ГЛАВА II

ГЛАВА II

Снежинка растаяла, а затем, зеркальной каплей, скатилась вниз, разделив зелёную щеку кисару на две равные части. Она упала на снежный покров пещеры, застыв искрящимся кристаллом на ледяной корке. Мирт шумно выдохнул, сплевывая песчинки, схватился за сердце и открыл глаза. Грудная клетка болела так, словно по ней пробежало целое стадо гураму. Кочевник тщательно ощупал себя, боясь обнаружить перелом, но на удивление всё оказалось в порядке. Юноша внимательно посмотрел на руки. Свежие раны с трудом, но всё же затягивались, и это не могло не радовать. Он задрал голову, вверх: там по-прежнему мерцал одинокий луч света, распыляя по пещере колючие снежинки. Мирт поймал одну языком. Затем ещё одну. Понравилось! Коснулся тех, что летали по воздуху. Сгреб рукой горсть снега и подул на него. Юноша решил на обратном пути обязательно захватить с собой немного странного белого песка и показать всей Ситуст-Ре силу Великой Ра-Аам превратившей воду в ледяные иглы.

Мирт понимал, что пока тело не оправилось после падения о повторной попытке, пробраться в обитель к богине, можно забыть. Звон в голове стоял такой, что даже агато не смог бы перебить его своим могучим ревом. Юноша сел, снял с пояса флягу, но ёмкость оказалось пуста. Ни капли! Тогда раздосадованный кисару сгрёб ладонями свежий снег и отправил его себе в рот — Великая Ра-Аам не даст погибнуть от жажды верному слуге! Облизнувшись, кочевник подумал, что на этот раз ему сильно повезло, что при падении он не угодил головой на торчащий выступ. Улыбка застыла на лице кочевника, юноша прикрыл глаза, наслаждаясь приятной прохладой растаявшего снега. Неожиданно до его слуховых отверстий долетел едва различимый крик.

«Аглакайя!» — первое, что пришло на ум юноше.

Он попытался подняться, но в глазах тут же потемнело. Вот же, никчемное охвостье кута! Из-за сильного головокружения Мирт решил не перемещаться по тоннелю в полный рост. Кочевник направился на разведку, продвигаясь на четвереньках. Перемещаться подобным способом, вдоль холодных стен у него получалось с большим трудом: очень скоро кисару начало жутко тошнить, а черепную коробку ломило так, словно изнутри её разрывал своими когтям агато. Мирт остановился, прислушиваясь к шороху за поворотом. Когда он выглянул из-за выступа, то обнаружил прямо перед собой группу ящеров, пробиравшихся по тоннелю навстречу кисару. Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга! Италы жадно сверкали голодными глазами в поисках жертвы. Только этого ему не хватало!

Юноша быстро спрятался за камень и замер, с трудом сдерживая дыхание. Аруту сжалось до размеров песчинки, в ожидание неминуемой гибели от когтистых лап мерзких порождении Сам-Ру. Раг остался у Аглакайи. Совсем рядом с Миртом послышался шорох, рука потянулась за костью кирувита, но и её не оказалось поблизости. Кочевник вспомнил, что забыл предплечье сиронга там, где обнаружил проход в обитель Великой Ра-Аам. Кисару каждой клеточкой своего тела ощущал рядом чьё-то неприятное дыхание. Закрыв глаза, Мирт обратился к богине за помощью.

— Можешь не стараться, нечестивец — они уже близко! Очень близко! Намного ближе, чем тебе кажется!

Кочевник разобрал шёпот жреца в паре сантиметров от своего слухового отверстия. Кисару вздрогнул и резко ударил рукой по тёмной пустоте тоннеля. Послышался сдержанный хихикающий смех, который окружил перепуганного юношу со всех сторон. Ах, ты ж, мерзкое охвостье кута!

— Почти попал! Попробуй ещё раз, а? Может они тебя услышат! Ну, же нечестивец, не разочаровывай меня! Давай! Бей!

