Глава 9

Цель Гаррета была проста: исчезнуть так, чтобы чертов южанин не смог следовать за ним по пятам. Раствориться во тьме, как это умел только Тень. Но вор не питал иллюзий и прекрасно понимал, что Рэд легко предугадает попытку банального бегства. И столь же четко Гаррет осознавал, что непривычные погодные условия, местность и снаряжение мешают обоим.

Если верить карте Хранителей, то храм, служителей которого вор должен «уговорить» отдать ему артефакт, находился в двух днях пешего пути от места, где они сейчас. Это напрямую. По каким-то неизвестным Гаррету причинам, извилистая линия дороги старательно огибала схематично обозначенный лес, даже не пытаясь свернуть к нему. Хотя многие похожие участки были буквально испещрены набросанными пунктиром тропками. Расположение их было всегда примерно, но Лис, с карты которого вор срисовал некоторые детали, отличался невероятной педантичностью: от точности подобных меток часто зависел его успех. Не сказать, что такая избирательность прибавляла оптимизма, но «пустой» участок, отделяющий метку поселения от видимого только Гаррету глифа-метки, притягивал взгляд. Тем более, на карте контрабандиста там было вовсе не пусто, и по соседству с тремя схематичными елочками выделялось пятном грубое изображение руин. К сожалению, у вора не хватило времени расспросить Лиса подробнее, но неясное чутье говорило, что именно это странное место поможет ему избавиться от ставшего слишком навязчивым внимания южанина.

Рэд скрипнул зубами, осознав, что вора в комнате больше нет. Хотя не мог не отдать должного: Тени хватило нескольких мгновений, чтобы исчезнуть. Сам же южанин понял, что хоть и предсказал итог, но недооценил спешки — по его мнению, соваться на улицу в ночь здесь, на Севере, где в это время суток столь холодно, что дыхание осыпается на землю ледяным песком, чистое безумие. Гаррет явно не разделял подобных выводов. А его исчезновение лишний раз подтвердило догадку Рэда о насквозь пропитанном магией снаряжении.

Это же и означало, что Тень весьма бесславно сдохнет, если допустит мельчайшую оплошность.

Но стоять и рассуждать не было времени. Если Гаррет покинет город, шансы нагнать его окажутся столь же призрачными, как заметить его же во тьме ночи. Так что Рэд, стиснув зубы, как можно плотнее укутался в купленные меха и вышел на абсолютно пустую улицу, проклиная чертово воровское шило: даже коренные северяне предпочитали проводить ночи в тепле и уюте дома. Навыки охотника позволили взять след довольно легко, но одну задержку Рэд себе все же позволил, с оскалом проводив взглядом двух припозднившихся путников — какого-то неизвестного торгаша и его спутницу, не узнать которую южанин не мог.

— Так и тянет задержаться, чтобы продолжить начатое… Хельга, — прошипел южанин, скалясь. Все же именно девушку он винил во всех своих неудачах. Именно встреча с ней положила конец его везению. И именно из-за нее на пути Рэда встал Гаррет-вор.

Южанин сжал руку на рукояти короткого ятагана, борясь с захлестнувшей сознание жаждой убивать. Горячей крови было плевать на все морозы северного края. О, как он хотел бы оттрахать эту тварь на глазах у ублюдка-Тени, а затем перерезать глотку, утопив обоих в проклятой северной крови. Но Рэда связывало и слово, и время. Практически живой образ, рожденный ненавистью, развеялся зыбкой дымкой, и южанин исчез средь домов, на мгновение встретившись с острым стальным взглядом торговца. Торговца ли? Способен ли обычный толстосум столь безошибочно почуять чужое желание убивать? Впрочем, неважно. Северянка никуда не денется. Достигнуть поставленной сейчас цели важнее, а потом… Даже жаль, что Гаррет уже будет неспособен увидеть всего того, что Рэд сотворит с его подружкой. Мелькнула и исчезла мысль прихватить с собой искусственный глаз Тени, когда все закончится. Но артефакт был интересен. Глава Клана не отдаст его даже как трофей. Обидно. Но спорить глупо.

