Глава первая. Финал

Он почти не смотрит никуда — только в огонь. Он почти не ест. Почти не спит. Почти не разговаривает.

Вскоре его явное пренебрежение красотой моего мира начинает выводить меня из равновесия. Испытывать раздражение неприятно… как и сознавать, что поблизости очутилось существо, на поступки и склонности которого я абсолютно не могу повлиять. Это смущает.

Я улетаю.

Надолго ли — кто знает… здесь время струится так незаметно. Ясное небо сменяет бархатно-синяя тьма, полная звёзд… они столь прекрасны, что в груди становится тесно, а с глаз моих ветер в диком полёте срывает слёзы. Красота властвует в моём сердце, и лишь этой власти подчиняюсь я покорно… никто и ничто более не посмеет повелевать мною. Эта мысль внезапно приводит меня почти в ярость; облик меняется — из стремительного обитателя небес я превращаюсь в создание хищное. И опасное. И кричу, кричу… разбивая пронзительным криком даже тень воспоминаний о днях в неволе, торжествуя свою свободу.

Не помню. Не желаю.

Пусть всё былое порвёт в клочья хлещущий меня по лицу бешеный ветер.

И унесёт прочь, как солёные, едкие слёзы, что текут и текут, отчего — мне неведомо… Ведь я же счастлив.

Ведь так?

Я ношусь над миром, врезаясь крыльями в ветер, пока это одинокое сражение вконец не выматывает меня; и тогда я падаю… бесконечно, от самых звёзд — до дна глубочайшего из ущелий… уступаю миг победы ветру, позволяю ему кружить и нести меня… снова иного, лёгкого, почти бестелесного, клубок дымчатого тумана с проблесками лазури и серебра.

Там, среди скал, я долго лежу на земле, вдыхая запахи озера, солнца, сосен. Игра с жизнью в почти-смерть… так завораживает.

Однажды я решусь пойти на Край.

Однажды…

Я поднимаюсь и начинаю путь назад — к дому… одному из домов, столь бесцеремонно захваченному пришельцем. Выгнавшим меня оттуда в едва ли не смертельную битву с небом и ветром… а он даже не понимает этого. Мне становится смешно, и смех что-то высвобождает во мне… отгоняет нечто потаённое, тёмное, о чём я не подозревал, но сейчас — оставшись в прошлом — странное «нечто» льдистым комком тревоги обжигает меня.

Что ещё есть во мне такого, о чём я узнаю лишь задним числом… когда оно уже сделает что-то с моим иллюзорно-надёжным мирозданием?

Иллюзорным?

Внезапно мне становится совсем неуютно, и я отбрасываю и пустые размышления, и все эти неясные чувства… и просто устремляюсь домой.

К нему. Кто бы он ни был… и как бы раздражающе ни молчал.

В конце концов, если живое существо способно постичь красоту огня — оно сумеет однажды насладиться прелестью красоты и другого рода.