XXIV ГЛАВА

XXIV ГЛАВА

Дуновение тёплого ветерка ласково лизнуло светло-зелёную кожу лица. Наступающий рассвет пробуждал жизнь, заставляя сытых хищников, возвращается к своим лежбищам. Маленький детёныш кута выбрался из-под упругого живота матери и открыл охоту на лучик света. Играя в прятки, он добежал до того места где начиналась открытая поляна и замер. Блестевшие позолотой глаза впились в фигуры двух воинов, развалившихся рядом с кострищем.

Мирт первым услышал шелест в кустах, сначала приподнялся на одном локте, затем сел и внимательно осмотрелся вокруг. Костер всё ещё потрескивал, мирно тлея. Напротив дремал, пленённый липкими сетями сна, Уно. Он свесил на грудь, свою вытянутую, похожую на большой орех, голову и тихо посапывал. Кисару, поднял небольшой камешек, подкинул вверх, поймал, а затем бросил в товарища. Воин вздрогнул. Мгновенно отрыл глаза, одновременно схватившись за рукоять кинжала.

— Пора! Хороший же из тебя дозорный, ничего не скажешь. Меня удивляет, как сюда, вообще, не сбежались все топориски земель покасту?

Собрались быстро. Спрятали в густом кустарнике шлем и направились к берегу реки. Мирт предложил для начала выяснить общую обстановку в поселении. В свою очередь, Уно попробовал ещё раз разубедить товарища, но юноша твердо стоял на своём. Он не может вернуться без данака, даже не попытавшись заполучить его назад. В конце концов, что они будут делать если по пути домой случайно набредут на стаю топорисков или того хуже агато. С кинжалом против этого ящера не выйдешь! А, если шайка мургов?!

По пути воины перекусили мелкими желтыми ягодами, которые своей вытянутой формой отдаленно напомнили Мирту голову Уно, став поводом для пары безобидных шуток.

— Как по мне — хуже этого, ничего нет, — недовольно высказался Уно и выплюнул плоскую косточку, — Покасту меня ими потчевали, как раз, перед тем как повесить на столб. Дрянь!

— Придётся потерпеть. Ладно, осмотримся, а дальше ползком к обрыву, туда, где кусты палисомы. Я там прятался, когда пошел за тобой, так что место, проверенное. Вперед. Да, хранит наши аруту Великая Ра-Аам!

Выждав немного времени на границе леса и убедившись в том, что им ничто не угрожает, друзья доползли до зарослей кустарника. Здесь они смогли разместиться в относительной безопасности и эффективно вести наблюдение за противником, так как перед ними открывался вид на реку, за которой располагалось поселение покасту.

— Смотри, там что-то происходит. Вроде как собрались куда-то? Помнишь, я рассказывал — по началу, когда стал выслеживать их, никого не мог заметить в посёлке? Они как будто знали заранее о моём приближении и ловко прятались.

— Надо полагать, знали, раздери тебя агато! Я уверен, ты так вот, как есть, и вышел к реке. Сам же говорил, что корнееды — это тебе не кочевники.

— Ну и что?

— А то! Я ещё в прошлый раз это приметил. Посмотри на то высокое дерево, справа. Видишь? Если присмотреться внимательно — там у них дозорный сидит. Вот же, мерзкое, охвостье кута! Как тебе? Вон там, смотри, выше толстой ветки, ну? Видишь? Едва заметный дымок. Любят они всякую дрянь, вдыхать. А потом глаза таращат и орут, как потерпевшие. Тьфу!

— Ах, ты ж! Вот же, фокуру, а я как-то сразу не сообразил. И как теперь быть с этим нечестивцем?

— Ну, надо подумать. Незаметно подобраться будет сложно, даже в темноте. К тому же — мост-то мы сами разломали, раздери его агато!

— Может, они уже собрали новый, кто знает?

— А если нет, что тогда? Пойдем вброд? Поток воды там не слабый, шуму наделаем — все покасту сбегутся. Да и дозорный на чеку.

— Как же быть-то? Так просто к ним не подберёшься, факт! Вот незадача, раздери меня агато!

Однако думать пришлось не долго. Не успел Мирт высказать предположение, как позади, послышался шелест листвы. Ходившие ходуном кусты выплюнули из чащи леса на поляну, где прятались кочевники, детёныша топориска. Ещё по пути к реке они несколько раз останавливались, прислушиваясь к постороннему звуку, но решили, что это веселятся вездесущие куты.

