V ГЛАВА

V ГЛАВА

Рассвет неспешно подбирался к землям ртупов. По кустам зашевелились беспокойные куты. Холод, пробирал до костей. Нехотя, упорно сопротивляясь призывам рассвета, он поддавался натиску тёплых лучей Великой Ра-Аам. Темнота лениво, переваливаясь через горы, сползала по холмам, карабкалась на вершины деревьев. Она огрызалась и скалилась, но продолжала пятиться во владения Сам-Ру. Периферия просыпалась ото сна. Серыми гейзерами дымили становища кочевников. Как и сотни лет до этого, небольшие племена продолжали бродить по зелёным просторам долин, перегоняя стада гураму с места на место.

Запахло ароматным жареным мясом. Специи давали о себе знать. Открыв глаза, воин осмотрелся, прислушался — вода. Судя по всему, где-то поблизости бежит ручей или водопад. В этих звуках, что окружали юношу, присутствовало, что-то до боли знакомое. Он словно вновь оказался на одной из многочисленных полян родной ему долины. Сквозь привычный гомон обитателей лесной чащи, если напрячь слух, можно было разобрать, едва различимое журчание. Точно ручей, а может даже небольшая речка! Стоит проверить. Тем более что освежиться перед дальней дорогой, никогда не помешает.

Мирт откинул походный плащ, который ему одолжил один из ртупов, зевнул и лениво потянулся. Как же хорошо-то! Благодать! На мгновение он даже забыл, что находится среди незнакомых воинов, на чужой территории, да ещё в статусе харуту. Взгляд, заспанных глаз, ненадолго задержался на потёртых сандалиях. Удручающее зрелище. Позор для тога, да и вообще! Как можно стать великим воином Периферии, когда на тебе одна набедренная повязка, да и та затерта до дыр?! Пошевелив, когтистыми пальцами, кисару недовольно скривил рот. Его стопы давно уже выросли из этой обуви. Того и гляди они разорвут поношенные ремни и он вовсе останется босиком. Но на новые сандалии, а тем более сапоги как у тога, в ближайшее время рассчитывать не приходиться. Поэтому придётся бегать, до тех пор, пока подошва окончательно не отлетит, а там на все воля Великой Ра-Аам! Если, конечно, не получиться разжиться сандалиями у новых знакомых. Но это маловероятно.

Как только в голове прояснилось, и окончательно улетучились остатки сна, кисару уверенным шагом направился через просыпающийся лагерь ртупов. Запах прогоревших до седых углей поленьев приятно щекотал ноздри. Юноше захотелось очистить аруту и смыть с себя следы Сам-Ру. Тем временем ртупы начали приводить в порядок амуницию, заправлять сору, сворачивать походные мешки, готовясь отправиться в дорогу.

— Может, стоит его всё же связать ненадолго, а, Грако? Ну, мало ли? — Сурмо-ох, недовольно фыркнул, косо поглядывая на, бредущего через лагерь, Мирта, — Как думаешь: куда это он направился? Вот нянчимся теперь с ним. Тьфу!

Кисару на ходу разминал затёкшие за ночь конечности, не обращая никакого внимания на лагерную суету.

— Мне кажется, пока это лишнее. Он же не пленник, Сурмо — Грако-ох покосился на товарища. — А, ты, думаешь, стоит?

Могучий ртуп многозначительно посмотрел в ответ, когда кисару, проходя мимо одного из воинов, запнулся о лежащий на земле колчан данака и чуть не свалился в дымящий костёр.

— Ну-у, как сказать, тебе виднее.

— Цоробо-ох, присмотри за парнем! — Грако, сделал знак рукой воину, сидящему неподалёку.

Крепкий ртуп, лицо и предплечья, которого были окрашены краской синего цвета, взглянул на кусты, в которых только что исчез юноша. Закончив поправлять тетиву на данаке, он неспешно отправился по следам Мирта. Выслеживать чудаковатого кисару, когда товарищи собираются завтракать, воину хотелось меньше всего. Однако переубеждать Грако-ох или тем более пытаться спорить с ним — затея бесполезная. Даже вождь Напада не часто решался на это.

