Глава 48. Особенное свойство

Злося зажмурила глаза и подставила лицо лунным лучам, физически ощущая, как они проникают в кожу, насыщая её своим светом. Холодный ветер ворвался в раскрытое окно и надул парусом распашную рубашку, которая была сейчас на ней надета. Если бы кто-то мог взглянуть на неё со стороны, то ему предстало бы необычное и восхитительное зрелище — обнажённая красавица, залитая лунным серебром, а за спиной у неё развиваются белые крылья!

Но некому было увидеть её в окне замковой башни, выходящим в лес. Только совы и летучие мыши были способны разглядеть сейчас её красоту, но им не было дела до нагих красавиц, которым не спится в столь поздний час.

Да, Злоки, ты сыграл с людьми великолепную шутку! Вот только не учёл, что люди тоже умеют шутить. А ещё, забыл, что раскрытая ловушка нередко оборачивается капканом для того кто её расставил.

И всё же то, что она сделала… Это не шло, ни в какое сравнение с тем, что происходило с ней до сих пор. Её неожиданное перемещение в прошлое, замещение места хозяйки Злорд-холла, знакомство с языческими божествами и даже насилие, которое учинил над ней сэр Злорик, всё это меркло в сравнении с её нынешним деянием.

Осквернена? Так ей думалось тогда, и эта мысль причиняла больше боли, чем ей досталось от постыдного насильственного соития. Но почему же она не чувствует никакого осквернения сейчас? Ведь тогда её можно было оправдать тем, что она не могла сопротивляться грубой силе, но сейчас этого сказать было нельзя — она сделала всё сама, и её преступление было добровольным.

— Вы выбросили в окно наш ужин, душа моя?

Огромные руки сэра Злорика нежно обняли её тело. Ладони с мозолями от рукояток боевых топоров и мечей легли на обнажённую грудь и живот с ласковой осторожностью, словно она была не женщиной, а хрупкой птичкой, которую держат в кулаке, не желая причинить вред.

Злося не отстранилась. Она открыла глаза, чуть наклонила голову и поцеловала тыльную сторону ладони обнимавшей её руки. Потом она взглянула вниз, за окно. Там у подножия башни несколько красных зверей терзали небольшую тушку. Собственно они уже заканчивали, и некоторые, отделившись от остальных, уносили с собой ценные трофеи — ароматные сахарные кости!

— Там были лисы, — ответила Злося. — Мне захотелось их покормить.

Он ничего не сказал ей на это, только повернул к себе лицом и поцеловал в губы. Злося снова не отстранилась. Она ответила на поцелуй, упиваясь нежностью того, кто другим казался воплощением силы и свирепости. Девушка понимала, что это сейчас произойдёт с ними снова. Это будет ещё один акт её измены мужу, что, по сути, никакой изменой не является. (Злоки был мастер великолепной лжи, но здесь он сказал правду — да, люди рождаются не единожды, и мужчина, с которым сейчас была Злося и муж, который остался в далёком будущем, это действительно один и тот же человек, рождённый дважды, а может и большее количество раз.)

Она чувствовала, что её несут сладостные волны, на которых они раскачивались с её восхитительно неутомимым любовником. Разве можно было не отдаться на волю этих волн?..

....................................................................................

А случилось вот что!

Злося выбежала из библиотеки, ощущая странный душевный подъём. Голова была, как в тумане, а перед глазами плыла невесомая дымка, но вместе с тем во всём теле чувствовалась удивительная лёгкость, как будто она потеряла большую часть своего веса, и теперь, если хорошенько оттолкнётся, то может взлететь!

Это было сравнимо лишь с восторгом, который она испытывала перед свиданием с сэром Злоскервилем, своим будущим мужем. Но тогда все её чувства были земными, а сейчас… Божественными?

Да! Божественными! Ибо она удостоилась внимания бога, стала избранницей бога и теперь будет его возлюбленной!

