Солнце за окном словно издевалось, бодро играя лучами в листьях деревьев. В открытое окно проникали пение птиц и шум машин. Конец лета в этом году выдался замечательным, наводящим на мысли скорее о близкой весне, чем об осени. И все же впереди был сентябрь, не апрель. И радоваться было нечему.
— Нет, милая, — тихо и категорично сообщила Зоя Васильевна. — Никакой ошибки.
Я сдержала тяжелый вздох и прикрыла глаза. Так и знала. Непонятно, на что вообще надеялась и о чем торговалась с богом еще сидя в коридоре под дверью кабинета. Непонятно только, что теперь делать.
— Не рада?
Чему уж тут радоваться? Впору разве что плакать от растерянности, недоумения и… и я совершенно не понимала, что сейчас чувствую и что чувствовать должна. Уж точно не радость. Панику, пожалуй.
— Еще не поздно…
Зоя Васильевна не договорила, осеклась. Я вздохнула, не открывая глаз. Без того знала, как она сейчас на меня смотрит. С нескрываемым сожалением и старательно скрытым осуждением. Думает, что знает, какое решение я приму. Мне бы ее уверенность…
— Так что скажешь, Даша?
Я покачала головой, поднимая ставшие как-то вдруг невыносимо тяжелыми веки. Нет, делать то, на что мне сейчас намекнули, я не стану. Попросту не смогу. Никогда не понимала тех, кто решается на такое. На убийство, если говорить прямо и честно, как есть. Пока существует жизнь, существует надежда. Главное — жить и давать жить другим. Давать жить. Давать жизнь…
— Витамины попей, — серьезно сказала Зоя Васильевна. — И еще кое-что, я тебе сейчас напишу. Вставай и одевайся.
* * *
Бросив сумку в прихожей, я разулась, прошла в комнату и прямо в одежде повалилась на диван лицом вниз. Все вокруг — город, жизнь, август — было невыносимо привычным, нормальным, повседневным. Жило и двигалось так, будто со мной только что не случилось абсолютно невозможное.
Я беременна. Как, черт возьми, я могу быть беременна?! Я не в сказке живу, не в легенде — в Москве. В реальном мире, где чудес не бывает. Где у каждого следствия, тем более такого, есть совершенно конкретная причина. Каковая в моей жизни вот уже три года наблюдалась только во сне.
Застонав, я зарылась лицом в подушку, подозревая, что схожу с ума. Да, последние почти полгода мне снились сны. На их содержание я не жаловалась, наоборот, получала огромное удовольствие. В жизни ведь так не бывает. На меня, серую мышку, единственной примечательной деталью внешности которой были и остаются красивые орехового цвета волосы, такие мужчины внимания не обращают. Если честно, вообще никакие не обращают.
После смерти мамы четыре года назад на меня навалилась депрессия. Осознание того, что теперь я одна на всем белом свете, оказалось слишком тяжелым бременем. Никаких других родственников не было, мама выросла в детском доме, а отца я не знала. Мы так и жили всегда вдвоем. Пока не появился Рома.
И вроде бы у нас с ним складывалось не хуже, хотя и не лучше, чем у всех. Свидания в парке, походы в кафе, кино… и вот мама уже поглядывала на белые платья и высказывала робкие намеки на свою готовность нянчить внуков. Рома, как мне тогда казалось, тоже задумывался о чем-то подобном. Но один пьяный водитель перечеркнул все мечты и надежды.
После случившегося я ушла в себя и возвращаться не собиралась. Больше года Рома честно пытался до меня достучаться. Старался каждую минуту быть рядом. Свозил в Турцию, потом потащил в Крым к своим родственникам. Умом я понимала, что нужно откликнуться, жить дальше, но ничего не могла с собой поделать. Словно душа моя, как и мама, не смогла выйти из комы, в которую впала, когда из телефонной трубки прозвучали слова соболезнований.