***

Все границы с Северным Краем были естественными. Извилистая Вендла, река, славящаяся своим капризным нравом и частыми порогами, разделяла будто два мира, один из которых утопал в изумрудных красках лета или багряных — осени, а другой — редко сменял холодные бело-синие тона на грязно-коричневые и бурые с прозеленью. Но и она же соединяла их. Ведь горы не пускали чужаков, а морские границы Севера давно были закрыты: имперские суда оказались слишком хлипкими для вечной опасности блуждающих льдов, а рыболовам окраинных деревенек никогда не было необходимости уплывать далеко.

Как и Гаррет, Роше намеревался пересечь Вендлу по ближайшему мосту, хотя вор вряд ли платил за это деньги. Свои. А вот «купцу» было не отвертеться. Ушлый пограничный контроль, видя человека высокого достатка, не поленился назвать для него цену, раза в два превышающую реальную. Вернон скрипнул зубами, все прекрасно видя и понимая, но пять золотых отдал с таким презрением, будто эта потеря ничего для него не значила, а подать нищим чуть больше положенного — почему бы и нет? В итоге удовольствия от подобного общения не получил ни он сам, ни пограничники, пусть последних и грела мысль о легкой наживе.

— Ты эти края знаешь лучше, — негромко заговорил законник, когда застава оказалась далеко позади, а шумный голос реки заглушили ветви нависших над широким трактом деревьев. — Тебе и карты в руки. Насколько я понимаю, следующий город — лучшее место, чтобы прикупить все необходимое для дальнейшей дороги. Но учти, запасы Гаррета уже почти на исходе.

Как и положено спутнице, северянка на мосту молчала, про себя негодуя на эту обдираловку и борясь с искушением оставить таможенникам какой-нибудь «подарочек». Но нельзя, нельзя даже так раскрывать себя.

Холодный ветер бросил в лицо пригоршню еле заметных глазу снежинок, растрепав чёлку, но Хельга зажмурилась совсем не от недовольства. Слова Роше она едва услышала, кивнув как-то на автомате — сейчас мысли были полностью поглощены теми чувствами, о которых северянка как будто позабыла за время долгого путешествия.

Казалось бы — всего лишь перейти реку, а воздух уже иной. Родной. Почти забытый за эти годы… Девушка выпрямилась, расправила плечи, а на губах сама собой появилась улыбка, которой Вернону видеть ещё не доводилось. Спокойная и счастливая, какая бывает — всё верно — по возвращении домой. И хотя до настоящего дома северянки было ещё далеко, родной край будто вдохнул часть сил в вернувшуюся с чужбины дочь этих земель, зажёг новый огонёк в глазах, словно оживил их.

— Я вернулась, — еле слышно прошептала Хельга, пуская коня вперёд рысью, а затем, повинуясь порыву, и в галоп. Словно позабыв о спутнике, о всех своих бедах и заботах, даже о том, что сама галоп сможет выдержать недолго. Зато это были мгновения настоящей свободы, и ветер подхватил счастливый звонкий смех.

Опомнившись, девушка притормозила разогнавшуюся лошадь и обернулась к Роше, не в силах сдержать пока детской улыбки. Наверное, эта её выходка показалась ему совершенно идиотской и неуместной...

«Ну и чёрт с ним!» — весело брякнул внутренний голос с самоубийственной бесшабашностью, однако на деле главный скачок эмоций уже миновал, так что Хельга, чуть тряхнув головой, даже повернула назад, чтобы уже привычно пристроиться рядом с законником в прежнем темпе.

— Я просто давно не была на родине, — смущённо пояснила свою выходку девушка, чуть краснея, но было заметно, что этот короткий эпизод невероятно подбодрил ее. Казалось, теперь и холод не страшен северянке, хотя даже скидывать капюшон Хельга вовсе не спешила, помня о коварстве родных морозов.

