Глава седьмая

Фирлит не верил своим глазам. Снесенное, словно ураганом, левое крыло замка все еще подрагивало серебристым свечением. Илттин держала голову супруга на коленях, ладони ее покоились на его лбу, а из-под пальцев текла такая сила, какой Хранитель Чести еще не чувствовал никогда. Даже Анта не позволяла себе подобных всплесков, опасаясь иссушения Сути. Девочка же щедро делилась с Сидом всем, что имела. И плакала. Не по-детски, навзрыд, с бессвязными причитаниями, а так, как плачут только взрослые, молча, не утирая слез и глядя в небо.

— Тилл, — Пророк жестами раздавал поручения подоспевшим техникам, — Тилл, нам нужно идти. Нужно помочь Сиду. Нужно… Где владыка?

Она не двигалась. Холодный ветер хлестал по лицу, путал пряди волос, но не иссушал слез. Была ли она сейчас здесь? Фирлит не решался к ней прикоснуться, слишком ярок был свет. Он опустился на колени рядом с учеником, внимательно вглядываясь в заострившиеся черты его лица. Серебристые пряди лунными полосами пролегли в черных волосах. Фирлит судорожно вздохнул: неужели сбылось предсказание? В отчаянии он сглатывал комок, подступивший к горлу, но никак не мог справиться с собой.

— Что… что случилось, девочка?

— То, что должно было случиться, — Анта появилась неожиданно, словно была здесь всё это время, только незримо. Худые плечи не вздрагивали под ударами ветра, а снежинки таяли, не успев коснуться лица. Владычица смотрела в небо так долго, что Фирлит начал опасаться, что она превратиться в одну из своих птиц и упорхнет прочь.

— Анта…

— Мерцающее дитя убило сына Владыки…

— Но…

— Мидар тоже был сыном, когда-то… давно.

Фирлит поднялся, подходя к Анте. Лицо ее ничего не выражало, словно навсегда застыло в молчаливом восхищении звездным небом.

— Что я могу..?

— Помоги техникам. Это крыло должно быть восстановлено как можно скорее. Позаботься о Станке, Ицца поможет тебе. Я должна быть с сыном. Детка, — Анта отвела наконец взгляд от неба, подошла к Тилл: — Сейчас мы пойдем туда, где ему будет лучше. Пойдем.

Несколько техников принесли носилки, спустя долгие несколько минут Илттин опустила ладони, позволяя забрать мужа. Анта помогла ей подняться.

— Прости, девочка, прости…

Или Фирлиту показалось, или в глазах Сиятельной блеснули слезы… Если бы не этот мираж, он бы смог сдержаться. Хранитель Чести заключил Анту в объятия, прижимая к груди. Казалось, она была удивленной лишь мгновение, на это мгновение и позволив объятие, затем отстранилась и едва заметно улыбнулась:

— Лучше сделай всё, что должен.

Приобняв Тилл, всё такую же растерянную и молчаливую, Анта ушла в свои покои. Прямая и спокойная, как всегда, что бы ни случилось. Фирлит долго смотрел ей вслед, не замечая холода, снующих слуг и пробивающегося у самого пика гор первого рассвета.

Черный зал и галерея, ведущая к нему, были восстановлены через несколько месяцев. Техники скрепляли тяжелые камни особым раствором, мрамор везли с юга всё прибывающие и прибывающие караваны. Всё это время Фирлит проводил на стройке, наблюдая за тем, чтобы один из основных функциональных залов дворца был восстановлен, в точности соответствуя чертежам. Спал он без сновидений. Эф не появлялся. Само время словно бы стало гуще и текло так медленно, что Фирлиту иногда мерещилось, будто даже взмах руки мог длиться часами.

Анта не оставляла сына ни на минуту, а Илттин всюду следовала за свекровью. Сид шел на поправку. Тело его уже не выдавало следов произошедшего, но дух его метался и словно звал кого-то…

— Ему нужен брат.

— Но как же найти его? Техники искали везде, но он или таится, или… уже ушел в полотно, подобно своему пращуру.

