Глава VII

Глава VII

БУКАНЬЕР КЛЕГГ

И ВСЕ-ТАКИ был один человек, который знал Ромни-марш так же хорошо, как и сквайр. Его звали Сеннахириб Пеппер, и, более того, он столь же хорошо знал местные болота ночью, поскольку был практикующим врачом среди местных фермеров, и порой его вызывали посреди ночи. По собственному свидетельству, ему доводилось видеть прелюбопытнейшие вещи на болотах, и он смутно намекал на ведьм и дьяволов, которые ездят в тумане верхом на пылающих огнем лошадях. Деревенские, разумеется, верили его выдумкам, но сквайр насмехался над ними, и, поскольку все прекрасно знали, что Сеннахириб Пеппер был запойным пьяницей, некоторые люди приписывали его истории влиянию вина. Однако, пусть сэр Энтони ни на фартинг не верил доктору, он все же любил проводить с ним время, и врач частенько заглядывал в здание суда. Этим самым вечером сквайр упросил его остаться и поужинать, представив доктора капитану, как своего драгоценнейшего друга по имени Сеннахириб Пеппер, худшего врача в Ромни-марш и самого отъявленного лжеца на местных болотах. Хоть Сеннахириб и был очень обидчивым стариком и вечно был готов вспылить, сэр Энтони никогда не мог удержаться от шуток в его адрес.

— Черт побери, сэр! — воскликнул врач, — если бы я представлял вам сэра Энтони, то без сомнений сказал бы, что он самый худший делец на этих болотах!

— С чего вы это взяли? — закричал сквайр.

— Мой дорогой сэр, — продолжил Сеннахириб, обращаясь к капитану, — арендаторы грабят его на каждом шагу. Все, кроме него, знают, что половина шерсти со здешних ферм оказывается в Кале.

— Мой дорогой капитан, — заметил доктор Син, гревшийся у камина, — наш добрый друг Пеппер постоянно встречается с самим дьяволом на болоте. О, в прошлом году он рассказывал нам, что встретил по крайней мере два десятка его подручных, которые, как заправские всадники, скакали у Айвичерч на огнедышащих жеребцах. И сколько ведьм к сегодняшнему дню вы видели? Готов поклясться, около дюжины, и все они ездили на закорках… Вот уж во что мы никак не можем поверить!

— Что ж, будем надеяться, — пробормотал Пеппер, — что присутствие людей Короля спугнет дьяволов. Я их видел и больше видеть не желаю.

— Можете наконец успокоиться, сэр, — отозвался капитан. — Раз, как вы говорите, их лошади дышат огнем, значит, они будут прекрасной целью на равнинных болотах. Мы снарядим корабль и посмотрим, что останется от дьяволов после ядра в девяносто фунтов.

И вот, весь вечер текла подобная беседа, полная веселья, пока еду не отодвинули в сторону, а из курительных трубок не потянулся дымок. Деннис с мрачным лицом отправился в свою комнату, чтобы против своей воли корпеть над изящной литературой. С этого мига беседа постепенно перетекла к Южным морям, и капитан начал рассказывать занятные истории о пирате Клегге, которого повесили в городе Рай.

— Хотел бы я присутствовать при этой казни, — воскликнул капитан, закончив очередную историю, от которой шевелились волосы на голове. — Этот тип, как вы только что слышали, был кровавым мерзавцем!

— Да, так всегда говорят, — согласился доктор Син. — Но не думаете ли вы, что некоторые из его деяний могут быть преувеличены?

— Нисколько, — отрезал капитан. — Я верю всему, что я слышал о нем, кроме того последнего промаха, который и привел его в петлю.

— Единственный его поступок, о котором известно достоверно, — вставил врач.

— Да, это было ошибкой — убивать таможенника, — поддержал доктор Син, — но Клегг был пьян и послал все предосторожности к дьяволу.

— Клегг и раньше пил, — ответил капитан, — и все же не сделал ни единой ошибки. Нет, он был слишком умен, чтобы попасться в такую западню, как драка в таверне. Кроме того, из того, что мы знаем о его прошлой жизни, он мог бы лучше защищаться на суде. Конечно, мог бы. Только не говорите мне, что человек, который наводил ужас на южные моря, собирался попасться на дрянном убийстве в таверне Рая.

— Однако всем известно, — настаивал священник, — что все великие преступники делали одну лишь глупую ошибку, и это губило их.

— И, в целом, это значит, — подхватил капитан, — что вплоть до этого момента их берег не ум, а удача. Но мы знаем, что Клегг был далеко не дурак. Я узнал об этом впервые от высокопоставленных людей из Адмиралтейства, от людей, которые жили в колониях и торговали в морях, где бесчинствовал Клегг. Чем больше я слышал об этом пирате, тем больше удивлялся, и однажды я намереваюсь заняться разгадкой этой тайны.

— Какой тайны? — спросил священник.

