ГЛАВА XXX

ГЛАВА XXX

Мелкая каменная крошка посыпалась сверху на блестящий шлем. Рука прошлась по забралу, смахивая песок. Осторожно раздвинув лопатообразные листья растения, сиронг пристально вглядывался в мерцание тусклых огней на вершине скалы. Приглушенные голоса долетали до ушных отверстий. Нет, тут им так просто не пройти. Нахрапом их явно не возьмешь. Мерзкие уранга! Ашат-Рар попятился назад, стараясь не издавать лишнего шума. Наверняка мурги выставили дозорных. Нельзя допустить, чтобы наёмники обнаружили присутствие воинов Ситуст-Ры раньше положенного времени. На скальном выступе показались огни факела, сахигарл пригнулся. Всё верно, вот и дозор. Нет, ждать больше нельзя. Воин тихо опустился на колени, так чтобы не привлекать к себе внимание противника. Рассмотреть в такой темени им вряд ли что-то удастся. Дальше пришлось продвигаться ползком. Переползая по сырому мху, весь в грязи и ссадинах, Ашат-Рар с ненавистью вспоминал беглых кисару. Ну, дай только до тебя добраться, Мирт! Воображение сахигарла живо рисовало жестокие сцены расправы.

Как только свет факелов растаял во тьме, он поднялся и короткими перебежками добежал до зарослей кустарника, в котором оставил топориска. Ящер издал утробное урчание, почувствовав приближение хозяина. Лучше поторопиться, мало ли что! Бросив ещё раз взгляд на ущелье, Ашат-Рар отправился в лагерь. Необходимо все тщательно обдумать, прежде чем пробовать прорваться через заслон из наёмников. Желательно, конечно, осуществить переправу ещё до рассвета. Тикитун наотрез отказался пропускать сиронгов в земли кочевников Рахмая Короткая память без хорошего откупа. Вот же, наглец! Простояв два рассвета о подножья горы, хадрат решил не дожидаться подкрепления из рампа Од-Ра и попробовать взять логово мургов хитростью. Дело не простое, но иного выхода у них не было. Придётся рискнуть. Ашат-Рар задумал отправить на переговоры Акилон-Сака а самому с группой молодых сахигарлов вскарабкаться на скалу, с которой будет удобно напасть на вражеский лагерь. Он твёрдо решил, что при первой же возможности жестоко расправится с непокорным Тикитуном. Виданное ли дело, чтобы какой-то отброс из уранга противился воле самой Ситуст-Ры!

Весь обратный путь хадрат размышлял над тем, как лучше осуществить задуманное, все время, держа в голове образ ненавистного Мирта, который, как он искренне считал, и стал причиной всех бед Ситуст-Ры. Сначала его пленения, после битвы у Забытых пещер, до позорного бегства при покровительстве безумного старца Тамонтса-Ра.

— Акилон-Сак, всё готово? — бросил на ходу Ашат-Рар, подъезжая к стоявшему рядом с топориском рахгута.

— Так точно! Два хамру пойдут со мной, хуму. Одно набранное из лучших сахигарлов отравится с тобой. Остальные будут дожидаться нашего возвращения. Все как ты велел.

— Отлично, надеюсь, посыльный не разочарует меня.

Ашат-Рар спрыгнул на землю, снял с пояса флягу и сделал пару глотков толье. Сиронг посмотрел на уставшие лица подчинённых. Да, дела совсем плохи, Периферия их серьезно вымотала. Где озорной блеск в глазах, где боевой задор, характерный для молодых воинов совсем недавно сдавших испытания на уровень? Мерзкие дикари основательно измотали их и смогли выжечь воинственный запал из сердец сахигарлов. Ну, ничего, ещё не все потеряно. Ашат-Рар погладил топориска по шее, животное нервничало, чувствуя волнение хозяина. Сердце бешено колотилось в груди хадрата. Шутка ли: от того как пройдет эта вылазка зависит его будущее, а может и будущее всей Ситуст-Ры. Лазить по скалистым горам им ещё не приходилось, а тем более проводить в них боевые операции, с захватом вражеского лагеря. Сабатаранге такое и не снилось! Вот где проявиться величие Ситуст-Ры!

— Хуму, — воин приложил кулак к груди, — есть одна проблема.

— Что ещё?

Хадрат сделал два коротких глотка, вытер тыльной стороной руки рот и приготовился слушать.

— Прибыл Навахуд-Арам, личный посыльный Рулаг-Хатаруна.

