Однажды мне приснилось нечто странное, как будто читаю я роман про Сатх Ноя, а это вовсе и не роман, а сон. Нет ничего постоянного в этом сне о сне, ты вчитываешься в историю о сосуществовании двух империй, но внезапно ощущаешь, что тебе рассказывают о происхождении человека. Но чего только не бывает во снах, на то они и не явь, так что и подходить к описанию такого надо соответствующе.
Читальный зал: Отзывы и рецензии
Место для рецензий на прочитанные произведения и экранизации любимых или не очень любимых книг.
Подробней ↓Чтоб могли на Марс летать
Люди без опаски,
С детства учимся мечтать
Мы у старой сказки!
Важно только не забыть
Наш ответ решеньям —
В жизни каждый должен быть
Добрым и волшебником!
Владимир Луговой
Создавая свои знаменитые сказки, Ганс Христиан Андерсен сам того не желая, заложил основы будущей фантастической литературы. И отделил фантастику от сказки. Ведь сказка – это не просто вымышленная история про то, чего не бывает. В основе фантастических миров лежит все же реальный мир, с его правилами и историей. Самое фантастическое допущение тоже обычно как-то объясняется, даже магия имеет строгую структуру и законы. То есть в фантастике (в том числе и в фентези, всё-таки это поджанр фантастики) происходящее подчиняется непротиворечивым и логичным законам, правилам причин и следствий. Даже если какие-то из основополагающих постулатов заметно отличаются от реального мира. Но вот положили мы краеугольные камни мира, а дальше выстраиваем книгу строго по закону непротиворечивости.
Это рецензия — не отзыв!
Если роман вы ещё не читали, то для вас она станет мешком спойлеров и только.
Ведь, по сути, рецензия — это разбор романа по косточкам, обсасывание каждой и складывание их заново, в строгом алфавитном порядке от «А» до «Я».
После такого разбора неожиданностью при чтении может оказаться лишь авторский язык, богатый и образный.
Не шумите!
А разве мы шумели?
Ну Андрюша стучал еле-еле
Молотком по железной трубе.
Я тихонько играл на губе.
Восемь пятых размер соблюдая,
Таня хлопала дверью сарая,
Саша камнем водил по стеклу,
Коля бил по кастрюле в углу
Кирпичом!
Но не громко и редко
Не шумите! — сказала соседка.
А никто и не думал шуметь.
Александр Кушнер
Всегда удивлял один вопрос. Почему некоторые книги интересны многим поколениям, а другие забывают чуть ли не раньше, чем по рукам читателей разойдётся весь тираж? А ещё почему книги строго делят на взрослые и детские, и все хорошо затвердили – детские сказки и рассказики мы переросли, а взрослые романы детям читать скучно… Но вот некоторые истории, вроде «Девочки с Земли» Кира Булычёва или рассказы и повести Владислава Крапивина взахлёб читают дети и взрослые. Причём вот уже не один десяток лет. И мы, давно уже не школьники, не смущаемся книжек «не того возраста», даже смотрим их экранизации. Нам они и в самом деле интересны.
Интерпретация мифа – почтенная традиция в любом жанре искусства, и литература, конечно, не исключение. Это огромный соблазн – взять чеканный, выкристаллизовавшийся за века или даже тысячелетия сюжет, отшлифованный временем и бесчисленными повествователями, словно галька – волнами и песком. Лично меня всегда останавливал страх, что такой высокий уровень мне просто недостижим, но когда я вижу реализацию и реализацию очень удачную – это же просто праздник души!
Сыграть мы пьесу были рады,
И все старались искренне,
И все что видели вы, — правда,
И все что слышали вы, — правда,
Правда, да не истина.
Л. Дербенев «Песня о правде и об истине»
В прошлом году на ККП этот роман прошел мимо меня. Дело в том, что я достаточно подозрительно отношусь к незнакомым авторам, да к тому же рецензии на него никакого желания ознакомиться не вызывали. Не в обиду рецензентам будет сказано, но суть романа они никак не отображали и даже не позволили заякориться читателю из целевой аудитории, коей я, как оказалось, являюсь в полной мере. И если бы не тесное знакомство с одним из авторов, я бы никогда не решилась в него заглянуть.