Злоки… Восхитительный образ огнеголового стоял у неё перед глазами. Вот это мужчина! Куда до него этим битюгам — сэру Злорику и даже сэру Злоскервилю? Теперь вся его красота будет принадлежать ей, а она будет принадлежать ему! Ради такого можно потерпеть ходячий труп рядом с собой днём, чтобы соединиться с подлинной формой небожителя ночью.

Нож за её кушаком продолжал вздрагивать от нетерпения и мелко вибрировать, что в свою очередь рождало в ней чувство злого веселья! Злорик заплатит за обиду и оскорбление, которое нанёс ей. Вот сейчас она сыграет соскучившуюся жёнушку, а когда они останутся наедине, вонзит клинок в шею этого медведя и повернёт рукоятку! Сделает всё, как ей велел великолепный Злоки, её рука не дрогнет!..

Она нашла сэра Злорика, как и предполагалось, в пиршественном зале. Хозяин Злорд-холла сидел в мрачных раздумьях и видимо не притрагивался к еде, а потому его дружина вела себя тихо, и за их длинным столом царило уныние и непривычная сдержанность.

Появление Злоси было встречено сценой немого удивления. Все тут же перестали есть, но этот ступор длился недолго. Несмотря на свою «дремучую средневековость», здесь собрались истинные джентльмены, а потому все повскакали с мест, приветствуя хозяйку. Поднялся и сэр Злорик, с лица которого не успели сойти тучи, но сквозь них проблеснула радость, смешанная с удивлением.

Злося решительно подошла к пустующему креслу хозяйки, (Зледа могла замещать свою сестру в спальне сэра Злорика, но никогда на троне!), но не сделала попытки сесть, а поглядела прямо в глаза хозяина замка и произнесла твёрдым голосом:

— Муж мой! Я желаю остаться с вами наедине прямо сейчас. Немедленно!

Пиршественный зал взорвался! По крайней мере, Злосе так показалось, потому что рёв восторга, состоящий из приветственных криков, боевых кличей и здравниц, грозил вынести стёкла!

Нож за кушаком девушки, прикрытый сейчас распущенными волосами, буквально зажужжал от восторга, но никто кроме неё не услышал этот звук. Всё шло по плану!

Но тут, в тщательно продуманную схему вкралась поправка. (Даже бог, признанный воплощением хитрости не в силах предусмотреть все такие случайности!) Сэр Злорик не приказал всему честному собранию покинуть зал, а, обратившись к друзьям и соратникам, что-то победно ухнул, от чего зал ещё раз взревел от восторга!

После этого он схватил правой рукой со стола большой кувшин вина и блюдо с жареным поросёнком, которое зажал под мышкой. Левой же рукой он ухватил злосину руку и широкими шагами направился вон из пиршественного зала!

Сбитой с толку девушке приходилось за ним почти бежать. Удивление смешалось в ней с протестом, но потом пришли спокойствие и уверенность.

«Без паники! — говорила она себе. — Ясно, что мы идём в спальню. Всё правильно, ведь не на пиршественном же столе он должен был разложить свою хозяйку, после такого заявления? Вот дойдём, останемся наедине и тогда...»

Возможно, если бы они остановились хотя бы на миг, и он отпустил её руку, она ударила бы его прямо на лестнице или в пустой галерее. Но этого не случилось. Они благополучно прошагали до самых покоев сэра Злорика и ворвались в них, перепугав собравшихся там служанок, которые тут же стайкой выпорхнули за дверь.

Хозяин замка бросил на стол прихваченную с собой снедь, чудом ухитрившись не разлить вино и не опрокинуть блюдо. В следующий же миг он порывисто обнял Злосю, со всей страстью изголодавшегося любовника и мужа, и закрыл ей рот поцелуем.

Странно, но Злосе этот поцелуй не был ни чужд, ни противен. Это были мягкие знакомые губы, такие родные и сладкие, что у изумлённой девушки закружилась голова!

Но вдруг сэр Злорик отстранился. Злося взглянула на него, и сердце заговорщицы упало — в руке мужчины был нож, её нож!