— Тьфу! Они, что сговорились! — не выдержал сахигарл, — когда эти головастые мыслители оставят меня, наконец, в покое и дадут доделать начатое, без их советов?

Прибытие лучшего воина Рулаг-Хатаруна не предвещало для них ничего хорошего. Ашат-Рар помнил сиронга ещё по Ора-Хота. Вечная головная боль! Мерзкий назойливый тип, добившийся успехов только благодаря тому, что всегда оказывался в нужное время и в нужном месте. Хадрат терпеть не мог услужливых карьеристов, которым обманным путём удавалось пройти один уровень, за другим, повысить коэффициент доверия и затесаться в уполномоченные лица высших начальников. Мерзость! Рулаг знал, кого отправлять, будь он не ладен! Мерзкое отребья Твердыни! Этот просто так не отвяжется. Сиронг сжал рукоять рага до боли в суставах.

— Чего хочет, докладывал?

— Не могу знать. Дожидается тебя в лагере, говорит, что будет обсуждать поручение исурамбу-таронгов только с хадратом. Упёртый. Думаю, ты и сам понимаешь, зачем его прислали властители Твердыни. Как быть-то с ним, хуму?

План оказался под угрозой срыва. Мысли, пчелиным роем, кружили у него в голове. Ашат-Рар сплюнул остатки толье себе под ноги, вскочил верхом на топориска и прошипел:

— Действуем по плану, Отправляйся к мургам, а остальное тебя не должно волновать. И помни, Акилон-Сак — ты на сегодня хадрат рампа Од-Ра. Веди себя подобающе. Твоя задача тянуть до рассвета, остальное мы сделаем сами. Надеюсь, до этого не дойдёт, не хотелось бы получать стрелу под сердце. Не забывай — без крайней необходимости раг не вынимать, григеры держите за спиной. Ты меня услышал, Акило-Сак?

— Разрешите выполнять, хуму!

— Действуй.

Ашат-Рар опустил забрало, развернул ящера и помчался в лагерь. Нужно было как можно быстрее решить вопрос с посыльным таронгов. Нельзя, чтобы щупальца кирувитов расползлись по Периферии раньше, чем того потребуют обстоятельства. К тому времени, как топориск хадрата остановился напротив походного шатра сиронгов, Акилон-Сак въехал в ущелье. Сердца сахигарлов нервно забились. Буйный нрав мургов и довольно не предсказуемое поведение, вынуждало быть настороже. Даже когда за спиной висит григер, а на бедре заточенный раг, нельзя расслабляться. Акилон понимал, что сейчас они как на ладони — стреляй, не хочу! Да и Ситуст-Ра им теперь вряд ли поможет. Он с тоской вспомнил прежнюю службу в Коло-Араста. Чего не сиделось-то?! Глупец! Все равно весь почет соберёт Ашат-Рар, а рискуют они одинаково. Кто бы мог подумать, что всё так закончиться. С каждым шагом топориска сердце сахигарла сжималось все сильнее и сильнее.

Тихий свист от стрелы, пролетевшей над самой головой сахигарла, прервал размышления рахгута. Снаряд растаял в кустах палисомы. Колонна сиронгов замерла на месте. Акилон поднял вытянутую руку вверх.

— Куда направляетесь, прихвостни Сам-Ру? — раздалось где-то над головой сиронга.

Акилон-Сак, знавший язык кочевых уранга, тут же ответил, не дожидаясь, когда следующая стрела пробьёт сатунгасу или того хуже — продырявит ему череп.

— Я хадрат Ситуст-Ры, Ашат-Рар, хочу говорить с Тикитуном. Он обещал, что за хороший откуп мы сможем пройти в земли старого Рахмая Короткая память. Так?

Следующий снаряд просвистел совсем рядом с забралом всадника, а затем, когда сиронги вжались в седла, из темноты показалась большая голова гурмаму. Сопротивление бесполезно, они под прицелом. Вспыхнули факелы, после чего навстречу сиронгам выехал крупный воин с обезображенным шрамами лицом. У Акилона возникло предположение, что ртупа, когда-то давно использовали в качестве тренировочного снаряда. Предводитель мургов хищно оскалился и прогремел:

— Ну, что ж, если Ситуст-Ра просит, Тикутун готов её выслушать. Говори.

Акилон-Сак метнул злобный взгляд на ртупа. Свободные уранга Периферий не шли, ни в какое сравнение с теми жалкими созданиями, которых сиронги вели на привязи через Пояс Сам-Ру.