Но тут мне повезло, и для меня открылся новый дивный мир озерного города на сваях. Этот очень тонкий, ажурный роман буквально пронизан духом «старой доброй Англии», причем, в гораздо больше степени, чем иные романы, которые авторы гордо именуют «викторианским стилем». Интересно, уж не от английского ли icemoor – ледяное болото – произошло название города? Есть тут что-то по ощущения и от «Ветра в ивах» К. Грэма, и от «Ходячего замка Хаула» Д. Джонс, но больше всего от Толкина, конечно. По мере прочтения перед моими глазами вставал то Шир с хозяйственными, прижимистыми и охочими до слухов хоббитами, но все же умеющими сплотиться в последний миг перед лицом опасности, то разоренного Смаугом богатого Дэйла, то Озерного города и лучника Барда.
Признаюсь, я взялась за эту книгу после просмотра первых серий одноименного сериала ВВС и в процессе чтения досмотрела сериал до конца, так что у меня была хорошая возможность сравнить их между собой. И скажу я вам, сравнение будет не в пользу кинематографа.
______________________________________________
Кроссбукинг — это прекрасно. Приходишь, встаешь так над столом — и черт знает, что тебя ждет.
Сначала там ждали Салтыков-Щедрин и Пушкин, потом Брин и Стайн, а теперь…
… Книжка с до боли родной и знакомой надписью «Чужие» и похожей на Майкла Джексона лейтенантом Рипли с пушкой в руках. Из серии «Бестселлеры Голливуда». Я что, мог пройти мимо?..
Неа. Я и не прошел.
Если смешать в одну книгу «Джонатана Стрэнджа и мистера Норрела», «Сто лет одиночества», Шекспира, Толкина, Уайльда, несколько сот английских сказок и щедро посыпать Льисом Кэрроллом, то получится «Маленький, большой» Джона Краули.
«В конце концов, если вы умеете читать, Мир Книг открыт для вас, а если вы любите читать, то с книгами не расстанетесь. Если же нет, то мигом забудете все, что вас заставили прочитать».
Рецензия удалена по просьбе автора произведения.
Сорри, я не нашел как топ стереть
Не воскормлён ты пищей нежной,
Не унесен к зиме в тепло,
И каждый час рукой прилежной
Твое не холено крыло.
Зато, когда пора приспела,
С гнезда ты крылья распустил
И, взмахам их доверясь смело,
Ширяясь, по небу поплыл.
Афанасий Фет
Как известно, каждая эпоха требует своих героев, непохожих на героев прежних времён. Поэтому литература как зеркало жизни старается отразить персонажей так, чтобы они стали родными современному читателю. И потому не спутаешь Одиссея и Ахиллеса с Тарасом Бульбой, а Эркюля Пуаро с Джеймсом Бондом. И фентези о попаданцах в этом ничуть не отличается от прочих жанров. Если в романе зачинателя жанра, Марка Твена, ко двору короля Артура переносится бравый янки из Америки, то сейчас на книжные полки потоком изливаются романы про студенток, парней и прочих молодых людей, так и спешащих оказаться в волшебном мире. Через катастрофу, портал или похищение. Или вообще случайно. Ну а дальше – побыстрее окунуться в волнующие приключения.
«Худой мир лучше доброй войны»
Марк Туллий Цицерон
Помнится, в короткие полгода моей волонтёрской деятельности, одна девочка-педагог в рамках психологического тренинга заявила очевидную, но тем не менее интересную вещь: «Ко всему в своей жизни можно подойти с хорошей стороны и с плохой. Всё зависит не от качеств вещи, а от того, как вы к ней отнесётесь».
Удалено Мелоди.
Сюжет
«Джентльмены, мне нравится война.
Джентльмены, я люблю войну»
Майор Макс Монтана, «Последний батальон»
А вы любите войну, господа? Войну, которая длится целую человеческую жизнь, войну, в которой личность оценивается по умению держать оружие, войну, которая начиналась как религиозная, но к концу уже неизвестно, кто есть кто, зачем всё это было нужно, зачем за неё платят деньги, если завтра ты, скорее всего, умрёшь и лучше их пропить?
Войну, которая продиктовала целое поколение.
Ну так как? Любите? Нет? Что же, поздравляю, она только что закончилась. И с этим фактом придётся смириться всем. Когда ты капитан бойцовской роты, что успела повоевать за каждую сторону, объявление мира — всё равно что смертный приговор. Ты и твои люди выброшены на обочину, все старые договоры порваны и ни стоят даже маршальского гроша с уменьшенным количеством серебра, на носу зима и в лучшем случае тебе грозит долгое скитание по Европе в попытках заработать на истреблении
Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках.
То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.
