Глава 53. Ты будешь моим принцем?

— Почему я? — в очередной раз задал он ей этот вопрос, на который хотел и боялся получить откровенный ответ. — Ты ведь так прекрасна, а я...

Конечно, в мечтах он видел себя молодым, вихрастым, стройным и мускулистым. Он понимал, что это мальчишество, тем более что даже в молодости он не обладал всеми этими достоинствами. Теперь же, разменяв пятый десяток и дойдя в этом неутешительном счёте до половины, он видел в зеркале лысеющего типа самой заурядной наружности, обладающего к тому же отвислым брюшком и дряблыми мускулами. Далековато от того образа, который рисовался в мечтах, запрятанных в тайник сознания.

Правда, он был квалифицированный врач, а его высокий уровень заслуженно оценивали все — друзья, пациенты, коллеги, младший персонал. Короче, все, кроме начальства. Нет, главврачом он всё-таки стал… Ненадолго. Его смогли обойти и понизить в должности. Спасибо, что оставили в той же больнице. Уйти отсюда он не мог, ведь он был Хранителем. С мизерной зарплатой… Но, суть не в этом!

Он давно уже не был привлекателен для девушек. Положа руку на сердце, ему с этим и раньше-то не слишком везло. Но прежде у него была молодость! И были безбашенные развесёлые девчонки, не научившиеся ещё заглядывать в будущее и мерить всё в денежном эквиваленте.

Но у подруг его студенческих лет была манера улетать в неизвестном направлении. Его же душа получала очередную рваную дыру на том месте, где должна была расцвести любовь. И было таких дыр… Скажем — несколько. Не так много, как могло быть. Просто он научился не доверять женщинам, а они, чувствуя его неприязнь, стали обходить его стороной.

Казалось бы, на личной жизни можно было поставить крест, и тут… Мегги! Девушка из ниоткуда. Вышедшая из тайной комнаты, о которой он — её хранитель, пытался забыть из чувства самосохранения. Кто она? Инопланетянка? Демоница? Драконесса! По крайней мере, она сама так о себе рассказывала. Поверил ли он ей? А почему бы нет?

События, связанные с палатой, в которой, то исчезала, то появлялась пациентка, забылись всеми, но у него они стояли перед глазами, хоть и казались теперь бредовым сном. И так бы, наверное, всё осталось, но в одну прекрасную ночь, дверь в эту палату открылась, (точнее, он сам открыл ее, отчего-то решив, что это нужно сделать), и на пороге появилось создание невероятной красоты! Фантастическое создание...

У обнажённой девушки, с любопытством озиравшейся вокруг, была зеленоватая кожа, зелёные волосы, зелёные глаза и зелёные ногти на руках и ногах. При этом фигура её поражала совершенством форм и упругостью, словно её обладательница не вылезала из спортивного зала. На самом деле Мегги даже никогда там не бывала, а из спорта занималась только элементарной разминочной гимнастикой, которую её заставлял делать какой-то профессор Прыск. И, тем не менее, её маленькие изящные ручки без труда могли согнуть подкову.

В ту ночь Мегги рассказала ему кто она такая и зачем явилась сюда через межпространственный портал, которым, оказывается, является теперь скрытая палата. Эта девушка явилась в мир людей для его изучения, так-как давно хотела повидать место рождения подруги — той самой исчезнувшей пациентки.

Это было ясно, хоть и смахивало на сон после обильного ужина. Но совершенно неясно было, что ему теперь с этим чудом делать? У межмировой путешественницы ничего не было. Ни одежды, ни крыши над головой, ни документов, ни денег и даже ни малейшего представления о том, куда ей идти и что делать в изучаемом мире. На его вопрос о ближайших планах на будущее, Мегги с детской наивностью заявила, что хотела бы заняться медициной, но её предупредили, что это дело непростое, а потому, пока она не стала врачом, то может поработать проституткой, так-как слышала об этой профессии много хорошего.