— Вот же, фокуру — только этого нам не хватало! Какого кута ему здесь надо? Он нам сейчас все испортит.

— Нет, ну ты подумай, немытая скорлупа Цоронга! Если хромоногий возьмёт след …Он же…, он же выдаст нас этим поганцам! Говорил, тебе, пустить его на завтрак и дело с концом, так нет же!

— Будем надеяться, дозорный не заметит. Мало ли хищников бродит вокруг.

— Так-то да, но это только, если ты не голоден и не из племени покасту. Неплохо обдумать план отступления.

Топориск растеряно крутил головой по сторонам, фокусируя желтые глаза на поселении корнеедов. Ящер старался сообразить, куда направились его недавние знакомые, за которыми он так долго брёл по джунглям. Все также слегка прихрамывая, малыш приблизился практически к самому обрыву. Затем втянул носовыми отверстиями воздух в попытке уловить знакомый ему запах.

— Ну, все! Сейчас этот зубастый мешок с костями нас выдаст. А может, … попробуем приманить его?

— Поздно! Смотри, — Уно кивнул в сторону поселения.

Было видно, как покасту сидящий в смотровой площадке высокого дерева, метнул вниз какой-то предмет и за забором тут же всё стихло. Теперь казалось, что на противоположном берегу рассыпаны заброшенные жилища, которые совсем недавно покинули обитатели. Только обладатель очень острого зрения мог заметить несколько десятков хищных глаз, прильнувших к щелям бревенчатого ограждения.

— Ты глянь, как притихли-то! Присматриваются, мерзкие прихвостни Сам-Ру! Что-то мне подсказывает, что добром это не кончиться. Чую втянул я нас, Уно, в переделку. О чем только думал?!

— Вот-вот, а о том тебе и талдычил, так нет же!

Тем временем, детеныш, вдоволь потоптавшись на склоне, спрыгнул с обрыва к реке, пропав из поля видимости кочевников.

— Сейчас бы парочку гураму, уж я бы разнёс их стены в щепки!

— Да, будь у нас хоть один гураму, быстро бы всё решилось! В моём кочевье есть такие отборные самцы. Ух! Дерево руками не обхватить, а он его снесёт и не заметит. Тога на таких осматривают дозором земли кисару, особенно на границах с рампа ненавистной Ситуст-Ры.

— А вот Шуму особо крупных пускает в пищу, слишком уж много беспокойства от них. Буйные очень: того и гляди по кочевью раскатают.

— Это точно. Иных рассвет за рассветом объезжают, а они всё на рога норовят тебя посадить. Но зато топориски наши кочевья стороной обходят. Этого у них не отнять.

— Что верно, то верно — побаиваются гураму длиннохвостые! А этот хромоногий-то где, лопни моя скорлупа?

— Судя по всему, уже у воды, но меня сейчас интересует другое.

— Ты о чем?

Уно повернул голову в том направлении, куда смотрел Мирт. Следом за топориском из джунглей семенила вереница вооруженных воинов покасту. Пригнувшись к земле, они быстрым шагом направлялись к реке.

— Как они …

— Т-с-с! Тихо, — кисару с силой придавил к земле торчащую голову малыша, — Тебе только на разведку ходить, раздери тебя агато! Чего орать-то попусту?

Уно не поднимая головы, отдёрнул руку воина:

— Далеко бы ты ушёл, не будь меня рядом!

— Ладно, не начинай. Не хватало ещё, чтобы сейчас из-за тебя наши аруту отправились к Сам-Ру. Ему и топориска должно хватить, авось нас обойдет чаша сия!

— Хм! Ох уж, мне, эти ваши верования.

Кисару осторожно приподнялся на четвереньки, желая лучше рассмотреть уродцев, которые, к тому времени, успели скрыться из виду. С берега реки донёсся рев, который сменился на жалобный крик топориска. Мирт достал кинжал. Уно схватил кисару за предплечье.

— Ты чего это удумал, а?! Опять за свое? Геройствовать? Остынь, говорю! Все складывается, как нельзя лучше. Ему ты всё равно не поможешь, а для нас тропа открыта.