Федор Тютчев
Так получилось, что с книгами Дарьи Кузнецовой я познакомился давно. В наше время засилья фентези не так уж много пишется космической фантастики и ещё меньше – фантастики хорошей. Поэтому с огромным удовольствием ещё на Самиздате читал и перечитывал у Дарьи Кузнецовой «XXI век не той эры», «Слово императора», многие другие книги. Потому в очередной раз её новую вышедшую в бумаге книгу «Модус вивенди» заказал себе сразу, хотя именно эту книгу (в отличие от большинства других) предварительно в электронном формате у Дарьи не читал.
Главный герой, писатель, оказывается на необитаемом острове. Он бежал из Венесуэлы, скрываясь от полиции, от пожизненного заключения. И прибежал… вернее, приплыл под палящим солнцем, с риском для жизни, на этот остров. Без еды, воды и прочей ерунды, которая нужна, чтоб выжить.
На острове он нашел пару заброшенных построек, в подвале одной из них, «музея», обнаружил непонятно зачем нужные «зеленые машины». У самого берега моря наткнулся на «мельницу», точнее, на водяную турбину, также непонятного назначения.
А месяца через два на острове из ниоткуда объявляются люди.
Впечатления: здорово!
Это кратко. А если полнее:
Здесь солнце на небе — зелено, из упырей получаются хорошие врачи а учебник прикладной магии столь же мудрен и увесист, как и курс математики для начальной школы. В восмнадцатречной системе счисления — да, да. Извините, так получилось. Математику в этом мире разрабатывала раса моревичей, а у них девять пальцев на руках. Впридачу к апельсиновой коже, жабрам и способности дышать под водой. А «береговые» люди переняли – так и живут, и сильно удвляются, что может быть иначе. А еще тут в ходу пор перьевая ручка. А море — синее и безбрежное, как и у нас. И вот в такой мир у Наты Чернышевой море вынесло попаданку.
«Заурядность — это комок мокрой кошачьей шерсти на персидском ковре мироздания».
Том Роббинс считается культовым писателем и литературным достоянием Америки и, если вы его еще не читали, то потеряли очень многое. Или вот-вот это многое приобретете. Если почитаете.
Роббинс пишет, как охарактеризовал его один из рецензентов, «потрясающий бред», трагикомичные истории, полные абсурда, тонкого и местами очень едкого юмора. Конечно же, эти истории о нас с вами, о наших бессмысленных, зачастую, целях и установках, покорности мировому маркетингу и отсутствию в нас той прекрасной бесшабашности, что делает жизнь удивительно интересной.
«Сонные глазки и пижама в лягушечку». Милое название, правда? Так и видится какой-то сонный малыш лет трех с кудрявыми волосиками в голубой колыбельке. Но никаких малышей у Тома Роббинсона не водится. У него водится Гвендолин — целеустремленная до истерики барышня-брокер — главная героиня истории.
Когда я попытался рассказать друзьям о сюжете книги, они в очередной раз покачали головами и заявили, что я немножко чокнутый, если мне такое нравится. Но как может не понравится такое?!
Итак. Мы встречаем Гвендолин в момент биржевого краха, который может покачнуть всю экономику Америки. Гвен живет в дождливом Сиэтле, ездит на порше, планирует купить новую квартиру и имеет любовника (почти праведника и успешного риэлтора). И все у Гвен рушится в четверг, накануне Пасхи. То есть рушится, конечно, всего лишь финансовый рынок, но для Гвен, нацеленной на богатство, успешность и комфорт, это означает, что наступают самые черные времена в жизни.
«День, когда рынок ценных бумаг наворачивается с кровати и ломает позвоночник, по праву можно назвать самым черным днем вашей жизни».
— Капитан, у меня две новости.
— Начинай с плохой.
— Вы прокляты.
— А хорошая?
Однако, здравствуйте.
Я что-то в последнее время залип на фентези, уже вторую книгу подряд читаю, но в этот раз случай особый — морская тематика всегда привлекала меня, и я решил посмотреть, а как неизвестный мне автор взял эдак и совместил мистическую фентезийную составляющую с суровыми реалиями морской жизни? А вдруг на деле перед нами типичный образчик женского фентези, сиречь любовный роман, завернутый в обертку фентези и морской темы?
С опаской отдаем швартовы, выбираем якорь и открываем скрипучий судовой журнал для записи впечатлений.
День первый.
А ведь она знает тематику, ну или как минимум неплохо в ней поднаторела до или в процессе написания книги. Термины так и сыплются один за другим, и все в кассу и почти все по делу, правда кое-где вместо терминов наоборот — их развернутые обозначения, причем это происходит будто бы бессистемно и непонятно вообще почему. Однако, надо отдать должное — пусть даже оно и происходит, но не часто и чтению особо не мешает.