Сурмо, махнул рукой на собеседника:

— Мне кажется, Грако, вся эта затея с кисару, не стоит скорлупы младенца. Лично я, полностью поддерживаю Напада. Зачем нам связываться с пастухами?! Подумай, сам. Какой от этого прок? Смех, да и только. Ну, сколько раз пытались? Глупо, рискованно, да и проблем не оберешься. Не лучше ли попробовать выменять парня у сиронгов на кого-либо из наших? — ртуп вопросительно посмотрел на товарища.

— Кисару на ртупа? Хватит, Сурмо, это даже не смешно. Ты прекрасно знаешь, что никакого разговора с ними не получится. Да и с чего ты, вообще, взял, что этот недотёпа, не достойный лобызать стопы Цоронга, нужен Ситуст-Ре?

— А нам-то он — так нужен! Не проще было начать переговоры с любым жрецом или тога его же племени? Какой толк от мальчишки? Тьфу! Одна морока! Никогда не верил этим хвостатым.

— Тога, говоришь? Да это, конечно, хорошо, но попал к нам именно этот малец, причем, как раз, когда Сабатаранга вторгся в земли ртупов. Зачем искать встреч, отправлять посыльных, ведь каждый воин на счету. Он может стать нашим посыльным к кочевникам Диких Голубых озер. Как ты смотришь на мое предложение. С этим-то думаю парень справиться? Я все же склонен верить воли Цоронга, Сурмо. Когда ты последний раз видел кисару, летящего на спине охноса, скажи, друг мой? Может это знамение? Грядут перемены?

— О, Грако! Вот только не начинай. Ты готов рискнуть будущим всего племени из-за …? Бр-р! Нет, не хочу даже об этом говорить. Хуже идеи, чем связываться с хвостатыми, я не могу назвать. Глупость! Напада точно не станет рассматривать это предложение! Пустое!

— Всё! — Грако-ох поднял вверх раскрытую ладонь, останавливая соплеменника, — Всё. Достаточно. Лучше подумай о том, как не нарваться на разъезд Ситуст-Ры. Вопрос по кисару будем решать на совете, в присутствии вождя и старейшин. Среди тех, кто останется в живых, конечно, храни нас Цоронг. Последнее слово за Напада, а пока, нужно за парнем просто присматривать. О большем, я тебе не прошу. Это не сложно?

Грако-ох повернулся спиной к собеседнику и уверенно зашагал к прибывшим дозорным, отправленным ранее на поиски безопасной тропы, которая позволит обойти патрульные разъезды сиронгов, а заодно и боевые посты.

— Что я вам — нянька?! Присмотреть! Не сложно! Пусть идёт своей тропой, пока цел! — прокричал Сурмо-ох вслед уходящему товарищу, — задери его Цоронг! Тоже мне, вестник богов! Хвосты им отрубить, и отправить за Перевал вприсядку, там им самое место! Тьфу!

Тем временем, Мирт, наскоро умывшись, решил пройтись немного вниз по течению небольшой речушки, наблюдая за булу. Возможно, одну или две даже удастся изловить? Холодная вода придавала бодрости и сил, поэтому возвращаться назад, пока, не хотелось. Да и побыть одному будет не лишним, нужно привести мысли в порядок. Словно назойливая муха, одна из них крутилась в голове, подталкивая к побегу. Однако, любопытство уступило здравому смыслу. С рассветом желание познакомится с представителями другого племени, немного ослабло. Страх быть обманутым незаметно подкрадывался к аруту, с подачи Сам-Ру. Легенды про кровожадных питонгу пожиравших после битвы плоть своих врагов напомнили о себе в самый неподходящий момент. Мирт внезапно осознал, что совершенно ничего не знает о новых знакомых и возможно, вообще, его ведут на заклание к чужому божеству. Отсюда такая обходительность и доверительные отношения. Да, очень, правдоподобно! Кисару его племени именно так и поступили бы. Эта версия прекрасно объясняла дружеское расположение к нему незнакомцев.

Кисару и те, не принимали чужаков, чего тогда ждать от ртупов? Не лучше ли идти своей тропой? В конце-то концов, ведь так и поступают все харуту?! Он чувствовал себя не совсем комфортно в обществе угрюмых воинов, особенно раздражал здоровяк с безобразным шрамом на пол лица. Хотя нужно отдать им должное: несмотря на незначительные минусы, все же у рогатых воинов он ощущал себя куда безопасней, чем на спине охноса и тем более среди соплеменников. В способности создавать гнетущую атмосферу террора внутри племени — Рату не было равных на просторах Периферии!