— Эх, я бы их сейчас!

— На этот раз нас спасать никто не станет. Пригнись лучше, или решил лишиться головы из-за топориска, помнится, не так давно, ты из него ужин готовить собирался. Или запамятовал? Ох, уж мне эти кисару!

Вскоре, на краю обрыва показались покасту. Они втягивали за собой плетёную сеть, в которой, суча по сторонам мощными ногами, яростно сопротивлялся плену детёныш. Он остервенело, отбивался от них задними лапами, кричал и старался перекусить веревки. Но всё напрасно. Уродцы соорудили из своих щитов и копей своеобразные носилки, на которые, с диким воем и улюлюканьем, водрузили пленённого хищника. Периодически, чтобы утихомирить ящера, покасту покалывали животное копьями, до тех пор, пока яд не стал действовать, и детёныш не замер.

Корнееды, негромко переговариваясь, заволокли добычу в лесную чащу и пропали из вида.

— Нет, ты это видел, Уно! Значит, есть путь в обход реки, клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам! Там точно что-то есть! Как-то же они сюда выбрались?

— Не знаю, но идут точно не в обход. Уж слишком быстро у них это получается. Может где-то выше по течению? Может брод есть или ещё один мост? Почему в лес-то пошли?

— И то правда: если есть мост, тогда зачем тащить сеть в лес? Что нельзя пройти вдоль берега? Нет, пойти мне в служение к Сам-Ру: тут что-то другое. Так, Уно, нам нужно срочно ползти назад.

— Ты чего это — наелся стеблей вареной палисомы? А если напоремся на засаду? Может, они специально нас так выманивают. Сам же говорил, что позиция-то удобная.

— Нет, Уно, не могли они всё это обговорить заранее. Кто мог знать, что появится топориск? Хватит гадать. Поползли. Уйдут же, никчемные охвостья кута.

Стараясь как можно тщательнее прижиматься к земле, кочевники отползли в лесную чащу. Оказавшись в недосягаемости для вражеских глаз, они поднялись, и стали не спеша продвигаться вдоль кустов, ориентируясь по глухому звуку грубых голосов покасту.

— Может и не зря Великая Ра-Аам вывела топориска на берег реки, а Уно? Как думаешь?

— Угу, только её заслуга, никак не иначе.

Мирт косо посмотрел на товарища. Он никак не мог привыкнуть, к тому, что кто-то может не верить в силу богини, подвергая критике её действия, а заодно и волю. Пройдя шагов двадцать по своей тропе, они свернули влево, пришли ещё пару десятков хелей, после чего оказались перед небольшим холмом, густо поросшим мелкой растительностью вперемежку со мхом. Словно иглы ежа из него торчали тонкие стволы молодых деревьев. В окружении массивных вековых исполинов, чёрной дырой зиял вход в пещеру, скупо присыпанный ветками, который короной обрамляла поросль молодняка. Из-под паутины зелёных стеблей, прикрывающих вход, доносились слабо различимые крики уродцев.

— Сейчас идти за ними нет никакого смысла. Теперь-то от нас они точно никуда не денутся. Поохотимся? Предлагаю для начала, как следует подкрепиться, а уже сытыми, с наступлением темноты, попробовать пробраться в посёлок, а там на все воля богини. Как тебе идея, а?

Уно похлопал ладонью по урчащему животу.

— Да, рисковать аруту намного веселей, когда внутри тебя кусочек вкусного зажаренного кута. Ну, или на худой конец, топориска. Одобряю. Полностью согласен и с тобой, и с вашей богиней.

Чтобы не попадаться на глаза покасту, они отправились искать добычу как можно дальше от поселения. Охота прошла удачно. Когда начало смеркаться воины вернулись ко входу в пещеру.

— Что ж, Уно, кинжалы заправлены, жертвенное тельце кута для Великой Ра-Аам давно прогорело, пора бы воспользоваться милостью богини.

— И то правда, она же так любит нас баловать своей милостью! Даже не знаю, может и делать-то, ничего не придётся. Так отдадут данак. Берите, скажут с поклоном. Ошибка вышла, братцы. Цоронг попутал!

— Хватит! Лучше двигай ногами, охвостье кута!

