Глава 22

Наутро, когда ночные впечатления немного сгладились, все подступили к Нелли с вопросами:

— Что будет дальше? Как госпожа Эйлин перепишет книгу? Понадобится кровь Зари или нет?

Нелл сразу почувствовала себя значительной персоной. Она кокетливо откинула назад длинные волосы:

— Мы все скоро всё увидим… А что касается Зари, — она раздула ноздри, слегка приподняв голову, — старостью и тленом тянет из её каморы, значит, она там.

Пока все сидели и весело завтракали возле камина, Эйлин мучительно размышляла у себя, наверху. Гладкий черный стилос манил её, раскрытый учебник притягивал магнитом…

Волшебница расхаживала взад и вперёд, стискивая голову обеими руками. По логике происходящего, она должна была взять у Зари кровь, чтобы переписать книгу и получить дар перемещений во времени. Получить дар — и отнять у старухи жизнь.

— Я не убиваю и не калечу, — громко сказала сама себе Эйлин, — если в этом нет необходимости.

Есть ли в этом необходимость? Нужно ли отнимать одну жизнь во имя призрачной надежды спасти другую?

Отец передал свой дар сыну, тот — своей сестре… Значит, дар не наследуется. Кроме того, Зари и её брат Клаузис знали, что любой маг может заполучить этот дар… Зари очень боится, что это выйдет у Эйлин. Значит, перемещаться во времени может любой, у кого есть магические способности…

Какая-то деталь ускользала от её понимания, и это очень раздражало Эйлин. Зари прятала учебник и обсидиановые принадлежности. А если бы она умерла, а кто-то распечатал бы капсулу? И этот кто-то знал бы, как нужно переписывать учебник?..

Солнце склонялось к закату, Эйлин так и не спустилась вниз, и никто не решился потревожить её. Только ночью, когда в доме всё снова стихло, Эйлин приняла решение. Одним дуновением она зажгла свечи в массивном старинном канделябре, раскрыла учебник на первой странице и положила перед собой стопку чистой бумаги.

Обсидиановый нож маслянисто поблескивал, гладкий и абсолютно черный. Эйлин взяла его в правую руку, немного помедлила, а потом решительно прочертила ножом линию на левом запястье. Рана на белой руке выглядела как раскрытый рот. Этот рот сочился кровью, и Эйлин поспешно положила руку на край чернильницы. Она не боялась крови, вовсе нет, просто кровь не должна течь попусту. Чернильница стала довольно быстро наполняться.

— Итак, не будем терять время, — сказала Эйлин сама себе.

Она обмакнула стилос в чернильницу и начала старательно копировать рунические символы.

К утру было написано довольно много, но кровь всё текла из рассечённого запястья, и Эйлин ощутила слабость и головокружение. Она применила несколько приёмов, которым научилась у Призраков Огня, но ни один не помогал. Тогда Эйлин просто сжала пальцами края раны и стала заговаривать кровь, как это делают знахарки. Однако, стоило ей убрать пальцы, кровавый рот снова раскрылся, будто насмехаясь.

— Ах ты, чёрт! — ругнулась Эйлин.

Свечи за ночь оплыли, за окном занимался рассвет. Если кровь будет всё так же течь, Эйлин даже не успеет прочесть то, что ей удалось переписать, она попросту истечёт кровью.

Придерживая разрезанную руку, Эйлин внимательно осмотрела нож. Что в нём особенного? Может, лезвие обработано каким-нибудь ядом? Нет, кажется, нет. С виду обсидиан как обсидиан. Но наверняка те, кто создал эти предметы, наложил на них какие-то заклятия.

— Мама, мам! — Нелли настойчиво стучала, нет, даже колотила в дверь. — Что у тебя там делается? Мам, открой!

Эйлин ещё не успела придумать благовидного предлога для отказа, как дверь распахнулась.

— Я почуяла странный запах, — сказала Нелли, — стала искать, а за твоей дверью чувствую… Кровь! — взвизгнула она.

Эйлин попыталась спрятать руку, но только испачкала одежду на боку. За спиною Нелли показались Мелис, Фергюс и Дисси. Они выглядели встревоженными.

— Кровь течет и течет! — глаза Нелли расширились, ноздри панически раздулись.

— Ты что, начала переписывать книгу собственной кровью? — спросил Фергюс.

Эйлин кивнула.

— И что?

— Да ничего, — Эйлин досадливо тряхнула головой и тут же пожалела об этом: голова закружилась так сильно, что волшебнице пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Этот край сразу же стал алым.

— Что же нам делать? — в глазах Дисси плескался ужас. — Как остановить кровь?

За дверью раздалось омерзительное хихиканье:

— А никак! Ты решила, что сможешь разомкнуть порочный круг? Ты получишь дар, но не успеешь его использовать! Ты исчезнешь вместе с ним, и я снова останусь последней из тех, кто оседлал Время!

Зари злорадствовала. В этот миг она выглядела настолько отвратительно, что Нелли, развернувшись одним прыжком, толкнула старуху в грудь и захлопнула дверь у неё перед носом. Девушка ещё не успела повернуться обратно, как почувствовала, что её дёргают за рукав.

— Нелли, кристаллы! Надо приложить кристаллы! — Мелис всё тянул её за одежду.

— Точно! Какие же мы дураки!

Дисси и Фергюс сорвались со своих мест. Хризолитовые семена лежали в открытую на столе, и даже странно, что Эйлин не пришло в голову воспользоваться ими. Фергюс осторожно придерживал раненую руку, а Дисси приложила к разрезу оба кристалла.

Боль ушла настолько быстро, что Эйлин длинно выдохнула. Рана затянулась прямо на глазах, а на руке осталась лишь ярко-розовая полоска. Лица у всех посветлели.

— Тебе нужен крепкий сладкий чай, — заявил Фергюс.

— И гречневая каша, и мясо с кровью, — добавила Нелл.

Дисси с готовностью закивала головой, отчего её черные тугие косички запрыгали по плечам.

— Я не хочу есть! — воспротивилась Эйлин.

— Ну хотя бы чай!

Вскоре Эйлин прихлёбывала из большой кружки травяной чай, действительно оказавшийся очень сладким. Нелли и Дисси вытирали засохшую кровь, при этом Нелли смешно морщила нос и фыркала, как недовольная кошка.

После их ухода Эйлин улеглась в кровать. Она заснула и не слышала, как Фергюс с Мелисом вновь отправились в деревню за продуктами, как гремели посудой и хихикали в кухне Нелли и Дисс, как ругалась сквозь зубы Зари…

Проснулась она уже к вечеру, поужинала вместе со всеми, причем ей подкладывали лучшие куски и старательно не смотрели на шрам на запястье. Одна только Зари не проронила ни слова и первой выбралась из-за стола. Никто не обращал внимания на старую мегеру: молодые люди устали за день, перетаскивая в погреб привезенные из деревни продукты, а Эйлин не терпелось вновь взяться за переписывание.