Смех жреца, невыносимым зудом, сверлил мозг юноши. Мирт испуганно вглядывался в темноту, но ничего не смог разобрать. Тем временем италы приближались к тому месту, где скрывался воин. Пытаться убежать было напрасной тратой времени и сил. Да и как тут сориентироваться? Как только топориски возьмут след, их уже не остановить. Он не успеет проползти и четверти сикеля, когда острые когти ящеров воплотят злобный замысел Сам-Ру в жизнь. Психологическое напряжение момента порождало голос в голове кисару, который провоцировал на решительные действия, подталкивая к самому краю тропы Сам-Ру.

— Живым нет прохода в обитель богини, нечестивец! Неужели ты всё также туп, как кут? Не бойся, пойдём со мной, я провожу тебя до места. Италы помогут аруту попасть к Великой Ра-Аам! Ну, же смелее!

— Гореть тебе на ладонях Сам-Ру, Рату! Почему ты никак не оставишь меня в покое, мерзкий ты фокуру? — мысленно вступил в разговор со жрецом Мирт.

— Та тропа, которой ты идешь, нечестивец, слишком длинна, да извилиста. Я покажу тебе более короткий путь. Смелее! Не стоит бояться, со мной проще обрести покой, можешь даже не сомневаться.

Истерически смех жреца заполнил сознание кисару.

Мирт открыл глаза. Он почувствовал смрадное дыхание старика совсем рядом, словно Рату сидел прямо перед ним. Кисару протянул руку вперед, но ничего не почувствовал. Пальцы ощущали лишь холодную пустоту пещеры. Но когда рука стала возвращаться назад, невидимая сила остановила её. Кисару ощутил, как что-то холодное и довольно склизкое коснулось тыльной стороны ладони. Мирт вздрогнул всем телом и уже собирался закричать, как из тоннеля, в котором остановились италы раздался дикий вопль. Ящеры мгновенно развернулись и ту же растворились во тьме. Кисару громко с облегчением выдохнул, устало повалился на холодный каменный пол и закрыл глаза.

— Нужно поскорее выбираться или я сойду тут с ума. Видимо богиня решила проверить аруту на стойкость, прежде чем позволит мне предстать перед её чистым ликом. Рату? Ты, здесь, жалкий пожиратель падали?

Но ответом кочевнику была тишина.

Отлежавшись, он пополз в обратную сторону, надеясь натолкнуться на поворот, который приведёт его к цели. После того, как юноша преодолел около сикеля и несколько раз перебирался в смежные ответвления тоннеля, ему удалось выбраться на открытую площадку. В помещении стоял приторно-кисловатый запах. Мирт поморщился, протер глаза и замер на месте. Вот же, охвостье кута! Кочевник смотрел на группу насекомых, принявших довольно угрожающий вид при появлении незваного гостя. Мерзкое стрекотание муравьиной орды заставило аруту кисару съежиться до размеров песчинки Пояса Сам-Ру. Но удивили юношу не муравьи, которые своей величиной превосходили знакомых ему насекомых в сотни раз, а существо, лежавшее перед ним. Тусклого света льющегося из соседнего тоннеля было не достаточно, но всё же этого вполне хватило, чтобы кисару смог рассмотреть новое порождение Сам-Ру.

«Раздери меня агато! Такого забавного прислужника тёмного божества, мне ещё никогда не приходилось видеть! Его кожу словно вывернули наизнанку. Отвратительное зрелище! А может это вестник Великой Ра-Аам, пришедший ко мне на помощь?»

Незнакомец приподнял голову и когда его глаза рассмотрели в полумраке фигуру стоящего перед ним кочевника, муравьиную пещеру огласил громкий вопль ужаса. Крик разносился по тоннелям, заставляя муравьев нервничать. Насекомые засуетились, часть из них отделилась от общей массы и стала, ровным строем, надвигаться на кисару.

«Так вот, чей голос отпугнул от меня италов!»

Тунай не переставал кричать, мысленно призывая мать — медведицу, чтобы она пришла и проглотила его вместе с душой. Сначала появились чудовищных размеров гигантские муравьи, готовые разорвать кроманьонца на части, а теперь вот это существо, напоминавшее ящерицу переростка с большими глазами на пол лица. Насекомые заползли ему на грудь и, толкаясь, закрыли обзор своими надутыми брюшками. Тунай попробовал укусить парочку, из тех, что поближе, но в ответ получил порцию кислоты в глаза и, вопя, от нестерпимой боли, забыл обо всем на свете.