Мирт, улыбаясь, затолкнул малыша в пещеру и юркнул следом. Осторожно, стараясь не шуметь, они пробирались по холодному тёмному коридору. Запах сырой земли и перегнившей органики тут же заполнил носовые отверстия. Мирту приходилось то и дело стягивать с головы прочную паутину, арками обрамлявшую пещерный тоннель. Судя по всему, откетов здесь обитает не мало. Сброшенные паучьи сети падали на голову идущего следом Уно, заставляя при этом громко чихать.

— Тихо ты, сохрани меня Ра-Аам! Накличешь сейчас этих прислужников Сам-Ру на наши аруту. Кто знает, что там впереди?! Или того хуже откетов.

— Что поделаешь, я как-то неуютно себя чувствую в подобных местах.

Уно брезгливо сорвал очередную паучью простыню, сброшенную Миртом, после чего опять громко чихнул, да так, что кисару вздрогнул от неожиданности.

— Да, тихо ты, говорю же! — юноша больно ткнул в бок товарища, рукоятью кинжала, — Без тебя ничего не слышно, тут ещё ты мешаешь. Смотри — впереди, вроде светлее становиться?

Уно сделал ещё несколько шагов, обошел кисару и посмотрел наверх. Над ними располагалась сплетенная из толстых стеблей сухих растений крышка, сквозь которую пробивался слабый свет факелов. Внезапно на сером лице воина проступила бардовая клетка. Словно по сигналу, оба отпрянули в темноту. Стало понятно, что кто-то с факелом нагнулся над колодцем. Плетёную крышку люка сдвинули в сторону, и перед Уно в землю ударил столб красного света. Малыш сделал шаг назад, случайно наступив на ногу товарища. Мирт зажмурился от боли и отвесил воину легкую оплеуху. Крышка люка громко хлопнула медными кольцами обода, и вокруг вновь воцарилась темнота.

— Хм! Интересно, как же покасту выбираются отсюда, раздери их Цоронг?

— Кто знает, возможно, спускают лестницу или что-то вроде того. Тут мой рост нам очень даже пригодится. Сейчас давай так — заберешься мне на плечи, потом встанешь на ладони, и посмотришь, что там да как.

— Честно сказать, не особо мне хочется лезть к ним, дался тебе этот данак, раздери его агато? Вот скажи мне: куда, по-твоему, подевались хизы Асам Ги-Рапида?

— А по-твоему лучше бросить все на полпути? Или думаешь, эти жалкие любители легкой наживы, готовы поделиться с нами данаком просто так?

— Хотелось бы. Все же никак не возьму в толк: ради чего мы рискуем головой, а?

— Ты именно сейчас решил об этом порассуждать? А когда согласился, на берегу, идти со мной, чего молчал-то?

— Это я-то молчал? — громко возмутился воин, — Просто без меня у твоего плана, вообще, нет будущего.

Уно состроил недовольную гримасу, вскарабкался на кисару, который встал по центру колодца. Аруту кочевников вибрировали, предчувствуя опасность. Юноша напряг мышцы, выпрямил руки и приподнял над собой товарища.

— Только быстро, Уно, долго я так не выдержу.

— Чтоб у твоей богини не было больше ни одного яйца! Понял?! Терпи, а то, только умничать умеешь!

— Что там?

— Да ничего там! Темно, как в брюхе охноса! Думать надо, а не торопить! Всё быстрей, да быстрей! Как, по-твоему, я должен незаметно посмотреть, что там? Мне же, чтобы хоть малость чего там увидеть, придётся задрать крышку вверх. А, если там этих поганцев, что каменьев на берегу реки?

Мирт выругался про себя, осторожно присел, придерживаясь за стену колодца. Никто не говорил, что будет легко, но они-то ещё даже не выбрались наружу. Уно спрыгнул и, недовольно бурча себе что-то под нос, отошел в тень.

— Ну и что теперь?

— Хорошо, давай поменяемся. В принципе, мне совсем немного надо, попробую оттолкнуться от тебя. Главное зацепится за край, а там на все воля богини. Да хранит наши аруту Великая Ра-Аам!

— У тебя, поди, на языке мозоль от ее величия?