Здесь, в северном крае, девушка намеревалась воспользоваться остатком средств, что были оставлены на тот случай, если Хельге придется возвращаться с пустыми карманами. И теперь эта заначка должна была здорово помочь путникам, оставшимся без дохода.

— В том городе у меня осталось кое-что из сбережений, на случай подобной… нехватки денег, поэтому, надеюсь, голодать мы с тобой не будем, — бодро произнесла северянка, уверенно направляя коня вперёд по дороге с развилки.

Роше улыбнулся и чуть качнул головой, встречая вернувшуюся к нему девушку. Пусть по-прежнему бесстрастный внешне, он не мог отвести от нее взгляда, пока длились эти короткие мгновения. Потухшие за время погони за вором глаза и улыбка, будто потускневший голос, даже характер… озорная выходка стерла серую пелену забот, сделав девушку еще ярче и прекраснее, чем в те мгновения, когда Вернон ее впервые встретил. Законник уже не раз и не два вынужден был буквально силой отгонять от себя подобные мысли, заставлять сердце ровно биться, не обращать внимания на мимолетно-изящные жесты, улыбки, звонкое серебро голоса. За время их совместного пути Роше отметил и некоторую нелогичность, порой даже откровенную глупость Хельги, как и ее легкомысленность, подчиненную эмоциям. Старался поставить это ей в минус, уничтожить то и дело упрямо прорастающее чувство. Главным аргументом ставил тот факт, что просто не имеет права влюбиться в девушку, что ТАК смотрит на его брата. Но здесь и сейчас Хельга одной своей настоящей улыбкой разрушила все эти тщательно выстроенные стены. Законник больше не гнал от себя того тепла, что неизменно возникало в сердце при одной лишь мысли о ней, не отказывался от искреннего желания защищать, столь отличного от того, что испытывал как необходимость и долг.

Но все же ее слова требовали ответа.

— У меня нет выбора, кроме как положиться на тебя, — неожиданно мягко усмехнулся мужчина в ответ, все еще подверженный вспыхнувшим разом чувствам. — Придется опять из «торговца» идти в телохранители. Но учти, если ты хочешь нагнать Гаррета — этот город наш последний шанс.

Хельга, чуть смущенная неожиданным теплом в голосе спутника, посерьезнела и кивнула. Она тоже это понимала. Мастер Вор неуловим. Ему нужна лишь небольшая подготовка и отдых перед основной работой — потом его не нагнать, даже не представить, куда он направился. И северянка, в мыслях которой то и дело всплывали обрывки фраз вора об их договоренностях и «контракте», как никогда хотела успеть. Зачем? Она уже задавала себе этот вопрос. Поблагодарить? Попрощаться? Попросить вернуться? Или… не отпускать?

***

Гаррет скользил между угольными стволами деревьев подобно черному призраку, рискуя стать главным героем одной из страшилок. Но в такой час на пути не попалось даже случайных путников, и некому было вписать Мастера Вора в местный фольклор. Снег светился мертвенно-голубым, отражая свет полной луны и придавая погруженному в полную тишину лесу лишенную жизни красоту; отзывался хищным хрустом на каждый шаг непрошенного гостя, и атмосфера этого места вскоре полностью завладела Гарретом, заставляя вслушиваться в каждый звук. Скрип потревоженной ветром ветки. Шелест снега, осыпавшегося с ощетинившейся иголками сосны. Даже звук собственных шагов: скользящих и легких, но здесь все равно слышных. Нервы Тени были на пределе, будто он впервые вышел на полноценное дело.

