Глава 6 - Вот как будто бы с начала начинается судьба

За сорок минут до отправления поезда Соня уже стояла на вокзале, отдыхая от тяжёлого рюкзака и пытаясь угадать, кто из многочисленной толпы маячащих неподалёку людей туристского вида окажется её приятелями по поездке. Вступительные экзамены были сданы, ссора с мамой после того ночного приключения неизбежна, а вот с Ваней всё получилось куда легче, чем она предполагала.

Наверное, именно за это Софья Никитична Матвеева любила путешествия: это всегда начало нового этапа. Дорога в поезде или самолёте — как антракт между действиями пьесы или отдых перед тем, как открыть следующую главу увлекательной книги.

— Привет! — низкий приятный голос с едва заметной картавостью прозвучал неподалёку так неожиданно, что девушка аж вздрогнула. Обернулась. Невысокий коренастый парень с по-калмыцки плоским лицом и раскосыми глазами, делавшими его категорически некрасивым; видно, что очень сильный. Он помолчал немного, потом договорил:

— Ты в Крым?

— В Крым, — кивнула Соня. Слово согрело душу, как хорошая музыка.

— Археологическая экспедиция «Фиолент»?

— Она самая.

— Здорово! Я Арчил.

— А я Соня.

Крепкое рукопожатие. Мимолётная улыбка, очень скрасившая лицо.

— Как интересно! С виду больше похож на калмыка, чем на грузина.

Наверное, это прозвучало немножко бестактно, но Арчил не обратил на это внимания:

— Да во мне столько кровей понамешано! Это не Калмыкия, это Китай.

— Китай… и Грузия?

— И русские, и татары, и где-то там, очень далеко, пара французов есть и даже, кажется, мексиканцы. Хотя вот это не факт.

— Да по тебе можно географию изучать!

— Да уж!

— У меня всё проще: русские, русские и русские. Ах да, ещё немножечко русские.

Небольшая пауза.

— Знаешь, что, тебе надо почаще смеяться. Ты от этого становишься симпатичны…, кхем… симпатичнее, — Соня ужасно испугалась, что чуть не сказала «симпатичным», а ведь это обидно: всё равно, что сказать человеку, что без улыбки он несимпатичный вовсе. Да что с ней такое сегодня! Она ведь всегда была образцом воспитанности.

Арчил удивительным образом и тут не обиделся, как будто совсем не расслышал намёка в её словах. Всё так же добродушно улыбнулся, хотел ещё что-то сказать, но тут сзади их окликнула какая-то девушка:

— О, Арчи! Привет! Я думала, ты в этом году не поедешь… Ты же говорил, дела у тебя какие-то, на даче, отчим болеет…

— Мама договорилась со своим братом, они на даче вместе. А за отчимом Даша поухаживает. Так что я наконец-то вырвался на свободу. Кстати, это Соня, она у нас новенькая.

— Круто! Привет! Я — Лена. Будем знакомы.

— Очень приятно.

— А это Арчи, он не кусается. Но ты, наверное, уже это заметила.

— Арчи — отличное уменьшительное от Арчила! — восхитилась Соня.

— Да, это как-то мы с девочками случайно в прошлом году придумали, и приклеилось.

— Вы уже второй год подряд с «Фиолентом» едете?

— Ха! Второй! Я — третий, а Арчи — вообще пятый или шестой.

Эта Лена тараторила без умолку, так что к концу шестой минуты разговора у Сони звенело в ушах и начинала гудеть голова. Но было видно, что Лена это не со зла. Просто характер такой.

Подошли ещё несколько человек. Некоторые были знакомы с Арчилом, Леной и между собой, другие, как и Соня, ехали впервые. Всего набралось человек двенадцать. Руководитель — очень серьёзный, очень худой и очень загорелый мужчина лет сорока, Степан Александрович — едва придя на перрон и поздоровавшись, выудил из бокового кармана рюкзака список и механический карандаш и начал перекличку. Список почему-то был не по алфавиту. «Наверное, в каком порядке записались в поездку, в таком и в списке значатся», — подумала Соня.