На протяжении всего пути пробираясь через густые заросли, никак не получалось избавиться от чувства, что за ним кто-то пристально наблюдает. Сам-Ру холодными лапами касался аруту кочевника, заставляя то и дело оглядываться по сторонам. Несколько раз Мирт оборачивался назад, но кроме едва заметного покачивания травяных шапок кустов ничего подозрительного не увидел. Возможно это всего лишь куты, которых в землях ртупов было не меньше, чем в долине Диких Голубых озёр, а может просто поток воздуха. Да мало ли кто: откет, либо вездесущая вопра. Мелкой живности на Периферии всегда хватало.

— Спешить точно не стоит. Прежде, чем дать дёру, неплохо бы разжиться у этих ребят, любым оружием. Ну, хоть бы той же парунду. Конечно, самым лучшим для харуту будет данак. Но как его достать? А если повстречаю агато? Нет, так не пойдет. Решено — выкраду данак, а затем отправлюсь к рампа. Если что — верну позже. Может даже получиться, что-то разузнать о Сите. Приведу ее, и тогда разговаривать с Рату будет куда проще. Там и до клейма-тух недалеко. А они думаю, как-нибудь, переживут пропажу. Какими тропами ходят хизы им известно.

Осторожно ступая вдоль берега, Мирт вышел к широкой заводи. Его сопровождали стрекочущие по кустам куты и большой жук, который почему-то решил, что кисару будет несказанно рад подвести его до места на собственном хвосте. Громко жужжа насекомое, проводило Мирта до самой реки, так и не успев ни разу присесть.

— Здесь точно должна водиться булу. Неплохо бы перекусить её сочной головой и мясистым брюхом, прежде чем отправляться в путь. Эти ребята вряд ли захотят меня накормить. К тому же неплохо воздать хвалу Великой Ра-Аам, за спасения моей аруту. Богиня нуждается в подношении, и чем раньше проведу обряд, тем лучше.

Выбравшись, наконец, из непроходимой чащи, юноша постарался найти надежный участок берега, где спуск к реке удобен, а вода максимально прозрачна. Несколько раз ему казалось, что он слышит за спиной треск веток и едва различимое шипение. Но, вспомнив о пронырливых кутах, сновавших повсюду, кочевник немного успокоился. Он осмотрелся вокруг в поисках подходящей снасти, намереваясь заняться реализацией своего плана. Жареная мякоть рыбы, щедро сдобренная травами, так и стояла перед его глазами, вызывая обильное слюноотделение.

Ничего подходящего для сооружения снасти, поблизости не оказалось, но юноша не отчаивался. Еще, будучи мальчишкой, Мирт, время от времени, отрабатывал приёмы ловли булу голыми руками. Иногда ему даже везло — хватало поесть самому, да ещё угостить уловом сварливого Ма-Карай. В такие моменты старик сильно радовался, всячески подбадривая воспитанника. Он постоянно мотивировал подопечного на новые свершения. Ма-Карай оказался единственным из соплеменников, кто согласился присматривать за маленьким кисару, когда родителей Мирта забрал к себе кровожадный Сам-Ру. В каком-то смысле Ма-Карай заменил малышу отца и мать. Мирт каждый раз вспоминал с улыбкой это светлое время его кочевой жизни, жалея только о том, что старик оставил его так рано!

Вот и сейчас надеясь на полученные когда-то навыки, кисару застыл над ребристой поверхностью реки. Играя мелкими бликами, вода мешала ему разглядеть в её толще мясистую рыбину, достойную внимания богини. Сделав несколько неудачных попыток, Мирт приуныл. Юноше лишь единожды удалось, коснулся хвоста жертвы. И тут свои тонкости, раздери тебя агато! Без происков Сам-Ру явно не обошлось! Казалось бы, даже такие элементарные для кочевника приемы рыбной ловли требовали постоянных тренировок.

Неожиданно треск веток и шелест листвы усилился. Нечеткий до этого звук, говоривший о продвижении неизвестного существа через заросли, начал стремительно нарастать. Ах, ты ж, грязь со стоп Сам-Ру! Стало очевидным, что прямо на него через джунгли движется что-то большое, и оно, судя по всему, было намного крупнее любого местного кута. Мирт осторожно поднялся. Тревожно огляделся по сторонам, выбирая наиболее удачный маршрут для отступления, на случай, если это действительно окажется серьезный противник. Воображение подбрасывало образы, от которых кровь леденела в жилах. Аруту юноши стала ритмично сжиматься, предчувствуя скорую встречу с возможным вестником Сам-Ру. Как же сейчас ему не хватало саяка или на худой конец перепрелой парунду.

