Глава 2

В клетке вот уже несколько часов стояла тишина и столь убийственная атмосфера, что даже конвой старался держаться от нее так далеко, как только возможно. Двоих узников буквально тошнило друг от друга, и близкое присутствие рождало в обоих лишь одно желание — убить.

Но увы.

Руки и ноги связаны, не шевельнуться, не извернуться, не достать. Только терпеть. Уже вторые сутки терпеть, и с каждым мгновением это становилось все невыносимее и невыносимее.

А потом они как-то перегорели. Оба.

На третий день пути сгустившаяся почти до истинной тьмы атмосфера вокруг них вдруг испарилась, будто ее и не было. Что Рэду, что Гаррету вдруг стало удивительно безразлично друг на друга. Оба мыслили в одном и том же направлении: нет никакого смысла скалить зубы на добычу, до которой не дотянуться. Нет, никто никого не простил, никуда не делись их чувства, но вечно пылать столь сильной яростью просто невозможно. Да и проблем обоим сейчас хватало совершенно других. Ведь они не питали иллюзий по поводу дальнейшей своей судьбы и были с таким исходом категорически не согласны.

***

Палач сделал шаг вперед и дернул за рычаг. Скрип дерева, исчезнувшая опора под ногами Роше, веревка, что дернувшись приняла на себя вес человеческого тела и… оборвалась. Вернон кульком упал на землю, и из-под досок послышался дикий кашель. В глазах все плыло, адски болела чудом не сломанная шея, на которою все еще ужасно давил "пеньковый воротник", а тело судорожно дергалось в попытках хоть как-то его ослабить.

Что это было?

Удача?

Судьба?

Случай?

Или, быть может, чье-то вмешательство и тщательно подстроенный план?

Не разобрать теперь.

Мгновенный ступор сменился нарастающей волной ропота и выкриков. Стража сомкнула ряды и выступила вперед, не давая людям приблизиться. Откуда-то послышалось отчаянное "Беги, Роше!!!" — не все в этой толпе были тупым стадом. Палач же уже спустился на землю, чтобы завершить начатое… Но и он теперь сомневался. Древний обычай велел отпускать узников, чьей смерти не желают сами Боги.

— Нет!!! — отчаянно вырвалось у Хельги, когда её пронзило уже окончательное осознание — не успеет...

Не успела.

С бессильной яростью и отчаянием она видела, как летит вниз Роше… и сердце чуть не оборвалось вместе с верёвкой. Девушка замерла, пытаясь окончательно поверить в то, что только что случилось, но едва слышный с ее места кашель Вернона мгновенно вернул её к действительности, совсем на капельку раньше, чем остальную толпу… А чей-то выкрик неожиданно влил новых сил. Будто сигнал к действию, чистый спирт в яростное пламя, что вспыхнуло в погасших было глазах. Она уже знала, что делать. То, что северянка привлекла внимание стражи, для неё не было секретом. Но и это уже неважно. Кордон сомкнул ряды — но устоит ли он так крепко в облаке вони? Да-да, эксперименты с газовыми и дымовыми гранатами не ограничились чистым видом одного или другого. Почти незаметное движение кистью — направо, налево и прямо по курсу под ноги стражникам покатились маленькие невзрачные шарики, вряд ли заметные и слышные в нарастающем шуме. А девушка взяла в рот зубочистку. Простую зубочистку, прикусив на известный манер.

Дыма было много и сразу. Он будто вспух тремя облаками, стремительно окутывая место действия и шибая в нос сероводородной вонью. Два в толпу северянка бросила специально — для большей неразберихи, и, уже совершенно не сдерживаясь, рванула вперёд одновременно с активацией, пока люди лишь колыхнулись в самом начале своей паники. Первые мгновения — самые ценные, именно сейчас легче всего прорваться сквозь ослеплённый и дезориентированный кордон. Не вызывающая никаких подозрений зубочистка оказалась на деле ещё одним амулетиком, обеспечивающим приток чистого воздуха — естественно Хельга, работая над подобными плетениями, позаботилась и о том, чтобы не получить потом от собственного же "оружия".

Хорошо, что она была достаточно близко. Толпа только начинала давку, а Хельга уже успела ловко подсечь колени тому стражу, что стоял на пути. Один прыжок — и она уже рядом с эшафотом. Вонь получилась на славу, чихание и кашель доносились со всех сторон… Кстати надо успеть, пока оно до Роше не добралось, ведь вряд ли это улучшит его состояние.

Оставался ещё палач.

