Глава V

Глава V

БУТЫЛКА ЭЛЬЗАС-ЛОРРЕНСКОГО ВИНА

ОСТАВШИСЬ один, капитан быстро осмотрел кухню, затем он подошел к двери, что вела в зал, и позвал:

— Боцман, поди сюда и захвати с собой этого мулата.

Боцман споро явился, затолкнув в кухню совершенно ужасное создание: истощенного мулата в одежде корабельного кока. Его кожа была покрыта морщинами, как старый пергамент, и туго натянута над выступающими костями. Темные глаза горели ярким огнем, а веки на углах были вывернуты, как у китайца. Необычайный блеск глаз можно было объяснить чахлыми пучками совершенно белых волос, которые торчали из его черепа. Они были связаны позади в хвостик, открывая взгляду голову, и, должно быть, его вид вызывал отвращение и любопытство тем, что у мулата не было ушей. Еще одной омерзительной вещью оказалось то, что он не мог говорить, поскольку его язык был вырезан у самого корня. Да, очевидно, этому коку пришлось вынести немало мучений.

— Джоб Маллет, — сказал капитан, когда дверь затворилась, — сейчас эта комната в нашем полном распоряжении. Вряд ли нам подвернется случай лучше, поэтому пусть твой старый седой паук осмотрит пол и стены. Эта обшивка выглядит многообещающе.

Боцман приблизился к мулату и пролопотал ему несколько слов на птичьем языке прямо в дыру на месте уха, отчего эта неуклюжая фигура, подпрыгивая, обошла комнату, припадая худыми руками к обшивке, по которой он особым образом барабанил пальцами и в то же время выбивал босой ногой занятную барабанную дробь по полу. В такой манере он обследовал комнату дважды и, похоже, ничего не нашел. В одном из углов крепко стоял деревянный стол с откидной доской, которая доставала почти до пола. На столе теснилась всевозможная кухонная утварь, а под ним, почти полностью скрытая доской, хранилась коллекция ведер, кадок, судков и битков, а также старых кастрюль.

После своего двойного путешествия мулат повернулся к столу. Он поднял откидную доску, а затем, расталкивая горшки и сковородки, издал странный восторженный клекот.

— Хо-хо, — воскликнул капитан, обращаясь к боцману, — твой паук поймал муху, верно?

Джоб Маллет заглянул под стол и увидел, что мулат тщетно тянет за медное кольцо, приделанное к полу. Боцман оттолкнул его, открыл люк и спустился вниз по лесенке еще до того, как капитан успел запереть все двери.

— Что там? — прошептал капитан, когда боцман полностью скрылся.

— Глядите-ка, сэр, — отозвался моряк, вернувшись с бутылкой. — Там винный погреб размером с адмиральскую каюту.

— Однако, — ответил капитан. — Что ж, похоже, это самый обычный погреб.

— Тогда зачем они так усердно прячут вход в него, сэр?

— В этом нет ничего удивительного, — пожал плечами капитан. — Ясное дело, они не хотят, чтоб первый встречный лазал в погреб.

— Думаю так, сэр, — согласился боцман. — Но бутылка не из дешевых, хотя ей не помешало бы слегка поблестеть, — он плюнул на нее и рьяно протер своим рукавом.

— Давай посмотрим на ярлык, — предложил капитан. — Эльзас-лорренское, белое, благородное, пятьсот. Да что, черт побери, может значить пятьсот?

— Это дата, сэр, — воскликнул боцман. — Это дата, когда его сделали! Лопни мои глаза! Да с этого одуреть можно! Ей больше тысячи лет.

— Чепуха, дружок, — рассмеялся капитан. — Эта цифра значит, что она из груза в пятьсот бутылок.

— А, ну да, — сказал боцман и похлопал себя по колену, — вот я проклятый старый дурак, точно. Вы правы, сэр, как всегда, ведь под ней написана другая цифра — четыреста девяносто девять. Но, — добавил он уныло, — у нас нет никаких доказательств, что эти бутылки попали к ним нечестным путем.

— Скоро мы их достанем, — пообещал капитан, опустив бутыль во вместительный карман своего мундира. — Поставь все на место и позови хозяйку.

После этого капитан отпер дверь и тихо ее отворил.

За ней, выпрямившись из полусогнутого положения у замочной скважины, оказался мистер Миппс, причетник.