И вот внезапно все стихло. Мирт замер вслушиваясь буквально в каждый шорох и движение зелени. Когда сочная листва медленно расступилась, на расстоянии вытянутой руки перед юношей, словно из неоткуда, выросла большая змеиная голова. Первый муравей страха, уже вскарабкался на загривок кочевника. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Только этого не хватало! Мирт не мог пошевелиться, словно его тело пригвоздили к земле копьём тога. Два жёлто-зелёных глаза, в обрамлении ярко-красных чешуек, застыли, как раз, напротив лица юноши. Вот он, истинный взгляд Сам-Ру! Мерзость и красота одновременно боролись в этом ужасном воплощении темного божества. Мясистый раздвоенный язык активно двигался, словно кистью, ощупывая воздух. Кисару громко сглотнул ком страха, ощущая на спине, неприятное прикосновение маленьких лапок. Надо же было так вляпаться! Близость кровожадного Сам-Ру сковывала конечности кочевника, не позволяя осуществить задуманное.

Таких огромных кари ему ещё никогда не приходилось встречать. Эти, ползающие по лесам Периферии, хищники в землях племён кисару в длину вырастали не больше средней парунду, а такой экземпляр сам по себя достоин уважения. Мирт не отводил глаз от змеи, лихорадочно набрасывая в голове план дальнейших действий. Наконец разум поборол в нем первобытный страх и вывел из ступора. Пора, или сейчас или никогда! Дальше затягивать нельзя! Юноша собрался с мыслями, шагнул назад. Сделал глубокий вдох, максимально заполнив лёгкие воздухом, затем резко повернулся на сто восемьдесят градусов и, высоко подпрыгнув, погрузился в поток холодной воды. Издав зловещее шипение, кари, выпрямилась, словно натянутая струна, и бросилась вслед за Миртом. В раскрытой пасти, сверкнули два смертоносных клинка Сам-Ру.

Уже в полёте кисару ощутил острую боль в правой ноге — прислужнице темного бога, всё же удалось вогнать клыки в голень кочевника. Не успела ледяная вода сойтись над головой Мирта, как большую часть тела, плотными жгутами, обвили тугие кольца. Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! Невыносимая боль терзала юношу. Он даже не представлял, сколько силы тёмного божества таит, в себе гибкое тело кари.

На короткое мгновение ему показалось, что сквозь толщу водной массы он слышит хруст собственных костей. Крик о помощи потонул в бурном потоке, стремительно заполнявшем лёгкие, а тщетные попытки освободится, только ослабляли тело. Беспорядочно размахивая руками и пуская пузыри, кочевник уходил на дно, понимая, что силы покидают его. Совсем скоро он потеряет контроль над аруту, которая, к тому времени, полностью окажется во власти Сам-Ру. Несмотря на все нелепые потуги и отчаянные попытки, освободится, кисару продолжал тонуть, теряя надежду на спасение.

Цоробо-ох осторожно пробирался за Миртом, успевшим продемонстрировать, по мнению воина, полное отсутствие инстинкта самосохранения. Так беспечно ходить по землям ртупов, не соблюдая элементарные меры предосторожности, мог разве что ребенок или слабоумный. Мирт, как казалось ртупу, подходил и под тот, и под другой критерий. Цоронг — коварен, беспощаден к тем, кто проявляет подобное легкомыслие. Здесь редко встречаются открытые площадки, на которых, можно сразу заметить и распознать угрозу. Это ему не земли Диких голубых озер! За каждым стволом секвойи, сосны или кипариса, неосторожного путника могли поджидать крепкие объятья Цоронга, выбраться из которых будет не так-то просто!