Сомневался он, или не сомневался — времени разбираться не было, потому северянка просто бросила ему в ноги очередное плетение, при активации радостно поднявшееся до колен ледяной коркой. До ампутации дело не дойдёт, да и требовалась сейчас лишь остановка — пока до мужика доходило, что его приморозили, северянка швырнула ему в лицо моховой шарик. Теперь бугаю точно не до них будет...

"Скольких таких "виновных" ты казнил, мразь?" — промелькнуло в голове.

Впрочем Хельга, не тратя лишнего времени, уже бросилась к Роше. Тот явно не был пока способен удержать для себя "фильтр". А значит надо либо поторопиться (хотя это в любом случае надо было делать)… либо держать собственный достаточно близко.

Впрочем решение всё равно нашлось — девушка проколола зубочисткой воротник несостоявшегося покойника и быстро спросила, помогая избавиться от веревок и петли:

— Подняться можешь?

Сердце колотилось где-то в горле, адреналин в крови кипел, давно зашкаливая — практически в открытую она сейчас выступила против закона! Нервы были натянуты в струнку, восприятие обострилось до максимума — такого беспредела творить девушке ещё не доводилось. И сейчас предстояло самое сложное — выбраться с запруженной площади… Прорыв сквозь толпу в самом конце, с броском "гранат", всё же не остался бесследным для рёбер северянки — кто-то напоследок успел её неплохо зажать. Но кости были целы — и это радовало.

— У меня ещё три "вонючки" и пять дымовых, если что.

А ещё в кармашке Хельги был небольшой бумажный шарик. Очень похожий на моховые, однако плетение внутри него было совершенно другим. На крайний случай.

Роше встал, чуть шатаясь. Мгновений задержки ему хватило, чтобы немного прийти в себя, но кашель, который парень упрямо пытался сдержать, по-прежнему драл горло, а воздуха ужасно нехватало, но это чувство уже в большей степени было психологическим, его нужно было лишь победить. Затекшие руки почти не повиновались, только-только начиная возвращать хоть какую-то чувствительность и отзываться болью на любое движение. О том, чтобы сражаться в таком состоянии, не шло и речи.

Да и Хельгины "игрушки" уже были бесполезны. Маги может и условно редки, но в армии их более чем хватает. Причем, в отличие от девушки, практически самоучки, с "героическим" шилом в одном месте и достаточной долей глупости в голове, эти люди были обученными профессионалами, арсенал которых куда более впечатлял, чем запасы северянки. Толпу быстро успокоили и отогнали. Эшафот был мгновенно окружен, а приговоренному и тому безумцу, что так бездумно решил записаться в "спасители" предложили сдаться добровольно.

Впрочем, Роше слегка переоценил ум девушки и справедливо подумал, что снаружи их кто-то прикрывает. Парню и в голову не могло прийти, что Хельга загонит их в столь безвыходное положение. Потому он первым делом хрипло спросил:

— С какой стороны Гаррет?

Увы, девушка попросту недооценила уровень организации подобного мероприятия, в частности с магической стороны этого вопроса. Она вновь и вновь искала пути отхода — и не находила их. Так что ещё до того, как Роше задал свой вопрос, северянка стала бледнеть, понимая, что теперь и себя тоже загнала в ловушку...

И признаться в этом было тяжелее всего.

Хельга закусила губу и тихо откликнулась:

— Ни с какой.

Ситуация на самом деле повторялась уже. Только тогда ей некуда было деваться от прихвостней Сэвиджа… но в тот раз ей помог Гаррет. Так глупо вышло...

Во взгляде Роше на мгновение отразилось изумление, вновь сменившееся странной отрешенностью.

— Дура, — только и сказал он. Сказал очень тихо и с нотками горечи. А потом уже гораздо громче, но по-прежнему хрипло добавил. — Мы сдаемся!

И медленно, с поднятыми на сколько возможно руками вылез из-под деревянного настила, немного щурясь от светившего теперь в глаза солнца.

"Ну вот и всё..." — терять Хельге ещё было чего, и много, но какое значение это имеет сейчас? Этот бой был проигран ещё до его начала… Только поняла она это слишком поздно. Северянка вышла следом, также подняв руки — сейчас им только и остаётся что принять свою участь. Девушка была бледна, а во взгляде отражались обида, досада на свою недальновидность, мрачная решимость ответить за всё — и при этом полное отсутствие раскаяния. Если посмотреть в целом — пусть это были глупые, неуместно "геройские" действия, но сожалеть о содеянном Хельга вряд ли бы стала. Нет, не так — она сожалела о том, что ей так и не удалось ничего сделать. Ничем помочь она не смогла, лишь наделав глупостей, за которые придётся расплачиваться наверняка своей жизнью.