— Вы ходите вооружённой, душа моя? — спросил сэр Злорик с недоумением. — Ах, да, ведь у вас появилась привычка бродить по замку в одиночестве. Что ж, держать при себе острый клинок, это разумно, даже если вы у себя дома. Но здесь он вам не понадобится!

С этими словами опытный воин перевернул оружие клинком вниз и по самую рукоятку вонзил нож… в жареного поросёнка! Злося готова была поклясться, что услышала крик полный разочарования. А ещё, ей показалось, что поросёнок на миг осветился электрическим светом и даже вздрогнул на блюде!

И в тот же миг с её глаз как будто спала пелена. Что же она делает? Что она хотела сделать?! Что она чуть было, не сделала?!!

Ужас ледяной волной затопил всё её существо! Девушка вдруг поняла, что была околдована, очарована и бессовестно обманута хитроумным божеством, которое вообще не знает, что такое совесть!

Стало вдруг нестерпимо холодно, словно её бросили лютой зимой голой в сугроб или в прорубь. Ища тепла, она прильнула к телу сэра Злорика, который ей сейчас казался… Нет, был родным близким и желанным!

Этот знакомый и любимый запах… Может быть чуть более резкий, чем обычно, но что с того? Настоящие любовники не брезгуют друг другом и ничем, что относится к партнёру. Они даже не задумываются об этом. А если что-то такое происходит, то значит любви конец, а может, её и не было вовсе.

Злося не заметила, как осталась без одежды, и оказалась на широком ложе, немного более жёстком, чем она привыкла. (Что происходит?) Жар, исходящий от этих могучих мускулов, которые она так любила с восхищением ощупывать, прогнал леденящий холод, чуть не убивший её только что. Страстные губы и умелые руки, ласкающие её лицо, плечи, грудь заставили тело запылать! (Что он делает?) Близость возлюбленного погасила страх, изгнала все чёрные мысли, разожгла огонь в душе, затрепетавшей от счастья! (Что она делает? Это же не сэр Злоскервиль!)

Но у неё уже не осталось сил для сопротивления… самой себе. Желания сопротивляться ему, отчего-то совсем не было. Сейчас это был для неё сэр Злоскервиль — её любимый и обожаемый муж, которого она с восторгом принимала и которому отдавалась всей душой...

Ненасытная пара великолепных любовников не замечала, а точнее, не обращала внимание на целый набор глаз любопытных служанок, прильнувших к неплотно прикрытой двери. Пусть смотрят! Любовь господ не знает стыда, и не слугам пенять им на бесстыдство.

Злося никогда не думала раньше, что ей вдруг доставит удовольствие то, что кто-то будет подсматривать за их любовными играми с мужем. (С мужем? Но ведь это не муж!) Да, это был не муж. Мысль, что она изменила сэру Злоскервилю, вдруг пронзила её мозг раскалённой стрелой! Но странно, вместо того чтобы почувствовать ужас и раскаяние, всё её существо вдруг охватило такое бурное наслаждение, что она закричала в голос!

Они завершали и возобновляли это неистовство несколько раз. Сэр Злорик даже обеспокоился, не повредит ли это ребёнку, что рос подобно семени в утробе этой ненасытной женщины? Но Злося была уверена, что всё в порядке! Сегодня ей хотелось ещё и ещё! Такого с ней не было никогда в жизни.

В проёме двери за это время успели побывать глаза не только служанок, но и нескольких пажей, но это было уже всё равно. Пускай знают хозяйку! Пускай завидуют!

И было ещё кое-что. То, ради чего она даже перевернула сэра Злорика, а сама вскочила на него сверху, приняв позу «весёлой наездницы». (Злося слышала, как Злинда рассказывала Злуше о таких играх, когда сама была ещё горничной. Самой ей до сих пор ничего подобного делать не доводилось.) А сделано это было для единственного зрителя — жареного поросёнка, злобно скалившегося с серебряного блюда!

Возможно, это было сумасшествием, но Злося верила… Нет, она знала, что разоблачённый Злоки сейчас наблюдает за ними и исходит при этом бессильной досадой и злостью. Пусть позлится! Пусть видит то, что ему никогда не достанется!