Я не винила его за уход. Вечно так продолжаться не могло. В конце концов, Рома не бросил меня умирающей. Я ходила, говорила, ела, работала. Правда, механически, нельзя было сказать, что при всем при этом я жила. Но тут уж он сделал все от него зависящее.
Так три года назад я осталась одна. И продолжила ходить, говорить и работать день за днем, постоянно прокручивая в голове события с момента, расколовшего мою жизнь на «до» и «после», до момента текущего. Этим же занималась и сейчас.
Я совершенно ясно помнила первый сон. Он тогда сидел в кресле у окна, и лунный свет обрисовывал четкий, красивый профиль, серебром растекаясь в распущенных темных волосах, спадающих ниже плеч. Не было сказано ни слова, я просто лежала, натянув одеяло до самого носа, и смотрела на странного незнакомца в моей квартире.
Следующей ночью он пересел на мою кровать, устроился в ногах и продолжал смотреть, словно пытаясь запомнить каждую мою черточку. Я не шевелилась и боялась открыть рот, чтобы не вспугнуть невесть откуда возникшее тепло между нами. Тогда он взял меня за руку, и тепло усилилось, потекло плотной волной чуть колких мурашек, чтобы свернуться уютным клубком вокруг сердца.
За то, что было в следующих снах, я могла бы покраснеть. Но ведь это были всего лишь сны. Он не мог появляться в моей запертой квартире из ниоткуда и исчезать потом в никуда! А раз он мне только снился, какие могут быть поводы для смущения и стыда? Во сне можно все, разве нет?
Я и позволяла себе все. Чтобы потом, утром, в душе, подставляя лицо и тело упругим струйкам прохладной воды, наслаждаться воспоминаниями о пережитом. В реальности у меня не случалось подобного, все было слабым, каким-то смазанным по сравнению с чистыми, назамутненными ощущениями из снов. Да, мне было хорошо, настолько, что порой даже чудился слабый аромат мужчины на теле и белье. И следов оставалось достаточно. Первое я списывала на окончательно заигравшееся воображение, второе объяснялось еще проще. Любовник был фантазией, а мое… хм, состояние — вполне реальным.
Это был сон. Так я твердила себе каждую минуту. И радовалась, что хотя бы во сне могу быть свободной, счастливой и… желанной. Пускай мы ни разу не разговаривали, пускай не ездили вместе в отпуск, не ходили по гостям и не строили планов на будущее. Всего этого я пока не хотела, не смогла бы принять.
Проблема обрушилась на меня как гром посреди ясного неба. Позвонив Зое Васильевне и договорившись о визите, я с невидимой доктору по телефону кривой улыбкой выслушала совет для начала сделать тест. И вечером, стоя в очереди на кассе, сама не зная зачем, прихватила картонную коробочку. Придя домой и покрутив ее в руках, решила, что раз уж купила, почему бы нет. Потом, в кабинете врача, будет на что сослаться, чтобы поиск причин моего женского нездоровья сразу двинулся в правильном направлении.
И вот сейчас я лежала, зарывшись в подушки, и решительно не понимала, что происходит. Близость, которую я уверенно считала плодом своей истосковавшейся в одиночестве фантазии, привела к закономерным и совершенно реальным последствиям. Сегодняшний визит к Зое Васильевне мне уже точно не снился. Как и результаты тестов, анализов и ультразвука, покончившего сегодня с последними сомнениями и надеждами.
Не снился и главный вопрос: что мне теперь делать? Идти в полицию с заявлением, чтобы нашли того, кто неизвестно как попадал ко мне в квартиру? Глупость какая… Там меня только на смех поднимут и посоветуют для начала разобраться с будущим папашей самостоятельно. К тому же, было отчаянно стыдно. Пусть уж лучше никто ничего не знает, мало ли…
Собственно, всерьез я ни о чем подобном не думала. Да и вообще, приняла решение еще не выйдя из поликлиники. Даже, пожалуй, в кабинете врача. За свою глупость нужно расплачиваться самостоятельно. Так что придется со всем справиться.