Каким бы легким ни был шаг, девственный белый покров выдаст любого — Мастер Вор это знал. Но не стремился исправить. Он понимал, что Рэд дышит ему в спину и до тех пор, пока не достигнет отмеченных на карте руин, намеревался облегчить южанину задачу, насколько возможно. Даже если охотник поймет, что отсутствие опыта работы в подобных местах не причина, он все равно последует по указанному пути, как всегда самовлюбленно веря в свои силы. Но здесь, в сгущающейся тьме леса, всем правила тьма. Даже вор опасался ее. Голубоватые отсветы снега не освещали дорогу, лишь обозначая препятствия. Встречи с ветками, покрытыми будто черной шерстью-колючками, уже давно помогал избегать лишь искусственный глаз.

Местная тьма слишком сильно отличалась от той, что царила в Городе.

Она не принимала Гаррета.

Отказывалась вставать на сторону того, кто всю жизнь был родным каждой тени.

Руины, показавшиеся пронзительно-белыми в лунном свете, возникли словно ниоткуда. Плотный строй черных стволов оборвался, исчез, оставшись за спиной незримой во мраке границей. А царившая здесь тишина казалась еще более потусторонней, чем в лесу. Вор не смог справиться с мимолетным желанием и коснулся рукой белого камня, ощутив его ледяную шероховатую твердость. Это место требовало подтверждения своей реальности. Казалось, что не выдержавший схватки со временем чертог вот-вот исчезнет призрачной дымкой. Но время ли разрушило эти стены? Гаррет не мог понять, что было тут когда-то. Хаотично разбросанные каменные осколки могли похвастаться искусным орнаментом, но он мало о чем говорил Тени. Да и ответ на этот вопрос не волновал вора. Куда вернее его внимание привлек совсем иной «элемент декора».

Человек.

Безжалостный мороз не позволил исказиться ни одной черте его облика. Неподвижное лицо с кожей и глазами цвета снега застыло маской покорности и смирения. Безымянный маг точно знал свою судьбу и, очевидно, не имел ни сил, ни средств ей противоречить. В груди у погибшего была дыра. Снег и иней четко выделили ее границы, позволяя с точностью определить оружие, прервавшее жизнь мужчины. Клыки. Неизвестный хищник не тронул тела, но выгрыз что-то из плоти своей жертвы и ушел, потеряв к ней всякий интерес. Возможно, когда-то давно этого человека еще можно было спасти. Сейчас это было неважно. Гаррет уже видел тех, кто оставляет за собой подобные следы. Видел тех, кто так убивает. Охотится, но не на живую плоть, а на силы стихий и воли, заключенные в магических побрякушках.

Не так давно Мастер Вор едва не отправился к Саготу из-за когтей подобной твари.

И сама вероятность их присутствия здесь резко усложняла дело, оставляя множество вопросов.

***

К тому времени, когда двое путников вошли, наконец, в город, Роше успел проклясть все на свете. Лютый холод, казалось, вгрызался во все его существо, сковывая движение и восприятие. Даже мысль. Только одно билось в голове: «тепло-тепло-тепло». Но в какой-то момент сердце будто пропустило удар, а по спине пробежал морозец куда более знакомый, заставивший рефлекторно положить руку на рукоять меча. Давно законник не чувствовал такой явной жажды убивать, но не мог различить в тенях ее источника. Несколько мгновений, смазанное движение между домами, и тяжелое давящее чувство исчезло, вновь оставив лишь пронзительный холод уже вошедшей в свои права ночи.

— Что-то не так? — тихо спросила Хельга, обеспокоенные нотки в голосе которой заглушал закрывающий лицо шарф.

Но Роше молча качнул головой и продолжил путь. Вскоре девушка снова взялась показывать дорогу. К гостинице они не свернули. Вместо этого северянка уверенно направила лошадь между домами, и вскоре путники застыли на пороге какой-то лавки, в окнах которой горел свет. Вернон попытался различить, о чем говорила вывеска, но сумрак не позволил определить непривычный узор, а северные руны Роше знал плохо. Хельга, тем временем, уже спешилась и потянулась к грубой веревке спрятанного внутри дома колокольчика.