День второй.
Потихоньку проявляются герои. Их трое — бравый капитан, не менее бравый матрос и женщина.
Женщина на корабле — быть беде, эх…
Подождите, а почему Джейна бежит? Почему она бежит отовсюду? Она бежит с виноградника и бежит от Служителей, которые ее с этого виноградника должны были забрать. Она бежит на корабль, и бежит от матросов с корабля. Такое ощущение, что несчастная только и делает что бегает, и больше
123 страницы, это сначала думаешь, что 123 — это сто двадцать три, но мало ли что может показаться. Первые сомнения просыпаются с троечки в начале первой по очереди главы. Немедленно появляется желание поправить автора, мол чего ты тут очередность путаешь. Хвала Заратустре, я не успел с этими претензиями обратиться к Кире и спас свои седины от позора. Теперь, спустя некоторое время после этой оплошности уже можно выдать эту маленькую тайну. Но оставим лирику и приступим к описанию впечатлений от повести.
Так получилось, что открыв для массового читателя целое направление фантастической литературы – фентези (а до них, хотя и писали многие, тот же Говард, многочисленных подражателей это направление так и не породило), Джон Рональд Руэл Толкин и Клайв Стейплз Льюис сами того не желая довольно жёстко определили направление дальнейшего развития фентези. Сказочные миры на основе англосаксонской мифологии девятнадцатого века с точечными вкраплениями скандинавской и ирландской. Эльфы, гномы, гоблины. Фентези развивалось и ветвилось, появлялись более поздние поджанры вроде городского фентези, но основа оставалась прежней.
В русской фентези-литературе это влияние оказалось намного сильнее, ибо к нам жанр «взрослой сказки» пришёл из Европы и США уже полностью сформировавшимся. И наши писатели радостно принялись копировать чужие формы. Более или менее талантливо, но всё равно по чужим лекалам. Отдельные прорывные работы вроде «Волкодава» Семёновой можно не считать, поскольку совершенно оригинальный местный антураж и колорит в первую очередь самим автором воспринимался как фон, но не центральный элемент. К тому же, долгое время, несмотря на вспышку интереса к фентези в славянском антураже, по части копирования англосаксонских первоисточников всё равно ничего особо не изменилось. Ну, обозвали вампира упырём, а эльфа заменили навьей или русалкой, и при этом полностью сохранили матрицу поведения – и что от этого переменилось кроме портрета?
Этот отзыв был написан для конкурса на Author Today, но чтобы ему не быть и здесь?
Первую часть «Химер» я читала в прошлом году на конкурсе крупной прозы в «Мастерской писателя», вторую закончила вчера. Книга читается очень легко, по сути, было бы свободных шесть часов, можно было бы прочесть ее за них, сильно не напрягаясь. Но подряд шести часов у меня не было, так что читала я где-то неделю, наслаждаясь, не постесняюсь это сказать, почти что каждой строчкой.
Когда я читаю какое-либо произведение, я стараюсь читать не только сам текст, но и всё, что к нему относится – как говорил Д. М. Гоцман в «Ликвидации», «всё от буквы У в названии до издательства и тиража в конце». Повесть «По осколкам» – не исключение: я читал не только сам текст, но и комментарии к нему. Это – очень хорошее и полезное занятие, кстати: видишь не только то, как автор сам воспринимает своё произведение и как он пытается донести его до читателей, но и то, как читатели воспринимают написанное. И это в чём-то помогает тебе сформировать своё понимание. Комментарии к повести Киры были весьма занимательны и любопытны, начиная с вопроса, к какому жанру можно её отнести – к фантастике или фэнтези. Интересно то, что автор и сам затруднялся с жанровой классификацией своей повести. Возможно, потому, что в чистом виде её действительно нельзя отнести ни к одному из упомянутых жанров. Почему? Сейчас попробую объяснить.
Мир, распадающийся на составные части.
В буквальном смысле. Есть Ничто, и посреди этого Ничто болтаются кусочки нормального пространства, поддерживаемые стасис-генераторами. Только там и можно как-то существовать.
Однако… Зыбкое равновесие нарушено. Некая А.А.Катто взялась захватывать эти самые кусочки и даже выпросила у некоего Распределителя Материи огромадную армию.
Равновесие следует восстановить. Этим должно заняться некое братство.
И еще есть несколько людей, которые просто хотят жить и не хотят вмешиваться.
