55

Императорский крейсероносец, разукрашенный в цвет ночного неба, плывет по ночному небу. В зале собраний тараканится народ. Господа стряхивают штукатурку с плоских лысин шляп. Дамы придерживают тоненькими прутиками тяжелые веера ресниц. За дверью, на которую обращены все стулья и туловища, расположен Мак. Ему сказали вести себя, когда откроется дверь, натурально и величественно.

Мак представляет, как величественность, ему не свойственная и противная, проникает в него через зад, едва он садится на трон (в этот момент должен раздаться звук, как будто кореец втягивает в утробу макаронину).

"Величественность, сила-Я, или Самосила (воздействие себя на себя самоё) — антилекарство, которое необходимо принимать всем власть имущим," — объясняло ему некогда Дерево. Они (власть имущие), — это люди, называемые в викторианском Лондоне pure finders, — "собиратели чистоты", что по сути является эвфемизмом "искателей собачьего дерьма". Короли тащат на трещащих трапециях всю грязь народа. Трудно представить, какая куча громоздится на кашемировых плечиках императорских пиджаков — пиджаков императора Вселенной! "Императора! а не мужа Марьи Ивановны", — цитировало Дерево поэта, которого Мак не знал.

Достаточно нескольких часов — успокаивает Мак себя — для того, чтобы состоялась адгезия между королевским стулом и маленькими ягодицами. Мальчику почему-то кажется, что скорость реакции зависит от толщины кожи. Чем толще, тем дольше. По этой логике, у него нет шансов. Он высок, носат, ушаст, но щупл. Придется становиться властным.

В центр зала, который профессионалы называют термином "astrobleme", вываливается слон. На его спине башня, вроде тех, что харадримы сооружают на своих мумакил. А на башне, в пестротах тысячных софитов, выше сильных, выше самого себя, обутый в красные сафьяны — Кот.

— Дамы и господа!

Начинает он, вызывая многозначительный ох.

— Меня зовут Кот. Я главный советник Его Величества Императора. Я был при Нем, когда Он умер.

Многозначительный ох.

— Вы, разумеется, помните об инцидентах на рубежах. Исчезают люди. Столько достойных потеряли мы за каких-то две недели. Когда-то грела мысль, что это происходит далеко от столицы — не рядом с Землей. Но беда проникла глубже. Она щекочет острием своим самое сердце человечества. Вы знаете, о чем я говорю. На Луне исчез младший сын Императора, его любимый сын, не менее любимый всеми нами. Но это треть беды. Позавчера Принц, старший сын Императора, наследник престола, отправился в систему Эпсилон Индейца расследовать дело исчезновений. Ночью "Polaris", бриг Его Высочества, перестал отвечать на запросы станций квадранта. Он не сбавлял скорость, уносясь за пределы Империи. Его Величество Император повелел выслать навстречу перехватчиков. Пять кораблей класса "Y-Elite" были уничтожены.

Многозначительное молчание.

— Доподлинно неизвестно, предал нас Принц или подвергся гипнозу, однако капитаны перехватчиков перед гибелью сумели записать короткий разговор с "Polaris'ом".

Многозначительное ожидание.

— Принц, с Вами говорит капитан шхуны "Pioneer". Мы получили распоряжение Его Величества Императора задержать Вас. По-хорошему прошу, Принц: заглушите двигатели, снимите щиты и откройте центр тяги — мы возьмем вас на буксир.

— С вами, капитан, мне разговаривать не хочется. И отца видеть я больше не желаю. Еще б сказать чего-нибудь, но… мне так скучно. С вами, кэп. С Империей, с людьми. Ужасно скучно. Даже Земля опротивела. И родная Аризона давно уже не снится. Знаете, что? Передайте всем, что за границей, там, за Эпсилоном Индейца, за крайним квадрантом, не конец. Там — свои. Там настоящее...

— Принц?

— Конец связи. (Шипение)