Тем временем Мирт начал активно отбиваться от наседавших на него муравьев. Твёрдый панцирь насекомых не уступал по прочности толстой коже гураму. Силы были явно не равны, юноша понимал, что долго оказывать сопротивление в одиночку свирепым насекомым, да ещё голыми руками, он точно не сможет. Внезапно из тоннеля выскочил итал, голодными глазами ящер быстро пробежался по помещению и накинулся на лежащего перед ним кроманьонца. Однако хищник получил достойный отпор: муравьи оставили, парализованного ядом, Тунайя и атаковали топориска. Ящер, истекая слюной, начал медленно отступать, огрызаясь и рыча.

Заметив, что расстановка сил поменялась в его пользу Мирт, используя момент, начал, активней наседать на группу насекомых пытавшихся загнать его в угол. Пока ящер, яростно уничтожал поголовье муравьёв, продолжавших пребывать из темноты небольшого отверстия, кочевник добрался до лежащего кроманьонца. Он быстро обнюхал жертву гигантских насекомых и не почувствовав ничего кроме муравьиной кислоты, пополз в тоннель из которого только что выбрался, прихватив с собой «находку». Получалось не так быстро, как хотелось бы.

При приближении человеко-ящера, Тунай с новой силой заголосить на весь лабиринт Ох-Ра. Мальчик перепугался грозного вида кисару ещё больше чем муравьёв с топориском. Кочевник оторвал кусок шкуры мешавшей ему тянуть за собой ношу и грубо запихал его в рот мальчишки. Тунай продолжал «гудеть», но это уже не отвлекало Мирта от задуманного плана.

«Вот так-то будет лучше! Хватит с меня истеричных воплей итала, раздери его агато, а тут ещё этот!»

Мирт посмотрел на терзавшего насекомых топориска. Ящер вгонял острые когти в хитиновые панцири врага, отправляя их аруту десятками в обитель Сам-Ру. Постепенно муравьиный яд возымел действие — топориск повалился на бок, под грузом десятка маленьких тел. Когда кисару практически полностью затянул кроманьонца в тоннель, своды пещеры огласили вопли хищников. Из темноты в помещение ворвались голодные собратья погибшего ящера, и началась кровавая схватка между насекомыми и самцами италов. Понимая, что у них не так много времени, Мирт начал с удвоенной силой тянуть за собой пленника муравьиного сообщества. Когда юноша остановился, чтобы сделать небольшую передышку, то заметил, что существо перестало подавать признаки жизни.

«Верно — издох? Может он подавился этим?»

Мирт осторожно вытянул кляп. Как только Тунай почувствовал, что воздух стал поступать в лёгкие в полном объеме, то мгновенно пришел в себя. Кроманьонец жадно хватал ртом воздух, вращая по сторонам безумными глазами. Он с ужасом рассматривал существо, стоявшее перед ним на коленях, несмотря на слезы, которые застили обзор. Мирт протянул к мальчику руку, желая прикоснуться к коже на лице. Тунай перепугался ещё больше и снова принялся неистово вопить, привлекая внимание хищников.

«Вот же, несносный фокуру! Он же так погубит и меня и себя!»

Кисару затолкал кусок шкуры назад, решив больше не вынимать кляп до тех пор, пока они находятся в опасной близости от италов. Словно в подтверждение правильности его мыслей по каменному коридору пронесся предсмертный крик топориска. Пришлось тянуть ношу с удвоенной силой. Вскоре Мирт почувствовал, что растратил весь запас энергии и дальше ползти не может. Тащить за собой существо превосходящее размерами даже самого крупного тога почти в полтора раза, оказалось для израненного тела кочевника непосильной задачей. Кисару опёрся спиной о холодную стену тоннеля и прикрыл глаза. Как же он устал?! Руки ломило от боли так, что нельзя было пошевелить пальцами. Ужасно хотелось пить и есть.