Джунгли, как источник пропитания, всегда привлекали самых опасных хищников кочевого мира. Район Забытых пещер не стал исключением. Обилие травоядных, словно магнитом притягивало, жадных до крови, ящеров, населявших земли ртупов, включая свирепого великана агато. Не каждый воин оставался спокоен, когда над джунглями разносился рёв самого опасного хищника Периферии. С раннего возраста кочевникам внушали, что выжить после встречи с ним практически невозможно. И только самые смелые, отважные тога решались на поединок. Не столько по необходимости, сколько из личного желания испытать себя на прочность. Выстоять против силы и мощи Сам-Ру получалось далеко не у всех и не всегда. Зная всё это, ртупы старались не перемещаться поодиночке без крайней необходимости. Поэтому, воин заранее натянул тетиву данака, стараясь не упускать из вида, копошившегося на берегу Мирта. Ну, мало ли что! Этот долговязый парень не внушал ему доверия, как и все, что он делал. Не совсем было понятно кого нужно больше защищать — его от диких обитателей джунглей или джунгли от него.

Молодой ртуп заметил приближение крупной кари гораздо раньше кисару. Он видел, как её темно-зелёное тело с красно-желтой продольной полосой, острым клинком, вспороло сочное полотнище прибрежной растительности, направляясь к берегу реки. Ртуп значительно увеличил скорость, стараясь держать в поле зрения, чешуйчатую спину убийцы. Воин успел выстрелить в тот самый момент, когда змея бросилась вдогонку за юношей. Нужно действовать быстро: кари не прощает легкомыслия и пренебрежения! Цоробо побежал к берегу, у него получилось выпустить на ходу ещё несколько стрел, прежде чем змея погрузилась в воду. Но судя по всему они прошли мимо, уж слишком велико расстояние, а кари на удивление подвижна, несмотря на ее размеры. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Разозлившись на себя за нерасторопность, ртуп отбросил данак в сторону, быстрым движением сдёрнул сору с ремня и кинулся следом за хищником.

С кари — шутки плохи!

Стараясь не задеть кисару, Цоробо-ох наносил точные удары топором. Массивные мышцы буграми вздувались под кожей воина. Удар ещё один! Ещё удар! Змея выпрямилась, затем снова собралась в кольца, одно из таких массивных колец стремительно обвилось вокруг ртупа. Цоробо не обращал на это внимания, продолжая размахивать сору. Река не лучшая площадка для битвы с кари. Но другого подходящего варианта у Цоронга для ртупа не оказалось. Удар! Ещё удар! Удар, замах, удар! Попал! Вода тут же вспенилась и заалела от обилия крови, хлынувшей из змеиных ран. Ртупу удалось схватить жесткий хвост, а затем подтянуть к берегу, уходившие на глубину, тела. Когда, израненная кари, наконец, выпустила из своих крепких объятий кисару, Цоробо-ох обхватил объёмное туловище ногами, стиснул, словно клещами и попробовал разрубить хищника пополам.

Змея неистово билась в агонии, вспенивая речную плоть. Она действовала довольно агрессивно, несмотря на множественные раны: вращалась вокруг своей оси, стремительно сокращалась, то выныривала, то опускалась, пыталась любыми способами сбросить с себя противника. Штопором, разрезая водную массу, кари медленно, но верно затягивала оба тела за собой на дно. Лёгкие ртупа буквально разрывало от нехватки кислорода. Из последних сил воин старался попасть по змее, но получалось из рук вон плохо. Бурлящие водные потоки не позволяли даже такому сильному воину быстро расправиться с кари.

Хищник всеми возможными способами стремился скинуть с себя мучителя. Наконец погружение прекратилось, прилагая неимоверные усилия, Цоробо достиг результата — змея всплыла на поверхность. Вскоре ей удалось выползти на берег вместе с, оседлавшим её спину, Цоробо. Воин ослабил хватку, жадно хватая ртом воздух. Ещё немного и его самого пришлось бы спасать. Змеиное тело представляло собой довольно жалкое зрелище. Цоронг бушевавший внутри неё смирился с поражением, так и не получив обещанной ему жертвы.

Оказавшись на твердой почве и почувствовав себя намного уверенней, ртуп в несколько сильных взмахов рассек, кари на пару частей. Змеиная кровь фонтаном прошлась по лицу и рукам воина. Цоробо едва держался на ногах от усталости. Грудь ртупа тяжело вздымалась, колени дрожали, а перед глазами поплыли мутные круги. В конец обессилев, он выронил сору из рук. Не сделав больше ни единого шага, Цоробо-ох рухнул в кровавое месиво из грязи крови, тины, а также частей тела кари опутанных водорослями. Сил на то, чтобы помочь кисару выбраться на берег у него просто не осталось. Цоронг ему в помощь! Ртуп закрыл глаза с полным осознанием выполненного долга и принятием неизбежного, если, конечно, на то будет воля Цоронга. Смерть всего лишь переход к другому этапу жизни, а потому не стоит сопротивляться неизбежному!