"Даже обещание не смогла выполнить..."

Но не сделай она этого рывка, безумного в своей надежде — кто знает, как бы она тогда стала относиться сама к себе? Смогла бы простить себя за то, что не попыталась воспользоваться ни малейшим шансом? Кто знает. Теперь-то уже точно это неважно.

"Ну, судите, давайте..." — а в груди при виде стоящих вокруг них с Роше людей вдруг вырос горький ком. Так не должно было всё закончиться.

Почему Роше? Почему она? Почему виновники разгуливают на свободе, а такие как Вернон становятся козлами отпущения?

Их встретили арбалетами и мечами, на что Роше лишь криво усмехнулся, хрипло и едва слышно проговорив:

— Не бойтесь, не кусаемся.

Тот, кто читал приговор рыкнул нечто маловразумительное и посмотрел на палача, но из-за ног тот явно был не в состоянии продолжить казнь.

— Кто там на смену?! Пусть он доделает работу!

Однако еще один мужик, с ничего не выражающими глазами и спущенным, пока что, с головы черно-красным капюшоном, лишь качнул головой, сложив руки в молитвенном жесте:

— Простите, Ваша Милость, но за него сами Боги заступились. Не могу я его теперь. Проклянут меня.

На самом деле нет ничего странного в том, что палачи — самые суеверные люди из всех. Сам же условно высокопоставленный господин руки свои пачкать не хотел. Принчин на то было много, таковой являлась даже репутация самого Роше и полное понимание того, что практически из героя сделали козла отпущения. Нет, не хотел он своими руками забирать его жизнь...

— Девушку отпустите, — вновь подал голос Вернон, уже поняв, что сегодня он еще поживет. — Она сделала глупость, да. Но никто ведь не пострадал.

— Молчать! Мы разберемся со всем этим позже. В тюрьму их обоих! Проследите, чтобы в разные камеры.

Снова скованные за спиной руки, снова знакомая сырая клетка, которую сто лет не убирали, и вонь стояла ощутимая… Роше был очень зол. Многие из своих взглядов он пересмотрел теперь, очень многие. Нет, не отступился от самих принципов, по которым жил, но отношение к Власти изменил радикально.

Северянка не сопротивлялась аресту — он и так был практически неизбежен, только остро сверкнули глаза на вопли главного.

Правда в тюрьме, как и положено, было мерзко и неуютно. Девушка выбрала самый сухой уголок, который только смогла, села туда и нахохлилась, несколько отрешённо глядя перед собой. Что дальше? Что их ждёт? И где Гаррет… Последний вопрос будто подслушал Роше, не преминув задать его уже своим голосом, заставляя северянку выйти из странного полуоцепенелого состояния, но и помрачнеть ещё больше.

Хельга чуть ссутулилась, нахохлившись ещё больше, и негромко ответила:

— Не знаю… Он сказал мне, что если к рассвету не вернётся — идти искать тебя. — несколько саркастический невесёлый смешок. — Ну вот я тебя и нашла...

Роше нахмурился: "Не вернулся, значит… Видел я южан недавно..."

Некоторое время он сидел, задумавшись, потом снова заговорил, правда стараясь впустую слова не тратить — горло все еще давало о себе знать, как внутренней болью, так и малоприятными ощущениями на ободранной коже.

— Скорее всего это южане… Просто больше некому. Думаю, это единственный противник, от которого он не мог бы уйти так просто.

Вернон замолчал, зарывшись пальцами в коротких жестких волосах, затем с силой проведя рукой по лицу. Договаривать свои выводы он не хотел. Сам сейчас прошелся по лезвию бритвы, да только совсем другим оно было, далеким от боя, а теперь выясняется, что и брат… Додумать эту мысль он себе так же не позволил. Ведь кто-то однажды сказал, что низкая вероятность не означает нулевую. Девушка же стиснула зубы и чуть стукнула кулаком по стенке. Южане… И правда единственный враг, схватка с которым каждый раз обходится Гаррету так дорого. И тоже из-за неё, из-за Хельги всё это началось.

Невысказанные выводы она и так сама прекрасно поняла, и так же не желала их озвучивать. Но легче в целом от этого не стало. Напротив, ранее неоформленная тревога теперь приобрела вполне определённые очертания, и Хельга была куда менее спокойна за судьбу вора.