Чтобы не дать незнакомцу задохнуться от нехватки кислорода, он осторожно вытянул кляп. Тунай молчал, продолжая таращить, наполненные ужасом, глаза на незнакомца. Ни о чем подобном ему никогда не приходилось слышать. Кому расскажешь — не поверят! Да и стоит ли, вообще, говорить, о таком? Сочтут безумцем, а то и вовсе поколотят. Тем временем кочевник перевел дух, осмотрелся, прислушиваясь к шороху, идущему откуда-то из глубины тоннеля.

«Неужели опять Рату? Нет, не может быть! О, сохрани мою аруту, Великая Ра-Аам!»

Но вопреки ожиданиям Мирта, к ним на встречу выполз муравей. Вот же, мерзкое охвостье кута! Насекомое остановилось, несколько секунд сканировало пришельцев черными бусинами глаз, а затем, издав громкий писк, потрескивая челюстями, набросилось на кочевника. Ослабленный долгим странствием Мирт, к тому времени, практически не ощущал в себе сил, чтобы справится даже с мухой, не говоря уже о муравье — переростке. Но неожиданно для кочевника на помощь кисару пришёл маленький кроманьонец: уличив момент, когда насекомое повернулось к нему брюшком, Тунай вцепился в хитиновую конечность зубами и со всей силой потянул врага на себя. Отвлекая внимание муравья, мальчик дал возможность Мирту провести захват. Оказавшись на спине противника, кочевник с силой сдавил тонкую шею. Муравей яростно задергал мощными челюстями, но не смог ничего противопоставить необычному тандему. Однако так продолжалось не долго. Тунай получив когтистой лапой по голове, разжал челюсти, и насекомое всем телом дернулось вперед. Мирт ударился головой о твердую стену тоннеля, а затем сполз вниз не в силах пошевелить даже пальцем.

Пока муравей подползал к лежащему кисару, мальчик попытался подвигать руками. Кое-что получилось. На удивление, кисти рук оказались подвижными. Переползая от выступа к выступу, словно большая гусеница, Тунай догнал насекомое и ухватился за одну из лап, не позволяя муравью вцепиться челюстями в шею Мирта. Сообразив, в чем дело, противник развернулся и, забавно шевеля усиками, двинулся на докучавшего ему человека.

Тунай зажмурился, но не отпустил лапу, а ещё сильнее сжал конечность насекомого. Мальчик почувствовал, что к нему постепенно возвращается способность двигаться. Свободной рукой он нащупал каменный осколок небольших размеров и, как только челюсти насекомого оказались в опасной близости от его шеи, ударил муравья камнем по голове. Липкая жидкость брызнула на лицо кроманьонца, Тунай вскрикнул, часть её даже попала мальчишке в рот, однако это его не остановило. Хлесткие удары сыпались на голову несчастного насекомого. Камот перевел дыхание, собираясь с силами, пока муравей пытался вяло сопротивляться. Для надежности кроманьонец ударил ещё несколько раз, окончательно разворотив голову противника на две не равные части.

Чувствуя на губах слегка горьковатый привкус, Тунай повернулся к кисару. Дыхание перехватило от кислого запаха исходящего от насекомого. Мирт по-прежнему лежал без сознания. Кроманьонец размял конечности. Радости не было придела. Ему посчастливилось не только удачно справиться с муравьём-переростком, но и сбежать от чудовища, проживавшего в этих пещерах. Мальчик внимательно всматривался в черты кисару, стараясь запомнить, как выглядит кочевник. Ничего подобного он до этого не встречал.

«Интересно, что скажет на это Мувати? Все сказки шамана про Гутунда полная ерунда по сравнению с этим! Ух, ты ж, даже дух захватывает! Что если попробовать утащить его с собой наверх — это точно в разы лучше, чем рыбина с головой ухты. Вот поднимется шуму-то! Нет, с ним я далеко не уползу, а если опять появятся эти хвостатые, таким даже маку не страшен. Что если он здесь не один?! Нет. Лучше попытаться выбраться, а потом прийти с копьём, прихватив с собой Муку. Можно даже Шицу в придачу позвать — дядечка не упустит шанса блеснуть сноровкой перед Кагаем! У них это с давних пор ведется. Решено — сейчас выберусь, а потом приведу камотов, чтобы поймать этого зверя. Калати дар речи потеряет, когда я расскажу перед всем племенем, что со мной произошло! Это вам не коцу завалить! Тоже мне достижение! Посмотрим, что ты теперь скажешь, Амак».

