Глава XV

Глава XV

ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЕЦ СТАВИТ ВИСЕЛИЦУ

ПАЛАЧ Джерк брел к таверне «Корабль» и своим обязанностям, мучаясь тяжестью от мыслей в своей пулевидной голове и от еды в поджаром животе. Он никак не мог взять в толк, что означало поведение доктора, и потому выбросил его из головы и принялся вместо этого рассматривать две серебряные кроны: одну, что так легко досталась в обмен на его внимание и вторую, полученную прямо вопреки его надеждам, — за покой школьного учителя. Да, за это кроны было маловато; тем более, сейчас, когда именно Джерри мог стать причиной, отчего его недруга повесят.

Приблизившись к двери таверны, он помедлил, услышав внутри голоса, голоса, которые, как он прекрасно знал, освободят его от работы: голоса миссис Уоггеттс и любви всей ее жизни — причетника Миппса.

Джерк прекрасно знал, как обстоят дела у миссис Уоггеттс, и он вечно гадал, когда у нее получится (если вообще получится) опутать этого странного коротышку крепкими узами брака. И все же, какими бы недостатками Джерри не обладал, своим друзьям он был предан, а миссис Уоггеттс была не просто другом, она дала ему работу и пару раз оказывала ему добрую услугу. В первый раз она дала ему коробочку для денег, в которой надлежало хранить часть его недельного заработка. Конечно, с первого взгляда это не выглядит как нечто из ряда вон выходящее, но, как вы увидите, ее доброта на этом не заканчивалась.

Сладкое Джерк, в отличие от большинства мальчишек его лет, не любил, и никогда не покупал сластей, ячменного сахара и прочих детских лакомств. Нет, когда он хотел чем-нибудь подкрепить свои силы, это «что-нибудь» было совсем как у взрослого: кружечка рома, затяжка табака и длинный плевок в китайскую плевательницу, которая стояла напротив стойки. Эти слабости ничуть не били по его кошельку, поскольку охота к рому и табаку с легкостью удовлетворялась из шкафчика в зале, когда никто не смотрел на него, а плевать он мог всякий раз, когда ему этого хотелось. И вот, таким образом, хотя ему исполнилось только тринадцать лет, с помощью доброй хозяйки, методично складывая деньги в коробочку, он уже стал землевладельцем. Когда хозяйка услышала, что Джерк хочет потратить свои сбережения на такую странную вещь, как земля, она в изумлении воскликнула:

— Благослови тебя Господь! Земля! Зачем мальчику твоих лет клочок земли?

— Но ведь денег на нее хватает, правда, мэм? И если так, то я хочу свою землю. Маленький, прелестный, укромный кусочек грязного берега, где я мог бы прятаться и наблюдать за болотом. Если у меня будет немножко грязи в Ромни-марш, которая принадлежит только мне, вот тогда я буду настоящим болотным жителем, а именно им я и хочу быть.

Так миссис Уоггеттс сдалась и купила для него делянку, которая лежала в полуторах милях от деревни и примерно в половине мили от моря. Возделывать на ней что-либо не было никакого толка, и фермер, продавший ее, подумал, что хозяйка, наверное, спятила, раз покупает ее, хоть и цена была такой маленькой, какой вообще могли быть цены на болотах. На участке было больше грязи, чем земли, и в широких канавах вокруг него медленно текла вода, и они соединялись в один большой канал, который шел прямиком в море. Это и было поместье Джерка, размером двенадцать на десять ярдов, а единственное не топкое место было рядом с его серединой, пятачок примерно в десять квадратных футов, бугристая кочка, окруженная высоким рогозом. Однако она была не такой уж маленькой, поскольку поднималась выше самого высокого початка рогоза, и на равнине Ромни-марш была весьма заметна. Его владелец дал этому пригорку гордое имя «Сторожевая гора», и вполне заслуженное, поскольку, когда он садился на ее вершине на большой камень, который самолично нарочно вытащил из береговой насыпи и пронес целую милю через болота, то видел оттуда все от Дуврских холмов до Данженесс, а если глядел в другую сторону — то длинную череду холмов, которые окружали болота с суши, и старый хмурый замок Лимпн на одной из вершин. Нет, Джерк не поменял бы свою цитадель ни на какую другую, пусть даже ему бы предлагали замок Лимпн; она великолепно ему подходила. Отсюда он изучал болота и существ, которые в них водились: большую коричневую водяную полевку, которая выходила по вечерам на охоту в камышах, быстрокрылых стрекоз, которые могли замереть в воздухе, будто изучали вас, тысячи мошек, которые причудливо плясали в воздухе и толпой охотились над медлительной болотной водой, головастиков, которые извивались под водой, и особенно ему нравились слабые хлопки крыльев летучей мыши, шнырявшей по ночам; днем она висела вверх ногами в трухлявом старом дереве, которое гнило на противоположном берегу от поместья Джерка.

