Глава тринадцатая. Время предшествующее, отдалённое. Завершение

Он лежал на кровати, глядя в потолок. Или не глядя… в его лице не было жизни, не было вообще ничего. Прекрасная золотая кукла, механизм которой сломали и выбросили остатки. Кукла… как и все мы.

Быть может, единственный, кто был по-настоящему живым среди нас, в этот миг окончательно умирает.

Я сел на краешек постели рядом с ним.

— Уходи.

— И не подумаю.

Дверь, которую я разнёс, была уже в порядке. Сразу несколько барьеров, хищно отблёскивая шипами зеркал, выросли вокруг нас, наглухо отрезав комнату от внешнего мира.

— Джед?

Я взял его за руку. Он оттолкнул меня с такой силой, что я неловко свалился на пол, не успев ни сгруппироваться, ни выставить защиту. Но злости в нём не слышалось — он словно бы просто убирал преграду. Лишний предмет мебели. Вазу, которая разонравилась...

— Не лезь.

Определённо, он не видел меня сейчас, и вряд ли узнавал, и голос его звучал глухо, издалека. И вообще-то я почти готов был пожалеть, что не послушался и не ушёл вовремя.

Он застыл посреди комнаты, закрыв глаза, слушая что-то беззвучное… или просто стараясь удержаться от слёз? Но нет, ведь это Джед. Он не плачет.

А потом он начал крушить зеркала. Я скорчился в углу между стеной и кроватью, стараясь занять как можно меньше места и стать совсем незаметным, но он и так не обращал на меня внимания… к счастью. Неподвижный, неслышимый, такой хрупкий на вид, он внушал ужас сейчас — опасный смертельно, как извержение вулкана, как цунами, дикая стихия, неподвластная ни разуму, ни слабым силам человеческим. И даже моим силам… хотя я и не совсем уже человек.

Зеркала взрывались. Я боялся дышать — воздух был пронизан осколками, крошками, мельчайшими частицами стекла. Создать щит получилось, но совсем тоненький: Джед забирал всю энергию, до какой мог дотянуться, и всю швырял в разрушение. Понимал ли он сам, что творит, я понятия не имел. Он так и стоял с закрытыми глазами в эпицентре хаоса, слабо покачиваясь, когда им же созданный вихрь обрушивался на него… вонзая острия зеркальных кинжалов. Он не защищался. Кое-где осколки вошли довольно глубоко, и выглядело это хуже некуда — его лицо, руки, мундир, всё было в порезах, в лохмотьях и залито кровью; и он явно не собирался на этом останавливаться.

Больше я не мог выдержать. Накрыть его щитом из относительно безопасного моего укрытия не вышло бы, да и не это главное — его надо было немедленно усмирить, пока буря не вырвалась из-под контроля полностью. Я вскочил, шагнул к нему, с трудом прорываясь сквозь окруживший его вихрь из остатков зеркал, и крепко обнял. Теперь стёкла резали и меня, но пускай… сейчас мне почти хотелось этого. Он не реагировал никак.

— Джед! Джед, прекрати!

Какое-то выражение на его лице появилось. По крайней мере, меня он узнал… кажется. Возможно, не к лучшему.

— Джед, хватит! Хочешь без глаза остаться? Остановись уже!

— Во тьму, — чуть слышно выдохнул он. Я едва успел вскинуть руку, отбивая сразу несколько летящих в него стрел из зазубренного стекла: щит давно растворился в водовороте его энергии… и я из последних сил держался, не столько боясь, сколько желая открыться ему целиком, позволить так же впитать, растворить и меня.

Совсем как в детстве. До безумия страшно. До безумия притягательно.

— Я велел тебе уходить.

Его глаза были двумя матовыми озерцами расплавленного стекла.

— Никуда я не уйду, пока ты не успокоишься!

