Глава 9

— "Ну и" — что? — несколько сварливо отозвалась девушка. — Костёр погас, вот и греюсь как есть. Могу слезть, ежели не устраивает. Только тогда с тебя огонь.

Гаррет дотянулся и лениво обгрыз косточку с остатками холодного уже мяса:

— Вот как встанешь, так и разведешь, — отозвался он, — мне лень.

Но внезапно вор насторожился и, как бы невзначай, притянул себе поближе пояс с кинжалом, валявшийся в шаге от него на земле. Однако больше ничего не сделал, так и оставшись сидеть и лениво гонять из одного уголка рта в другой многострадальную косточку, как часто делают с соломинкой или зубочисткой. Руки, к слову, вернул на место, то есть одна рука лежала на согнутом колене, заодно работая "спинкой" Хельге, а вторая — свободно на земле.

— А у меня последствия стресса, — нахально заявила девушка. — И обжорства. И вообще верни кулон.

Как-то странно, да? Стоит поспать, успокоиться — и отношение к произошедшему разительно меняется… Однако настороженность Гаррета не укрылась от северянки, и она сама едва заметно подобралась.

— Что?

— Пока ничего...

Он сунул свободную руку в карман штанов и вручил артефакт хозяйке.

— Спрячь куда-нибудь… Сейчас.

Впрочем, внешне, да и внутренне, он оставался совершенно спокоен, и так же лениво гонял косточку во рту.

Через некоторое время его взгляд стал очень внимателен и больше не отрывался от входа. Вскоре стало ясно почему.

— Блядский дождь!

Голос звучал очень неприятно и хрипло. Да и появившийся из-за завесы ливня человек выглядел не лучше.

— Оп-па… Не думал, что встречу подобных мне неудачников.

Гаррет промолчал, но взгляд его сложно было назвать приветливым.

— Йо, мужик… Давай так: ты мне отдаешь свою бабу, а я позволяю тебе тут остаться?

— Боюсь, она не моя, — усмехнулся в ответ Вор.

— А! — обрадовался мужик. — Ну тогда можешь ее после меня...

С этими словами он по-хозяйски сделал шаг внутрь.

Сухо треснула кость.

Гаррет с силой выдохнул, и чужак чудом успел отклониться — иначе остался бы без глаза. Острый конец расколотой косточки прочертил царапинку чуть ниже, по щеке потекла кровь.

— Я не помню, чтобы разрешил тебе войти, — жестко, вкрадчиво и спокойно. Опасно спокойно.

Рука его при этом, та, что была за девушкой, незаметно переместилась к ней на пояс и чуть напряглась: либо толкнет, либо дернет назад.

— Да ты хоть знаешь, с кем говоришь, ублюдок?!

Терпением гость явно не отличался. Послышался звук металла, и из ножен легко вышел одноручный клинок.

— Прощай, мужик!

Рывок!

Парень дернул Хельгу назад, одновременно сам наклонился вперед, уходя от меча и дотягиваясь до рукояти своего кинжала… Противник просто физически не мог увернуться… Гаррет выпрямился, возвращая девушку в прежнее положение, заодно с силой пиная чужака в живот, прямо в рану. Тот отлетел к выходу, по инерции сделал несколько шагов назад и булькнул в бушующий поток.

— Прощай, — лениво ответил вор, перекатывая во рту остаток косточки и, прикрыв глаза, вновь расслабленно облокотился на ствол дерева.

Девушка спокойно забрала реликвию и сунула её по примеру парня в карман штанов.

"Отдаёшь свою бабу", — о, как же Хельга ненавидела таких ублюдков, что обращаются подобным образом! Малахитовые глаза сузились и заледенели. Дальнейшее ей понравилось ещё меньше.

«Яйца оторву и сожрать заставлю», — ясно говорил этот взгляд, а в ладони как-то оказалась очень безобидная на вид шишечка, как раз для похожих случаев...

Но затем Гаррет легко и в сущности изящно избавил их от проблемы. Девушка пришла в себя быстро, шишку спрятала откуда взяла (как она незаметно ухитряется всё это вообще доставать — вопрос отдельный), чуть зевнула и устроилась немного поудобнее.

Есть захотелось.

Ну и что, что мясо холодное? Северянку это нимало не смутило, и не такое едали...