Когда Степан Александрович почти дошёл до конца, сбоку от Сони раздались возмущённые возгласы:

— Ну ты где ходишь! До поезда десять минут! Опять хочешь, как в прошлом году?

Ответов Соня не расслышала. То есть, они точно были, но голос был настолько тихим, что девушка никак не могла разобрать слова. Да это её и не касалось никак.

— А, Крохоткин, это ты? — как-то мимоходом бросил Степан Александрович. — А я думал, проспишь опять… Ну-с, значит, все.

Что? Крохоткин? Соня подняла глаза и увидела Мартина. В серой куртке с капюшоном, надетым поверх кепки — дурацкая современная мода. На шее плеер, один наушник в ухе, другой болтается.

— Уважение — это когда, чтобы поздороваться с человеком, вынимаешь оба наушника, — придирчиво прокомментировала Лена.

«А когда выключаешь плеер — это уже любовь», — вспомнила Соня окончание анекдота.

Степан Александрович подошёл почти вплотную. Сказал очень спокойно и по-доброму, но так, что возражать не захотелось бы ни за что:

— Мартин, ты же знаешь, у нас запрещено… Сдавай оружие!

Юноша вздохнул, снял плеер и нехотя сунул его руководителю в протянутую руку.

— Ещё что-нибудь? Надеюсь, ты не заставишь меня обыскивать тебя и твой рюкзак на предмет сигарет, фляжки со спиртным или чего-нибудь подобного?

Мартин молчал, потом ответил сквозь зубы, почти книжной формулировкой:

— Надеюсь, Вы не унизите себя обыском.

Если бы он сказал, например, «не утрудите», Степан Александрович, может быть, и пустился бы отыскивать в вещах непокорного запрещённые в их экспедиции вещи, но это «не унизите» заставило его отступиться.

Лена и ещё пара девочек испуганно вытаращили глаза: чтобы рядовой участник экспедиции, да ещё и несовершеннолетний, так разговаривал с руководителем?! Но по выражениям их лиц было не понятно, возмущение в них взыграло или восхищение, и это изрядно насмешило Соню.

— Как ты думаешь, — шепнула она Арчилу, — они сейчас в шоке или в восторге?

— Ну… я точно в шоке. Этот Мартин — заноза в заднице, извините за выражение. Второй раз уже с нами едет — и всё с ним сладу нет! Что он ещё учудит?

«Да ну, какой скучный!», — подумала Соня. И снова удивилась сама себе. Дерзить руководителю группы нехорошо, тем более, если сам неправ. Но обыскивать человека тоже нехорошо, пожалуй, даже ещё хуже. Да ещё очень метко подобранное слово — так, легко, мимоходом, почти не задумавшись — и в самую точку. В тот раз девушка не отдала себе отчёта, что эта ситуация вызвала у неё улыбку, а не изумление.

Поезд длительно выдохнул, замедляя ход, и наконец, встал и гостеприимно распахнул двери. В тамбуре сильно толкались, поэтому Мартин нечаянно влетел в замешкавшуюся Соню.

— Ой, прости, пожа… Соня??? И тут ты?

— Как видишь.

— Что за наваждение: куда ни пойду в последнюю неделю — везде ты!

Ответить девушка не успела, потому что толпа оголтелых путешественников потеснила их дальше по проходу.

— Уф, моё, — Мартин нырнул в четвёртое купе. Он оказался со Степаном Александровичем, его женой и их сыном — девятнадцатилетним очкариком Севой, читавшим очередную толстенную книгу.

— Квантовая механика? — недоверчиво поинтересовался Мартин без приветствия.

Сева поднял глаза, хрестоматийным жестом поправил очки на переносице, сфокусировал взгляд, безэмоционально ответил: «Война и мир» — и снова углубился в чтение, потеряв всякую связь с реальностью.

Соня ехала в шестом — с Арчилом, Леной и ещё одной девочкой, Викой, симпатичной тоненькой брюнеточкой на вид лет двадцати. Поезд ещё не успел тронуться, когда Арчи достал огромные двойные бутерброды. В купе сейчас же запахло дешёвой невкусной колбасой и листьями салата.

