Глава 51

Ингерам проворчал:

— Я уже все кулаки стесал об этого придурка, да без толку…

Руфус, словно ничего не замечая, продолжил:

— Эй, дроу, а ты знаешь, что твоя девка валялась с половиной Жадвиля? Говорят, даже бессильного капитана кондотьеров так завела, что всё бессилие у него прошло! Он даже жениться на ней хотел! Меня бы, например, стошнило, если бы я хоть пальцем до такой дотронулся! Впрочем, ты-то дотрагиваешься до неё не пальцем, да?

Ингерам глядел в лица Элины и Рэйшена и с тайным содроганием гадал, кто из них убьёт этого ненормального. И как он, Ингерам, мог желать вернуть в Жадвиль этого идиота? Уж лучше бы и вправду Элина сделала кого-нибудь бароном на своё усмотрение. Наверняка любой Элинин ставленник был бы лучше, чем этот мерзкий юнец. А Ингерам ещё продать в рабство хотел Рэйшена с Элиной… Стыдоба-то какая!

Рэйшен положил Элине тяжёлую руку на плечо и проговорил:

— Эли, давай мы с Лорканом разберёмся с этим парнишкой. Не смотри на меня так, обещаю не убивать и не калечить.

Элина кивнула, даже не спросив согласия Лоркана. Впрочем, он бы в любом случае согласился. Таких развлечений у него давно не было.

Время пустилось вскачь, словно взбесившаяся лошадь. Рэйшен одним прыжком оказался рядом с Руфусом и заломил ему руки за спину. Юноша разразился бранью и проклятиями, но тут подоспел Лоркан. Откуда-то из кармана он извлёк кляп (Элину сразу передёрнуло, эта штука была ей знакома) и ловко заткнул рот парню. Вдвоём Рэйшен с Лорканом вытащили Руфуса из гостиницы и исчезли.

Противная служанка, которую тут все недолюбливали, глядела вслед скрывшейся троице с благоговением.

— Какой мужчина! — с благоговением сказала она.

— Который из них? — не удержалась от шпильки Элина.

— Дар Лоркан, конечно! Ах, редко такие к нам заходят… Измельчали мужики, что тут скажешь…

С этими словами она с достоинством развернулась и уплыла по своим делам.

Снова настала неловкая пауза.

— Предлагаю всем собраться в обеденном зале! — предложила Элина нарочито бодрым тоном. — У меня есть важные новости.

— Хоть хорошие? — поинтересовался Ингерам.

— Думаю, да, — улыбнулась Элина.

Хозяева постоялого двора не обрадовались известию, что вся честна́я компания съезжает: жаль было терять хорошие деньги за комнаты и стол. Зато компания была очень даже рада.

— Как тебе удалось так быстро найти дом на всех? — Ингерам был поражён. — Ведь вначале ты работы найти не могла, все ноги сбила о чужие пороги…

— Это не моя заслуга, — с притворной скромностью ответила Элина, с аппетитом уплетая рагу, — это всё король, пошли ему Небеса долгое правление.

Гри восхищённо присвистнул, у Полли засияли глаза, а Ингерам выронил ложку на пол.

— Король взял меня на службу, вот я и подумала, а не попросить ли у него служебное жильё. Для всех.

— Ты стала фавориткой короля? — негромко спросила Рицпа.

— Ну, не сынок поливает меня грязью, так мама, — фыркнула Элина. — Нет, конечно! Просто мы с Рэйшеном оказали королю неоценимую услугу. Не могу озвучить подробности, король приказал молчать. А ему то и дело требуются какие-нибудь неоценимые услуги, и вот я предложила создать, хм, службу неоценимых услуг. На работу принят Рэйшен, Ингерам, тот противный Лоркан, который пришёл с нами, ну и молодой Руфус планировался, хотя теперь уже и не знаю…

— А мы с Полли куда? — осведомился Гри.

— С нами всеми, конечно. Просто я слыхала, что у тебя-то с работой нормально всё. Да и у Полли тоже.

— Да, всё нормально. Но Полли скоро вовсе не сможет работать…

— Слушайте, нечего об этом сейчас тревожиться. Аренда дома оплачивается из королевской казны. В доме будут слуги. Немного, но, думаю, мы тут люди не избалованные, нам хватит. Все, кто зачислен на королевскую службу, будут получать жалованье.

— Но мы-то не зачислены! Я не хочу быть нахлебником…

— И не будешь. Полли, между прочим, была в составе кондотты в Жадвиле. Может, после рождения ребёнка она захочет вернуться к такой профессии?

— Какой профессии? — разгорячился молодой бард. — Профессии наёмницы? И как долго женщина может ею быть? Какой образ жизни придётся вести? И как это отразится на нашем малыше? В конце концов, может, я не хочу, чтобы моя жена…

— Гри, — прервала этот страстный монолог Поллианна, — я тебе не жена. Ты никогда не говорил о том, что мы поженимся.

— Ну, не говорил, — смешался Гри, — но часто об этом думал.

— Ну, а я думаю, что с момента гибели моего отца я сама за себя принимаю решения.

Элина одобрительно кивнула. В девочке есть стержень, это было видно ещё тогда, когда сироту-красавицу забирали из родной деревни. А вот Гри разозлился не на шутку. Его Элина никогда раньше таким не видела.

— А может, это оттого, что тебе поёт в уши этот негодяй Руфус?! Я же вижу, как он увивается вокруг тебя, как выставляет меня перед тобой никчёмным слабаком!

— Я никогда не считала тебя никчёмным слабаком! — Полли тоже вспылила. — Но если это так тебя задевает, отчего ты сам не можешь разобраться с Руфусом? За тебя это делает Ингерам, и он уже устал от этих разборок!

— Если ты помнишь, — язвительно заметил Гри, — я музыкант, а не солдат, я не могу лезть в драку. Если Руфус, эта скотина, повредит мне пальцы, я не смогу зарабатывать на жизнь ни себе, ни тебе, ни твоему ребёнку!

— Моему ребёнку?! То есть ты ни при чём к его появлению, так, что ли?!

— Да я и понятия не имел, что ты не пьёшь этих трав и настоев, которые, ну, ты понимаешь…

Полли застыла, поражённая.

— То есть ты знал, что есть травы и настои, которые не позволят мне забеременеть, и ничего не сделал, чтобы предохраниться?

— Ну, знаешь, я думал, что это женщины всегда делают, — немного сдал назад Гри, — по крайней мере, раньше, когда я…

Он прикусил язык, но все поняли, что он хотел сказать. На нежных щеках Поллианны выступили красные пятна:

— То есть те опытные женщины, которых ты знал раньше, сами об этом думали, а ты только получал удовольствие!

Все глаза были устремлены на Гри, и ни в одном взгляде он не находил сочувствия, даже у Ингерама, который, казалось, должен был поддержать Гри из чувства мужской солидарности.