Глава XXIII

Глава XXIII

ЮНЫЙ РЕКРУТ

— ВОТ вспомни о нем, и он тут как тут, — сказала миссис Уоггеттс, как только зашла в гостиную вместе с мистером Миппсом. — И ест. Только еда увеличивает жир, не так ли, мистер Миппс? Но мне кажется, что у вас-то никогда не было жира, о котором стоило бы упоминать. Будь кто-нибудь из рода человеческого одной из семи тощих коров, приснившихся фараону, то это были бы вы.

— Я худ от тяжелой работы, миссус Уоггеттс, — возразил мрачный причетник. — От тяжелой работы и тайных планов. Вряд ли что-то из этого причинит нашему маленькому Джерри вред.

— Что до работы, — ответил Джерри, заглотив еще один кусок, — думаю, что я не даю повода жаловаться на себя, да, миссус Уоггеттс?

— Конечно, нет, мой мальчик, — любезно сказала та.

— Это славно, — отозвался Джерк и добавил, обернувшись к причетнику: — А что до тайных планов, мистер Причетник, откуда вам знать, что я их не строю? Некоторые местные жители так заняты своими делами, что, вероятно, им некогда заметить, что делают остальные. У меня множество планов, да. Я думаю о них весь день, истинная правда, и они мне даже снятся.

— И как я заметил, они даруют тебе редкую способность истреблять припасы миссус Уоггеттс, — сухо отметил причетник.

— Друг мой, могу вас уверить, что я только рада, когда он пользуется всем, что у меня есть, — возразила хозяйка. — Мне нравится, что он хорошо ест, и через год-другой из него получится славный парень.

— Да, это правда, — воскликнул юный Джерк. — И когда я стану палачом, то и не подумаю забывать старых друзей. Я буду приходить к вам из города, миссус Уоггеттс, каждое воскресенье, даю честное слово! И мы будем слушать проповедь священника Сина, прямо как сейчас, а мистер Миппс будет провожать нас до скамьи, и все станут оглядываться, и глазеть на нас, и говорить: «Ого, это же Палач Джерк!». Затем мы вернемся назад и съедим что-нибудь на ужин, если, конечно, я не буду ужинать со сквайром в здании суда.

— Вот это вряд ли, — перебил его Миппс.

— А после ужина я буду рассказывать вам истории об отвратительных зрелищах, которые видел в течение недели, и ужасных вещах, которые делал, и даже причетнику Миппсу придется попыхтеть, чтобы сравниться со мной в страшных историях, обещаю.

— Пфф! — захихикал Миппс, — Разрази меня гром на этом самом месте и тут же похорони в гробу, если этот парень Джерри Джерк не насмешил меня. Посмотрите на него, миссус Уоггеттс. Сделайте мне одолжение, вглядитесь в него хорошенько. Только не откладывай еду, Джерри. В твои годы у меня тоже были такие взгляды, да. Но позже мне не досталось тех возможностей, что есть у тебя. Ха, в тринадцать лет я рос среди своих забав, как этот Джерк. К черту сладости, да, Джерри? Он из тех, кто перерос подобный мусор с первого качка колыбели. Этот Джерри Джерк — мужчина. Да, благослови вас Бог, он — мужчина больше, чем многие, которые мнят себя ими. Да, больше мужчина, чем некоторые, кто делает мужскую работу.

— Истинная правда, — сказала миссис Уоггеттс, охотно согласившись с причетником. — И не забудьте, что у него есть кусочек земли на болотах, так что он — настоящий болотный землевладелец.

— Об этом я помню, — ответил Миппс, — и я уже кое-кому рассказал, как сейчас обстоят дела у Палача Джерка. И я заставил этого кое-кого увидеть, что пусть он только дитя по возрасту, но отнюдь не ребенок по своим делам, и этот кое-кто со мной согласился, миссис Уоггеттс, согласился в том, что тогда несправедливо не дать ему всех привилегий жителя на болотах, и я ручаюсь, что Джерк не опозорит меня тем, что не воспользуется ими.