На звук схватки прибежали соплеменники Цоробо, из той группы, что Грако-ох отправил на поиски тропы ведущей к Забытым пещерам. Они подоспели как раз к самому концу битвы. Не обнаружив на берегу реки кисару, воины кинулись в заводь, на которую им указал Цоробо-ох. Лежа на земле, после встречи с опасным хищником, он не смог заставить себя подняться, чтобы присоединится к собратьям. Тяжело дыша, ртуп так и остался лежать на берегу после окончания схватки, жадно глотая воздух насквозь пропитанный смертью.

За всем происходящим у реки, пристально наблюдал охнос, удобно устроившись на, растолстевшей за прошедшие века, ветке секвойи. В янтарных глазах ящера отражались маленькие фигурки, суетившихся ртупов. Он недолюбливал рогатых воинов — уж слишком метко стреляли их данаки. Из раскрытой пасти стекала, мутная слюна, между зубов свисали тонкие жилы от тушки недавней жертвы. Муха, привлечённая запахом крови, надоедливо вилась вокруг длинного носа хищника. Клацнув на неё несколько раз зубами, охнос издал недовольный крик, а затем, взмахнув крыльями, лениво полетел к скалистым выступам. Охота сегодня оказалась, на удивление, удачной, поэтому, ящер быстро потерял интерес к метавшимся на берегу кочевникам. Если он и надумает вернуться, то это будет намного позже уже не так опасно.

Следом за ним со скалистого утеса поднялся ещё один охнос. Он облетел долину и направился к Забытым пещерам, унося на спине воина, закутанного в походный плащ кочевника. Зоркие глаза пристально осматривали окрестности. Его лица нельзя было разглядеть из-за довольно большого капюшона, накинутого на голову, но статная фигура, не имела ничего общего с местными обитателя Периферии. Воин заставил ящера подняться практически под самый купол, описать ещё один круг, а затем, изменив маршрут, отправиться за Перевал.

Отыскать кисару среди водорослей удалось не сразу. Ещё сложнее, оказалось, привести его в чувство: чего только ртупам не пришлось сделать, чтобы заставить юношу дышать. На каком-то этапе они даже решили, что все попытки бесполезны. Сердце кочевника остановилось, перестав биться. И лишь упорство одного из воинов оттолкнуло Сам-Ру помешав завладеть аруту кисару. Не сразу, но ему все же удалось заставить сердце юноши биться — уж слишком рано темное божество пришло за кочевником. Какое-то время Мирт лежал неподвижно, пока ртупы воздавали хвалу Цоронгу, прося о защите и всеобщем спасении. И вот, наконец, кисару прокашлялся, срыгивая остатки воды, он задышал, полной грудью. Мирт пришел в себя, хотя глаза все ещё оставались закрытыми. С большим трудом, но ему все-таки удалось пробиться сквозь сети Сам-Ру, оставив темного бога наедине с кари.

Ртупы расселись вокруг юноши, увлеченно обсуждая все произошедшее, распевая песни и восхваляя в них мужество проявленное Цоробо-ох. Время шло. Кисару постепенно возвращался к реальности. Очень скоро он смог самостоятельно перевернуться и сесть. Правда, внутри все еще немного подташнивало, но это уже не так существенно. Когда приступы прекратились, голод тут же напомнил о себе глухим урчанием, он явно не желал отступать, несмотря не на что, а значит не все так плохо. Мирт снова лег. Мало-помалу вернулся слух, а следом и зрение. Картинка перед глазами, как и прежде, стала четкой и ясной.

— Вот же, никчемный сын откета и вопры! — прозвучало где-то совсем рядом.