Гаррет же через некоторое время и вовсе окончательно уснул. Мысль о том, что неплохо было бы вымыть испачканную в крови вторженца руку, ушла куда-то на второй план. Дождь усыплял и расслаблял...

Хельга решила парня не тревожить, да и обстановка вполне располагала… Взглянув на уснувшего вора, девушка невольно улыбнулась. Дождь — прекрасный аккомпанемент, да и пример Гаррета был вполне заразительным, так что северянка вскоре также спала, и было так уютно согревать друг друга на этом сухом островке среди ненастья...

«Дурацкие шутки у тебя...»

***

Как и говорил вор, на следующий день дождь уже прекратился и, дождавшись, пока сойдет на нет поток перед убежищем, они вновь вышли в путь.

На этот раз Гаррет решил идти днем. Да и мост уже был не так далеко… Всего-то в нескольких дневных переходах.

Однако, пусть и не сразу, принятое им ранее решение давало свои плоды. Он стал столь же замкнутым, каким был в первые дни их совместного проживания. На вопросы отвечал, но беседу поддерживать не то, чтобы не стремился, как раньше, а теперь и вовсе будто старался ее как можно быстрее закончить. А сам говорил лишь тогда, когда того требовала ситуация.

Этого было не заметно, но за время их общения Гаррет скорее стал воспринимать Хельгу не столько как сообщника, сколько как своего рода друга, позволяя себе быть с нею несколько более открытым с каждым днем. Но изменения были столь незначительными, что заметить их можно было лишь сейчас, когда вор все это обнулил...

Девушка, само собой, заметила эту перемену и несколько недоумевала. Неужели всё из-за того, что она в тот раз так глупо обиделась? То, что её тогдашняя обида была именно глупой, Хельга осознала чуть ли не на следующий день, и легко отпустила, если и припоминая ту ситуацию, то лишь в шутку. В конце концов, надо уметь и над собой посмеяться, тем более, что она просто поплатилась за собственную излишнюю доверчивость.

Однажды она так и спросила напрямую:

— Ты чего опять куксишься-то? Ну да, перенервничала я, шутку не оценила, с кем не бывает? Это не повод для превращения обратно в угрюмую буку.

— Не понял, — честно не понял Гаррет наезда на его поведение. — Что тебе не так опять?

Что поделать. Он правда не понял, да и сам вряд ли понимал ту перемену, о которой шла речь. Он слишком привык быть одиночкой, чтобы вообще об этом думать. И вполне искренне полагал, что возвращение этих рамок будет незаметным. Одиночка, он одиночка и есть.

— "Опять"? — фыркнула северянка. — Да просто тебе самому не надоело вот так вот? "Бу-бу" только по делу, заперся в свою коробочку и тухнешь. Тебе совсем, что ли, никогда не бывает скучно, или желания просто поболтать не возникает? Не всё ж руководствоваться тупо пользой, а то так и свихнуться недолго.

Да, Хельга была такой — порою чересчур эмоциональна, однако отнюдь не так доверчива, как считал вор. Она была, невзирая ни на что, открыта миру, а людям — лишь очень некоторым, и парень, как ни странно, всё равно входил в их число, несмотря на всех его тараканов и все его мрачные задвиги матёрого одиночки. И несмотря на дурацкое чувство юмора тоже.

Всё это кажется беззаботным и наивным, но как прикажете вести себя с единственным спутником в таком долгом путешествии? В общем-то, общение предполагает некий выход за рамки выгодно-деловых отношений, хоть немного, как до этого было...

Гаррет никогда не скучал в собственном обществе. Бывало такое, что ему нечего делать, это да… В такие моменты он чаще всего занимал себя практикой и тренировками. А в дороге тем более скучать не приходилось. Ровный шаг приводил в порядок мысли, настраивал на нужный лад, а о чем подумать у него всегда было. Ну а привал вполне закономерно тратился на отдых, так что ответ девушке достался единственно возможный:

— Нет. Скучно мне не бывает. А говорить… — по лицу его было видно, что пустая болтовня его так же не особо привлекает, но ответил все же иначе. — Ну хорошо… и о чем ты хочешь, чтобы я с тобой говорил?