Конечно, он мог бы указать ей дорогу в сторону панели и умыть руки. Мог? Нет, не мог! Дело было не в том, что Хранитель, (это имя за ним закрепилось, и Мегги не желала называть его иначе), был великодушным человеком, не способным бросить на произвол судьбы ближнего своего. Может быть, оно действительно было так, но дело было не в этом. Просто… Он влюбился!

Влюбился сразу с первого взгляда и тут же понял, что не отойдёт от этой девушки по доброй воле. А если она прогонит его, (он не сомневался, что рано или поздно так и случится), или уйдёт сама, то это будет последним днём в его жизни. Опытный хирург не шутил и не вставал перед самим собой в позу.

Оставалось одно — вести это чудо к себе домой, а там, как говорится — увидим! Как на грех, с этим тоже была проблема — погода стояла «нелётная», и, несмотря на то, что Хранитель жил недалеко, вести по студёным улицам босоногую девушку, одетую в медицинский халат на голое тело, было бы преступлением.

Но с этой проблемой он справился быстро — нарядил Мегги в собственное пальто, сапоги и шапку, а для себя похитил из ординаторской «общую» куртку, в которой нянечки выходили во двор выносить мусор и ещё за какой-нибудь надобностью. Оправданием ему служило то, что там ещё имелась видавшая виды телогрейка, которую все игнорировали за неприглядность.

Повздыхав о том, что у девушки нет даже тонких колгот и наплевав на то, что сам остался без шапки и в летних старых сменных туфлях, Хранитель повёл своё сокровище в тесную, похожую на чулан «однушку», где обитал в холостяцкой простоте и бедности.

До сих пор убогость этого жилища его не волновала. Прежде всего, потому что там не было и не ожидалось хозяйки. Сам он знавал прелести жизни в общаге и в коммуналке. Жил и на квартирах снятых с кем-то пополам. Поэтому, когда после долгих ожиданий, бумажных битв с чиновниками и некоторых махинаций, удалось, наконец, заполучить собственный угол, да ещё и в двух шагах от работы, обшарпанная железобетонная коробка с протёртым до дыр линолеумным полом, с пыльными стёклами в облупившихся рамах, с ржавой текучей сантехникой и узковатой в плечах кухней, показалась ему царскими хоромами.

Ремонт делал сам, благо руки у него росли именно из того места, откуда им было положено, вопреки тому что говорят об интеллигентах мелкие и крупные злобстеры. Два года ушло на отделку и мебелирование этой «барсучьей норы», как называл его новое жилище один из знакомых. Результат можно было охарактеризовать словом — «сойдёт». Квартирулька стала выглядеть опрятно, но продолжала оставаться бедной до нищеты, ведь позволить себе какую-то роскошь ему было не по карману. Но последнее обстоятельство его не волновало.

Друзей у Хранителя было немного. Товарищи школьных и студенческих лет, ставшие «крутыми», равно как и «выбившиеся в люди» родственники, давно уже не появлялись в пределе видимости, и восстанавливать с ними контакты не хотелось. (А зачем? Чтобы ещё раз послушать о том, что они-де умеют жить, а он не умеет?) Что же до тех, кто не был крут, то некоторое время тому назад они вдруг взялись умирать в пугающем количестве, словно хотели оправдать вывернутый наизнанку афоризм, известный всем в киношном варианте — «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным».

Таким образом, Хранитель остался один, и ему не перед кем было стесняться своего жилища, тем более что женщин ему уже давно заменяли пачка истрёпанных старых журналов, презентованных когда-то приятелем, катавшимся за границу, и пара заигранных кассет.

Мегги так восхищалась его «барсучьей норой», что сначала Хранитель даже заподозрил, что девушка над ним смеётся. Но Мегги совершенно не умела лицемерить. Это было понятно с первых минут их встречи, но он ещё не успел привыкнуть к такой искренности и к тому, что Мегги не сон, а всему что она скажет можно верить.

Между тем девушка бегала из комнаты на кухню и восторгалась то видом из окна, (нагромождение бетонных коробок), то балконом, на остекление которого у Хранителя не хватило средств, то газовой плитой, которую она, то зажигала, то гасила без помощи спичек — собственным дыханием. Но больше всего её восхитила ванная комната.