— Вы — хороший человек, — сказал он, ничуть не смущенный тем, что капитан застал его подглядывающим, — очень хороший человек, чтобы искать контрабандистов с этой бандой богохульных мерзавцев, которые устроили переполох хуже, чем у Вавилонской башни. Гляньте сюда, сэр, вы пришли сюда поддерживать порядок или что? Мне просто нужен ответ — да или нет, — поскольку я сейчас пойду прямиком в здание суда и пожалуюсь на вас сквайру. А затем он, возможно, не посадит вас и вашу команду в застенки, возможно, нет… Но лишь возможно, поскольку я дьявольски уверен, что именно так он и сделает.

— Чего там натворили мои ребята? — со смешком поинтересовался капитан.

— Спросите лучше, чего эти милые создания не натворили! — ответил разозленный причетник. — О, уверяю вас, ничего! Подумаешь, опрокинули бочки, раскидали кружки, разворовали напитки и потешились вдоволь над миссус Уоггеттс.

— А, значит, все в порядке. Позовите сюда миссис Уоггеттс.

— Вы приказываете худшим людям, чем вы сам, выполнить за вас вашу грязную работу, — отозвался причетник. — Я, что вам, пороховая мартышка, мальчик на побегушках на вашем корабле, что должен идти за миссус Уоггеттс и вести ее сюда? Идите за ней сами или пошлите вот этого толстяка, — добавил он, ткнув большим пальцем в боцмана. — Или вот этого голубчика, седовласого старого адмирала, который растерял где-то свои желтые уши. Что до меня, то я пошел в суд, и если вы не знаете зачем, то скоро узнаете — и вы, и толстяк.

Боцман попытался схватить его, но Миппс проскользнул сквозь переполненный зал и припустил по дороге.

Капитан вышел в зал, и тут же восстановился порядок.

— Итак, мэм, — обратился он к миссис Уоггеттс, — пока боцман следит за тем, чтобы ваши счета были оплачены, подайте-ка мне бутылку вина.

— Портвейну или кларету, сэр? — спросила хозяйка.

— Ни того, ни другого. Я бы попробовал сейчас эльзасского. Да, белого вина из Эльзас-Лотарингии.

Но прежде чем капитан успел причмокнуть, смакуя, миссис Уоггеттс ответила:

— Увы, сэр, у нас такого нет.

— Правда? — поинтересовался капитан.

— Истинная правда, сэр, — подтвердила хозяйка. — Видите ли, в этих краях на него нет спроса. И пошлины так высоки, что мы не можем заказывать их для тех редких гостей, которые могут его пожелать. А что ж до меня, сэр, хоть я и веду это дело уже… хм, много лет, но я никогда о таком вине не слыхала.

— Вот как! — воскликнул капитан. — Что ж, это хорошее вино, мэм. Боцман, выкуривай людей наружу.

— Может, все-таки попробуете кларету, сэр? — умильно предложила хозяйка.

— Нет, — ответил капитан. — Может быть, позже, посмотрим. Кстати, есть тут где-нибудь какой-нибудь старый амбар, где мои люди могли бы расположиться? Терпеть не могу расквартировывать их в деревне.

— Нет, такого не знаю, — отозвалась хозяйка. — А вы, мистер Рэш? Может, вы бы одолжили школу капитану?

— Да! И в кои-то веки отпустили бы нас на каникулы, — вмешался мальчик на побегушках.

— Даже и не думайте, — отрезал учитель и покинул таверну.

— Полагаю, по будням никто не ходит в церковь, — сказал капитан. — Осмелюсь сказать, что там можно расположить моряков. В ризнице, или в колокольне, или, возможно, даже в крипте.

— Эти пьяные головорезы в церкви! — воскликнул юный Джерк с гримасой ужаса и указал на моряков, которые уже к тому времени вышли прочь из таверны. — Вы бы лучше следили за тем, чем намерены заняться, или вам придется иметь дело со священником.

— Давай-ка расскажу, где ты закончишь свои дни, парень, — ответил капитан, резко к нему повернувшись.

— И где же? — с подлинным интересом спросил Джерк.

— Если не на виселице, то в крайнем случае рядом с ней, клянусь.

«Я тоже на это надеюсь, — подумал Палач Джерк, — и надеюсь, что буду затягивать петлю вокруг вашей бычьей шеи». Но эти мысли он оставил при себе, поскольку внезапно вспомнил, что капитан может быть весьма забавным на его вкус, и потому принялся глазеть, как моряки взваливают на плечи свои узелки и котомки, строятся в ряд и постепенно уходят прочь от старого «Корабля», и как капитан замыкает их строй.