— Я знаю, Фирлит, что Фина мне не суждено увидеть, значит, мы не найдем его, но он нужен Сиду.

— Замена?

— Тилл отдает всё, что может, и я, но он не успокаивается, не находит в самом себе силы для того, чтобы проснуться. Бродит где-то далеко отсюда…

— Слишком много испытаний для первого опыта Ткачества…

— Кто мог ожидать?..

Фирлит отвел глаза. Быть может, стоило рассказать Анте или самому владыке о том, что сказал ему Эф, быть может, они смогли бы поверить и что-то предпринять, тогда всё шло бы иначе… Наверное. Анта внимательно посмотрела на Фирлита:

— Что ты хочешь сказать?

— Я знал.

— И берег нас от будущего?

— Безуспешно…

Прохладная ладонь погладила его щеку.

— Не ты творишь будущее, а те, кого ты видишь в своих видениях. Отпусти и забудь.

И она уже отвернулась, быстрым и бесшумным шагом удаляясь прочь по галерее. Она всё так же восхитительна, как и в первую их встречу. И глаза ее так же блестят каким-то неистовым светом. И жесты по-прежнему плавные. И словно бы не она понесла несколько лун назад самую большую потерю. Когда Фирлит представлял, что чувствует сейчас Анта, сердце его болезненно сжималось.

А она не сдавалась, отдавала распоряжения, рассылала письма, принимала просителей, улыбалась и только глубокой ночью позволяла себе остановиться у окна и долго-долго смотреть за горизонт, словно пытаясь увидеть там не существующую уже в Саоссе тень, а потом забывалась недолгим тихим сном, настолько тихим, что утром удивлялась, как в такое время может спокойно спать.

Смерть владыки стала слишком неожиданным ударом для всех. Несмотря на его суровость, непримиримость, всем была известна его справедливость и верная рука. Саосс облачился в траур, каждая провинция считала своим долгом хоть как-то утешить владычицу. С запада прибыли дарители с нежнейшими тканями и снежными цветами, рудники севера одаривали льдистыми драгоценными камнями, богатый юг выслал караван с пряностями и изысканными украшениями из золота, восточные города рассыпались стихами и балладами о долгом правлении Мидара. Каждое подношение было принято, ни один человек не ушел из дворца не одаренным теплым взглядом Анты. Ткань полотна спокойно впустила в один из эфиров страшного демона, сеющего ужас одним лишь своим видом.

Сид пришел в себя спустя долгих семь месяцев. Взгляд его был рассеян, но он не чувствовал боли, просто смотрел на свою маленькую жену, мирно спящую в кресле у постели.

— Тилл… Тилл…

Девочка встрепенулась — и губы ее впервые за всё это время дрогнули в улыбке.

— Дай мне воды.

Жадно выпив из поданной чаши, Сид приподнялся на подушках. Он никак не мог решить, что должен сказать.

— Где ты был? — вопрос самый простой — и правильный.

— Я был очень далеко отсюда. Я познавал то, чего не знал прежде.

— И много ли ты узнал? — Тилл, словно бы ничего и не произошло, привычно забралась в кровать Сида, утыкаясь носом ему в плечо. — Новые сказки?

— Много, много сказок, Тилл. Однажды я расскажу тебе их все. Меня долго не было?

— Долго. Столько лун успело смениться, что я даже устала считать…

Сид устало улыбнулся. Ему хотелось уснуть, теперь уже чистым сном, без видений давнего прошлого, когда Мадритад обрушил своими деяниями проклятье Ворона на род Ткачей, без смутных воспоминаний о будущем, разрозненных и не поддающихся пониманию, без мерещащихся Путей всех и каждого, спутанных, сплетенных в странной логике, без боли и чувства бессилия и невероятной мощи одновременно.

— Я хочу спать, Тилл.

— Спи, — беззаботная улыбка осветила комнату.

Как только Сид уснул, ураганчик серебряной бурей вырвался из комнаты и унесся в покои Анты, чтобы упасть в объятия и уже там разреветься, совсем по-детски.