Эта часть квартиры и впрямь была гордостью Хранителя! Отделать ванную комнату удалось на славу, заменив, изношенное прежними жильцами страшилище на новенькую ванну и украсив стены очень красивой, хоть и бракованной кафельной плиткой, приобретённой по случаю. Он даже разорился тогда на недорогое, но очень миленькое кафельное панно с разноцветными рыбками, которое расположил посредине. Получилось скромно, изящно и со вкусом. Все работы проделал сам, не привлекая мастеров со стороны, что позволило сэкономить немало средств и повысить собственную самооценку. Кто знает о чём идёт речь, тот поймёт насколько дороже то, что сделано своими руками.

Теперь Мегги едва не верещала от восторга, заявляя, что это лучше, чем то, что она видела в мотеле. О каком мотеле идёт речь, Хранитель не понял, но рад был предоставить ванну в полное распоряжение импульсивной девицы.

Пока он «соображал на стол», девушка плескалась под душем и что-то пела. Но когда она закончила и явилась к нему, вытирая на ходу волосы махровым полотенцем, Хранитель едва не отхватил себе палец скальпелем, которым резал колбасу.

Ну, конечно! Она предстала перед ним голенькой, как и накануне в проёме двери «тайной» палаты. А ведь он повесил свой халат рядом с полотенцем на крючок. Правда Мегги тут же спохватилась, извинилась за «нехорошее поведение» и заметалась в поисках одежды. Пришлось прийти ей на помощь, одеть и успокоить, прибегнув к не слишком убедительному аргументу, что ничего страшного не случилось, потому что он, дескать, врач. Но сам он при этом чувствовал, что его профессиональная бестрепетность и хладнокровие сейчас дали глубокую трещину. Он ведь был мужчиной. Пусть зачуханным и с невысоким мнением о собственной персоне, но мужчиной! Джентльмен, блин...

За завтраком, ибо час был утренний, Мегги обнаружила похвальный аппетит, в результате которого колбаса, которой должно было хватить на неделю, исчезла в один присест. Та же участь постигла сыр и запасы хлеба. (Вместе с последними исчез заплесневелый батон, предназначенный голубям, по недосмотру оставленный на подоконнике.)

Увидев, как горбушка с зелёными пятнами исчезает у его гостьи во рту, Хранитель пришёл в ужас, но Мегги, выяснив причину его беспокойства, только рассмеялась.

— У меня драконий желудок! — пояснила она причину своей беспечности. — Нам случается сожрать дохлого кита месячной давности, которого по какой-то причине не доели акулы. В этом отношении для нас несъедобны разве что опилки. Я пробовала — ничего не выходит, и невкусно и не питательно. Видимо потому, что мы, драконы, по природе — хищники!

Пришлось принять её слова на веру. В любом случае батон уже исчез вместе с крошками. Теперь им обоим хотелось спать. Удручала только одна мысль — что делать, когда надо будет обедать? Конечно, он накормит Мегги и приложит все усилия, чтобы она была сыта, но что дальше? На разок-другой накормить Мегги его денег хватит, но как он сможет прокормить её, когда они закончатся? А ведь девушку требовалось ещё приодеть.

Насчёт обеда в тот день он беспокоился зря — Мегги проспала сном младенца четверо суток подряд! Это его даже поначалу испугало, но, проверив пульс и температуру спящей девушки, Хранитель пришёл к выводу, что с ней всё в порядке. Видимо она просто очень устала, буквально вымоталась за время межпространственного перехода. (Это было сумасшествие верить в такие вещи, но если даже так, то Хранитель не хотел приходить в себя!)

За это время ему удалось призанять деньжат, снять с Мегги мерку и купить ей одежду. Здесь он очень боялся напортачить, а потому украдкой разглядывал, как одеты медсёстры одного с гостьей возраста. (Он сам определил его в двадцать пять лет, но не был уверен в этой оценке. Просто, либо девушка очень тщательно ухаживала за собой, либо обладала уникальными свойствами, так-как состояние её кожи соответствовало десяти или семилетней девочке, не знающей что такое мозоли.)