— Думаю, что нет, мистер Причетник, когда узнаю, что это за привилегии.

— Слушай сюда, и я тебе расскажу, — ответил причетник.

— И слушай хорошенько, — добавила миссис Уоггеттс, — потому что то, что хочет сказать мистер Миппс, вовсе не шутки.

— Я весь превращусь в слух, — ответил Джерк, — как только мистер Миппс дойдет до дела. Я весь в предвкушении, но ведь нет смысла слушать до того, как он начнет, правда?

— Джерри, — сказал причетник, — ты просто очень сильно на меня похож. Тебе стоило бы жить в то время, когда я был юнцом. Мы бы ушли с тобой в море и попали бы к интереснейшим джентльменам. О да, они были крайне интересными. И отчаянными тоже. Характер у них был крут — не найти круче, но я на них не злюсь за все пинки, которыми они меня одаривали. Ведь это сделало из меня мужчину, юный Джерк. Скажу тебе, мастер Джерри, что морские приключения были погаными, как эти люди, а они были погаными, черт возьми! Да, все эти буканьеры, пираты и прочие… Но какими бы погаными они не были, кое-что хорошее они сделали; они сделали из меня человека, Джерри. Я никогда б не стал таким, как сейчас, если б эти злодеи по доброте душевной не выбили б из меня дурь.

— Не стали бы? — спросил Джерри.

— Никогда! — убежденно воскликнул причетник и продолжил: — Но, знаешь, у тебя есть передо мной преимущества, каких у меня не бывало. Мне пришлось выучить все хитрости своего дела, и мне пришлось заплатить за опыт. У меня не было ни доброго друга, который бы научил меня, ни благосклонного старого дядюшки, который бы заплатил за меня. Нет, я должен был выложить деньги и учиться сам! Но, Боже мой! Прежде чем мы с этими людьми поладили, я заставил их всех бояться меня. Даже самому Ингленду были не по нраву мои приступы ярости, и, когда я, как обычно, был ослеплен яростью… О, знаю твердо, он боялся меня до оцепенения. Только один человек превосходил меня, пока я ходил по золотым морям, и этим человеком был Клегг. Знаешь, Джерк, я ведь служил на его корабле. Я был плотником, — главным плотником, представь себе — у Клегга! У самого Клегга! И на его собственном корабле, да. Он звался Имоджен. Я никогда так и не узнал, почему он так назвал корабль. Для пиратского корабля это имя было чересчур высокопарным, но тогда Клегг был настоящим джентльменом в своих пристрастиях. О, я помню, как однажды он мирно сидел на крыше рубки и читал Вергилия, причем не нашем простом языке, нет. Он читал его по-чужацкому, на котором его написали впервые, как он мне сказал. И ты никак не мог бы взять в толк, что этот кроткий парень, который так мирно читает ученые книги, вероятно, всего полчаса назад вздернул бунтовщика на реях или заставил толстого богатого торговца пройтись по грязной доске. О, нет, он был странным, и это точно был чертов старый пират Клегг. Я бы снимал перед Клеггом весь день новую шляпу, если бы она у меня была, даже если б я был Кентерберийским архиепископом, а он — всего лишь моряком с дырой в кармане. А с Инглендом все было иначе, как я уже сказал, хоть я соглашусь — он мог бы побить самого дьявола в богохульстве, когда раздражался. Нет, его я не боялся. Он из тех, кого можно понять. Но Клегг — о, он совсем другое дело. Покажите мне человека, который может понять Клегга, и я сделаю его магистратом Ромни-марш! Да нет, королем Англии, если б у меня была такая возможность. Был только один человек, от которого у Клегга волосы вставали дыбом, и это был тот ублюдок, кубинский священник. Но у него была дьявольская сила, да. Брр!