Малыш встал на четвереньки лицом к склизкой стене колодца, выложенного серыми камнями. Какого кута, спрашивается, они здесь делают — читалось на лице Уно. Воин бросил недовольный взгляд на кисару и упёрся головой в холодные валуны. Мирт быстро вскарабкался на узкие, но крепкие, плечи товарища, заметно просевшего под его тяжестью, а затем подпрыгнул. Попытка зацепиться за покатый край колодца закончилась неудачей. Сверху на них посыпались комки сухой земли. Уно вновь чихнул и тут же откатился в тень к Мирту. Ах, ты ж, охвостье кута! Раздался уже знакомый звук, яркий столб света вдавил темноту в землю. Напротив, растерянного Уно показался конец верёвки. По звукам, долетавшим сверху, было понятно, что кто-то явно намеревается спуститься вниз. Только этого не хватало! Вот же, мерзкое охвостье кута!

Противно засосало где-то под ложечкой, воздух пропитала паника — добежать до выхода, не обнаружив себя, они уже точно не успеют!

Уно перепуганными глазами-блюдцами сверкнул на кисару. Видимо придётся раскрыть себя раньше времени. Оба не сговариваясь, достали кинжалы и приготовились к схватке. Кровь, пульсируя в слуховых отверстиях юноши, оглушала, словно жреческий бубен на церемонии жертвоприношения. И у того и у другого по спине ползли ненавистные муравьи страха — предвестники скорой паники. На короткое мгновение показалось, что сердце сейчас остановиться. Конец верёвки, подобно маятнику, угрожающе покачивался перед кочевниками, заставляя трепетать аруту, словно крылья у вопры. Они с большим трудом смогли справиться с корнеедами на открытом пространстве, а чего ожидать от тесного тоннеля, где и стоять-то приходиться чуть ли не на коленях?

Показались кривые ноги, обутые в плохо скроенные сандалии. Да, до хизов им явно далеко! Мирт обратил внимание, как верхняя губа Уно, приподнялась, обнажив крупные клыки. Неожиданно откуда-то сверху прозвучала сумбурная речь покасту и уродец, который уже практически спустился на дно колодца, выбрался наверх. Исчез конец ненавистной верёвки, а затем столб света уступил своё место темноте, принеся покой в сердца кочевников. После этого, выждав некоторое время, они ещё четыре раза пытались завершить начатое, и лишь на пятый пальцам кисару удалось зацепиться за небольшой выступ на краю ямы. Собрав последние силы Мирт, подтянулся. Руки отказывались слушаться, но, несмотря на это, у него получилось. Приподняв, плетеный тростниковый щит, макушкой — быстро осмотрел помещение. Затем разжав пальцы, спрыгнул вниз, на дно колодца.

— Ну что там?

— Над нами хижина, видимо они специально поставили её поверх ямы. Теперь всё понятно! Вот же, прислужники Сам-Ру! Тот, кто наблюдает за корнеедами с того берега, ничего не заметит и будет неприятно удивлён появлению у себя в тылу названных гостей. Как и получилось с тобой. Наверху сейчас никого, насколько я успел рассмотреть, но возможно покасту охраняют её снаружи? Кто-то же сюда спускался? Хотя возле хижин мы с тобой никого не видели. Но то было при свете Ра-Аам, а сейчас …

— Да, а если вход в неё с другой стороны, ну так, чтоб незаметно было с того берега?

— Тоже верно, лопни моя скорлупа!

— И что теперь?

— Ничего, действуем по первоначальному плану, я помогаю тебе забраться наверх, ты находишь веревку, по которой уродцы спускаются, вытаскиваешь меня, а дальше Великая Ра-Аам покажет, что да как.

— Даже не сомневаюсь! — съязвил малыш, — уж тут можешь быть спокоен!

Уно ловко выбрался из колодца, стараясь при этом не шуметь, после чего опустил веревку кисару. Покасту привязали один её конец к большому столбу, и сбрасывали вниз только в случае необходимости. Не успел юноша, закрыв яму, задвинуть плетеную крышку на место, как снаружи послушались громкие голоса. Стало понятно, что охрана, которую ненадолго отвлекли, возвращается. Мирт рукой показал Уно на огонь. Воин тут же отскочил к вертикальной стойке, на которой был закреплён факел, приготовившись его погасить, как только воины войдут в хижину. Кисару прислонился спиной к стене, застыв на месте практически у самого входа, и достал кинжал. Сжав до боли в пальцах костяную рукоять, юноша мысленно обратился к Великой Ра-Аам, прося о помощи. Он надеялся, что покасту пройдут мимо, однако богиня, на этот раз, оказалась глуха к мольбам юного воина.