Им обоим повезло — пробуждение Мегги пришлось на его выходные, и он в это время как раз был дома. Девушка открыла глаза и резко села на постели, заставив его отпрянуть, так-как он как раз потянулся к ней, чтобы поправить одеяло. Несколько секунд она удивлённо хлопала глазами, потом в них появилось узнавание и понимание, после чего она радостно улыбнулась.

Хранитель боялся выдать свои чувства, а потому принял привычный холодновато-строгий вид, который натягивал на себя, как маску во время общения с пациентами и младшим персоналом. На самом деле ему хотелось прыгать от счастья на одной ножке, и это совершенно не укрылось от Мегги.

Девушка оказалась превосходной физиономисткой, так что это даже немного пугало. Кроме того она была необыкновенно наблюдательна и обладала отличной памятью. Как потом выяснилось, Мегги действительно превосходно разбиралась в теоретической медицине, хоть познания её носили какой-то сумбурный характер. Создавалось впечатление, что она получила образование в средневековом университете, а потом подучилась кое-чему у шаманов и знахарей разных народов. Но это всё выяснилось несколько позже.

Сначала у них был обед. Хранитель уже пару раз готовил угощения на случай пробуждения гостьи, но вынужден был съесть всё сам, так-как она предпочитала сон еде. Теперь же, (ура!), её ожидала свеже зажаренная курица, картофельное пюре, салат, холодец с хреном, селёдочка с луком, а на десерт пирожные и конфеты к чаю. Запивать всё предполагалось лёгким вином, но Мегги от него отказалась, заявив, что не любит алкоголь за его свойства туманить голову.

Зато кушаньям она отдала должное, снова демонстрируя воистину драконий аппетит. Хранитель даже подумал, что проще было бы ей просто отдать кастрюлю с пюре, да и всё остальное, потому что еда исчезала с тарелки гостьи с потрясающей быстротой. При всём при этом, Мегги ела ловко управляясь с ножом и вилкой, что несколько противоречило её собственному признанию в своей неопытности в области человеческих обычаев. Объяснила она этот навык просто:

— Анджелика научила!

Анджелика, это была та самая исчезающая пациентка, которую он вытащил с того света несколько лет назад. Та, с которой началась история злосчастной палаты, исчезающей из памяти персонала и из больничной документации. Ещё, Анджелика научила Мегги управляться с сантехникой, бытовыми приборами и с одеждой. К сожалению, больше она не успела преподать своей подруге умений жить человеческой жизнью, так-как произошёл ряд событий, в результате которых им пришлось расстаться. Мегги обещала рассказать ему эту непростую историю, но сперва ей хотелось узнать побольше о том мире, в который она попала.

Покончив с обедом, (Мегги проглотила курицу в одиночку и с костями, в то время как Хранителю досталось лишь крылышко), они собрались было на прогулку, но тут девушка передумала. С любопытством, но без обычного женского принудительного интереса, оглядев обновы, она заявила, что это может обождать. Опыт прежнего пребывания в мире людей подсказывал ей, что прежде чем выходить на улицу, полезно будет собрать информацию и послушать разъяснения того, кто живёт в этом мире всю жизнь, и соответственно всё о нём знает.

Правда Хранитель не причислял себя к категории людей всё знающих о родном ему мире, но перспектива посидеть-поговорить, его даже обрадовала. Так лучше было видно её — ту, кем он любовался, пока она спала, и кем был готов любоваться, забывая про всё остальное, вплоть до самых необходимых дел.

Но тут выяснилось, что он попал. Это напоминало экзамен по предмету — «Мир людей планеты Земля; история цивилизации, устройство и современное состояние». Пришлось призвать на помощь всю свою эрудицию, извлечь из шкафа кое-какую литературу, подключить к делу интернет, который он недавно провёл, скрепя сердце и затянув пояс. Но даже при этом нашлись области, которые были для него совершенной «Терра инкогнито».

