Глава XXXVIII

НА СЛЕДУЮЩИЙ день вновь была объявлена война с Францией, и каждого призвали на службу. Капитана Колльера с его людьми отозвали из Даймчерча, и он оказался одним из первых, кто погиб под командованием Нельсона. Его смерть спасла от виселицы многие шеи в Даймчерче, потому что он разузнал обо всем, что здесь творилось. Он смог бы указать на каждого из демонов-всадников и их лошадей при свете дня, и он знал, каким образом они перевоплощались, потому что наткнулся в гробовщицкой лавке на рецепт песка с фосфором, которым причетник обмазывал всадников и их лошадей. Демоны-всадники должны были отпугивать людей от болот, когда выводили вьючных лошадок везти шерсть от ферм Ромни-марш на берег, — тех людей, которые не знали о тайной перевозке шерсти. Со смертью доктора Сина умерла и контрабанда шерсти.

Сэр Энтони нашел в его доме огромное количество припрятанных денег и морской сундук, набитый ценностями, который Клегг, очевидно, награбил в Южных морях. Одного слитка золота и чудесного рубина хватило бы, чтобы составить целое состояние, и, поскольку доктор Син оставил завещание, в котором все передавал Имоджен, сэр Энтони поступился правилами и оставил ценности себе, поскольку опасался, что богатство по закону уйдет в королевскую казну. Однако, как Магистрат, он понял, что о произошедшем легко умолчать, поскольку все умы были заняты войной с французами. Так что, в конце концов, Деннис женился на принцессе инков, приемной дочери миссис Уайли из города Рай, и, хотя сэру Энтони так никогда и не удалось точно установить ее происхождение, он так и не признался даже самому себе, что доктор Син, скорее всего, выдумал эту историю. Секрет сокровищ Ингленда умер вместе с Клеггом, но было ли это лишь обманной уловкой мерзавца, чтобы покинуть Даймчерч, сквайр узнать не смог. Джерри Джерк вырос и стал палачом в Мэйдстоуне, а Даймерч так и остался у насыпи.

Но хотя после доктора Сина в деревне жили гораздо более благочестивые священники, никто из них не снискал такой же любви, и несколько людей из Даймчерча, которые выжили на войне, скучали по длинным, импровизированным молитвам по воскресеньям и по скучным проповедям, которые произносил человек, который стал мужчиной задолго до того, как обернулся священником или негодяем; ведь, в конце концов, быть негодяем можно лишь с точки зрения какого-либо сообщества. Люди Даймчерча с радостью приняли бы доктора Сина назад, зная, что Клегг — это он, потому что каждый знал его, как смелого и отважного парня и славного старика.

Теперь Даймчерч вновь стал тихим местечком, и бурные приключения этих некольких дней, записанные в книге, которая лежит перед вами, стерлись из памяти после Трафальгарской битвы, но те, кто знал доктора Сина, никогда не забыли его, и каждый из них прослезился бы, если б чудесным образом услышал, как кто-нибудь поет его странную старую песню:

Выпьем за тех, кто прошел по доске,

Йо-хо, из-за мертвецкой злобной ухмылки.

Выпьем за трупы, что кружат на дне,

И за мертвецкие зубы в бутылке.

К его ногам привязали ядро

Лохмотья от паруса саваном стали,

Как только послышится пушечный гром,

За борт полетишь, испугавшись едва ли.

С приливом встал на ноги жуткий мертвец,

Останки, что не дожрали акулы.

Весьма изумлен был сей молодец,

Что крабы привольно гуляют по скулам.