Глава 16

— Мадог, — раздался ласковый голос сверху, — как ты себя чувствуешь?

Мадог резко вскочил. Как он мог не услышать, что эти двое вошли? Они же не скрывались, Меуриг и Полли. Точно, чувства делают тебя слабым. А ещё слепым и глухим.

— Тебе больно?

Полли всё спрашивала о чём-то, а Мадог думал, какая же она настырная. И вытолкать за дверь нельзя: Меуриг заступится за неё, и случится новая драка. А с Мадога на сегодня хватит драк.

— Отстаньте от меня, это пустяки.

— Мадог, за что он тебя так?

— Просто так, — буркнул Мадог.

И тут Полли отчего-то рассердилась.

— Вот не ври! Не смей наговаривать на Рэйшена! Он никогда просто так не дрался, даже если очень хотелось! И сейчас не стал бы! Зачем ему это?

Ужасно, но Меуриг полностью поддерживал эту настырную человечку, которую можно было заткнуть одним приличным тумаком…

— Он решил, что я шпионю и что-нибудь сделаю его драгоценной Элине, — брякнул Мадог, только чтобы от него отвязались.

У Полли и Меурига так вытянулись лица, что у Мадога даже настроение немного поднялось.

— Да поговорить я с ним хотел! И он меня обнаружил в умывальной комнате!

Меуриг проявлял какую-то несусветную тупость:

— А что ты делал в умывальной комнате? Это не лучшее место для разговоров.

Мадог закатил глаза. Зато эта девчонка Полли оказалась сообразительной заразой.

— Ты прятался там, да? А Рэйшен тебя обнаружил, и решил, что ты замыслил что-то нехорошее? Но зачем тебе было прятаться?

— Я хотел поговорить с ним, — упрямо повторил Мадог. — А он пришёл с ней. А при ней я говорить не стану.

— Зато при ней ты получил по зубам, — укоризненно заметил Меуриг.

— Я просто не сопротивлялся, — пояснил Мадог. И сам неожиданно для себя добавил: — Лучше бы он убил меня.

— Почему?!

Меуриг и эта девчонка Полли выглядели так, будто им небезразлично, что приключилось с Мадогом. Ну, Меуриг, понятно, — они спали в казарме на соседних койках, выросли рядом. Но отчего Полли проявляет сочувствие? Следит по поручению Элины, а после ей докладывает? Но Мадог не слышал, чтобы девушка получила такое задание. Мысли Мадога потекли в другом направлении. Разве он мог что-то заметить, когда его распирало от счастья и гордости, что рядом с ним Рэйшен? Чувство утраты с новой силой охватило Мадога.

— Мадог, почему ты так сказал?

Мадог опустил растрёпанную голову на руки. Может, люди живут так мало, оттого, что испытывают такие бури чувств? Когда Полли жалостливо погладила его по волосам, он не выдержал. Эмоции словно прорвали какую-то плотину внутри Мадога. Не поднимая головы, он взахлёб принялся рассказывать обо всём, что с ним произошло. Это было неправильно, постыдно для воина-дроу, но он ничего не мог с собой поделать.

К счастью, ни Меуриг, ни Полли ни словом не попрекнули его. На самом деле Полли просто была смущена чувствами Мадога, но у неё хватило такта ничего не сказать об этом.

— Мне очень жаль, что ты так страдаешь, — Полли робко протянула ладошку к волосам дроу, — но знай, что у тебя есть все мы. И я, и Меуриг, и… ну, и все остальные.

Мадог ощутил, как ладонь девушки легко прошлась по его встрёпанным волосам, и замер. Он счёл своё унижение полным и абсолютным. Ниже падать некуда.

— И Рэйшен тоже не отказывается от дружбы с тобой, — Полли, не встретив протеста со стороны Мадога, осмелела. — Просто, кроме дружбы, он ничего не может тебе предложить.

* * *

Дэвлин тревожился. Это не укрылось от глаз Лоркана и Ингерама, хотя Дэвлин и считал, что умеет скрывать свои чувства.

— Да не переживай ты так, — грубовато проговорил Лоркан. — Что с Рэйшена взять, с ним только эта шальная баба умеет управляться.

Дэвлин ничего не ответил. Что с ними разговаривать, с этими людьми! Но второй парень, которого он смутно припоминал по Дикому лесу, удивил его.

— Эх, Лоркан, он же видит, что между ними что-то случилось…

— Ну, померились силой два дурня, ничего страшного.

— Нет, они врут. Что-то произошло. Ты лицо Мадога видел?

— Да он всегда такой смурной.

— Он не смурной, а сдержанный.

— Это одно и то же.

Ингерам досадливо мотнул головой:

— Это для тебя одно и то же, а для дроу — совершенно разные вещи.

Дэвлин слушал-слушал, да и решил идти к Элине, чтобы выяснить, что у них там произошло.

— Не ходи, — приказным тоном заявил Ингерам. — Всё, что случилось, уже случилось. Если Элина с этим не справилась, ты и подавно не справишься.

— Это почему же? — вскинулся Дэвлин, и Лоркан с Ингерамом на всякий случай отодвинулись подальше.

— Слушай, Дэвлин, мы тебя, конечно, остановить не сможем, но просим по-хорошему, — Ингерам имел очень убедительный вид, — не ходи. Оставь их в покое. Эта заноза Элина найдёт, как испортить нам всем жизнь, поверь мне, не трогай её.

Судя по виду Дэвлина, он не слишком поверил, но остался на месте. В конце концов, его ведь так редко по-хорошему просили.

* * *

Полли шла к себе с чувством выполненного долга. Она жалела Мадога, но её симпатии были на стороне своевольного Рэйшена и, конечно, дары Элины. Однако девушке не суждено было спокойно улечься в кровать. Под дверью её поджидал Лонваль, и таким сердитым Полли его ещё не видела.

— Ага! Значит, вот ты какая! — Лонваль говорил свистящим шёпотом, и презрение волной обдало девушку.

— О чём ты?

— Не делай вид, что ничего не понимаешь! — Лонваль больно сдавил руку Поллианны.

— Да что я должна понимать?

— Ты в Рудном Стане делала вид, что осуждаешь свою подружку за шалости на сеновале, а сама?!

Полли онемела. Она даже не понимала, о чём говорит этот обозлённый молодой человек. Что он хочет от неё? Чтобы она одобрила похождения Руфуса и Тати? Нет, этого не будет!

— Я видел, куда ты ходила! — Лонваль шипел не хуже рассерженного кота.

— И что?

— Ты берёшь пример со своей драгоценной дары Элины, так? Она ничуть не заботится о своей репутации! Слышала бы ты, что говорят о ней при дворе! Ты хочешь быть такой же, да?

Полли не могла взять в толк, о чём болтает этот парень, и уже начала примериваться, куда бы ему двинуть, чтобы он отцепился от неё.

— При чём тут это? Мы не при дворе, и я никому не позволю говорить гадости о даре Элине!

— Конечно, — усмешка Лонваля была полна яда. — Ты отказала мне, потому что у тебя перед глазами были эти дроу!

Одна рука оставалась у Полли свободной, и девушка отвесила Лонвалю хлёсткую пощёчину.