Глава 61

За едой Элина показала перстень с черным камнем. Рэйшен равнодушно бросил:

— Он тебе велик. Да и мешать будет в работе.

Ингерам и Руфус лишь пожали плечами, вымакивая толстыми ломтями хлеба подливу, а вот Лоркан вытаращил глаза и даже отложил недоеденный кусок хлеба.

— Тебе адар это дал?

Элина кивнула.

— Вот прямо сейчас, да? Насовсем?

— Не знаю. Сказал, мол, посмотрим. А что такое? Перстень отравлен? Или это метка для наёмных убийц?

— Да каких ещё наёмных убийц! — досадливо махнул рукой Лоркан. — Тут толковых убийц нет, кроме нас с Рэйшеном.

— Тогда в чём дело?! Чего ты так вытаращился на этот перстень?

— Да оттого, — Лоркан понизил голос, — что этот перстень носил наследник.

— И что? — не поняла Элина. — Ну, носил, а теперь фамильный перстень отобрали, потому что парня лишили первородства и всё такое.

— Ты не понимаешь, — вздохнул Лоркан. — Нам, наверное, поручат что-то или слишком опасное, или слишком сложное… Перстень — символ полномочий.

— У меня есть бумага, подписанная королём. Мне что, не хватает полномочий?

— Перстень её дополнит. И теперь полномочия твои… Ну, почти как у наследника…

Элина озадачилась.

— А зачем мне столько? Я ж не наследник!

— Этого я знать не могу, я всего лишь выполняю специальные поручения, — пожал плечами Лоркан и вновь принялся за еду.

— Ну, может, король хотел выразить тебе особое доверие, — предположил Ингерам.

— Может, и хотел, а может, и нет, — вступил в разговор Руфус. — Понимаешь, если ты где-нибудь ошибёшься, имея этот перстень, ты его лишишься, как и Алгас, без жалости и снисхождения.

А вот это было больше похоже на правду, и у Элины сразу испортилось настроение. Есть уже не хотелось, она с трудом дождалась, пока остальные дожуют свою порцию.

— Не думай об этом, Эли, — проговорил Рэйшен, — всё нормально будет.

— Ну да, — буркнула Элина, — это же мне в петле болтаться, а не вам.

Перстень она спрятала во внутренний карман мундира. Лоркан довёл всех до винных погребов. К Мивалю Элина вошла впереди своих людей, и на этот раз Миваль встал, приветствуя их. Всё же форма, хоть и не на всех, — великое дело!

Элина вкратце сообщила виночерпию, что занимается исчезновением поставщика и потребовала подробного описания внешности и одежды, а также повозки, на которой пропавший возил товар.

— Ну, как он выглядел, — слегка растерялся Миваль, — да обыкновенно, как всякий человек. Нос, рот и глаза, всё на месте, ни пятен приметных на лице, ни хромоты. И одёжа обычная, как у горожанина… Да не обращал я внимания на него!

Никакие уговоры и наводящие вопросы не помогли Мивалю точнее описать внешность пропавшего. Сказал только, что звали того Забарой. Ничего больше не добившись, Элина спросила:

— А кто ещё мог видеть или говорить с Забарой в замке?

— Асеир, помощник мой, — беспомощно ответил Миваль.

Элина готова была дать ему затрещину. Он что, издевается?

— Скажи, дар Миваль, а в живых кто-нибудь есть, кто говорил и видел Забару?

— А, конечно! Белгой видел его в последний раз, как Забара то самое вино привозил. Наследник Алгас, то есть, бывший наследник… Может, кто из стражников.

Элина вздохнула. Миваль не только наглый, но ещё и тупой. Алгаса уже увезли куда-то в дальнюю крепость, спросить его нельзя. Стражники… Ещё найти надо среди толпы этих мужиков, кто видел Забару. Оставался только Белгой.

Пока вся компания поднималась из погребов в жилую часть замка, Рэйшен негромко говорил:

— Эли, Миваль врёт. Ну как он может не помнить лица Забары? Он у этого несчастного вино принимал и пересчитывал, деньги ему платил…

— Да очень просто, — ответила Элина, — Миваль — важная птица в замке, к королю близок. Был, по крайней мере. А кто такой Забара? Ничтожество, простолюдин, холоп. Просто извозчик. Вряд ли Миваль ему в лицо глядел вообще. Я тебе больше скажу, никого из нас эти надутые индюки тоже описать не смогут.

— Да ну! Неправда твоя! — усомнился Ингерам, поражённый этой странной логикой.

— Очень даже правда! Они только Рэйшена опишут, потому что уж очень он сильно от людей отличается.

— Тебя тоже опишут, — встрял Лоркан, — ты тоже отличаешься. Вон в Жадвиле мне тебя описали, так я на улице сразу догадался, что это именно ты.

— Да? — неприятно удивилась Элина. — И как меня описали?

— Ну, баба в мужской одёже,. Волосы распущены, как у… — Лоркан на мгновение умолк, сообразив, что за слово "шлюха" ему явно попадёт, — в общем, распущенные тёмные патлы, вид самоуверенный… Короче, не перепутаешь!

Элина понимающе усмехнулась, заметив оговорку Лоркана, но ничего об этом не сказала.

— Получается, Лоркан, вот что. Если бы ты встретил меня, а я в бабском платье, да волосы под платок убраны, ты и не догадался бы, что именно меня ищешь, так?

— Ну, так, — неохотно согласился Лоркан.

— Так и сейчас, если я надену обычное городское платье да волосы уберу, никто в замке меня не узнает, включая короля.

Мужчины так удивились, что шаг сбавили.

— Мы для аристократов — пыль под сапогами, — усмехнулась Элина. — Так что если придётся идти на какое-то секретное задание, будем одевать не форму, а простую одежду, волосы перечёсывать на другую сторону. Рэйшена это не касается, потому что его всё равно узнают.

Белгой не сразу узнал Элину в новом мундире. Это подтвердило её слова о том, что аристократы не замечают лиц своих слуг.

— Ах, прекрасная дара так изменилась! — пропыхтел толстяк. — Надо же, как платье меняет женщину… Если хочешь что-то спросить, пройдём ко мне, с удовольствием отвечу на все вопросы.

Рэйшен насупился, но Лоркан и Ингерам, делая страшные глаза, удержали товарища от того, чтобы ворваться в кабинет Белгоя или учинить скандал под дверью. Конечно, им тоже не улыбалось подпирать стенку в коридоре, но ничего не поделаешь. В конце концов, вопросов у Элины немного, должна быстро освободиться.

Так и случилось. Элина вышла от Белгоя несколько раздражённая и поспешила закрыть дверь. Все слышали, как жирный каплун крикнул вслед:

— Надеюсь, мои сведения тебе пригодятся и ты ещё зайдёшь ко мне! Вина выпьем и я закажу самые лучшие морские цветы с побережья Харнена!