* * *
Я уже засыпала, когда тихий шорох заставил меня открыть глаза. Он снова сидел в кресле и смотрел на меня, точно как в самый первый раз. Я почти поддалась желанию застыть и наслаждаться его присутствием рядом, но заставила себя встряхнуться и взглянуть на ночного гостя с вызовом.
— Что с тобой?
Неожиданный вопрос заставил вздрогнуть. Я ведь впервые услышала звук его голоса, низкий и мягкий, чуть хрипловатый. Такой, как я себе и представляла. Хотя нет, фантазии были разными… и сейчас нельзя было поддаваться.
— Может, для начала представишься? — выпалила я.
— Это ведь твой сон.
Резко накатившая волна раздражения и злости заставила задохнуться. Плохо соображая, что вообще творю, я схватила подушку и изо всех сил швырнула ее в мужчину.
— Сон, как же! — голос сорвался в злобное шипение при виде той легкости, с которой гость уклонился от моего снаряда. — Дед Мороз чертов! Пришел ночью, сделал подарок, и больше его никто не видел!
— Кто? — заметно оторопел мужчина, подаваясь вперед. — Какой подарок?
— А вот увидим через девять… нет, уже через восемь месяцев! Один из двух: или мальчика, или девочку, третьего не дано!
— Ты… ты…
— Я! Двадцать семь лет, как я! И шесть недель, как беременна. Рискну предположить, что от тебя!
Злость схлынула, уступив место почти панической растерянности с легкими нотками стыда. Наверное, подобные новости так не сообщают. С другой стороны, как еще я могла сообщить ее тому, кого на полном серьезе считала всего лишь порождением своей фантазии?
— Правда? — откровенно растерянно переспросил мужчина. — Не может быть…
Я второй раз задохнулась от шквала смешанных эмоций. Ничего себе заявочки! То, что быть такого не может, я и сама знаю, но оно, тем не менее, есть, и с этим фактом надо что-то делать.
— Знаешь, — тихо и задушевно прошипела я, — сообщу тебе новость. Когда нормальная здоровая девочка долгое время имеет очень близкие отношения с мальчиком, это как раз очень даже может быть. Это даже должно быть, скажу я тебе.
— Но я… у меня…
Я села в постели, прижав к груди оставшуюся подушку, и недоуменно уставилась на мужчину, вскочившего и принявшегося нервно мерить шагами комнату. Даже своим затуманенным в данный момент эмоциями разумом я сумела сообразить, что дело тут нечисто. И что речь не о том, рад он или огорчен тем, что станет отцом. До подобного тут было еще далеко, пока мой ночной гость переваривал изумление в самом чистом виде. Так, словно до моих слов был целиком и полностью уверен, причем не без веских оснований, что подобного сюрприза ему жизнь преподнести не могла.
— У меня не может быть детей, — тихо, но твердо сказал он, наконец остановившись и опустив глаза.
Я со стоном повалилась обратно на кровать. Дальнейшее рисовалось в воображении вполне отчетливо, не первый день на свете живу. Сейчас точно скажет, что не знает, когда я там и с кем успела, но лично он не при делах, потому никаких претензий с моей стороны не примет, нечего и стараться. И я никогда ничего не докажу. Да и доказывать не стану. Просто буду жить дальше и справляться самостоятельно. Как, собственно, с самого начала и предполагала.
— Это точно?
Вопрос меня удивил. Тон его был странным. Неподходящим, на мой скромный взгляд, для резкой отповеди обнаглевшей дамочке, возжаждавшей поиметь алименты с невиновного. Потому я приподнялась на локте и осторожно уточнила:
— Точно ты?
— Нет, — уже гораздо спокойнее отозвался мужчина. — Ты точно беременна?
— Абсолютно, — вздохнула я. — Хочешь, снимок покажу?
— Покажи.
