Глава 4 - Испанские страсти

Эболи пела о любви к Дону Карлосу, когда в кармане пиджака Василия Геннадьевича Рублёва пискнул смс-кой мобильник.

— Вася! — осуждающий шёпот его спутницы, хорошенькой дамы с интересным цветом волос — у корней тёмно-каштановые, плавно рыжеющие к концам — и в зелёном струящемся платье, был едва ли тише самого звонка.

Импозантный мускулистый блондин с залысинкой напыжился и после некоторых колебаний достал телефон. В темноте притихшего театра он засветился особенно ярко, и возмутилась уже не только красивая дама, но и зрители на соседних местах.

Прикрыв экран рукой, Василий Геннадьевич прочитал сообщение. Читал медленно — то ли плохо видел, то ли в школе двоечником был и до сих пор складывал буквы сначала в слоги, а потом уже в слова.

Смысл написанного его явно озадачил. Во всяком случае, убрав сотовый обратно, Рублёв в задумчивости почесал проплешину. Его спутница бросила на него быстрый взгляд, укоризненный и презрительный, и снова с головой ушла в оперу.

В антракте она молчала, но по лицу было видно, что очень обижена. Они об руку спустились в буфет, Василий Геннадьевич купил своей даме бокал шампанского, посетовал на здешние цены и всячески суетился. Женщина молчала.

— Кто писал? — в конце концов прохладно сппосила она, отхлебнув глоток шампанского.

— Моя бывшая дура.

— Нелли? — женщина насторожилась. — Что ей надо?

— Да Катюха второго числа замуж выходит. Приедет туча родственников издалека. Нужно, чтобы я сыграл перед ними счастливого папашу.

— Что за бред? Эта Нелли ещё общается с тобой после той истории? Да ещё к Катьке на свадьбу приглашает?

Василий Геннадьевич побагровел и повысил голос:

— Та история — гнусная ложь, и ты это отлично знаешь! Это всё Нелька придумала, чтобы меня никакая баба не увела! Имидж создала такой, нехороший. Как это по-умному? Реноме, вот.

— Чем докажешь?

— Да хотя бы тем, что эта самая Нелька со мной после этого почти целый год прожила! Стала бы она, если бы это была правда… И потом, у тебя же тоже дочь… Соня… взрослая. Стала б ты со мной встречаться, если бы верила в ту историю!

Женщина заметно смягчилась и протянула, кокетливо ластясь:

— Перед тобой никто не устоит. Мой тигррррр! — она маняще зарычала. Рублёв сгрёб даму в одну большую охапку и стал почти неприлично целовать, восклицая в перерывах: "Женька! Женька, чертовка! Колдунья! С ума сводишь!".

— Вася, ну ты совсем ненормальный, что ли? — женщина вдруг вызмеилась из его рук и вскинула на кавалера жгучие тёмные глаза. — Имей совесть! Мы в театре!

— Да хоть в цирке! Я всё равно по тебе с ума схожу!

— Арию Эболи не дал послушать, варвар! — женщина отвернулась. Василию Геннадьевичу показалось, что даже пустила слезинку.

— Это эту фифу так зовут? Какое имя классное, в тему!

— Варвар! — но было видно, что это уже наиграно. Потом сурово, с цепкой настороженностью волчицы, готовой до последнего драться за свою добычу:

— А зачем этой твоей дуре, чтобы ты был у Катьки на свадьбе?

— Я ж говорю: приедут родственники из глубинки. Они не в курсе про сплетню. Для них Нелька вот уже шесть лет старательно делает вид, что у нас всё в ажуре. Понимаешь, у них провинциальное мышление, для них разведёнка — позор, хуже смерти. Вот она и создаёт иллюзию счастливого брака.

— А с Катиным отцом что, не разведёнка?

— Катин отец помер, тут взятки гладки.

— Вернуть она тебя хочет, вот что! — дама, которую Василий Геннадьевич называл Женькой, сухо дёрнулась, закрыла лицо руками. Мужчина услышал, что она всхлипывает. — А ты и рад!

— Дуры вы, бабы! Ну зачем ей? Она же сама придумала, что я Катюху… того… Чтоб развестись, типа, это я такой-сякой, а они с дочкой невинные жертвы.

— Ты ж говорил, чтобы другая не позарилась, — насторожилась женщина. — Путаетесь в показаниях, Василий Геннадич, голубчик!

— Нет, ей-ей не путаюсь, Евгения Петровна, свет очей моих! У вас же, баб, вона как всё сложно… Собака, понимаешь, на сене. Сама не ест — так грязью обольёт, чтоб и другим не досталось. Да если б я Катьку вправду "того", я б сидел уже!

Евгения Петровна хотела было что-то ответить, но её перебила пронзительная трель второго звонка.

— Пошли слушать дальше про эту твою… — он, переставив ударение, назвал Эболи очень неприлично. За что получил удар клатчем в накачанный пресс, и оба прошли в зрительный зал.

Соня вышла вконтакт и сейчас же пожалела об этом: встроенная напоминалка бесстрастно сообщила: "сегодня день рождения Ивана Петрикова, Екатерины Костяникиной". Да, правда, у Вани тоже сегодня день рождения. Ну и пусть! Это выглядит очень по-детски, но… а почему, собственно говоря, нет? Зайдя к нему на страничку, Соня нажала "удалить из друзей". Когда недоверчивая соцсеть переспросила "Вы уверены?", девушка нажала "да" одновременно со вздохом облегчения. Да, иногда это и правда глупо, но порой — просто последний формальный жест, констатирующий конец отношений.

Хм, новое сообщение. Интересно… Кто-то незнакомый. На аватарке — Саврасов, "Грачи прилетели", зовётся этот некто "Семь Порток"… Чудной какой-то… Но, вроде, на спам не похоже. Соня открыла сообщение, и за секунду то того, как прочесть его, вдруг догадалась:

— "Марток — надевай семь порток". Так моя бабушка говорит. Так вот ты кто" — и почему-то засмеялась. Что ни говори, а ник он себе изящный придумал.

"Ты это… прости, ладно? Мне правда не очень хорошо было".

Не каждый впервые встреченный молодой человек найдёт тебя в соцсетях, чтобы извиниться за то, что нахамил. Может, Санька надоумил? Соня была озадачена. Задумалась. Заинтригованно закусила губу и забарабанила по клавишам.

"Здороваться не учили, молодой человек?

А если серьёзно, ничего страшного. С кем не бывает".

Так, в сети и уже прочитал. Печатает. Что-что?

"Но вообще я и по жизни злой, так что не обольщайся".

"Самокритика — святое".

"Я ещё и неотразим, никакой самокритики".

"И от скромности не умрёшь".

"А я вообще не умру".

"В смысле?"

"Я бессмертен".

"Ну-ну. Поживём — увидим".

На эту реплику Мартин не ответил. Чисто из любопытства почитав его страницу, Соня обратила внимание на дату рождения: 25 октября 2004 г.

"Какого года?! — изумилась девушка. — Ему всего шестнадцать? Так вот он, ключ к разгадке! Молодо-зелено!".