Тем временем, Ашат-Рар выслушал пламенную речь посыльного Рулаг-Хатаруна. Злость, когтистыми лапами, разрывала сердце хадрата. Стоило ему покинуть пределы Ситуст-Ры, как тут же кирувит забыл, кому обязан своим возвышением. Сахигарл вновь подумал о Сабатаранге, которому на протяжении всей службы приходилось выслушиваться распоряжения исурамбу-таронгов, сидевших за стенами Твердыни Умра, и решавших, что и как ему делать. Пора заканчивать эту порочную практику! Разговор затянулся. Ашат-Рар нервничал, понимая, что драгоценное время уходит. Чем дольше он будет общаться с приспешником кирувитов, тем меньше шансов выбраться остаётся у Акилон-Сака.

— Что скажешь на все это, хуму? — мерзко ухмыляясь, протянул Навахуд-Арам.

Всадник бережно поглаживал толстыми пальцами риклон, поглядывая из-под полуопущенных век на хмурое лицо хадрата. Ему нравилось наблюдать, как великий Ашат-Рар, некогда лидер воинственных Ра-Сом-ала, словно загнанный в ловушку кут, вынужден экстренно искать выход. Этот молодой выскочка, который волей судьбы оказался на самом верху пирамиды власти, никогда ему не нравился. Слишком дерзок и своенравен. Навахуд-Арам считал не заслеженным то, что юноша, ещё вчера служивший простым рахгута, вследствие последних событий оказался чуть ли не главным сахигарлом Ситуст-Ры не уступавшим самому Сабатаранге. Причем минуя все ступени по степени доверия!

— Возвращайся, назад и передай Рулаг-Хатаруну, что как только я закончу то, зачем сюда прибыл, сразу вернусь. В любом случае, сейчас я мало чем могу им помочь!

— Ты знаешь, Ашат-Рар, что бывает с теми, кто начинает, перечить исурамбу-таронгам. Тамонтса-Ра покинул нас, а значит все твои прежние договоренности с Твердыней не в счёт. Подумай хорошенько, хадрат. Ведь кто тебя поставил на эту должность, тот легко может снять. Стоит ли этот безумный уранга таких усилий? Чего ты хочешь добиться, кому что доказать? Повторяю, Ситуст-Ра в опасности и ты, хадрат, в первую очередь должен откликнуться на призыв Рулаг-Хатаруна, или у тебя другое мнение на это счёт?

Мерзкий склизкий червь! Ашат-Рар на мгновение застыл, анализируя информацию. Тамонтса-Ра больше не во главе совета. Так вот откуда этот надменный тон, ухмылки и фразы с двойным подтекстом. Мразь! Поганый сын кута! Приспособленец, от которых стоит избавиться, как только решиться вопрос с Периферией.

«Значит старик, всё же не выдержал! Почил. Жаль. Это конечно серьёзно осложняет ситуацию, но не настолько, как считает это увалень, от которого сейчас толку, что от кута!»

— Я всё сказал, Навахуд-Арам. Хочется вам или нет, а пока ещё я хадрат Ситуст-Ры, с Тамонтса-Ра или без него, а я закончу что начал, не будь я Ашат-Рар. Так, что можешь не тратить на меня больше своего красноречия. Отправляйся туда, откуда пришел.

— Не передергивай, хуму. Собираешься поступиться интересами Ситуст-Ры в угоду своим амбициям, Ашат-Рар? Забыл, кто управляет Твердыней? Или ты настолько поверил в собственные силы, что готов бросить вызов Твердыне?

«Лживый провокатор! Как система вообще пропустила такую гниль, куда смотрела вся эта братия головастых мыслителей, засевшая в башнях Твердыни? Кого вы взрастили вокруг себя?»

Ашат-Рар поднял забрало, сплюнул себе под ноги и впился красным глазом в холёное лицо сахигарла.

— Довольно, я сыт по горло твоими речами! — гаркнул Ашат-Рар.

— Я попрошу …

— Заткнись! Бр-р! Послушай…ты… сын кута, ты видно не понимаешь, к кому сейчас обращаешься. Клянусь властью таронгов, я не хотел всё усложнять, но по-другому вы не понимаете. Так вот: ты, мерзкая гниль, сейчас же отправишься назад и убедишь от моего имени достопочтимый совет в том, что им придётся дождаться моего возвращения. И не нужно больше присылать ко мне посыльных, понял? Хотят помочь, пусть лучше снарядят больше сахигарлов, о чём я не раз просил Рулаг-Хатаруна. Иначе …

Заливистый смех Навахуд-Арама наполнил шатёр, вызвав внутри Ашат-Рара приступ неудержимого гнева.

