Глава 8

Гаррет некоторое время посидел рядом, в надежде, что за пару минут Хельга оклемается, потом вздохнул, подхватил ее на руки и отправился искать подходящее для временной стоянки место.

Делать лежанку ему было откровенно лень, да и ковер изо мха и прошлогодних листьев казался весьма мягким, так что он банально постелил свой плащ и уложил девушку на него. Сам вор, решив, что раз такое дело, то можно и разжиться чем-то более существенным, чем взятые с собой "сухари", поймал на стрелу молодого кабанчика и устроил себе весьма недурной обед (по его времени).

Когда девушка очнется — он будет сидеть у костерка и обгрызать аппетитно пахнущую ножку очередной жертвы охоты.

Сперва она почувствовала очень вкусный запах. Чуть позднее до девушки дошло, что это запах жареного мяса.

«Откуда?»

Открыв глаза, Хельга вздохнула уже посвободнее. И пожалела — горло пересохло, и потому первым изданным звуком был кашель.

А ещё по всему телу была такая противная слабость...

В небе раздался очередной раскат грома, а затем расколола на части острая молния. Уже давно веяло свежестью такой, какая может быть только в лесу и только перед дождем. Вся природа словно застыла в томительном ожидании бури… За время, что девушка была без сознания, Гаррет успел довольно сносно укрепить убежище, так что грядущей непогоды не опасался совершенно.

На кашель Хельги он обернулся и лениво кинул ей флягу.

— Тут еще мясо есть, если хочешь.

Еще один раскат грома, и вот, наконец, на ночной лес обрушился ливень. Плотные струи дождя напрасно бились о листья навеса, пытаясь проникнуть внутрь, злыми пчелами жужжали, разбиваясь о траву и землю, о стволы деревьев… А потом собирались в единый поток, так что очень скоро стоянка оказалась на берегу широкой и быстрой реки, в какую превратилась неглубокая канава перед ними. Но убежище оставалось абсолютно сухим, а светлячок и рыжие отблески костра придавали ему невероятно уютный и добрый, в чем-то сказочный, вид. Даже Гаррет казался в этой обстановке не таким мрачным как обычно, вернее, даже к этой его мрачности прибавилась некая толика домашнего тепла.

Воровское снаряжение было свалено недалеко от девушки, а сам вор красовался в полузастегнутой рубашке и штанах. Сапоги он тоже предпочел снять, давая ногам отдых.

Поднять-то руку она подняла, да только ещё непослушные пальцы не смогли ухватить флягу. Хорошо хоть по морде не попало...

С видимым трудом приняв сидячее положение, Хельга нашарила сосуд, отвинтила крышечку (опять же не без труда) и глотнула. Стало чуть легче, и выдох дался гораздо лучше.

Гроза. Вдохнуть влажную свежесть оказалось так приятно, а шум воды как-то хорошо дополнял уютную обстановку...

А там и голодное бурчание недовольного слишком долгим перерывом желудка подоспело.

Однако чего-то не хватало. Чего-то… Тёплой тяжести на груди. Подняв руку и проверив свою догадку, северянка взглянула на вора.

— Где кулон?

Гаррет недовольно глянул на нее поверх только что надкусанного куска и вынужден был временно от него отказаться, чтобы ответить.

— Оклемаешься, отдам. Ну или поесть хотя бы дай...

Девушка на миг едва заметно нахмурилась, однако возражать не стала. С грехом пополам она подползла к костерку и тоже взяла аппетитно пахнущее мясо. Правда, перед этим пришлось устроиться получше, не без облегчения облокотившись о ствол дерева...

— Что это вообще было… — негромко спросила она, скорее себя, чем кого-то ещё.

«Неужели поэтому мне говорили, что его надевать нельзя? Ох...»

— Сколько я провалялась?

Река у убежища, гром, ливень...

Костёр, тепло, уют...

Слабость. Противная, заставляющая держаться в напряжении...

— Я-то откуда знаю? — хмыкнул вор. — Ты не соизволила предупредить меня, что игрушка магическая.

В голосе все-таки проскочили нотки некой толики обиды и одновременно насмешка.

— Правда и я цену завысил, так что в итоге поровну.

Теперь уже открытый смешок.

— А провалялась ты сутки где-то. Но это неважно. Из-за дождя нам тут еще дня два торчать. По лесу сейчас идти глупо.

— Сутки?! У-у-у… — всё оказалось гораздо хуже, чем она рассчитывала...

— Ну, во-первых, я сама была не до конца уверена в этом, — развела руками Хельга на обиды вора. — Иногда камни просто содержат в себе некий концентрат энергии, навроде большой бусины, причём в плетении абсолютно нестабильной, и потому неиспользуемой практически… Но здесь этот "концентрат" оказался, по сути, невероятно плотно сжатым плетением. Причём потрясающей сложности, судя по откату, да ещё и с механизмом активации вне зависимости от желания пользователя… — девушку явно начало "заносить по теме". — Наверное, поэтому мне и не велели его надевать… (это она уже опять больше себе, а потом вновь подняла глаза на парня). Кстати, что в итоге-то произошло? Я вижу, что ты вроде цел, да и сама не могу пожаловаться на раны, но что там было после того, как я увидела тот свет… — чуть поморщившись, потёрла виски. — Не помню ничего.