И вот, этот самый голый ствол заронил в голову Джерри мысль. Совершенно очевидно, дерево никому не было нужно, и Джерк жалел, что оно не выросло и не сгнило на его земле, потому что формой оно дьявольски напоминало виселицу, а если б только Джерри мог поставить виселицу на вершине своей Сторожевой горы, то он оправдал бы свое почтенное прозвище больше, чем это удавалось кому бы то ни было на земле. Однажды он почти решился выкопать это дерево и пересадить его на свою землю, но, когда один раз он зацепился за его ветвь, и она раскрошилась в его руках, Джерри подумал, что хоть оно очень красивое и страшное, чтобы забрать его себе, но все-таки как настоящая виселица не годится, и именно в тот миг он решил раздобыть настоящую.

Теперь с двумя серебряными кронами доктора Сина Джерри мог себе позволить самый лучший эшафот для настоящего дела, уютно и твердо закрепленный в земле и который мог выдержать вес извивающегося человека. Миппс был тем, кто мог взяться за такую работу, ведь он был первоклассным плотником, и на задворках дома гробовщика было достаточно лишнего дерева.

Да, если кто и мог изготовить для Джерри виселицу, так это только Миппс, и вот он сидит здесь под рукой, а карман Джерку прожигают две кроны. Только толку не было покупать виселицу, а потом молчать в тряпочку о школьном учителе. Миппс в жизни не возьмется за такую работу за одну крону, но за две — возможно. Что ж, поглядим, и если уговоры будут бесполезными, то Джерри найдет способ заработать еще денег, а потом, как только виселица будет готова, он обвинит Рэша и предложит правительству использовать его новенькую виселицу. О, глядеть как убийца будет болтаться на вершине Сторожевой Горы, в двух шагах от одинокого, открытого всем ветрам болота! Несомненно, эта идея была великолепна. Да, осталось только договориться с исполнителем — исполнителем во всех смыслах этого слова, ибо еще ему придется быть могильщиком Рэша. Но низенький джентльмен, о котором шла речь, разговаривал с миссис Уоггеттс, и потому Джерри пришлось ждать, поскольку он был верен своей благодетельнице и ни за что на свете не перебил бы этот разговор.

Беседа у стойки велась серьезными, но тихими голосами, и Джерри начал было думать, что миссис Уоггеттс наконец подвела причетника к предложению брака, и его интерес к этой безнадежной и односторонней любви заставил его подкрасться к двери, надеясь уловить хоть какие-либо обрывки льстивых речей. Но те отдельные фразы, которые он все-таки услышал, были страстными, но отнюдь не любовными.

— Одна бутылка эльзас-лорренского пропала! Будь проклят этот капитан!

Да, это точно была страсть.

— Мы знаем, как обернуть туман нам на пользу… Они — нет.

— Да, безопасно. Сегодня их много…

Нет, в этом разговоре не было и следа любви, и почти тут же он завершился нелестным замечанием причетника.

— Можете поклясться своим потрепанным пучком лент, что сегодня будет хороший улов и славный улов будет здесь, — сказав это и многозначительно похлопав по карману, Миппс поспешил к двери, но, отворив ее, запнулся и упал прямо на скорчившегося под ней Джерри.

— Да чтоб тебя, почему ты не мог сказать, что ты здесь? — выругался причетник.

— Потому что я лучше вам скажу, чего мне надо.

— Порки, что ли?

— Виселицу!

— Ах, ну да, этого как раз от тебя и следовало ждать.

— Значит, вы сделаете ее для меня?

— То есть?

— То, что я сказал — вы сделаете мне виселицу?

— Не забесплатно.

— И за сколько?

— Зависит от размера. Зачем тебе вообще понадобилась виселица?

— Это вас не касается, — отбрил его Джерк. — Все, что от вас требуется, это построить ее, не задавая лишних вопросов.

— А все, что от тебя требуется, когда я ее сделаю, это помешать мне вздернуть тебя на ней, если ты еще раз будешь показывать мне свой норов.

Джерри, однако, вовсе не смутился и ответил:

— Если вы не желаете делать мне виселицу, так и скажите, и я найду другого малого, который согласится. Да ладно, назовите вашу цену.

— Что ты задумал?

— Это мое дело, а не ваше, — ответил мальчик. — А ваше пойдет плохо, если вы будете раздражать заказчиков.

— Заказчиков? И где они, эти заказчики?

— Да вот я стараюсь добиться от вас чего путного, — сказал Джерк и подкинул в кармане монетки, чтобы придать веса своим словам. — Так какова цена за виселицу?

Звон монет всегда заставлял причетника задуматься.

— Какого размера? — спросил он.

— Чтобы была большая и крепкая и выдержала бы человека, конечно, да чтобы уходила в землю на фут или два.

Причетник почесал затылок.

— Вот я ж проклят!

— А это меня ничуть не волнует, — ответил Джерри. — Давайте, называйте цену!

— Скажем, пускай две кроны — за изготовление, и одну — за установку.

— Одну — за изготовление, и одну — за установку, — сказал Джерри и вынул монеты.

— Нет! — причетник пожирал их взглядом.

— Тогда оставим установку! — закричал мальчик. — Я сам ее поставлю! Значит, одну за изготовление и за дерево, так, мистер Причетник?