Торжество и искренняя радость не покидали души Хельги ни на мгновение с тех пор, как они с Верноном пересекли границу северного края. Девушка смогла обуздать их, но улыбка то и дело возвращалась на лицо. Северянка с удовольствием отмечала знакомые деревья, мысленно в уме проговаривая название и особенность каждого, как учил отец; пыталась угадать, где проходит звериная тропа, хотя, само собой, о том, чтобы свернуть с тракта и убедиться лично, не было и речи. Когда же стало ясно, что ночь застанет их еще в дороге, Хельга и вовсе мысленно возликовала. Пусть темнота означала страшный мороз, но прекрасное сияние, которым снег отзывался на лунный свет, помогало забыть и привычно задвинуть на задний план все неудобства. Как хорошо, что небо безоблачно, а сейчас полнолуние! Хельга с детским восторгом отмечала, как с каждой минутой становится темнее, но все вокруг не засыпает, а будто пробуждается. Голубое сияние терялось между задумчиво-темными стволами, будто приглашая в сказку. И Хельге как никогда хотелось принять это, ступить на серебристую тропинку девственного снега и стать частью того наваждения, что старческим голосом шепчет каждая из ветвей северного леса.

Но нельзя. Нельзя! Каждую свою задорно-детскую мысль Хельга осаживала резким напоминанием о Гаррете, чей образ так и не уходил из сознания, сейчас проявившись лишь четче: все внутри девушки чувствовало, что он где-то рядом. А реликвия, надежно спрятанная в потайном кармашке, грела душу осознанием выполненной миссии. Сейчас северянка смотрела вперед с твердой уверенностью. Здесь все ей родное: от злого мороза до каждой снежинки. Все здесь ей в поддержку, а значит, у нее обязательно получится. И как бы наивно ни звучали такие мысли даже для самой Хельги, сейчас она была твердо уверена и в том, что вернет клану его сокровище, и в том, что… Что Гаррет примет и ее, и ее чувства. Пусть вор. Пусть одиночка. Девушка своими глазами видела: у него есть и душа, и сердце.

Но город отодвинул все эти мысли на задний план. О проблемах их небольшого отряда девушка не забывала, а о том, что Роше все тут непривычно, и он совсем не рад морозу, вспомнила, едва встретилась с его мрачным взглядом. Заминка у входа, успевшая породить в душе девушки искреннее беспокойство, окончательно спугнула детский задор, и Хельга стала серьезнее, в очередной раз ощутив некий укол вины. Пока она тут ликует, Вернон наверняка успел проклясть и ночь, и север.

У северянки в этом городе жил дядя. Брат ее отца не пожелал оставаться в клане и наследовать стезю охотника. Вместо этого он подался в пограничные земли, но случайная встреча решила его судьбу, сделав подмастерьем известного кожевника, что позволило позже начать свое дело и окончательно обосноваться в приграничье. И сейчас Хельга спешилась у дверей его лавки, уверенно дернув грубо сработанный шнурок колокольчика. Внутри раздался мелодичный перезвон, кто-то явственно чертыхнулся, а затем дверь открылась, пропуская путников внутрь. Хозяину вовсе не хотелось лишний раз пускать холод в дом.

— Йорик! — девушка со счастливым визгом повисла на шее у родственника, а в душе вновь проснулось знакомое чувство дома. Боги, как же она скучала по всему тут!

— Тебе удалось, Хельга? — гулким басом отозвался мужчина, обнимая племянницу в ответ и кивая второму гостю. — Представишь своему… другу?

Северянка смутилась и начала было стандартную фразу, призванную познакомить мужчин друг с другом, но законник ее опередил.

— Вернон Роше, — коротко произнес он, по привычке четко. Манера речи в таких случаях всегда выдавала его принадлежность к армии, но прятаться за маской при том, кому Хельга явно доверяла, мужчина не видел смысла.

— Йорик, — последовал короткий ответ. Северяне обычно называют только имя.