Причетник умолк. Его собеседники, не отрываясь, глядели на него и заметили, что его кожа покрылась мурашками. Что за ужасная сцена предстала мысленному взору этого маленького человечка? О, кто бы мог об этом поведать? Ведь каждый, кто служил на «Имоджен», один за другим, пал от жестоких погибелей в чужой земле, и с тех пор, как Клегга повесили в городе Рай, лишь только Миппс остался в живых из команды печально известного кровавого корабля.

— Прошу, продолжайте говорить о насущном деле, мистер Миппс, — попросила миссис Уоггеттс. — Хоть я и могу слушать день напролет, как вы философствуете и читаете мораль, но юный Джерк прямо горит от нетерпения. Правда, Джерри?

— Да, — подтвердил Джерри. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Причетник.

— Разумеется, — согласился мистер Миппс. Ты, наверное, сейчас дивишься, Джерри Джерк, как так вышло, что такой рубака, как я… Или, точнее, каким я был, когда красивым, стройным юношем крепко стоял на борту «Имоджен»… Да, так вот, ты, наверное, гадаешь, как я стал причетником и начал жить скучной и пресной жизнью обыкновенного деревенского жителя. Ну, скажу тебе теперь прямо, как мужчина мужчине, и когда я расскажу тебе, о, ты поймешь всю глубину той тайны, в которой я завяз.

Причетник ударил рукой по столу так, что тарелки подпрыгнули и приземлились совсем в иных местах, и три слова, которые он выкрикнул, как только его кулак врезался в дерево стола, были: «Я не смог!»

— Не смогли что? — спросил Джерри. Из-за беспокойства за сохранность тарелок он не уследил за мыслью причетника.

— Не смог вести деревенскую жизнь после веселья в море.

— Но вы ведь начали ее вести, мистер Причетник, и даже сейчас ее ведете, — возразил Джерри с ноткой сарказма в голосе.

— А ты очень славно притворяешься, не так ли, Палач Джерк? — подмигнул ему мистер Миппс. — Клянусь, на этой стезе ты большой знаток. Скажу я вам, что притворство — это хорошо, но людям крепким духом лучше говорить правду в лицо. И я собираюсь говорить с тобой прямо, потому что верю, что если и живет на свете парень крепче всех духом, да еще похожий на меня, то это — Палач Джерк.

— Прошу, продолжайте, мистер Причетник, — попросил Джерри, чувствуя себя необычайно важной персоной.

— Да, да, продолжайте, — поддержала его миссис Уоггеттс. — Мне не терпится узнать, как он это примет.

— А вы сомневаетесь? Я — нет, — ответил Миппс. — Голову даю на отсечение, он примет это как мужчина, правда, Джерри?

— Отвечу вам, как только узнаю, о чем вы.

— О, каким старым болтуном я стал! Было время, когда я и слова не молвил, просто брал и делал. Да-а, я был из тех, кто делал. И делал много и быстро.

— Спасибо, мистер Причетник, об этом мы хорошо знаем, — сказал Джерри. — Знаем и о том, что вашим словам можно доверять.

— Будь в этом уверен, — заметил мистер Миппс. — Как и в том, что в будущем можешь рассчитывать, что я буду стоять за тебя горой, пока ты идешь со мной одним курсом.

— Ловлю вас на слове, — ответил Джерк. — Так, может быть, вы теперь продолжите?

— Хм, — сказал причетник. — Я должен начать с болот, с Ромни-Марш. Никто лучше тебя не знает, какой чудной этот уголок, наш Ромни-Марш. Я видел, как ты здесь рыскаешь и вынюхиваешь. О, ты чуял суматоху на болотах, да. Ты вынюхивал тайну, и как парень, в котором живет дух приключений, ты хотел понять, что все это значит. Совершенно естественно. Я бы в твоем возрасте поступил также. Что ж, дело вот в чем: болото не любит людей, которые рыскают и вынюхивают его секреты, понимаешь?