"Ещё и меня угораздило в тюрьму попасть..." — ощущение собственной беспомощности и бесполезности вновь накатило на девушку, да и прошедшее время в напряжении бесследно не прошло. Она уронила лицо в ладони и попыталась несколько раз глубоко вдохнуть — по первой поре получилось… Но в последние мгновения в ровный звук вплёлся тихий всхлип.

От неожиданности девушка вздрогнула и даже отняла руки от лица, будто не веря в то, что сейчас прозвучало. Ещё чего не хватало — устраивать подобные сцены, да не где-нибудь, а в тюрьме!

"Не дождётесь." — невесть кому мысленно огрызнулась Хельга.

А всё дело в том, что с такого напряжения не оказалось никого рядом, способного так привычно поддержать.

Никого...

"Так, ты три года без этого жила, и дальше проживёшь!"

Северянка сердито тряхнула головой. Перед Роше хоть не позориться ещё сильнее.

Говорить ей тоже не особо хотелось, да и нечего было.

Хотя...

— Роше… — тихо подала она голос. — Почему они взяли именно тебя?

Хельга понимала, что этот вопрос вряд ли был приятен парню, но всё же...

"Неужели кто-то доложил о Синих Полосках? Но тогда почему они не стали разбираться?"

Почему они вообще сейчас попали в эту ситуацию? Это же бред… Такого изначально не должно было случиться.

— Разве это не очевидно? — хмыкнул Роше. — На меня проще всего свалить вину. Я был честен и поступал так, как считал нужным, а значит у меня много врагов среди "сильных" мира сего. Мой покровитель и единственный, кто всегда был на моей стороне, не так давно скончался...

Он некоторое время помолчал, потом и вовсе нахмурился. Всхлип есть всхлип. Девушек он успокаивать не то чтобы не умел, даже никогда не пробовал. А учитывая его хорошее отношение к Хельге, так и вовсе растерялся и чувствовал себя ужастно неуютно.

Проще всего свалить вину.

Всё и правда просто.

До омерзения просто...

Кем бы ни был покровитель Роше — девушка заочно поблагодарила его за то, что он всё-таки был в этой жизни — вопреки всему.

— Вот как...

"Мир катится в тартарары, а они грызутся как пауки в банке." — вот поэтому северяне всегда держались обособленно, не торопясь перенимать сомнительный опыт соседей, чем последних порой весьма раздражали… Но именно по этой причине удалось сохранить равновесие, и в конце концов все признали право народов Севера идти своим путём.

Впрочем, они ещё не на Севере… Боги, как же Хельга соскучилась по дому!

Эта тоска вытеснялась то поиском, то очередными событиями, тревогами и заботами… но никогда далеко не уходила. И сейчас нашла просто великолепную возможность взять за горло, предоставив памяти услужливо подбрасывать соответственные картинки.

"Я хочу домой..."

Девушка откинулась назад, бездумно глядя в потолок. Темно, грязно и сыро… И воняет — навевает ассоциации с немного другим местом. Что их ждёт сейчас? Как решат их судьбу? А как решится судьба Гаррета? Ответа не было, и северянкой овладевала странная апатия… пока вдруг она не поняла, что по щекам катятся капли. Странные были эти слёзы — практически незаметные, они тихо соскальзывали с лица и бесшумно падали, будто без следа… Разумеется Хельга сперва попыталась их стереть. Раз, другой… А потом так и замерла — с запрокинутой головой, прикрыв глаза рукой, как будто в очередной раз утирала солёные капли. А они всё катились и катились. И девушка не могла с этим ничего поделать — только старалась не всхлипнуть… Ни к чему окружающим знать, что она плачет. Не собиралась она так жалко сдаваться. Вот только очередной вдох-выдох всё равно предательски дрогнул, в такт уже давно мелко дрожащим плечам, то ли от холода, то ли от общего состояния. И даже не начать разговор — да и голос ровно вряд ли сейчас зазвучит. Перетерпеть, спустить как можно незаметнее, чтобы потом не вспоминать.

— Ты это… — неуверенно подал голос Роше после очередного всхлипа. — Успокойся, ладно?

Грубовато, но честно постаравшись сказать это как можно мягче:

— Не волнуйся… Тюрьма не плаха.

— Да знаю я… — единственные слова, которые получил Вернон в ответ. Единственные слова, которые она смогла выдохнуть без всхлипа, не дрогнувшим голосом.

Пусть немного грубоватая, но искренняя забота законника вернула часть душевных сил, так что успокоиться ей удалось и правда относительно скоро. Просто в какой-то момент слёзы иссякли, оставляя в душе гулкую пустоту.

— Прости, что так вышло...