ГЛАВА XXXII

ОНИ вошли в дом священника через заднюю дверь и увидели, как боцман жарит на кухонной решетке каштаны. В кухне, спиной к двери, сидел еще один человек, и по его черным одеждам и осанке ученого Джерри узнал в нем священника. Капитан столь тихо отворил дверь, что никто не заметил их появления. Боцман и священник продолжили жарить каштаны, и вдруг случилась невероятнейшая вещь. Священник, пытаясь взять с решетки горячий каштан, уронил три каштановых орешка боцмана на раскаленные угли, и боцман так рассвирепел, что отвесил священнику звонкий подзатыльник. Джерри счел этот поступок явной вольностью, но викарий только засмеялся, а, когда он обернулся, то Джерри увидел, что это был вовсе не доктор Син, а Морган Уолтерс, переодетый в платье священика.

Морган Уолтерс оробел и заерзал, когда заметил капитана, но тот обронил, что наряд Уолтерса великолепен, а его черные волосы, которые боцман аккуратно присыпал мукой, чтобы они казались седыми, так напоминают волосы священника, что Провидение явно готовило Уолтерса в священники, раз уж из него получился такой внушительный святой отец.

Польщенный Морган Уолтерс с важным видом прошелся по кухне и стал так похож на доктора Сина (он был того же телосложения, и доктор Син всегда ходил морской походкой), что Джерк засмеялся, но капитан быстро осадил его, призвав к молчанию.

— Теперь запомни, Уолтерс, — сказал капитан. — Тебе от этого не грозит никакая опасность, если ты будешь точно следовать моим указаниям, но, разумеется, тебе придется не стоять столбом.

— Если он попадет в меня, то так мне и надо, — ответил Морган Уолтерс. — На ярмарках я всегда изображал тетушку Салли, и никто, ни разу, не попал в меня. Да, тогда я всегда мог вовремя присесть, и мне не нужен был свист боцмана, чтобы меня уберечь.

И тогда начался эксперимент капитана, прелюбопытнейшая игра, и, несмотря на трагическую подоплеку, она была веселой.

Боцман, держа свисток во рту, спрятался в маленьком садике перед фасадом дома; капитан и Джерк прокрались в угол комнаты с окном, выходящим в стену; тем временем, Морган Уолтерс, всем обликом напоминавший доктора Сина, уселся рядом с пылающим очагом и принялся читать — принялся читать спиной к окну, ставни которого были распахнуты, а разбитая створка приоткрыта. Странное это было положение: скорчившийся в углу капитан, который придерживал юного Джерка, боцман со свистком в саду, а одинокая свеча на столе, и огонь в очаге заставляли тень поддельного священника дрожать на оштукатуренной стене. Джерк с трудом уверял себя, что это не доктор, так хорош был наряд Моргана Уолтерса, и он с трудом сдерживал смешок, пока лукавый моряк листал страницы книги. Но у Джерри было достаточно времени взять себя в руки, прежде чем что-либо произошло; на самом деле, ему пришлось прождать час — другой, который казался длинным, как целая жизнь, но само происшествие произошло быстро и страшно.

Из сада донесся пронзительный свист, и Морган Уолтерс пригнулся; с глухим ударом, который заставил штукатурку на стене вокруг него рассыпаться пылью, в стене задрожал огромный гарпун, ровно в одном футе над сиденьем.

— Ушел! — закричал боцман из сада и тут же резво пролез в окно, затворив за собой ставни.

— Что ж, сэр, — заметил Морган Уолтерс. — Кувырок-то ладно, когда до него дошло дело, но ожидание нельзя назвать приятным.

— Ты действовал хорошо, дружок, — сказал капитан. — А теперь после этого эксперимента, мальчик на побегушках, я знаю, как действовать. Какой рецепт выписать, подобно аптекарю со вдумчивым умом. Так что, раз завтра воскресенье и до него недолго, мы возвращаемся в таверну «Корабль», боцман, и ты осветишь нам дорогу, пока Морган Уолтерс сменит одежду и отправится спать в амбар.

Итак, они оставили Уолтерса одного, боцман с фонарем зашагал впереди и довел капитана и Джерка до двери «Корабля». Как только они там оказались, от дороги на Хайт к ним галопом подъехал всадник и, отдав приветствие, поинтересовался, может ли кто-нибудь проводить его к капитану Колльеру. Как только капитан признался, что это он, Джерк увидел, что всадник передал капитан синюю бумагу, которую тот бережно положил в карман. Затем Джерри провел всадника и боцмана в зал таверны и налил им выпить, после чего отправился домой и уснул крепким сном.

Если же вернуться в дом священника, как раз в тот миг, когда Морган Уолтерс собрался было выйти из образа священника, в комнате появился мистер Миппс с мушкетоном. Он попросил моряка развернуться и заложить руки за голову, а затем препроводил его в лавку гробовщика в дальнем конце деревни.

Доктор Син ночевал в здании суда, поскольку больше не намеревался оставаться в доме священника по ночам. Тепреь он боялся своей гостиной. Пугающий стрекот оружия, которое пробило ставню, все еще стоял у него в ушах, и он мог видеть безумный глаз, увеличенный бутылочным стеклом окна, который следил за ним из темноты. Нет, хватит с него той комнаты, говорил он себе, и принял приглашение сквайра провести ночь в заднии суда.

Жалуясь на усталость, он ушел в свою комнату, но сквайр засиделся допоздна, гадая, как идут дела у Имоджен, и получится ли у нее спасти его сына, и как вообще она все устроит. Около двух часов ночи до него донесся запах гари. Сквайр поднялся на второй этаж. Казалось, этот запах исходил из комнаты, предназначенной доктору Сину, но из щели под дверью сочился только свет от очага, и потому, решив, что доктор заснул, сквайр припал к замочной скважине. Однако доктор не спал. Он стоял перед камином в одной рубашке с подвернутыми рукавами и бриджах, в руках держал кочергу и рассматривал след от ожога на предплечье.

«Какого черта он прижег свою руку?» — недоумевал сквайр. Доктор Син же начал тихонько насвистывать — ту старую мелодию, которую сквайр так хорошо знал:

«Выпьем за тех, кто прошел по доске»

Сквайр ясно припомнил слова капитана: “у Клегга была одна татуировка — на предплечье: плохо исполненное изображение человека, который идет по доске».

«Боже мой! Неужели такое возможно? Нет! Это смешно!»

Жуткое чувство захлестнуло сквайра, и он тихо спустился назад, так и не постучав в дверь доктора, как намеревался изначально — назад, к очагу в библиотеке, где он вновь разжег трубку и принялся думать о докторе Сине.

Таким образом, к тому времени, когда наступил вокресный рассвет, произошло еще два странных происшествия: во-первых, исчез Морган Уолтерс вместе с одеждой священника и всем прочим, а, во вторых, доктор Син, как только вернулся в свой дом, обнаружил еще один уродливый порез на стене дома и поистине возрадовался, что провел ночь в здании суда.

На утренней службе жители узнали, что доктор Син собирается совершить великую духовную миссию к чернокожим и потому оставляет Даймчерч этим же вечером, сразу после вечерни. Он отправляется с рыбачьим люггером, который должен забрать некоего испанского торговца, который едет на Ямайку, и завтра уходит из порта Рая. Так что весь этот воскресный день, деревенские жители, крайне огорченные мыслью о том, что их верный пастух и добрый друг покидает их, устанавливали вдоль береговой насыпи вплоть до Лиллтлстоуна огромные факелы, чтобы осветить дорогу и подбодрить своего священника в его одиноком путешествии сквозь ночь.