При этих словах лицо причетника исказилось, и в нем мелькнула жестокость. Смешливые морщинки вокруг своеобразного рта причетника исчезли, и на Джерка глядело лицо, полное дьявольской жесткости и хитрости, лицо человека, готового пойти на обман. Но Джерк так легко не пугался и не терял самообладания так быстро. В Миппсе было нечто, что поддерживало пыл мальчика и подливало масла в огонь. Миппс ему нравился, но еще больше ему нравилось приглядывать за ним ради собственного немаленького самоуважения, ибо некоторыми вещами Джерк совершенно необычайно гордился.

— Значит, болото не любит, да? И кто же — или что же — та сила на болотах, что рассказала вам об этом?

— Великий правитель болот. Человек без имени, который удачно воплощает планы в жизнь и помогает своим сыновьям жить в достатке.

— Тогда это, конечно, сквайр, — поспешно сказал Джерри. — Он же магистрат Ромни-Марш, не так ли? Он пишет законы для жителей болот, верно?

— Разумеется, пишет, — согласился причетник. — Но он та сила, что приносит удачу болотным жителям — достойным этого имени болотным жителям, прошу заметить, — или нет, этого ни ты, ни я сказать не можем. Для нас достаточно, что болотами правит сила, таинственная сила, которая приносит золото и ссыпает его в карманы местным жителям.

— Вот оно что, — сказал Джерри, и его глаза заблестели. — Значит, я был прав. На болоте водятся контрабандисты.

— Это так, — подтвердил причетник. — И это богатые люди, хотя ты никогда не догадался бы об этом, а уж какие это бравые парни и что за беззаботные часы они проводят! А об опасностях и говорить не стоит, потому что все это благословенное дело продумывает блестящий ум, который, кажется, никогда не совершает ошибок, и это тот самый блестящий ум, который согласился, что тебе нужно разделить привилегии болотных жителей, и меня назначили завербовать тебя.

— О! И что мне нужно будет делать? — спросил Джерри. — Допустим, если я обдумываю это предложение.

— Тебе дадут лошадь, и ты поскачешь вместе с болотными ведьмаками, увидишь, чем они занимаются, и станешь учеником в их ремесле.

— А почем вы знаете, что я не проболтаюсь и не приведу вас и ваших товарищей на виселицу? — храбро спросил Джерри.

— Потому что мы изучили тебя, да, и мы не подозреваем тебя в предательстве. Если б подозревали, это б не имело большого значения, хотя я б очень огорчился, разочаровавшись в тебе, потому что, скажу тебе так, не знаю, когда я еще найду такого юношу, как ты. Ты пришелся мне по нраву, истинно так, Джерри. Совсем таков, как я в твои годы. Жаден до приключений и до жизни настоящего мужчины.

— Да, но предположим, что все-таки я разочаровал бы вас, мистер Причетник. Сами знаете, всегда все полезно узнать со всех сторон.

— О да, это полезно, да еще и мудро, и я отвечу тебе. Если б тебе было выгодно выдать нас — скажем, этому капитану, — ну, осмелюсь предположить, что ты бы сделал это сейчас, не так ли?

— Не знаю, — ответил Джерри. — Как уж посмотреть. Хотя, возможно, я мог бы. Чем черт не шутит, правда?

— Да, чем черт не шутит. Это верно. Но учти одну вещь. Куда бы ты ни пошел, в каком бы излюбленном местечке не спрятался, мы быстро найдем тебя. А когда найдем — то расправимся вмиг. Можешь быть в этом уверен.

— Осмелюсь заметить, — отозвался Джерри, — если только я не найду вас первым.

— Тебе придется попотеть, чтоб всех отыскать, — засмеялся причетник. — Но в этом споре нет толку. Ты не предашь нас, пока тебе не станет это выгодно. Но этого не будет, потому что с нами у тебя откроются весьма широкие перспективы и возможности. О, ведь прежде чем мы уйдем на покой, мы ведь можем вывести тебя туда, где ты будешь раскатывать в карете. И кто знает, когда пройдут годы, и ты станешь старше, чем сейчас, кто знает, чего ты добьешься под нашим началом. Если чему-то будет суждено случиться с нашим предводителем, что помешает тебе занять его место, а? Ты ведь умница, не так ли? Вы же не будете этого отрицать, миссус Уоггеттс?