Мегги уже кое-что знала об этом мире, благодаря всё той же Анджелике. Но эрудиции девушки-студентки, вчерашней школьницы, было недостаточно для удовлетворения запросов дотошной драконессы. Правда, Хранитель отметил, что подруга Мегги, судя по всему, отличалась умом и начитанностью, но для решения всех вопросов требовался академический уровень информации.

В результате они просидели весь день и «зашкалили» далеко за полночь, когда Мегги вдруг заметила, что её собеседник утомился. Она тут же оборвала их пространную лекцию-экзамен, извинившись за свой эгоизм. Она-то готова была продолжать беседу ещё долго-долго, но не собиралась при этом эксплуатировать своего нового друга столь беспощадным образом.

Человеку требовался ежесуточный отдых, и хоть Хранитель храбрился, как мог, она настояла на том, чтобы он немедленно ложился спать. Ах, да — после ужина!

Ужина Хранитель как-то не запомнил — слипались глаза, а в голове бушевал смерч из исторических и социально-политических вопросов. Кажется, Мегги его кормила. Да, точно! И на ужин у них была жареная рыба совершенно необычного вкуса.

Это было странно, ведь он не покупал никакой рыбы. Мегги? Но она не выходила из дома. Да и на какие деньги может что-то купить девушка из другого мира, которая к тому же понятия не имеет, как обращаться с деньгами и что из себя представляют здешние магазины.

Последнее, что он запомнил, это то, как Мегги уложила его на диван, где спала до этого сама. У него был только один диван, правда, достаточно большой. Уступив его гостье, Хранитель вынужден был спать на стульях, что почти не приносило отдыха.

Узнав об этом, Мегги пришла в ужас и властной рукой уложила его на подушку, едва коснувшись которой, Хранитель провалился в сон. Во сне он целовал своей гостье колени, а она гладила и перебирала его некогда густые волосы, давно уже срезанные бритвой времени.

Когда он проснулся, то первой мыслью было — это всё сон! И тайная палата, при которой он состоял хранителем, и события последних дней, и… Мегги...

При воспоминании о девушке, Хранитель подскочил, как ужаленный. Всё, всё что угодно, только не Мегги! Пускай ему приснилось всё, вплоть до собственного рождения на свет, но Мегги не может быть нереальной. Пусть она будет реальной, даже если прямо сейчас под окнами протрубит прекрасный принц на белом коне и торжественно увезёт её в свой волшебный замок!

Резкое движение, которое он сделал, потревожило Мегги, сидевшую за столом. Девушка вздрогнула, и оторвалась от книги, которую читала. (Это был старый энциклопедический словарь. А ещё, он второй раз видел свою ненаглядную гостью в очках, которые у неё то исчезали куда-то, то появлялись.)

Сообразив, что всё в порядке, Мегги захлопнула книгу, прочитанную на две трети, и потащила его на кухню, где был готов «завтрак». Их утренняя, (хотя был уже полдень), трапеза состояла из горы мясных стейков, способных удовлетворить потребности сказочного великана. Спрашивать об их происхождении Хранитель не решился, но это вскоре выяснилось самым фантастическим образом. Когда они поели, (Мегги, как обычно, обогнала его в этом, как обогнал бы скаковой фаворит ослика запряжённого в арбу), то, конечно, решили продолжить разговор, прерванный вчера из-за усталости. Желая достать что-то из ящика стола, он потянул за его ручку, и...

Дно ящика провалилось, не выдержав веса золотых монет, которыми он был наполнен. Монеты с грохотом обрушились на пол и раскатились во все стороны. Ошарашенный Хранитель от неожиданности упал на стул, и, молча, уставился на Мегги. Чтобы заговорить ему пришлось вручную поставить на место прыгающую челюсть. И даже после этого, вопрос — «Откуда это?», прозвучал каким-то сиплым шёпотом.