Внезапно озёра стали из светлых превращаться в багровые, словно наполняясь лавой. Однажды я видел это… отшатнуться, отскочить от него, но смысла нет, в небольшом замкнутом пространстве всё равно не спрятаться… Я продолжал обнимать его и не отводил взгляда, хотя даже меня исходящий от него жар начинал обжигать.

— Он жив, Джед! Они его не убили. Он же сильный, он не позволит себя так просто прикончить! Слышишь?

Нечто непреодолимое, всегда таившееся за его покоем, стиснуло меня и швырнуло об стену, как игрушку.

— Не смей говорить о нём! Из-за тебя он сделал это!

— Что?!

Теперь его хаотичная ярость, мечущаяся по комнате смесью едкого ветра и битого стекла, нашла свою цель. И бесполезно становиться камнем: то, что струилось из него, способно было расплавлять скалы.

— Он не мог простить себе, что задел тебя… ты сам подставился! Какого черта ты болтался в зоне его атаки и не уклонился?! А прийти и поговорить с ним не нашлось времени?! А теперь… он…

— Но я пытался! В сон… но ты не пускал! Я не винил его, он должен знать, он же знает меня!

— Ложь. Я видел, как ты смотрел! Понравилось, тень Повелителя Льда?!

Я мог убить его сейчас. Или он… хотел этого?

Из-за меня?!

Я подобрал валяющийся рядом длинный осколок. В точности стилет по форме. Как удачно. Не сразу, но мне удалось встать — бешеный вихрь Джеда распластывал по полу, грозя раздавить, растереть в пыль, но в конце концов, я всегда был сильней его. Я прижал ладонь к стене и с маху вогнал в неё стекляшку. Она пробила плоть легко, как вату, и застряла в резном дереве. Крик я успел проглотить. Не падать. Молчать. Запросто. Разве это боль? Ему было куда больнее.

Зато мой брат наконец-то посмотрел не полными лавы и смерти, а почти своими, почти живыми глазами.

— Зой… ты что?.. Не двигайся, я…

Договорить он не успел. Барьеры осыпались крохотными кристаллами льда. Кэс даже не взглянул на меня, но пригвоздивший мою руку к стене кусок стекла вылетел и растаял, оставив в воздухе несколько алых капель. Первый Лорд шагнул к брату и наотмашь ударил его по лицу.

— Что ты творишь, идиот?! Что за истерика на весь замок? Нер мало получил, по-твоему, и ты решил добить его?!

Джед вздрогнул и вскинул голову, и второй удар пришёлся прямо по приоткрывшимся губам.

— От его жизни осталась искра, и лишь милостью Госпожи! Стоит ей заметить безобразие, что ты тут устроил, и можешь с ним попрощаться! Молись, чтобы она не заметила.

С брезгливой гримасой взметнув плащом, он отвернулся. Я стоял прямо, стараясь не вжиматься в стену. И не закрывать глаз.

— Это он сделал с тобой?

— Нет! Я сам.

— Пойдёшь к себе. Выходить я запрещаю. И вам, лорд Джедайт. Если ваши жалкие щиты всё-таки пропустили что-то наружу — вы с Повелителем Огня отрабатывали атаки и перестарались. Надеюсь, я не должен пояснять.

Отлепиться от стены я боялся. Показать это ему — тем более. К счастью, он разрешил эту дилемму, без всякой ласки обхватив меня за талию. Видимо, прикинуться чем-то более дееспособным, чем мешок картошки, у меня не получилось. Кэс, учитель… никогда я не умел толком соврать ему...

Останки зеркал хрустели под нашими ногами. Джед не шевелился; струйка крови сбегала из разбитых губ, прочерчивая яркую дорожку на бледной коже и обрывках мундира. Когда мы выходили, я обернулся — вовремя, чтобы уловить, как медленно, очень медленно опускаются его веки, и сам он опускается, падает… в бритвенное крошево битого стекла. Кэс небрежно махнул рукой, и осколки обратились пушистой россыпью снежинок.