— Разумеется, нет, — откликнулась хозяйка.

— Тогда прими мой совет, честный совет бывалого джентльмена удачи, и присоединяйся к нам.

— Но что я должен делать и к чему я присоединяюсь? — спросил мальчик.

— К прекрасному плану переправки шерсти, — ответил мистер Миппс.

— А, — воскликнул Джерри. — Я так и думал. И что я должен делать, если, предположим, я хочу присоединиться?

— У нас пустует место всадника — невысокого роста, знаешь ли, поскольку лошадь у нас уже есть. Это лошадь мистера Рэша, но мы избавились от него, а лошадь оставили при себе. Видишь ли, он не был одним из нас, потому мы поняли, что больше не желаем его видеть.

— Вы убили его? — воскликнул Палач и вскочил.

— Я этого не говорил, — возразил причетник. — Я просто заметил, что мы не желаем его видеть. А теперь послушай меня в оба уха. Я, как и наш предводитель, на которого я работаю, полностью уверен, что ты очень сблизился с этим офицером, капитаном Короля. Так вот, не отталкивай его внезапным равнодушием, понимаешь? Ты не можешь ни с того ни с сего отбросить друга, как картофелину, обжегшую пальцы, и не избежать после этого сплетен и подозрений… Поэтому запомни, что я говорю, и будь с ним обходителен. Но, я думаю, после сегодняшнего вечера ты поймешь, на чьей ты стороне. Один раз испытаешь трепет и восторг во время скачки демонов и больше не захочешь быть отвергнутым. Кроме того, быть отвергнутым нашим предводителем точно не то, что придется тебе по вкусу.

— И что мне делать, мистер Причетник?

— Тебе все расскажут, когда придет время.

— Нет, но чем занимаются всадники-демоны? — настаивал мальчик.

— Распугивают людей прочь от болот, пока вьючные лошадки везут тюки с шерстью.

— И откуда они их везут?

— Почти с каждой фермы на болотах.

— И шерсть пакуют и посылают на берег?

— В этом сама суть, парень. Взваливают их на лошадок, а взамен получают гробы, полные спиртного из Франции.

— Гробы, полные спиртного из Франции? — переспросил изумленный мальчик.

— Ну да, потому-то я и гробовщик. А ты бы что ожидал увидеть в гробу?

— Ну… Мертвеца, — ответил мальчик.

— Вот именно. Поскольку люди не горят желанием рассматривать мертвых, они, видишь ли, оставляют мои гробы в покое, и каждая бутылочка пользуется уважением, и уютно едет всю дорогу, а каждый гроб сколочен очень крепко.

— А за этим всем стоит сквайр, да?

— Я никогда этого не утверждал, — быстро возразил причетник. — Но чем меньше ты будешь думать об этом и болтать, тем лучше. Те, кто знают настоящее лицо нашего предводителя, скорее вырвут себе глаза, чем предадут его, потому не мешай своей карьере и не думай об этом. Все, что тебе нужно делать, — повиноваться.

— Но что я за это получу?

— Золото и прекраснейшее время в своей жизни.

— А когда начинать?

— Сегодня.

— Сегодня? — голос Джерка сорвался от облегчения. Он думал об обещании помочь капитану и сильно обрадовался, что даты не накладываются друг на друга.

— В полпервого у коттеджа Оулд-три. Но не подходи со стороны гробовщицкой лавки. Постучи в окно кухни позади дома.

— Значит, говорите, в полпервого?

— Именно так, — ответил Миппс, распахнул объятья и заключил в них Джерри. — И, глядя на тебя, могу сказать, что ты станешь гордостью для гробовщицкого дела.

Через минуту он ушел, и миссис Уоггеттс отослала Джерка за стойку начищать кружки.