— Это я сделала с помощью «огненного синтеза», — солнечно улыбнувшись, пояснила Мегги. — Меня профессор Прыск научил, а его — сеньор Самбульо, предок Анджелики!

По словам Мегги, выходило, что она может сотворить всё что угодно, взяв из окружающего мира достаточное количество необходимого вещества. Так и появились на завтрак жаренные стейки. Для их производства понадобилась в основном вода и немного минералов, которые Мегги позаимствовала из растущих за окном тополей.

— Можно было бы создать их из чистой плазмы, — поясняла неподражаемая гостья, — но я побоялась, что они получатся для тебя несъедобными. Всё-таки мы, драконы, имеем некоторое родство с огнём, а вы — люди, скорее состоите в таких же отношениях с водой.

Что же касается золота, то здесь было кое-что посложнее. Сотворить подобие золотых монет из плазмы, для Мегги, опять же таки не составляло труда. Но такое золото было крайне неустойчивым и норовило испариться. Можно было попробовать выделить его из веществ окружающей среды, ведь в небольших дозах оно содержится в воде, воздухе и даже в стенах дома. Но при значительных усилиях результат не обещал быть впечатляющим. И тогда Мегги нашла месторождение жёлтого металла в глубинах земли.

Как и любой дракон, она обладала великолепно развитым чувством золота. Жила, обнаруженная ею, залегала настолько глубоко, что для людей её разработка означала бы больше затрат, чем прибыли. Но в руках у драконессы были теперь особые плазменные технологии.

Чтобы поднять на поверхность нужное количество, она «пробурила» скважину, проходящую внутри стены дома и проникающую вглубь земной коры. Это отверстие было толщиной с детский мизинец, но его оказалось достаточно, чтобы устроить плазменный «насос» для выкачивания золота прямо в квартиру Хранителя. Физическую сущность этого явления он так и не понял, но факт был налицо — золото теперь было повсюду.

Как оказалось, монетами были забиты все пустующие ёмкости его квартиры. (Сформировать их для Мегги по образцам, которые она видела в своей драконьей жизни много раз, не составило труда.) Даже в мусорном ведре и в сапогах, в которых он привёл её домой, теперь покоились груды золота! Там, где монеты нельзя было насыпать, сверкали аккуратно сложенные слитки.

Хранителю было и смешно и грустно. Сейчас он был сказочно богат! Может не так, как какой-нибудь миллиардер, но по самой приблизительной прикидке, это в миллионы раз превышало то, что он мог заработать за всю свою жизнь. Но он совершенно не знал, как поступить со всеми этими сокровищами.

Заявиться в банк и рассказать, что нашёл клад, когда сажал дерево во дворе? Абсурд. Но может быть попробовать реализовать не всё, а какую-то небольшую часть? Скажем, пяток монет попытаться сдать в ломбард, как бабушкино наследство?

Он подобрал с пола один сверкающий кругляш и вгляделся в него. Изображение было знакомо — человек в колпаке с лопатообразной бородой, орлиным профилем и длинными волосами, лежащими на спине, словно плащ. Царь вавилонский Хаммурапи...

Приди он с такой штуковиной в скупку, дело закончится либо разговором с полицией, либо встречей в подъезде с лысыми незнакомцами перекаченного вида. Так что, выходит, сидя на золоте, он был сейчас ничуть не богаче, чем раньше.

Хранитель украдкой взглянул на Мегги. Очень не хотелось расстраивать девушку. И тогда он снова призвал на помощь свою эрудицию, и стал рассказывать ей о современном устройстве денежной системы, месте золота в этом вопросе, курсах валют, финансовом обороте капитала и так далее.

И всё же Мегги расстроилась, когда всё поняла, а потом попросила показать ей современные деньги. Вот чего ему только не хватало, так это фабрикования фальшивок! Этого Хранитель допустить не мог и не собирался.

Как поступить с золотом решили обдумать позже. Другое дело, что теперь вопрос с питанием Мегги был решён, да и новую одежду по имеющимся образцам для неё изготовить было несложно. Нерешённым оставался вопрос о том, как объяснить людям, кто она такая? Иными словами девушке требовались документы.

