, пытающиеся быть ласковыми, но Злося положила пальчики ему на губы в знак молчания, потом погладила по щеке, заставила наклониться к ней и поцеловала в лоб. Великан с просиявшим лицом рухнул перед ней на колени, но девушка лишь коротко обняла его, и, так ничего не сказав, скрылась в спальне.

Вместо неё на пороге появилась не слишком приветливая Зледа. Несколько секунд она, подбоченившись, смотрела на хлопающего глазами сэра Злорика, потом прыснула в кулак, взяла сбитого с толку хозяина замка за руку и увела за собой.