Полог хижины откинули. Внутрь проскочили два крепких уродца, на шеях, которых красовались многочисленные нити бус. Одного из них Уно узнал сразу — именно этот корнеед бился с ним при первой встрече. Малыш немедленно затушил факел, каким-то горшком, валявшимся на полу хижины. Свет погас и в помещении воцарился полумрак. Не дожидаясь реакции дикарей, Уно бросился на помощь товарищу. Кисару тем временем накинулся сзади на стоявшего к нему спиной покасту. Захлопнув зубастую пасть врага, без лишних движений, Мирт перерезал горло, окаменевшему от неожиданного нападения воину. Отшвырнув обмякшее тело, он схватил за шею его товарища, прервав готовый вырваться изнутри крик о помощи. Однако уродец оказался не робкого десятка — несколько сильных ударов твердыми пятками по коленям кисару, заставили юношу отпустить тощую шею и ухватиться за собственные ноги.

Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру!

В этот момент на звук борьбы подоспел, пробиравшийся в полумраке Уно. Он запрыгнул на воина покасту и они, вновь, как в прошлый раз, сцепились в смертельной схватке. Мирт, почувствовав себя лучше, поднял упавший кинжал, после чего стал выжидать удобный момент, чтобы напасть на противника. Но у него никак не получалось помочь товарищу — юноша боялся случайно его поранить, к тому же высока вероятность наделать лишнего шуму. Единственное что оставалось — это готовиться к обороне в том случае, если бой будет иметь неблагоприятный исход. Наконец, сопение, скрежет зубов и рычания, заполнившие темноту, прекратились, и до кисару долетел приглушенный стон воина, потерявшего аруту.

«Кто-то из них явно оправился в обитель Сам-Ру» — тут же мелькнуло у него в голове.

— Уно! Уно, ты как? Жив?

Сердце Мирта замерло в предчувствие беды. Молчание затянулось.

— Уно, чтоб тебя? Отвечай!

— Чего разорался-то, забыл, где мы?

Голос малыша раздался справа от кисару, заставив юношу вздрогнуть всем телом.

— Сразу нельзя ответить? Одной богини известно, что там у вас произошло!

— Конечно, так надо было у нее и спрашивать.

— Вот только не начинай снова. Нужно всё убрать. Давай скинем тела в колодец.

Зажгли факел, затем стараясь не шуметь, сбросили трупы в яму. Поправили циновки, которые были замяты в ходе схватки, расставили по местам поваленные глиняные кувшины, после чего, крадучись на четвереньках, покинули хижину. Как ни странно, никто не услышал звуков борьбы и даже не подумал прийти посмотреть, что происходит. Друзья отнесли это на долю везения и, конечно, помощь богини. К тому же, как оказалось, данная хижина находилась на самом краю поселения — возможно покасту случайно решили её проверить.

— Как бы там ни было, нам стоит поторопиться. Даже яйцу понятно — рано или поздно их начнут искать.

— Давай проверим жилище вождя, я примерно помню, где стоит хижина этого любителя жертвенных игрищ, раздери его аруту агато!

— Не торопись. Для начала укроемся в тени леса, который за хижинами, оглядимся, что да как, а там посмотрим. Нельзя бросаться в слепую, слишком велик риск, попасть им прямо в руки. Проникнуть к вождю и остаться не замеченными не получиться. Я всё продумал, ещё когда мы лежали на берегу. Полезем только после того как проверим путь к отступлению. Лучше сразу удостовериться, что наша задумка не тропа в одну сторону.

Но не успели они обойти и двух хижин корнеедов как столкнулись лицом к лицу с вооруженным уродцем. Мирт замер на месте, словно его сковал ледяной панцирь, от макушки до кончика хвоста. Кисару тут же подумал о коварстве Сам-Ру, ощущая прикосновение холодного наконечника вражеского копья к собственному животу. Из-за спины воина выглядывало с десяток размалёванных белым цветом полосатых физиономий.

— Хранит наши аруту Великая Ра-Аам! — прошептал кисару.

— Вот тебе и план! Все как ты хотел, по желанию богини — послышался позади хрипловатый голос Уно.