Стараясь не шуметь, чтобы ненароком не разбудить Мирта, мальчик осторожно отполз назад, спрятавшись в холодную темноту коридора. Как только очертания кисару растаяли во тьме тоннеля, Тунай увеличил скорость передвижения. Очень быстро ему удалось выбраться именно к той пещере, в потолке которой зияла знакомая расщелина. Именно в неё он не так давно провалился, убегая от ухты. Хвала матери-шуцу! Однако радость ненадолго поселилась в душе мальчишки. Не успел он выбраться на свет, как из тоннеля напротив, выскочили два израненных топориска. Один из италов оказался настолько покалечен муравьями, что не смог продолжать движения, и упал, завалившись на бок. Второй ящер немного потоптался на месте, словно сомневаясь в своём выборе, но как только из темноты пещеры послышался знакомый писк насекомых, рванул из последних сил в соседний проход, оставив собрата им на растерзание.

Раненному топориску пришлось недолго мучится в ожидании своей участи. Разгневанная орда муравьёв, огромными чёрными горошинами, высыпала на открытую площадку пещеры и тут же накинулась на жертву. Хищника разорвали на глазах перепуганного кроманьонца. Тунай замер в глубине тоннеля, прося защиты у матери — шуцу. Сердце юного воина буквально вырывалось наружу, а дыхание прервалось. Наблюдая за тем, как свирепые насекомые разбираются со своим обидчиком, мальчик мечтал только о том, чтобы местные духи позволил ему выбраться на поверхность. Он совершенно забыл о недавних планах — вернуться и отловить кисару, а вместо этого пообещал матери — медведице, что навсегда забудет про данное место и никому не расскажет, лишь бы она позволила ему вернуться домой. Когда муравьи удалились, унося на своих спинах то, что ещё совсем недавно было кровожадным убийцей далекой Периферии, Тунай с облегчением выдохнул. Мальчик только сейчас обратил внимание на то, что всё это время даже не дышал, боясь раскрыть своё присутствие кровожадным насекомым.

Мирт открыл глаза. До его слуховых отверстий долетел предсмертный крик топориска. Вокруг кочевника было по-прежнему темно и холодно. Он оттолкнул ногой бездыханное тельце муравья, а затем попробовал позвать, на языке кисару, незнакомца. Использовал язык сиронгов, наречие ртупов. Ничего — мальчишки рядом не оказалось. Вот же, охвостье кута! Судя по тому, что насекомое лежало с оторванной головой, маленькому воину все-таки удалось бежать. Так как возвращаться назад опасно для жизни, кисару пополз следом за убежавшим от него кроманьонцем. Очень скоро Мирт нагнал беглеца, который устроился у выхода в пещеру и, стараясь не привлекать к себе внимание, наблюдал за схваткой топориска с муравьиной ордой. Мирт не спешил, он отлично понимал, что голыми руками, да ещё в таком состоянии ему с пришельцем не справится, поэтому решил подождать.

Когда всё стихло и насекомые покинули пещеру, мальчик осторожно выполз на свет. Аруту Мирта сжалась в предвкушении скорой разгадки. Он всё ещё верил, что перед ним посланник или страж богини, случайно попавший в подземелье. Великая Ра-Аам непременно должна помочь ему вернуться назад — вот тут-то Мирт и проскочит следом за мальчишкой в обитель богини. То, что это существо из другого мира можно было не сомневаться — все признаки на лицо. А значит стоит запастись терпением и не упустить момент.

Ждать кисару пришлось довольно продолжительное время. Сначала мальчик не мог вскарабкаться по практически отвесной стене, затем добравшись до верха, долго сидел, прислушиваясь к звукам снаружи.

«Явно чего-то опасается», — догадался кисару.

И только когда липкие нити сна стали опутывать сознание Мирта, кроманьонец пролез через расщелину, из которой перестал поступать свет. Мальчик громко чихнул на прощание, а затем исчез в темноте.

Вот теперь — пора!