— Ну мало ли, о чём можно поговорить… — несколько недоумённо пожала плечами Хельга.

Она даже как-то и не задумывалась о конкретных темах, они обычно приходили сами, без особого вмешательства с её стороны...

— Можно, например, порассказывать о каких-нибудь интересных случаях, или ещё чего-нибудь… Неужели тебе правда совсем не о чем говорить? Так же и вовсе разучиться можно...

Для северянки, которая никогда не стремилась быть одиночкой — это случалось лишь по обстоятельствам, всё же была непонятна эта упорная нелюдимость при наличии собеседника. Хотя, насколько она успела узнать вора...

— Но раз уж тебе так противна "пустая болтовня"… — девушка взглянула на Гаррета с искренним интересом. — Тогда можешь научить меня читать глифы?

— Книга нужна. Время. И обстановка получше...

Потом посмотрел на девушку и вздохнул:

— Впрочем, это действительно может быть полезно… В городе.

О том, что вообще говоря, это в принципе запрещено Хранителями, Гаррет даже не вспомнил.

Вечерний костер куда больше располагал к воспоминаниям и ленивой дреме. Впрочем, почему бы и не рассказать чего-нибудь, раз Хельга так этого хочет? А то ведь не отстанет… Он некоторое время помолчал, потом ухмыльнулся сам себе и спросил:

— Слыхала историю про "призрака в императорской усадьбе"?

***

Усадьба тоже была дворцом, как ни крути. А у всех дворцов, помимо слишком выпендрежной роскоши, комплекта слуг и стражи, есть еще кое-что общее: Коридор Славы. Длиннющий коридор в торжественном убранстве, вдоль стен которого стоят на одинаковом расстоянии друг от друга пустые доспехи.

Гаррет тогда был уже профессионалом, но все же это было лишь самое начало его воровской карьеры, и ляпов тогда было множество.

Разумеется, такое глобальное дело, как ограбление малой императорской казны (на предмет одного редкого артефакта, а так же всего, что плохо лежит, дорого стоит и легко помещается в карман), не могло тогда пройти гладко. Вор потом, когда стал опытнее и мудрее, и вовсе поражался собственной глупости на тот момент...

А дело было в том, что его засекли. И ушел он от погони в тот самый Коридор Славы, который даже в лунном свете просматривается насквозь. Вор замер на одной из потолочных балок, уныло наблюдая, как внизу один за другим зажигаются факелы, и маршируют отряды стражи… А потом вдруг уловил довольно сильный сквозняк.

На его счастье один из доспехов стоял довольно близко к неплотно закрытому окну. Нужно было лишь слегка расширить щель, и сделать еще кое-что… Доспехи — штука широкая, в их нишах всегда глубокие тени и Гаррету удалось вполне гладко все устроить.

А дальше дело техники.

Дождаться, когда кто-то из стражи обратит внимание на странный шум, похожий на довольно мелодичное пение или вой — смотря каким сильным был порыв ветра...

Дождаться, когда сработает активация световой бомбочки, выставленной на максимальное время таймера…

Дождаться, когда округлятся в удивлении глаза доблестных стражников...

И, оказавшись за спинами их всех, вовремя крикнуть:

— Призрак! Это проклятие! Нас всех прокляли!

А потом, с удовольствием наблюдая панику, преспокойно покинуть дворец с приятно тяжелым мешком за плечами...

О том, что императора прокляли. О том, что еще долго после этого доблестные стражи ходили по нужде лишь вдвоем-втроем. О том, сколько денег заработали маги, которые сходу поняли смысл, но предпочли со скорбным видом сообщить "ужасные" вести… И еще много о чем тогда из уст в уста было рассказано достаточно.

Вора даже и не пытались искать — сокровище маги назвали "данью призраку", таким образом поблагодарив подкинувшего им столь великолепный заработок смельчака.

А вот о том, как над этим ржали сами воры, уже сам Гаррет рассказал в красках.

***

Хельга звонко смеялась. Да, такой истории она ещё не слышала! Тут уж богатое воображение пошло на пользу, и, представляя лица доблестной стражи, девушка хохотала, утирая невольно выступившие слёзы.

Да и вообще полная картина общего веселья была упоительна… Рубрика "Смешные случаи на работе" всегда будет иметь пищу, и самое ценное — услышать историю от непосредственного автора!