И Злося старалась, неистово прыгая, то выгибаясь, как пружина, то выпрямляясь, словно действительно была наездницей, демонстрируя своё сильное тело, великолепные груди, которые приходилось поддерживать ладонями...

Наконец, их безумство утихло. Утомлённый сэр Злорик уснул со счастливой улыбкой на лице, но девушка, открывшая в себе сегодня неожиданные таланты, лежала без сна. Злося смотрела в потолок и прилагала отчаянные усилия для того чтобы осудить себя за то, что сделала.

«Я шлюха!» — говорила она себе.

«Нет! — отвечала Совесть, хоть её никто не спрашивал. — А если да, то это скорее достоинство, чем недостаток. В конце концов, это твоё личное дело, и никто не имеет права в это лезть».

«Но я изменила мужу!» — продолжала Злося обличать самое себя.

«Да? А ты сама чувствуешь, что это так?» — поинтересовалась Совесть.

Она была права, Злося ничего такого не чувствовала. Но почему, вот в чём вопрос?

Ответ нашёлся сам собой — стараясь завлечь её в свои сети, Злоки открыл ей часть истины, обычно скрытой от людей. В это трудно было поверить, но сэр Злорик и муж её, сэр Злоскервиль, это действительно был один и тот же человек, с точки зрения представления о тех самых спиральках, о которых рассказывал древний бог огня. Рождённый в разное время, выросший в разных условиях, он, тем не менее, обладал одним и тем же характером, темпераментом, привычками и наклонностями. Различия были в мелочах, неизбежно возникающих от разности жизни.

Сэр Злорик любил эль, но не страдал склонностью к беспробудному пьянству. Понятно — в его жизни не было потрясений, способных подтолкнуть к этому. Сэр Злоскервиль был страстным поклонником женской красоты. (Злося это знала и сама с любопытством разглядывала его коллекцию картин, гравюр и статуэток.) Но он не тащил к себе в спальню молоденьких служанок, кухарок, прачек и крестьянок. Тому было тоже объяснение — полученная годы назад душевная травма заставила его разочароваться в жизни и взяться за стакан. Когда ему встретилась Злося, владетельный сэр Злоскервиль буквально стоял на краю пропасти, откуда не было возврата. Без ложной скромности Злося должна была признать, что спасла ему жизнь.

Так изменница она или нет? Умом она понимала, что да, душой, что нет. Пускай сам сэр Злоскервиль решает. Возможно, он не поверит в какие-то там спиральки. Врядли он также поверит, что его отдалённый предок, сэр Злорик и он сам, это одно и то же лицо. Но она всё равно ему всё расскажет во всех подробностях. Вплоть до любопытных глаз в неплотно прикрытой двери, вплоть до её скачки на глазах у Злоки...

— Красавица!

Голос был тихим, но вполне узнаваемым. Он шёл от стола, на котором стояло блюдо с поросёнком.

— Ты слышишь меня, несравненная?

Конечно, она его слышала, но разговаривать с этим лжецом не собиралась, хоть у неё больше не было на него зла. Да, он едва не заставил её совершить непоправимое, что могло уничтожить и сэра Злорика, и весь род Злордов, и все поколения Злоскервилей, которые должны были появиться впоследствии. Что же касается её самой, то Злося теперь была уверена, что коварный бог не собирался сдержать своё обещание, и избавился бы от неё сразу, едва обрёл бы власть над телом сэра Злорика. Это значило, что она тоже чудом избежала гибели.

— Подойди ко мне, божественная! — продолжал свою песню Злоки, попавший внутрь кушанья. — Послушай! Ты была великолепна! Множество веков я не видел ничего подобного. Нет! Я вообще такого раньше не видел, ни в чертогах богов, ни в пещерах титанов, ни в жилищах людей. Ты — чудо! Такие женщины на вес золота и даже дороже золота! Ты поистине бесценна! Теперь я желаю нашего соединения, как можно скорее! Ведь договор остался в силе, не так ли? Любимая! Прошу тебя — не медли! Сейчас как раз самый подходящий момент. Достань нож из этого жаркого и ударь им тирана в шею, как я тебя учил. Смотри, он лежит, как раз так, что самая уязвимая жила полностью открыта. Не сомневайся, бери оружие и бей! Только предварительно приложи клинок к моему пятачку...