Юноша тщательно размял конечности, прежде чем приступить к каким-либо действиям. Без подготовки высока вероятность, сорваться вниз. Быстро перемещаясь по пещере, он добежал до тех выступов, по которым удалось подняться мальчишке, подпрыгнул, зацепился и влез следом. Когда до поверхности оставались считанные метры, Мирт замер, решив последовать примеру кроманьонца: прислушался — тишина. Не разобрать ничего кроме стука собственного сердца. Аруту кочевника вибрировала в ожидании долгожданной встречи с Великой Ра-Аам.

«Может все-таки Тамонтса-Ра прав? Будет ли лучше, когда наступит мой рассвет, отправится тропой Сам-Ру? Стоит ли мне так торопиться? Нет, решено! Попробую, а там будь, что будет. Уж слишком долго я к этому шёл!»

Свет, который внезапно пропал, кисару объяснил себе тем, что богиня просто не хотела лишать его зрения, как поступила некогда с тем же Тамонтса-Ра. Да и вообще, мало ли, что у нее там на уме! Воодушевленный такой догадкой, Мирт подтянулся и рывком заскочил на выступ, преодолев несколько метров по холодной каменной стене, выбрался наружу. Кочевник попал прямиком в ледяной плен снежных сугробов. Жадно хватая ртом пушистый снег, Мирт быстро утолил жажду. Наверху воздух казался намного чище, хотя кочевник слишком долго находился в лабиринте, что непременно повлияло на восприятие. Не веря своему счастью, воин Периферии, круглыми от удивления глазами, смотрел по сторонам. Однако ночная мгла не сильно баловала юношу.

Кисару решил поступить, так как привык делать у себя в долине: он вскарабкался на ближайшее дерево и осмотрелся вокруг. Сердце барабанило по грудной клетке, того и гляди, норовя выскочить через открытый от удивления рот. Неужели он скоро сможет предстать перед самой Великой Ра-Аам? Коснуться стоп и задать вопросы, которые так долго терзали его аруту, в надежде получить ответы. Высоко над головой юноши, намного выше привычного для него купола, тусклым пятном, нависал мутный глаз богини, погруженной в сон. Её потухший серый зрачок напомнил кисару о старом кирувите Твердыни Умра.

«А, что, если богиня ослабила свою силу после того, как я, без приглашения, нарушил границу её мира. Почему так темно-то? Неужели Рату оказался прав и мне действительно для начала стоило распрощаться с аруту, прежде чем являться на поклон к Великой Ра-Аам?! Нет! Тогда в чем смысл? Это неправильно. Жрецы не могут так ошибаться. Зачем умирать, если можно вот так просто попасть к ней? Тропа не легка, но ведь всегда есть шанс попробовать вернуться назад. Тут, явно что-то не так. Спуститься вниз? Интересно, как скоро, богиня простит меня и вернёт свет? Хотя все это мало похоже на обитель богини, которую так красочно нам описывал Рату. Погоди-ка, а где же прислужник Сам-Ру?»

Холод сковывал конечности, но юноша не придавал этому особого значения — подумаешь чуть прохладней, чем в глубинах любой из многочисленных рек Периферии. Терзаемый сомнениями, Мирт неожиданно упёрся глазами в далёкие огни стоянки древних людей. От эмоции переполнявших его аруту, кочевник чуть не свалился с ветки. Свет! Возможно, именно там он сможет найти ответ на свой вопрос?! Огонь говорил о жизни, однако в нем вряд ли было что-то божественное — точно такой же, как и в кочевье кисару. Ничего примечательного. А, если все же это коварные уловки См-Ру? Голова Мирта пошла кругом, от обилия нахлынувших мыслей, водоворотом закрутивших мозг. Ему сразу вспомнились слова Ашат-Рара, а также Сабатаранги, которые пытались донести до него своё виденье на божественное происхождение источника света Великой Ра-Аам. Но легкое прикосновение тёплых пальцев к хвосту юноши оборвали цепочку рассуждений и заставили сжаться аруту до размеров горошины.

Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!

Мирт обратился с просьбой о защите к богине и, медленно опустил глаза вниз.

«Храни мою аруту, Великая Ра-Аам!»