Гаррет привычно пропустил мимо ушей все, что было ему не нужно. Опыт общения с Хранителями — золотая вещь. Помогает из грязи лишней болтовни с легкостью выделять золото нужных слов… А вот на вопрос девушки он ответил с удовольствием:

— Ну… — голос его вдруг стал невероятно серьезен, как и взгляд. — Ты уверена, что хочешь это знать?

Он некоторое время помолчал, потом, увидев кивок девушки, продолжил еще серьезнее. В конце-то концов воровство — это еще и искусство обмана. И поймать Мастера-Вора на лжи фактически невозможно, если он не захочет.

Атмосфера как будто потяжелела и стала гораздо темнее. Резко похолодало, легкий ветерок пустил по коже мурашки, а пламя затанцевало по стенам зловещими бликами.

Пауза затянулась.

Даже слишком.

Но вот, наконец, вор, позволив себе пустить на лицо "тень прошлых переживаний", хрипло ответил:

— Ты их… съела.

Снова пауза.

— Это свечение превратило тебя в одну из них. Я еле успел вовремя смыться… Никогда не видел такой бойни… Даже кровавые оргии Жрецов с этим не сравнятся… Но когда все закончилось, ты просто упала без сознания. Зеленый свет защитил тебя и от крови, и от ошметков их плоти… Выжженный круг, а вокруг Ад.

И вновь немного помолчал, провел по лицу рукой, будто убирая липкую паутину страха. Немного безумно усмехнулся:

— Страшное оружие… эта твоя драгоценная игрушка...

Хельга напряглась, когда парень посерьёзнел, и, как выяснилось, не без оснований… Она замерла, и воздух застрял в лёгких.

«Да быть этого не может… Это же бред, невозможно!» — судорожно билась в сознании мысль, а не в меру богатое воображение рисовало такие яркие картины… Северянка ощутимо сбледнула, и кусок мяса был положен на место — у неё хватило выдержки не отшвырнуть его прочь...

«Да быть такого не может!!!»

Она вгляделась в лицо Гаррета, надеясь найти там хоть тень его обычной насмешки, любой намёк на то, что вор всего лишь издевается!

— Но… — голос девушки аж охрип. — Невозможно защитить от грязи и крови настолько полностью! Да и даже запаха гари, как ты говоришь, нету!

От одного запаха мяса теперь ощутимо подташнивало, да и вообще весь аппетит пропал, но Хельга пока держалась.

«Безумие, этого не может быть, это неправда, этот гад просто издевается! Он же вор, он умеет обманывать, как никто!»

Девушка судорожно ухватилась за последнюю возможность опровергнуть этот кошмар:

— Этого быть не может! Плетение ТАКОЙ мощи, если оно вообще таковым является, тем более замкнутое на резервы владельца, что очевидно, при таком раскладе минимум отправило бы меня в кому, а вообще обязано было убить, если вовсе не распылить на составляющие!

А тут ещё и эта чёртова слабость, из-за которой на миг потемнело в глазах, а бледность лишь усилилась… Толчок боли при отчаянной попытке вспомнить самостоятельно заставил зажмуриться и прижать пальцы к вискам.

Ну почему у неё настолько богатое воображение?! Рвотные спазмы подступали всё ближе с каждой услужливо подсунутой картинкой...

Хельга почувствовала, что сейчас утонет в этом липком океане паники… Малахитовые глаза вдруг сверкнули яростью, и она… от души двинула себе по лицу, да так, что аж голова мотнулась — тяжёлая у неё рука, блин!

Вдох, выдох...

— В любом случае я должна вернуть этот кулон. В таком ключе — тем более, — разогнав остаточный звон, ровно произнесла северянка и протянула руку. — Не волнуйся, больше я его не надену.

Её взгляд будто покрылся плёнкой, словно девушка отгородилась от всего мира, чтобы справиться со всем в одиночку, как, в сущности, всегда это делала за эти три года. Никого её внутренняя боль и борьба не касаются. Никому до них нет дела.

Вот только после каждого подобного раза малахитовая зелень едва заметно, но всё же теряла в Жизни...

Совесть у вора, конечно, была… но сейчас она, видимо, не сработала. Впрочем, удар саму себя по лицу его впечатлил и заставил сменить выражение лица на спокойно-циничное.

— Сагот, как можно быть настолько впечатлительной? И эмоциональной.

Зевок.

— Это тебя до добра не доведет уж точно… Как и излишняя доверчивость.

Потом глянул на девушку. На ее бледное лицо и на алеющий отпечаток на лице. На отразившуюся в глазах панику и...

Смешок.

Еще один.

И еще… И все это переходит во вполне искренний смех. Если бы Гаррет врал себе на выгоду — он бы сдержался. Но он сделал это забавы ради, и столь неожиданно бурная реакция на совершенно безобидную шутку привела его в восторг. Для него она была неожиданна, тем более, если вспомнить привычное ему общество...