— Хватит, не смеши! Неужели, хадрат, ты думаешь, что я проделал такой путь, чтобы услышать от тебя это? Мы уважаем твои боевые заслуги, Ашат-Рар, но не стоит слишком зазнаваться. Старый Тамонтса-Ра не желал перед своим уходом нового кровопролития, оттого и шёл у тебя на поводу. Но всё закончилось. Положение серьёзное. Не пойдёшь с нами — как хочешь, но властью данной мне исурамбу-таронгами я увожу с собой всех сиронгов. Всех до единого, понял, Ашат-Рар! Решил гоняться за уранга, воля твоя, но сахигарлов я верну Ситуст-Ре. Как бы ты не кричал и не устраивал истерик. Все!

Терпение лопнуло. Ашат-Рар бросил взгляд на стоящего у входа стража, тот быстро выскочил наружу. Хадрат четким движением выхватил раг, сделал резкий шаг вперёд, взмахнул снизу вверх мечом и распорол горло собеседнику. Навахуд-Арам упал на колени, словно подкошенный сноп. С выпученными глазами, он озирался по сторонам. Как же так-то? Жадно хватая ртом воздух, сахигарл попробовал что-то сказать, но наружу вылетал лишь хриплый свист и кровавые пузыри. Шаря руками по утоптанной сандалиями почве, сиронг лихорадочно пытался найти спасение от разящей десницы хадрата.

— Никто, слышишь меня, поганый сын кута! Никто не смеет мне приказывать!

Ашат-Рар наступил ногой на голову сахигарла. Уткнувшись лицом в примятый мох, Навахуд-Арам тихо расстался с жизнью. Пульсирующие струи ослабли, кровь залила правую ногу хадрата. Всё кончено. Ашат-Рар закричал и несколькими точными ударами отсек голову посыльного от большого тела. Вот так-то оно лучше! Каждому свое место. Воин брезгливо посмотрел на неподвижное тело противника, круто развернулся и быстрым шагом покинул шатёр. Это мерзкий лизоблюд никогда ему не нравился!

— Рагута!

— Слушаю, хуму.

— Уберите здесь всё к моему возвращению.

— Хуму, а как же быть … — попытался задать вопрос молодой воин, в глазах которого затаился страх.

— Скормить топорискам!

Не оборачиваясь, Ашат-Рар вскочил на спину ящера и умчался к ущелью, где его дожидались сахигарлы. Настроение сиронга испортилось окончательно. Столько потраченного времени и все напрасно! Происки кирувитов вызвали очередной приступ гнева. Возможно, точно также пришлось бы поступить с Рулаг-Хатаруном, кто знает?! Ну, ничего, он разберется в ситуации, как только покончит с Миртом. Вычистит сектора Ситуст-Ры от всей этой лживой падали и наведет, наконец, порядок, пусть даже и ценой жизни нескольких видных деятелей Твердыни.

Загнав топориска, сиронг очень скоро оказался у подножья горы. Обменявшись несколькими знаками с рахгута, он осторожно двинулся вверх по склону. Следовало поторопиться. Пришлось делать крюк, дабы не напороться на дозор мургов. Ашат-Рар не сомневался, что ленивые наёмники не станут отходить далеко от лагеря, но осторожность никогда не помешает. Добравшись до нужного яруса и исцарапав конечности в кровь, им, наконец, удалось доползти до площадки, с которой можно было наблюдать за всем происходящим в лагере кочевников. Где-то в темноте послышалось глухое рычание и звонкие крики кутов. Должно быть, агато вышел на охоту.

Ашат-Рар оглянулся: позади него лежало два хамру воинов Ситуст-Ры с замирающим сердцем дожидавшихся команды. В темноте особо не разглядишь, но Ашат-Рар готов был поклясться, что видел, даже через опущенное забрало, страх неизвестности. Лютый страх, сковывающий конечности и толкающий в жадную пасть смерти. Да, слишком молоды и не объезжены, сказал бы сейчас Сабатаранга. Уж он-то с толком подходил к пополнению рампа новобранцами. Требовалось время, чтобы привыкнуть к особенностям жизни Периферии, которого у них не осталось.