Он держал мать за руку, смотрел в стену и говорил. Анта смотрела на сына и внимательно слушала. О Вороне, о попытках Праотца вырваться с Пути, о битве, о том, как отец спас сына, а жена мужа. Когда мучительное повествование было окончено, она улыбнулась. Впервые за долгие месяцы в ее душе вновь затеплилось что-то, позволяющее улыбаться искренне. И Сид почувствовал это, обнимая Анту, оберегая и успокаивая. И она почувствовала это, позволяя Первоначальному сына врачевать душу. Теперь она стал тем, кем должен был стать, пройдя заключение и немилость, найдя свою половину и утратив половину. Анта отстранилась:

— Сын, ты должен принять Черный зал и объявить о том, кто ты есть.

— Нет, не должен. Еще не все сделано.

— Что же еще?

— У тебя есть еще один сын, — Сид улыбнулся, — еще один наследник.

— Но ты сам говорил…

— Что я еще увижу его. Поэтому я должен отправиться на поиски, увидеть брата, поговорить с ним. Что-то подсказывает мне, что это единственно верный путь.

— Уж не Фирлит ли это «что-то»?

— Нет. Мы много говорили с ним, но он никогда не настаивал на том, что Фин должен быть найден. Тем более, всем прекрасно известно, что след его стерся уже очень давно.

— И как же ты собираешь найти его?

— Мы — две половинки ореха. Мы не можем потеряться, скрыться друг от друга.

— Он жив?

— Конечно.

— Что я могу сделать для вас?

— Просто будь, — Сид улыбнулся еще шире. — А с остальным мы как-нибудь разберемся.

Анта провела пальцами по седым прядям сына, склонила голову набок и еще долго смотрела в зеленые глаза, такие родные и в то же время незнакомые, со взглядом далеким, мудрым и чистым. Только ей было ведомо, как же хотелось увидеть глаза Фина, голубые, как у того, кто навсегда был для нее потерян…

Сборы не были долгими. Всё, что необходимо Сиду в путешествии, было в нем самом. Тилл оставалась на попечении Анты, которая вопреки всем опасениям Фирлита не возненавидела девочку, а наоборот еще сильнее привязалась к ней, словно отдавая ей ту любовь, что оставалась еще нерастраченной. Илттин приняла отъезд Сида спокойно, она сосредоточенно смотрела вслед веренице кораблей, уводящей ее мужа в неизвестность, до тех пор, пока она не исчезла из виду, а затем повернулась к Ицце:

— Ты расскажешь мне еще одну историю?

— Прямо сейчас, юная госпожа?

— Да.

— Тогда идемте, на ветру не так приятно слушать, как в тепле у камина. Согласны?

— Согласна.

Ицца поклонился Анте и увел Тилл вглубь замка. В последнее время советник и Илттин много времени проводили вместе. Он рассказывал восторженной слушательнице истории Саосса, сказки, легенды, предания, песни, искусно вплетая в повествование и мудрость, которая была столь необходима той, кем станет Илттин, когда ее супруг вернется. В том, что Сид вернется, Ицца не сомневался. Саосс не сможет существовать без владыки, но и владыка не сможет жить без своей страны, без занесенной снегами долины, заключенной в кольцо гор, без замка, столь похожего в своих очертаниях на скальный отрост, без жены, душа которой подобна шелку.

Анта еще долго стояла на лестнице, Фирлит не решался оставить ее одну. Профиль женщины остро вычерчивался ночным мраком, серебро волос чуть поглаживал ветер.

— Он вернется.

— Да, вернется. Однажды он уже ушел и вернулся совсем другим. Что он принесет теперь?

— Не ты ли говорила, Сиятельная, что будущее не должно нас тревожить, потому что еще не наступило да и не наступит никогда?..

— Не наступит, но новый день всегда приходит.

— И к тебе он придет.

— Ты так искренне веришь в это, — Анта повернулась к Хранителю Чести. — Ты чего-то ждешь?

— Нет…

— Тогда проводи меня до моих покоев, а потом ступай. Ты всегда был отличным поэтом, вот и будь им, пока учитель и пророк в тебе дремлют.

— Что желает получить Сиятельная Анта по завершению моей работы?

— Ничего. Разве что… новый рассвет.