— О! Арчи, ты, как всегда, в своём репертуаре! Смотри, у меня что получше есть, — Вика очень ловко выудила откуда-то нераспечатанную колоду карт.

— Картами сыт не будешь, — хмыкнул Арчи, уже жуя.

Тронулись. Соня посмотрела в окно и мысленно пожелала родному городу всего хорошего и непременно в целости и сохранности достоять до конца августа, когда она вернётся.

— Как сказать, — Вика пожала узкими плечиками, — моя прабабушка очень даже неплохо жила.

— Прабабушка у Вики цыганкой была, — пояснил Арчил Соне.

— Интересно! — девушка вежливо улыбнулась.

— Поиграем? — предложила Лена. — Как насчёт подкидного дурачка? Кто сегодня готов в дураках остаться?

— А хотите, я вам сначала погадаю? — Вика зыркнула чёрными цыганскими глазами. Обвела взглядом собравшихся. — Вас я уже знаю, насквозь вижу, тут уже не интересно, а вот ты, Соня, в нашем коллективе новенькая. Хочешь, погадаю? Даже ручку золотить не надо.

— Прости, пожалуйста, но я не верю в гадания.

— Да неважно. Мне и самой интересно.

Не слушая возражений, Вика ловко распаковала карты. Долго, со знанием дела, тасовала колоду, приговаривая:

— Оно, конечно, и нехорошо, но в первый раз надо…

Начала гадать. По мере расклада лицо её приобретало всё более заинтригованное выражение.

— Ох и ничего себе! — Воскликнула она наконец.

— Что там такое? — Уже и Соне стало интересно.

— С нами, случайно, твой парень не едет?

— Нет. Я и не знаю никого из вас. В первый раз с «Фиолентом» еду.

— Ну слушай, такой очаровательный расклад! Валет червей, и дальше — вообще роскошно!

— Так что же это всё значит-то? — не выдержала Соня.

— Любовь, дружбу и ещё кучу всяких приятностей.

— Ну, так и я могу! Ничего конкретного!

— Ты же не веришь в гадания?

— Не верю, но интересно же!

— Ну вот смотри, — Вика указала пальцем на червового валета, — это некий молодой человек. Он тебя очень интересует. Дальше… у вас с ним скоро должны возникнуть сильные чувства. Положительные, разумеется. Потом будет что-то тёмное — болезнь или препятствия со стороны близких. Но вы точно всё преодолеете, и всё хорошо закончится.

— Очень интересно! — фыркнула Соня, — только с одним парнем рассталась, ты мне уже другого прочишь. Спасибо, конечно, но… ты меня не убедила.

— Да и на здоровье! — ответила Вика без обиды.

— Может, в дурачка? — опять спросила Лена.

— Без меня, — Соня вышла из купе, закрыла за собой дверь и стала смотреть в окно. Потом подумала, пересчитала скопившуюся в карманах мелочь и пошла за чаем.

Навстречу ей, балансируя с четырьмя стаканами кипятка в руках, плавно двигался Мартин. Соня, ничего не спрашивая, подхватила два стакана прямо за донышки (ручки от подстаканников были надеты у юноши на пальцах).

— С ума сошла?! Обожжёшься же!

Девушка промолчала, решительно отняла у него половину ноши и отнесла в четвёртое купе. Поставила на стол и вышла. Самой ей чаю почему-то расхотелось, и через пару минут всё внимание занял пейзаж за окном.

— Ну ты даёшь! — Мартин возник рядом совершенно неожиданно.

— А чего они из тебя мальчика на побегушках сделали? Сами бы и ходили за чаем, раз им так надо!

Мартин хмыкнул:

— Чует моё сердце, мы с тобой одного поля ягоды! — И, понизив голос, Соне прямо на ухо, — Между нами, Севку за чаем посылать нельзя: обязательно прольёт и ошпарится. А он же это… казённое имущество.

— Как тебе не стыдно о человеке так говорить!

— Да ну… ты б видела его… — Мартин засмеялся.

— Ещё успею. Три недели впереди.

— Да уж, это точно, — юноша запрокинул голову и блаженно выдохнул, — три недели свободы.

Соня понимала его, как никогда.