Где-то над головой прокричал припозднившийся охнос, хадрат не обратил на хищника никакого внимания. Когда вокруг так темно, он им совершенно не страшен. Ашат-Рар подполз к самому краю и стал пристально вглядываться в слабые отсветы костров — практически ничего не видно. Пришлось спуститься на ярус ниже, потом ещё ниже. Медленно, словно посланники Сам-Ру, за хадратом следовали фаранги. По всему видно, Акилон-Сак добился превосходных результатов, раз наёмники привели сиронгов в лагерь. Хадрат приободрился, но каково же было его удивление, когда на глазах сиронгов рахгута рухнул на колени со связанными за спиной руками. Так вот значит, как вы служите Ситуст-Ре. Внутри аруту вспыхнуло пламя праведного гнева. Ещё ни разу, на его памяти, кочевой сброд Периферии так легко не брал в плен сиронгов. Все кто пошел с рахгута — живы, значит, даже не пытались оказать сопротивления! Подумать только — свободный гражданин Ситуст-Ры преклонил голову перед оборванцем, не помнящим собственной матери и отца! Да добрая половина из них и племен-то своих не помнят! Ещё на этапе выбора карьеры военного, молодому сиронгу вбивают в голову, что лучше погибнуть с честью, чем сдаться в плен. А тут такое! Злоба с новой силой вспыхнула внутри хадрата.

Ашат-Рар осторожно, стараясь не производить лишнего шума, стащил григер со спины, аккуратно вложил болт в ложе и навёл стрелу на спину рахгута. Свет костров лизнул бронзовый наконечник. Ещё мгновение и сердце Акилон-Сака остановиться навсегда. Хадрат вглядывался в изуродованное лицо вожака наёмников. Мерзкая ухмылка заставляла вздрагивать сиронга, от переполнявшей арату злости. Ну, Акило-Сак! Ну, услужил! На мгновение Ашат-Рар замер, выждал паузу, выдохнул и расслабил пальцы. Нет, так не пойдёт! Убить сахигарла сейчас означало бы провалить весь план и навлечь беду на остальных. Он выругался про себя, убрал болт в колчан. Подав знак ближайшему воину, сиронг скинул вниз конец толстой верёвки и начал спуск. Словно огромный откет из лабиринта Ох-Ра Ашат-Рар повис над лагерем мургов. Видел бы его Сабатаранга!

— Хлипкие пошли нынче воины. Слабеет Ситуст-Ра-то. Что скажешь теперь, хадрат?

Акилон-Сак виновато опустил голову. Дело — дрянь! Мурги заявили, что хамру сахигралов, что осталась внизу, перебили, часть взяли в плен, и сейчас ведут в лагерь. Где хадрат неизвестно. Что скажет на все это Ашат-Рар, когда узнает, что их пленили, словно детенышей кута?! Да, переговорщик из него получился никакой. Теперь всё одно, либо саяк наёмника, либо каменоломни Тиглура. Хотя сектор Ситуст-Ры ещё очень мягкое наказание. Нет. Ашат-Рар не пойдёт на это. Не думал Акилон-Сак, что когда настанет момент сделать выбор, рука дрогнет, а ведь Тикитун был так близко! Сиронг не смог принять смерть достойно. Уйти, а другие останутся? Он не готов, слишком рано. Тем более, когда есть шанс выжить. На худой конец, всегда можно попытаться вступить в ряды мургов. Что если и вправду?! Всё лучше, чем расстаться с аруту в расцвете лет. Сиронг — мург, заманчивое предложение!

— Ну что, пригорюнился, хадрат?

Ломаный язык кочевника коверкал привычные слова, но общий смысл сахигарл уловил.

— Виданное ли дело, сиронг угодил в лен! Испугался? — не унимался Тикитун.

Раздался одобрительный хохот наёмников. Воины построились вокруг костра, перед которым на коленях стояли сахигарлы. Остальные мурги, кроме вожака не спешили покидать седел, наблюдая за происходящим со спин ящеров. Коварство Ситуст-Ры было известно каждому. Тикитун приказ усилить дозор. Мало ли что! Вожак наёмников не собирался убивать хадрата, планируя получить за него хороший выкуп, остальных можно и в расход пустить на корм топорисками. Шутка ли, не каждый рассвет тебе попадается командующий самого могущественного народа под куполом Великой Ра-Аам.