Выбравшись из постели и поежившись от прикосновения босыми ногами к прохладному полу, я прошлепала в коридор. По пути отстраненно подумав, что неплохо было бы надеть халат, но потом отбросив эту мысль. Поздновато было для девичьей стыдливости.
Вспыхнувший яркий свет заставил зажмуриться. А потом на плечи легли теплые ладони, вызвав во всем теле знакомую волну легкой дрожи. Стало уютно. Шею щекотнули волосы, ладони прошлись по рукам до самых запястий и заставили поднять и развернуть сложенный вчетверо лист бумаги.
— Это он?
— Может быть, она, — почти прошептала я, безуспешно пытаясь разозлиться и прогнать наваждение, заставляющее буквально растекаться в руках мужчины.
Пальцы на моем левом запястье разжались, ладонь скользнула по телу вниз, по пути чуть коснувшись груди, и замерла, прижавшись к моему животу. Некоторое время мы так и простояли. Я боялась шевельнуться, просто слушала тихое дыхание рядом.
— Это он…
В ответном шепоте послышалась счастливая улыбка. Я затаила дыхание, не зная, чего ожидать, впадая в ступор от абсолютности безумия происходящего. Мой сон оказался не сном, но это ничего не объясняло. И он, вроде как, рад случившемуся, но что будет дальше?
Мужчина за спиной шевельнулся, убирая руку. Я невольно подалась назад, чтобы остаться рядом, и меня тут же обняли за плечи второй рукой, успокаивая. А потом правая рука ощутила прикосновение прохладного металла. И я с изумлением уставилась на тонкую серебристую полоску, надетую на безымянный палец.
— Может, все-таки представишься? — хриплым от потрясения голосом сумела выдавить я.
— Арладан.
— Что, прости?
Язык не слушался, вопросы метались в голове как бешеные, не давая остановиться на каком-нибудь одном. Ноги подгибались. Безумие принимало какую-то совсем уже причудливую форму.
— Это мое имя — Арладан, — повторил мужчина, прижимая меня к себе.
— И откуда… и как ты вообще… и почему я?
Плотину прорвало, и вопросы посыпались, как из дырявого мешка. Но вместо ответов пальцы лишь нежно скользнули по моей щеке и прижались к губам в просьбе о молчании. А когда я, задохнувшись от волны необъяснимого восторга, вызванной этим прикосновением, умолкла, уха коснулось теплое дыхание:
— Я должен идти. Мне нужно сделать кое-что очень важное для вас. Для нас. Но я обязательно вернусь.
И в следующий же миг я поняла, что осталась одна посреди коридора. Сразу навалились усталость и отчаяние, под их тяжестью я со стоном опустилась на пол, прислонившись спиной к стене, и закрыла глаза.
Мысли плавали неспешно и лениво. Он не ушел, он именно исчез. Прямо с того места, где до этого находился. Назвал мне какое-то странное имя, надел не менее странное колечко и обещал вернуться. С ума сойти…
Рассудок не замедлил вмешаться, безжалостно расставляя все по местам. Какой-то странный товарищ, фокусник, не иначе, умеющий передвигаться очень быстро и бесшумно, приноровился влезать в мою квартиру, в свое удовольствие пользоваться моим одиночеством, помноженным на мою же глупость. А когда дело зашло слишком далеко, навешал на мои радостно подставленные ушки стандартную порцию лапши и шустро унес ноги. А я, вот уж полная идиотка, даже лица его не потрудилась толком рассмотреть, только млела от объятий. Дура, безнадежная дура, больше нечего и сказать.
Хотя, признаться, случившееся только что не вносила в мою жизнь ровным счетом ничего нового. Решение я уже приняла, так что теперь следовало не киснуть и не предаваться бесплодному самобичеванию, а заняться вещами самыми практическими. Например, пока еще есть возможность активно работать, набрать побольше переводов. Деньги мне скоро понадобятся.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.