— Две за изготовление. Я и так на этом теряю.

— Ладно, — обреченно согласился Джерк и отдал ему деньги. — Только прошу вас, мистер Причетник, займитесь ей прямо сейчас, она мне скоро понадобится.

Итак, здесь и сейчас сделка состоялась, и оба они направились к лавке гробовщика, чтобы выполнить сей заказ. К заходу солнца виселица была готова, и гробовщик сам дотащил ее до поместья Джерка, выкопал яму и закрепил ее — как и положено мастеру, с помощью скрипящей ржавой цепи, продетой через крюк, — и все это за божескую цену в две серебряных кроны, которые заказчик недавно получил от доктора Сина.

— О! — воскликнул Джерк, когда они взглянули на готовую виселицу с другой стороны канавы. — Разве она не первоклассная?

— Великолепная, — согласился причетник.

— И достаточно крепкая, верно? — тревожно поинтересовался ее владелец, на что мистер Миппс с важностью ответил:

— Ее Миппс сколачивал, как ты сам видел, а когда что-либо сколочено Миппсом, можешь голову заложить, что оно крепкое.

Сказав это, он развернулся и зашагал в сторону деревни; Джерк последовал за ним.

Когда они удалились примерно на полмили, Джерк обернулся и предложил причетнику последовать его примеру. Тьма уже накрывала болото, но на горизонте — не игрушечная, но настоящая, пугающая и убедительная — резко чернела виселица Джерка.

— Что вы теперь думаете о Сторожевой горе? — воскликнул Джерк.

— Что ты мог бы придумать ей название получше, Палач Джерк. Почему бы не назвать ее Висельным холмом?

— Точно! Я так и сделаю, — закричал чудной мальчишка. — Хорошее имя, пусть оно будет таким — и я надеюсь, что вскоре на этой виселице кое-кого вздернут!

— Это вряд ли, — пробормотал причетник.

— Да точно, можете быть уверены, — Джерк уже представил школьного учителя в петле. Когда они уже подходили к деревне, мальчик, охваченный внезапным страхом, спросил:

— Надеюсь, контрабандисты не подумают, что моя виселица оскорбляет их лично, и не свалят ее?

Но осторожный Миппс рассеял его страхи:

— Для начала, нет здесь никаких контрабандистов. А если б и были, то как они могут свалить то, что так крепко сколочено и забито в землю?

— Хм, выкопать, например, — предположил Джерк. — Ведь правда, мистер Причетник, она притягивает взгляд, не так ли? Ее даже отсюда видно, и особо приятной она не выглядит, верно?

— Приятной ее точно не назовешь, согласен, но на этот счет не волнуйся. Вот если б ее поставили эти чертовы люди Короля, я б сказал, что люди соберутся и опрокинут ее, поскольку в деревне этих чертовых людей Короля ты любимчиками никак не назовешь. Но раз это не они, то не волнуйся. Я всем вскоре расскажу, что это ты ее владелец, юный Джерк.

— Благодарю. Уверен, если вы их попросите, то ее не свалят.

— Кого их? — быстро переспросил причетник.

— Да всех, — невинно ответил Джерк. — Болотных жителей, контрабандистов, блуждающие огоньки, демонов-всадников, кого угодно! Зуб даю, все они боятся причетника Миппса, разве нет?

Но Миппса на такую грубую лесть было не поймать, и он ответил:

— В окрестностях контрабандистов нет, как я вроде уже говорил, а что до демонов-всадников, то какими бы они ни были ужасными, я с ними дела не имел, слава тебе Господи. А кто якшался с ними, тот продал душу дьяволу, чего я уж точно делать не собираюсь!

— Потому что вы такой добрый и почтенный христианин? Вот ведь! — сказал Джерк и подмигнул.

— Ясное дело. Позволь-ка поинтересоваться, а почему ты подмигиваешь?

— Да ни почему… Я просто задумался.

— О чем?

— О своем сне… О кошмаре, который мне снился прошлой ночью, вот и все.

— О чем? — вновь спросил причетник.

— Да так, ничего там не было особенного, — небрежно отмахнулся Джерри.

Они дошли до гробовщицкой лавки, и здесь Джерри пожелал причетнику спокойной ночи, поблагодарив за помощь.

— И куда ты теперь? — окликнул его причетник.

— К священнику.

— Зачем это?

— Рассказать ему, что я занял у него крону.

— Какую еще крону? — рявкнул причетник и сделал движение, будто хотел ринуться за ним, но мальчик резко махнул ему рукой.

— Это к вам не имеет отношения. Вам же заплатили, верно? И эти деньги не похищены из коробки для пожертвований, так что не волнуйтесь.

И, глубоко засунув руки в карманы своих кюлот, Джерк направился к дому священника, чтобы рассказать доктору Сину о том, что хоть он и не смог принять крону в дар, чтобы придержать язык, но все же осмелился одолжить ее.

Вот так на Сторожевой горе появилась виселица, а гора сменила название на Висельный холм.