— Ну ты даёшь! — чуть продышавшись, вновь прыснула она.

Давненько северянка так искренне и легко не смеялась...

Гаррет закончил рассказ и с усмешкой наблюдал за реакцией девушки, а потом уже привычно-вкрадчиво поинтересовался:

— Тебе никто не говорил, что ты слишком шумная?

Усмешка стала несколько ехидной:

— Вон, даже комаров распугала...

— Да, похоже тебе всё, что громче твоего голоса — шумно, — усмехнулась девушка, а потом не менее ехидно поинтересовалась: — Что, соскучился по мелодичным песням на ушко и изумительным процедурам иглоукалывания от профессионалов?

Почти кошачье фырканье вора заглушил дикий порыв ледяного ветра, легко разметавший весело полыхающий мгновение назад костер.

— Да что за хрень с погодой в это-то время года? — справедливо возмутился вор, кутаясь в плащ.

Ответом ему послужило лишь несколько злое завывание заблудившегося в высоких кронах ветра.

Хельге также пришлось закутаться поплотнее и надвинуть поглубже капюшон.

— Ну, Пустошь есть Пустошь, — философски хмыкнула она. — Если тут водится всякое, то, наверное, неудивительно, что с погодой случается тоже всякое...

Вот только плащ у девушки был обычный, так что, даже несмотря на северную закалку, она невольно едва заметно поёжилась...

Гаррет вновь развел огонь в более защищенном от ветра месте и устроился спать, использовав на этот раз в качестве спинки приличных размеров валун. Вор этого даже не почувствует (если не разбудить), но за ночь температура серьезно понизится. Настолько, что на траве и листьях деревьев появится иней, а дыхание будет срываться с губ белесыми сгустками пара...

Поначалу было всё нормально — костёр давал достаточно тепла, и северянка вполне спокойно уснула неподалёку от Гаррета… Однако, чем холоднее становилось, тем ближе она невольно придвигалась, и в конечном итоге оказалась под боком вора, лишь тогда затихнув окончательно… И, конечно же, свернувшись калачиком, закутавшись так плотно, как могла в свой плащик...

Тень ночью спал гораздо более чутко, и это действие его разбудило. Впрочем, ответ на вопрос "какого черта" не понадобился, и вор лишь чуть подвинулся, позволив ткани плаща коснуться девушки. Как только это произошло, то магия артефакта распространилась и на нее… А когда вор проснулся и принялся разводить почти погасший к тому времени костер — плащ и вовсе весь перешел во временное владение девушки. Но утро, а за ним и день, не принесли особо много тепла, даже наоборот — пошел снег.

Девушка под плащом Гаррета согрелась быстро, и вскоре вернула полезный артефакт владельцу:

— Спасибо… А сам замёрзнешь же без ничего!

В конце концов движение разогревает, а плащ у Хельги хоть и был обычным, но всё равно добротным… Ну и не стоит забывать о том, что северянка есть северянка — к холоду относится гораздо спокойнее. Как только они двинулись в путь, благодаря снегу, стало видно на сколько на самом деле легкая походка у вора — его следы были еле видны на белой глади и оставляли лишь легкий отпечаток, будто он почти ничего не весил.

Температура начала подниматься только к полудню. Потом обозначился просвет в деревьях, и стал слышен шум реки: впереди была Бренна.

Лёгкий шаг Гаррета девушка также отметила и даже позавидовала — её собственные следы казались на фоне воровских глубокими ямами (хотя, в сущности, она умела весьма неплохо держать свой вес над землёй — на охоте с братьями ого-го как помогало...)

К слову, реликвию она так и не надела, и приступы усталости больше не беспокоили. Зато на одной из стоянок вшила маленький кармашек под пояс, куда артефакт и был благополучно спрятан...

Ну и с исчезновением усталости северянка самозабвенно баловалась с плетениями, стараясь извлечь из своих занятий максимум пользы. Впрочем, всегда зная меру — бусины-то не бесконечны...

— Сворачиваем на тракт, пока нас не видно с моста. Дальше пойдем в открытую, — произнес Гаррет, стоило ему услышать звонкую песню реки.

— Хорошо, — легко откликнулась Хельга и привычно последовала за вором.