Короткий оценивающий взгляд, и, кажется, родственник девушки остался доволен и пригласил гостей к столу.

Очень быстро завязалась беседа, но Роше не стремился в ней участвовать. Родственники давно друг друга не видели, а легкомысленность Хельги без проблем позволила ей спрятать все проблемы и тревоги на задний план. Звонкий голосок девушки так и лился, а сама она, обретя, наконец, благодарного слушателя, с удовольствием делилась тем сумбурным ворохом впечатлений, что принесло ей путешествие. Хотя, надо отдать должное, об основной профессии Гаррета северянка не сказала ни слова, расплывчато определив его как того, кто «был добр и согласился помочь».

Но долго все это слушать законник не собирался. Судьба брата волновала его куда больше, чем милая безалаберная болтовня Хельги. Потому, более-менее отогревшись, он перебил девушку, спросив в лоб ее дядю:

— Мы ищем двух людей. И торопимся. Гаррета, о котором уже упомянула ваша племянница, вы бы вряд ли запомнили. Но южанина в таком городе пропустить сложно.

Едва зазвучал голос законника, девушка сбилась на полуслове и замолчала, вновь чувствуя, как жар стыда находит на ее лицо, и искренне надеясь, что не краснеет явно. Она не забыла! И обязательно спросила бы. Ведь сейчас ночь и спешки нет. Ночью Север слишком опасен. Даже Гаррет не рискнет отправиться на дело, когда на улице такой холод, что капля воды замерзает еще в полете. Тут его плащ — действенное, но не лучшее средство. Однако вопрос был задан, и Хельга вновь посмотрела на дядю.

Йорик огладил густую короткую бородку и покачал головой:

— Заходили ко мне. Двое, да. И действительно, что один южанином был, я запомнил, а того, кто у меня про одежду и местные порядки выспрашивал — нет. Голос только помню: тихий, вкрадчивый до мурашек. Они у меня прилично закупили. Южанин в основном. Неприятный тип, вообще непонятно, что он тут забыл. Но на одиночку кидаться глупо. Раз без клана, значит с миром.

— А сейчас они где?

— Да ясно где! Гостиница тут одна. Завтра с утречка легко поймаете! В ночь они никуда не сунутся, а ворота до второго часа после рассвета закрыты.

Роше вздохнул и задумчиво поболтал остатки отвара в кружке. От горьковатой вязковатой жидкости пахло перцем и какими-то травами. На вкус не очень, но каждый глоток — будто изнутри печку включили.

— Хельга. У Рэда есть повод тебя ненавидеть?

Девушка явственно передернула плечами и хмуро ответила, глядя в пол:

— У меня так точно есть.

— Хм-м… Значит, отдохнем тут, сколько нужно, и можно смело идти в твою деревню. Искать Гаррета больше нет смысла, я уверен.

Хельга явственно побледнела. В груди у девушки будто что-то екнуло и оборвалось, превратившись в сосущую пустоту.

— Почему?

— Тогда у ворот, когда мы входили в город, там был Рэд. Больше некому. И ушел он явно не к гостинице. Насколько я знаю брата, тот предпочел просто исчезнуть из-под носа южанина, оставив его тут. Но южане — охотники. Рэд, скорее всего, смог взять след и ушел за Гарретом. А значит, мы уже слишком сильно опоздали. Конечной цели моего брата не знаешь ни ты, ни я. Смысл гнаться за тенью в окутанном мраком лесу? Смирись. От нас больше ничего не зависит. Закончи лучше свое дело, Хельга.

Девушка не ответила, лишь еще ниже опустив голову. Она не хотела так. Она верила, что успеет. Она успела бы, если бы мчалась сюда галопом, а не любовалась окрестностями, наслаждаясь забытым чувством Родины. А еще, где-то в глубине души, вплоть до этого момента Хельга верила, что Гаррет будет их ждать. Понимала, что у вора есть свое дело, что оно для него первостепенно, но…

Она опять оказалась слишком наивна?