Кто бы мог подумать, что идея засесть в горах и собирать дань с проезжающих закончится для них так удачно. То, что получилось у Тикитуна, не удавалось не одному кочевнику. Ртуп был ужасно собой горд. Это поможет ещё больше сплотить вокруг себя мургов. Возможно со временем, он даже возглавит самую многочисленную группу наёмников на всей Периферии, которой под силу бросить вызов самим сиронгам. Но не стоило обольщаться, так как наверняка не все такие трусы как эти! Тикутун провёл рукой по макушке, изрезанной глубокими шрамами, напоминание о давней встрече с хамру Од-Ра. Сабатаранга! Агатра был не то, что этот горе-вояка! Тогда ему едва удалось спастись. После этого он вступил в ряды наёмников.

— Тоск, а ну разговори-ка гостя, что-то становиться скучно.

Смех волной пробежал по нестройным рядам наёмников. Маленький представитель племён покасту, спрыгнул с шеи своего гураму, подбежал со спины к сиронгу, а затем больно ударил коленом между лопаток сахигарла. Повалил на землю. Запрыгнул на грудь, скинул шлем, схватил взъерошенные перья в кулак и срезал их большим кинжалом. Поступок мурга ядовитым жалом уколол в сердце висевшего над лагерем Ашат-Рара. Какой позор! Сиронга подхватили под руки два рослых ртупа, подняли. Акило-Сак испуганно таращил глаза по сторонам. Страх настолько сковал его, что не получалось связать даже пары слов. Он словно и не говорил никогда на родном языке. Тоск продолжил: обхватил одной рукой мощную шею сиронга, а другой сжимавшей кинжал упёрся в грудь.

— Ну! — зашипел, на языке кочевников, в ушное отверстие сиронга наёмник.

— Я хочу, …прошу …

— Громче, мерзкий сын кута! Громче!

— Громче! — поддержали товарища мурги.

Тоск надавил с такой силой на кинжал, что сахигарл почувствовал как холодное жало клинка, протиснулось между щитками сатунгасу и готово в любой момент поразить сердце воина.

— Я …, Я отрекаюсь от Ситуст-Ры и готов …Готов вступить в ваши ряды, — выдавил из себя Акилон-Сак.

Тикитун подошел ближе. Вокруг воцарилась мертвая тишина. Каждый наемник, находившийся в лагере, решил, что ослышался. Виданное ли дело — пойманный в плен сиронг, решил стать мургом!

— Я ослышался, Тоск? А, ну! — Тикитун кивнул воину, чтобы тот расшевелил обомлевшего от страха пленника.

Покасту сдавил мощную шею, выждал немного, а затем ослабил хватку, чтобы сиронг смог дышать и говорить.

— Да, я Ашат-Рар, хадрат Ситуст-Ры, прошу тебя Тикитун принять меня в свои ряды.

— Вот так да!

Над лагерем разлетелся громкий смех и звериное улюлюканье. Наёмники отказывались верить происходящему. Но смех оборвался также быстро, как и начался. Раздался свист тетивы и Акилон-Сак упал вперед с пробитым насквозь черепом. Тоск перекатился несколько раз, вскочил на ноги и быстро осмотрелся по сторонам. Рука воина нащупала на поясе саяк. Вспыхнули факелы, стало значительно светлее и мурги смогли разглядеть, что из головы сиронга торчит хвостовик стрелы григера. Ситуст-Ра! Изрезанное шрамами лицо Тикитуна напряглось. Он бросил быстрый взгляд вверх. Вот же, мерзкие охвостья кута! Кочевник сразу разглядел в отсвете факелов, блестящие доспехи сиронгов. Разорви их аруту, Цоронг!

Раздался уже знакомый свист. Один, другой, ещё один! Пущенные сахигарлами стрелы безошибочно находили свои цели. Ашат-Рар отпустил веревку, вскинул на плечо григер, прицелился и выстрелил. Единственный глаз хадрата не мог насытиться страданиями уранга, стенающими от боли. Они надолго запомнят эту встречу с ним!

Скромный лучик света пробился сквозь отверстие купола и коснулся верхушки дерева. Периферия просыпалась. Грузным шагом огромный агато возвращался с охоты. Куты разбегались по сторонам, словно рябь на воде от упавшей ветки. Ящер не был голоден, но крики и вопли наёмников привлекли внимание хищника. Пробравшись через расщелину и поднявшись на пару ярусов вверх, он выбрался на площадку, которую облюбовали для себя мурги.