Пока она жила в его квартире, проблем возникнуть не должно было. Но рано или поздно, а скорее всего в ближайшее время, Мегги придётся выйти на улицу, а тогда в её сумочке должен лежать паспорт.

Где его взять? Хранитель думал. Он надеялся, что сможет придумать какой-нибудь приемлемый способ получения документа, не прибегая к криминальным методам, тем более, что соответствующих связей у него не было.

Это могло немного подождать, а сейчас ему нужно было готовиться к следующему рабочему дню, ведь выходные заканчивались. А значит, надо было снова переезжать на стулья...

Мегги и слушать об этом не захотела! Если уж спать на стульях, то не ему, а ей. И вообще, она может спать на полу, ведь драконы неприхотливы, тем более ей не привыкать лежать на золоте. (Они его так и не убрали.) В конце концов, если она настолько стесняет хозяина, то может уйти...

В общем, они легли на диван вместе, но какой уж тут сон? Хранитель не представлял себе, что это может произойти с ним ещё раз в жизни, но он лежал рядом с молодой, красивой, пышущей здоровьем женщиной и от желания готов был провалиться на месте! Попытался отвернуться — не помогает. Попробовал думать о работе — не думается...

Как на грех, Мегги смотрела на него немигающими фосфорицирующими зелёными глазами, светившимися в темноте при полном отсутствии источника света. Он затылком чувствовал её взгляд и боролся с искушением снова повернуться к девушке лицом или попросить её отвернуться к стене.

Через час такой пытки, он всё же повернулся к ней и увидел, что глаза Мегги закрыты. Но Хранитель уже не владел собой. Он едва сдержал порыв схватить любимую в судорожные объятия, и вместо этого нежно поцеловал её в губы, понимая, что может быть прямо сейчас выносит себе смертный приговор...

Глаза Мегги открылись, моргнули пару раз и закрылись снова, но губы прижались к его губам и ответили на поцелуй! Потом их руки нашли друг друга под одеялом и через секунду два тела прижались друг к другу, сплетаясь в крепких объятиях...

— Почему я? — спросил он, спустя половину ночи. — Ты ведь такая прекрасная, а я...

Мегги положила ему пальчик на губы в знак молчания.

— Ко мне сватались лучшие из лучших драконов из самых знаменитых драконьих семейств, — сказала ему девушка. — Я не буду врать, что мне не нравился никто из парней. Кобальтовые драконы, бронзовые драконы, пурпурные, крапчатые. Лучшими из лучших были также мои родные братья — Огнеплюй и Драся. Но хоть такие связи между драконами не возбраняются, никто из них не мог разбудить во мне чувства притяжения. Я немного жила среди людей и видала маловато мужчин, но и тогда не возникло это чувство. Ты первый, кто вызвал его, Хранитель! У людей принято говорить при этом — «Я люблю тебя!» Так вот — я люблю тебя!

— Это, правда происходит со мной, ты мне не снишься? — проговорил врач срывающимся голосом.

— Тебя ущипнуть? — рассмеялась Мегги. — Нет, нет, не буду, а то потом и ходить, и сидеть будет больно. Можешь мне не верить, но я тебе не снюсь, и так просто ты от меня не отделаешься! Лучше скажи — согласен ли ты стать моим принцем?

Они уснули в ту ночь под утро, но по какой-то чудесной причине Хранитель чувствовал, что выспался лучше, чем, если бы проспал целые сутки. Что бы там ни говорила Мегги, ему всё равно с трудом верилось в реальность происходящего. Нет, дело было не в том, что фантастичным было само появление из ниоткуда зелёноволосой девушки, бывшей по сути драконессой. И то, что у его гостьи изо рта могло появляться пламя, а в руках возникали мясные стейки или золотые россыпи, тоже не играло никакой роли. Чудом было то, что такая красавица, лучше которой он не видел ещё в жизни, совершенно искренне подарила ему любовь! Свою первую любовь, вместе с невинностью.