Злося встала с постели и потянулась всем телом. Мышцы болели и ныли, так что стоять было трудновато. Это ещё что! Вот как они разболятся завтра утром...

Девушка оглянулась и увидела стопку белья, оставленного служанками на одной из скамеек. Сверху лежала большая распашная рубаха без пуговиц, которую положено было стягивать поясом или шарфом. Сие одеяние, видимо принадлежащее сэру Злорику, сошло бы ей за удлинённую куртку или короткий плащ.

Злося накинула на плечи это несложное портновское произведение, просунула руки в широченные рукава и, не запахиваясь, подошла к окну. Здесь не было стёкол, но ставни оказались плотно пригнанными, и когда девушка распахнула их, её словно ключевой водой облил поток холодного ночного воздуха!

Злося посмотрела вниз. Покои сэра Злорика, как и её собственные, были устроены в широкой башне, друг напротив друга. Это давало возможность уединиться, что не могла обеспечить традиционная анфиладная система прочих помещений. Рва у этого замка не было, а потому у подножия башни имелась лужайка с мягкой зелёной травой и кустами растущими неподалёку. По этой лужайке, то и дело пробегали какие-то длинные тени, серебристые в свете луны. Злося сразу поняла, что это лисы, хорошо знающие, что из окон замка нередко вылетают плохо обглоданные кости и ещё что-нибудь в этом роде.

Злоки продолжал что-то вещать у неё за спиной, но она уже не слушала. Сделав ещё несколько вдохов свежего и сладкого ночного воздуха, она повернулась к окну спиной и шагнула к столу.

Выдернуть нож не составило труда — жареная плоть клинок не держала. Злося посмотрела на сэра Злорика. Тот безмятежно спал сном младенца. Она взглянула на оружие, которое держала в руке. Лезвие было вымазано жиром и тускло поблёскивало. Никаких искр, никакого жужжания, никаких вздрагиваний.

Тогда она положила нож на стол подальше от поросёнка и обеими руками взялась за блюдо.

— Эй, Злося, что ты делаешь? — без прежней приветливости воскликнул Злоки. — Куда ты меня потащила? Поставь блюдо на место, дрянь ты этакая! Обещаю, если ты немедленно не сделаешь этого, я тебя тогда...

Девушка так и не узнала, что хотел такого пообещать ей рассерженный бог, потому что в это время она размахнулась и одним движением вышвырнула поросёнка в окно, после чего поставила опустевшее блюдо на пол, прислонив его к стене, и снова выглянула наружу.

Жареная тушка глухо хлопнула о землю, распугав лис, подпрыгнула пару раз и замерла неподвижно. Отсюда не было слышно, кричал ей что-то Злоки или нет, но она продолжала смотреть с любопытством кошки, сбросившей с комода статуэтку или пепельницу. Злося знала, что произойдёт дальше.

Сначала из кустов высунулся один любопытный нос, потом другой, третий. Великолепный лисий нюх было невозможно обмануть — манящий запах жареного мяса проистекал от тушки свалившейся сверху. Конечно, вылетающая из окон замка свинья, это было подозрительно, а потому первый, самый храбрый лис приблизился к угощению на полусогнутых лапках.

Но мясо оказалось всамделишным, ароматным и невероятно вкусным! А потому к первому лису тут же присоединился второй, за ним третий, и вскоре на лужайке у подножия башни развернулось настоящее лисье пиршество!

Тогда Злося подняла голову, закрыла глаза и подставила лицо лунным лучам. Она припомнила, что лисы в этой местности отличались издревле невероятной, просто фантастической хитростью, что нашло отражение во множестве сказок и легенд, которыми изобиловал их край. Теперь она знала, откуда у них это замечательное свойство!