Юноша посмотрел прямо перед собой: над ним склонилось недовольное лицо Сурмо-ох, рассеченное глубокими шрамами. Этого ещё не хватало! Не совсем то зрелище, что мечтает видеть кочевник, только что избежавший встречи с тёмным божеством. На каком-то интуитивном уровне, Мирт ощущал, что этот грозный ртуп, с лицом похожим на гураму, сильно его недолюбливает. Да, просто ненавидит! Всматриваясь в большие ясные глаза кисару, воин обратился к, стоявшему поодаль, соплеменнику:

— Очнулся, наконец! Грако, я настаиваю на том, чтобы оставить этого парня здесь. Чего спрашивается, нам тащить его за собой? Разберется, как-нибудь, без нас, куда ему идти. Что нам больше заняться нечем, как только возиться с детворой?! А лучше пусть, вообще, прямо сейчас поднимается и топает своей тропой, куда глаза глядят, и желательно подальше от наших земель! Сам знаешь — ничего хорошего от кисару ждать не приходится.

Воин встал с колен, немного косолапя, подошел к Грако-ох.

Он ужасно переживал за то, что из-за происшествия с кисару им пришлось серьезно изменить график передвижения. Напада в опасности, а это сейчас самое главное!

— Ты же видишь, от него нам одни неприятности. Мы едва не лишились опытного ртупа! Чего ещё ждать? Ведь не хуже меня знаешь, Грако — у нас сейчас каждый сору на счету! Какого кута, спрашивается, мы рискуем своими аруту, ради этого недоразумения?! Может, хватит уже мечтать, а? Мы воины и только своими силами способны одолеть врага! Любая попытка создать коалицию с одурманенными жрецами кисару обречена на провал. Увы, но это именно так. Они всего лишь хвостатые прислужники Цоронга, не способные противостоять серьёзному противнику. А все их тога, разве что простые пастухи с большим самомнением и громкими речами, не более того!

Грако-ох раздраженно посмотрел вокруг. Сначала на ползающего по поляне кисару, а затем перевел взгляд на стоявших поодаль воинов. Ему ужасно не нравилось, как всё обернулось для него и для племени в целом. Слишком часто Цоронг, за последнее время, вмешивался в планы кочевника. Кольцо над верхней губой ртупа задёргалось. Воин явно нервничал больше обычного, безуспешно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

— Хорошо, будь, по-вашему — как только парень немного придёт в себя, оправим его назад. А сейчас необходимо соорудить носилки. Сурмо, как нога кисару?

— Пф-ф! Нашел о чем переживать! Пустяки! После такого, он должен был прямиком отправиться в обитель Цоронга, а это сущая ерунда. Уверен пару рассветов, и мальчишка будет, словно младенец покинувший скорлупу. Грако-ох, подожди! Не хочешь ли ты нам сказать, что мы будем теперь таскаться с ним по лесам, когда в нашей помощи так нуждается Напада?! Ты в своем уме, дружище? Одумайся!

— А что ты мне предлагаешь? Ну не бросать же его прямо здесь! Вот всегда ты так, Сурмо-ох! Чего ты ждешь от кисару, когда сам плевать хотел на них?

— Тьфу! Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Конечно! Давай забудем о собственных проблемах и пойдем к Рату с низким поклоном, так что ли?

— Не передергивай, Сурмо. Я совершенно не о том сейчас говорю.

— А о чем же, интересно мне, ты говоришь? Мне надоело, что ты трясешься с этим хвостатым, словно от него что-то зависит. И я не передергиваю это так и есть! Хватаешься за любой шанс от отчаяния, но это не выход, Грако. Поверь моему опыту. Даю руку на отсечение, он живого ртупа и не видел-то никогда! По глупости этого мальчишки, мы чуть не лишились Цоробо! Ты вообще, на чьей стороне, Грако?

— Хорошо, в таком случае придется сделать крюк. В чём-то, конечно, ты прав — нести кисару к пещерам бессмысленно, через десяток сикелей будет кочевье Зоркого Шуму, там и оставим парня. А дальше, уж как решит Напада, храни нас Цоронг!

— Ха-ха-ха! Нет, ну вы послушайте его! На кой, спрашивается, кутий хвост, он нам сдался-то? Грако, ты опять за своё? Какой ещё крюк?! Мы и так потратили слишком много рассветов зазря. Жизнь наших братьев — вот, что сейчас важно! Этим кисару — веры нет, да и не было никогда!

Татуировка на лице Грако-ох растянулась, он посмотрел в желто-зеленые глаза друга.