— Нет, ну правда… — через смех выдавил он. — Ты бы видела свое лицо! Черт возьми! Ты первый человек, который мне вот так вот сходу поверил! Ха-ха! А что самое смешное — тебе даже в голову не пришло засомневаться, как в тебя вообще влезло СТОЛЬКО мяса!!! Зато — какие доводы! Резерв! Кома! Что там еще?

Вот оно как… Ну, разумеется… Чего ещё можно ожидать от вора...

Плёнка сделалась лишь толще, непрозрачнее. Она привыкла доверять Гаррету. Ему одному. И поплатилась. Что ж, поделом ей...

Вторая попытка подняться на ноги увенчалась успехом, и, с усилием опираясь на дерево, она выбралась из-под навеса.

— Прогуляюсь, — всё так же ровно и спокойно бросила она, не оборачиваясь, и струи ливня радостно хлестнули по телу, мгновенно промочив Хельгу до нитки.

Было так горько… Так хорошо, что под дождём не видно слёз… А ещё хорошо, что шум грозы глушит всё...

Больнее всего бьют те, кому привык доверять. Поэтому за пределами родного края она научилась ставить стены, за которые никого не пускала. Этот человек сумел забраться так далеко, в ситуации, когда ей действительно нечего было терять...

И такой жестокий удар.

Она слишком расслабилась… Вор есть вор.

Но пока что надо было наедине с самой собой, выпустить хоть часть боли, чтобы на следующий день уже вновь улыбаться и придумывать новые плетения, пережидая со спутником непогоду. Завтра.

А сегодня ей необходимо остаться одной… Снова.

— Вот поэтому я и говорю… слишком эмоциональна! Ну что за глупость?! — пробормотал Гаррет себе под нос, вставая с нагретого места.

Текучим движением оказался за спиной девушки и дернул ее обратно:

— И далеко ты собралась? — причем дернул ее за плечи, так что фактически девушка оказалась в его объятиях, пусть они сейчас куда больше напоминали эдакий капкан. — Хочешь обижаться, посиди вон там, в уголочке. Мне совсем не радует вытаскивать тебя потом черт знает откуда. Это Пустошь! Здесь нельзя недооценивать стихию.

— Какая трогательная забота, сейчас расплачусь! — по лицу скользнула ничего не значащая равнодушная усмешка.

Сердце замерло… И продолжило биться, пусть и немного в сбитом ритме. Сопротивляться физически банально не было сил. Никаких. Наступила некая апатия...

А ещё — все эти переживания, вся эта буря так сильно ударили по и так не шибко стабильному состоянию северянки, что тьма подкралась подобно опять же вору, и накрыла разом, мгновенно, будто стержень вынули… И лишь после этого по щекам покатились молчаливые слёзы. Те, которые должен был смыть дождь, о которых Гаррет не должен был узнать… Тело оказалось мудрее отключившегося разума и дало возможность на разрядку хотя бы так...

— А-а… — выдохнул вор, уже в который раз подхватывая девушку на руки. — И правда плачет… Тьфу-ты.

Тем временем на улице уже стало настолько светло, насколько могло быть в такую погоду. Давно пора было спать.

Гаррет сел на прежнее место, облокотившись спиной о дерево. Вот только девушку так и не отпустил, уснув с ней на руках. И сам не сможет объяснить потом почему… Возможно, это был некий свой способ извиниться за дурацкую шутку.

Костерок через некоторое время обиженно фыркнул на людей, вдруг лишивших его своего внимания, и погас, оставив им самим бороться с сыростью и прохладой. Вот только уют… Уют каким-то образом все равно остался.

И вновь она будет спать очень долго. Всё-таки сон — лучшее средство для восстановления сил… Хельга чуть подобралась, теснее прильнув к вору, когда прохлада начала покусывать. Тепло...

Именно тепло и уют она ощутит ещё до того, как откроет глаза. А ещё — почувствует биение сердца. Рядом, так близко...

Она удивится. Быть может на миг чуть покраснеет. Потом вспомнит, на чём всё закончилось, напряжётся, замкнётся, соберётся уйти… и опять расслабится, так и не шевельнувшись. Потому, что зачем опять переживать прошедшее плохое? Нужно извлечь урок, и всё… А пока тепло — ещё и пользоваться подаренным моментом...

Гаррет лениво приоткрыл один глаз, хмуро глянул на девушку:

— Ну и?

Впрочем, вне зависимости от ответа, он для себя уже решил многое. Это было ожидаемо, что при ней нельзя ослаблять узду характера. Было очевидно, что стоит ему выйти за рамки привычного поведения с заказчиком или временным сообщником, как его тут же перестанут принимать, какие бы иллюзии на этот счет не строила Хельга. Он непозволительно расслабился, позволив себе несколько больше. И вот что из этого вышло.

Ожидаемо.

Больше он при ней не допустит подобного. Даже не улыбнется. Просто, чтобы не усложнить самому себе путь до цели.