Зомбики

1. Россия.

В бытность мою в Москве я часто навещала друзей в ветпункте Московского зоопарка. Клиник в городе в то время было мало, и на ветпункт часто врывались люди с разными экстремальными и зачастую дикими случаями.

Однажды раздался звонок с проходной:

— Ждите, к вам собачку несут.

Ну, мы дверь приоткрыли, смотрим, бежит молодой человек, руки в карманах куртки. Дежурный врач Володя его пропускает внутрь и спрашивает:

— И где собачка?

Молодой человек вынимает из кармана полиэтеленовый прозрачный мешочек, в котором что-то лежит, и протягивает. Володя в недоумении берет. Там — начинающий разлагаться труп щенка. Володя поднимает глаза на хозяина трупа:

— И?

— Ну-у, понимаете, он уже три дня не бегает, ничего не ест… Я думал, что надо все-таки врачу показать...

— Так вы хотите вскрытие сделать?

— Что вы?! Зачем? Вы его что, вылечить не можете?

Немая сцена.

А потом мы полчаса убеждали юношу, что песику уже ничто не поможет. Юноша сильно рыдал. И еле-еле мы его домой отослали. А сначала показался нормальным.

2. Чехия.

В клинику Чешского Брода, где я проходила предлицензионную практику (Чехия, 2004) ходил полубомжеватый дед. В холле висел телевизор, и дедка там смотрел футбол-хоккей. Жил дедка недалеко по улице в собственном полуразвалившемся домике. Иногда вместе с дедом приходила лохматая и такая же вонючая дворняга в стиле "хочу быть тибетским терьером". Мы эту дворню бесплатно прививали от бешенства и иногда стригли в рамках гуманитарной помощи. У собаки с дедом было вольное товарищество, часто они ходили врозь. Поэтому ни дед без собаки, ни собака без деда никого не удивляли: мало ли у кого какие дела на стороне могли быть?

Однажды летом дед пришел и, вместо обычного тихого распространения аромата затхлости и гнили в приемной у телевизора, постучался в ординацию, и попросил, чтобы с ним кто-нибудь сходил домой: собачке нехорошо. Дед был довольно неопрятный по жизни, и идти к нему домой никто особо не хотел. Бросили жребий, "повезло" Отакару. Отакар пообещал нам отомстить и, взяв набор всяко-помощи, удалился.

Через полчаса прибежал обратно, зеленый и трясущийся.

Весь дом дедки был завален многолетними отбросами по самую крышу, так что остались только узкие темные ходы между горами, где Ота брезгливо просачивался, пока в одном из закоулков не обнаружилось спальное место дедки и собачки. Дед сказал:

— Bот, лежит и лежит, не отзывается, только дышит...

Ота подошел поближе. На постели среди горы тряпок лежала собачка, а ее бок как-то неправильно шевелился. Ота наклонился поближе, пригляделся и чуть не умер. Собака была мертва уже давно. В ее боку шевелились крысы, которые при приближении чужого и не знакомого им Оты рванули во все стороны… Ота рванул тоже, даже не успев выговорить диагноз.

Ота потом отпаивался спиритусом вини в камбузе нашего вет. госпиталя и очень рвался в этом вини выкупаться целиком. А на остальных коллег возлегла почти невыполнимая задача объяснить все пришедшему следом дедушке. А то пана доктора как-то слишком быстро от пациента сдуло. Даже и не сказал ему ничего.