Глава 32. Большие и малые перемены

Женщина!..

Анджелика повторяла это про себя, словно пробуя на вкус свой новый статус. Казалось бы, какая разница? Миллиарды людей делали это до них и делают сейчас, в силу того, что природа предназначила их друг для друга. И так будет продолжаться до тех пор, пока не иссякнет род людской. Но какое ей до этого дело? У них своё, а у неё...

Боль прошла. Ничего космически восхитительного она не почувствовала, но это свершилось! Теперь они не просто влюблённые — они любовники, одно большое великое целое! Он, её Драся, стал действительно её! Теперь он по-настоящему был её мужчиной, а она была его женщиной, и пусть кто-нибудь скажет, что это не так!

Она чувствовала его в своём лоне, чувствовала его могучие толчки, чувствовала, как изливалось в неё его семя… Что такое боль по сравнению со всем этим? Боль пришла и ушла, а счастье осталось!

Анджелике хотелось петь и плясать, хотелось кричать всем и каждому о своём счастье! Нет, она ничего такого не делала, но когда через пару часов они встретили в замке Фига, она расцеловала его в обе щеки!

Друг всё понял. Он был крайне понятлив и умел радоваться счастью друзей. Конечно, он не сказал ни слова, но по его виду было ясно, что ему не надо ничего объяснять.

А вечером они вместе с Драсей пошли в спальню. Пошли у всех на глазах, взявшись за руки, и закрыли за собой дверь. (Прямо, как большие!)

Сказать по-правде, этой ночью между ними ничего не было. Анджелика готова была стоически перенести боль ещё раз, но Драся не принял такой жертвы, решительно заявив, что ей надо отдохнуть. В итоге они пролежали всю ночь, обнявшись, и о чём-то разговаривали. Только она не помнила о чём.

Между тем, в замке произошли и другие события. Берёзка выспалась и страшно перепугалась, когда проснулась. Правда, она быстро всё вспомнила и залилась слезами. Фоллиане пришлось её успокаивать, но девушка-библиотекарь была готова к такому повороту. Она, по-видимому, обладала недюжинным педагогическим талантом. Ей не только удалось успокоить дриаду, но она заставила Берёзку себя слушать и слушаться.

Пока Анджелика и Драся предавались счастью взаимосозерцания, а Фиг, чувствуя себя в их компании лишним, кормил Быка, Фоллиана занималась воспитательной работой. День ушёл у неё на то, чтобы примирить Берёзку с паркетом, с деревянной мебелью и даже с камином. Нельзя сказать, что дриада была от всего этого в восторге, но теперь она спокойнее относилась к тому, что для всех окружающих было естественным и очевидным. Хуже дело обстояло с едой.

К полудню Берёзка загрустила. Причина её грусти была очевидна — девушка то и дело поглаживала живот, который отчаянно урчал. Вот тут-то и начались сложности. Ни яблоки, ни морковка, ни огурцы, ни даже шикарные апельсины, не вызвали у дриады ничего похожего на аппетит. Наоборот, она приходила в ужас от каждого предложения, как, наверное, пришёл бы в ужас человек цивилизованный, которому, не шутя, предложили бы отведать блюдо из ближнего своего.

Выяснив, что в своих древесных чертогах Берёзка питалась только соком, Фоллиана обратилась за помощью к Фигу, и тот посоветовал для начала напоить дриаду водой. Это действительно сработало, но по словам того же Фига не могло полностью заменить еду.

— Человеческие инстинкты должны, наконец, проснуться! — уверенно заявил всё знающий Фиглориус. — Но лучше, если это произойдёт поскорее, а то у неё не будет сил ноги носить.

Следующую ночь все снова провели попарно — Фиг ушёл спать на конюшню под бок к Быку, Фоллиана заботливо укрывала и гладила по головке хныкавшую во сне Берёзку, а из спальни Драси и Анджелики раздалась первая настоящая песня любви. Но утром забота о том, как накормить дриаду коснулась всех.

— Бедная травка!

Берёзку нельзя было обвинить в отсутствии логики. Наверное, на всех присутствующих точно так же подействовало бы блюдо из свеже нарезанных человеческих пальцев.

— Похоже, ей больше подошла бы мясная пища! — заметил Фиг, глядя, как Фоллиана уводит от стола подругу, которая снова взялась за своё.

— И не только ей одной, — пожала плечами Анджелика. — Но где же её взять?

— Дождь утих, — сказал Драся, посмотрев в окно. — Подождите немного, я постараюсь обернуться быстро.

Анджелика собралась было с ним, но Драся настойчиво, мягко и ласково приказал ей остаться со всеми. Девушка слегка надулась, но послушалась.

Он вернулся меньше чем через час, сжимая в руках лук и стрелы, позаимствованные в рыцарском зале, и с головы до ног увешанный утками.

— Взял грех на душу! — развёл руками тот, для кого в прошлой жизни было обычным делом задрать буйвола или слизнуть пару овец. — Птица здесь непуганая, ведь хозяева замка травоядные. Но мы, если продолжим дальше миндальничать, то ножки протянем.

Никто не подумал на это возражать. Фиг вызвался выпотрошить уток, после чего зажарить часть в камине немедленно, а остальных положить в имеющийся под кухней ледник. Он попросил только помочь ему ощипать битую птицу, если только благородное собрание не хочет отложить завтрак на следующий день.

Когда по залу поплыл ни с чем несравнимый запах свежего жаркого, Берёзка вдруг подняла голову и принюхалась. В её глазах блеснула заинтересованность, а маленький аккуратный носик, казалось, вот-вот поведёт за собой хозяйку к заветной цели.

— Слава Богу! — проговорил Фиг вполголоса. — А то я думал, уж не придётся ли нам кормить эту девицу чернозёмом? Или лучше выбрать местечко, вырыть ямку и посадить её туда, как саженец, пока она у нас не засохла.

Дело пошло на лад, но не сразу. Сначала дриада попыталась утиное мясо пить, так что её пришлось учить работать челюстями. Но когда она, наконец, поняла, как это делается, то в одиночку одолела целого селезня. Фоллиана с трудом отобрала у неё кости.

— К растительной пище тоже приучим, — уверенно сказал Фиг. — Она ей так же необходима, как любому из нас.

— Чем займёмся? — спросил Драся, когда все наелись. — Дождя, вроде не намечается.

— Вот их мужа искать пойдём, — ответил Фиг, кивнув в сторону Фоллианы и Берёзки. — Не бросать же мужика в этих самых древесных чертогах. Сам он не выберется.

— Не очень-то мне хочется его видеть, но ладно, — сказал Драся, вставая.

— Я может его бы там и оставил, ввиду прошлых заслуг, — задумчиво проговорил Фиг. — Но девчонок этих жалко. Любят его обе, я это вижу. Хотя им и друг с дружкой не скучно!