— Сурмо-ох! Что ты предлагаешь? Бросить его здесь?! Ртупы не поступают так с воином, попавшим в беду, или я не прав? Что мы — мурги Беглой Сойки? Он кочевник или нет? Решено: мы оставим парня у Зоркого Шуму и пойдём дальше к пещерам, как и договаривались. Если вы не согласны со мной — можете идти без меня. Только сначала ответьте себе на один вопрос: кем мы станем, если забудем, всё чему нас учили предки? Может, решишь присоединиться к мургам, Сурмо-ох? Превосходно! Вольная жизнь — никому ничем не обязан, так? Об этом ты мечтал? Правда, в любой момент, кто-то из них, готов вогнать тебе саяк, как только подставишь спину. Ну не беда. Давайте, вперед! Ситуст-Ре только этого и надо! Сначала разобщить племена, а затем превратить в полуголодный сброд кочующих наёмников, а там правь ими, как хочешь, на свое усмотрение — Грако-ох тяжело выдохнул. — В любом случае, соплеменникам сейчас уже не помочь, даже, если оставим парня умирать. Мы уже задержались и без него. Не надо сваливать все в один котел, Сурмо. Прошу тебя. Я лишь говорю о том, что нужно завернуть в кочевье отшельника, а не бросать племя в беде. Ещё раз говорю, не нужно переиначивать смысл моих слов.

— Ты забыл, Грако — старик Шуму не жалует чужаков? Да и с чего вдруг, ему нам помогать? — Сурмо-ох, с досадой посмотрел в сторону сидящего Мирта, который заинтересовано, наблюдал за бурной перепалкой двух крупных ртупов, — Да, представляю, как отшельник обрадуется. Ты ещё ему поведай о своих планах на союз с кочевниками долины. Вот будет потеха! Так и вижу, как одноглазый радостно мчится расчехлять данак, сразу после твоих слов. Единая, неделимая Периферия свободного кочевого братства! Да? Прекрасно! Могу поклясться, дружище, чистотой аруту Цоронга — он даже слушать тебя не станет. Повезёт, если сходу не попортит нам шкуры, а за ним не заржавеет. Нрав у старика сам знаешь — легче договориться с агато. Помниться мне — он, как-то раз нашпиговал стрелами шайку Сахра, да так, что те ели унесли ноги. Скакали до Перевала без оглядки. И до сих пор мурги обходят кочевье отшельника стороной, а этих ребят, скажу тебе, не так-то просто напугать.

Мнение Сурмо-ох поддержала добрая половина ртупов, стоявших рядом. Все, включая Грако-ох, лелеяли надежду на спасение хотя бы части племени, поэтому перспектива задержки, из-за кисару, никого особо не радовала. Фаранги на территорию ртупов могли принести только беду. Однако, врождённое чувство долга присущее каждому порядочному ртупу племени Напада, а также мнение предводителя, в конце концов, пересилило желание бросить раненого и идти своей тропой. Воин, проявивший отвагу, заслуживает уважения, а вот ведомый глупостью — смерть.

— Подумай хорошо, Грако-ох. Собери ты хоть все племена кисару, против фарангов Сабатаранги нам всё равно не выстоять. Этот старый сын агато и кари, только и ждёт достойного противника. Ты же прекрасно знаешь, сколько всадников у него разведено по рампа. Каждый новый рассвет отдаляет от нас победу. Или может я не прав? Молчишь! Зачем заигрывать с Цоронгом, Грако? — никак не унимался Сурмо-ох.

— Довольно! Пора выдвигаться. До темноты нужно попасть в кочевье Шуму, — Грако-ох, ещё раз, окинул угрюмым взглядом разбросанные по берегу окровавленные куски кари и уверенным шагом направился в сторону лагеря.

Тем временем, охнос, наконец, добрался до своего гнезда. Выслушав тираду со стороны недовольной самки, он расположился около яйца. Не обращая внимания на крики, несколько раз, носом, перевернул его, желая, убедится, что скорлупа по-прежнему цела. Затем замер привлечённый движением жука, которому посчастливилось, после длительного полёта, зацепится за одну из торчащих веток гнезда. Смоляной зрачок ящера сфокусировался на панцире насекомого. Не успел жук понять, где находится, как очутился на корундовом языке хищника. Охнос несколько раз подкинул жертву, чтобы лучше ухватить. И когда ему это, наконец, удалось, отправил беднягу в раскрытую пасть голодной самки. Бывает для счастья достаточно какой-то мелочи, но мы ее упорно не хотим замечать, либо делаем вид, что не видим.