— Как Клегг смог уговорить другого человека совершить преднамеренное убийство и назваться его именем на эшафоте, — ответил капитан. — Вы ведь согласны, что чтобы так сделать, нужно обладать недюжинным даром убеждения?

— Да что вы имеете в виду? — воскликнул священник.

— Да просто-напросто, — капитан тяжело постучал кулаком по столу, — что Клегг никогда не был повешен.

Воцарилась тишина, и джентльмены мрачно воззрились на него. Сквайр тут же рассмеялся.

— Клянусь, капитан, — воскликнул он, — вы превзошли нашего друга Сеннахириба в умопомрачительных заявлениях. Интересно, кто из вас первым скажет, что королева Анна еще жива?

— Королева Анна мертва, — отрезал капитан. — Потому что не была так удачлива, чтобы убедить кого-нибудь умереть за нее. А я утверждаю, что именно это и сделал Клегг.

— Можете ли вы поделиться с нами умозаключениями, которые привели вас к такому выводу? — спросил явно заинтересованный священник.

— Почему нет? — вопросом на вопрос ответил капитан. — Во-первых, тот, кого повесили в Рае, был низеньким и коренастым, разрисованным с ног до головы. Он носил огромные медные серьги, а черные волосы стриг коротко, как Круглоголовые Кромвеля.

— Это точное описание Клегга, — возразил священник, — поскольку любой знает, что я навещал этого несчастного в тюрьме и по его желанию записал его окончательное и ужасное признание.

— Правда? Ах, да, точно, я помню, что слышал, будто его навещал приходской священник. Я подумал, что в то время это было слегка неуместно.

— Так и было, — подтвердил священник, — Я еще не видел столь упорствующего грешника, который собрался предстать перед Создателем.

— Так вот, — продолжил капитан, и его глаза заблестели от восторга. — Из надежного источника мне известно, что настоящий Клегг ничуть не похож на это описание; он выглядел весьма причудливо: тонкое лицо, худые ноги, длинные руки и, что еще более важно, никогда не сделал ни единой татуировки, кроме одной, которую нанес неумелый художник. Он пытался изобразить человека, идущего по планке, которого внизу ждет акула. Однако рисунок был столь плох, что Клегг никогда больше и близко не подпускал к себе татуировщика. Кроме того, по одному важному свидетельству, я знаю, что волосы у Клегга были седыми, и поседели еще в ранней юности, что не совпадает с вашими черными и короткими. И опять же, мне известно, что Клегг никогда не позволял прокалывать себе уши, чтобы носить медные кольца; он утверждал, что для моряка это ненужный груз.

— Не думаете ли вы, что это просто был умелый ход, чтобы избежать опознания? — спросил священник.

— Маскировка? — переспросил капитан. — Да, признаюсь, эта мысль меня посещала.

— Могу ли я спросить, как вы получили настоящее описание Клегга?

— Вначале через вторые-третьи руки, — ответил капитан. — Но как-то раз я получил свидетельства очевидца, человека, который служил на «Имоджен», корабле Клегга. Тот уродливый мерзавец, который помогал Биллу Спайкеру нести бочонок с ромом. Боцман допрашивал его битых три часа на его странном языке и сумел-таки вычленить из его кивков и качаний головы точное описание Клегга, которое соответствует моему, а не вашему, — он взглянул на доктора Сина.

— Он был одним из людей Клегга? — спросил пораженный священник. — Но, простите, что он делает на королевском флоте?

— Я использую его, как следопыта, — сказал капитан. — Знаете, некоторые из этих полукровок, собравших в себе всю дурную кровь Южных морей, имеют поразительный дар слежки. То, как он вынюхивает ловушки в тайниках — просто поразительно. Поэтому в погоне за контрабандистами для меня нет человека ценней. Кстати, думаю, в этом доме ведь нет ничего такого?

— В самом углу за камином — лестница, которая ведет в тайник католического священника, и вы бы никогда о ней не догадались, — отозвался сквайр. — И знаете что? Я ставлю гинею, что никто ее не обнаружит.

— Я кладу десять, что этот мулат найдет ее. Да, и причем в четверть часа!

— Решено! — вскричал сквайр. — Это будет забавно. Заставим его все обойти! — и он позвал дворецкого.

— Есть только одно условие, о котором мне стоило упомянуть, — сказал капитан, когда дворецкий появился в дверях. — Этот мулат нем и не знает ни единого слова по-английски. Но мой боцман говорит на его языке и заставит его понять, чего мы от него желаем.

— Ведите сюда обоих, — воскликнул сквайр. — Черт побери, такого развлечения у нас еще не бывало!

Дворецкому тут же дали поручение передать боцману приказ капитана: немедленно явиться в здание суда вместе с мулатом. В то же время Денниса оторвали от прогулки по тернистым путям учения, и как только ему объяснили условия пари, он принялся с превеликим нетерпением ждать появления моряков.

— Как этот человек лишился речи? — спросил врач.

— У него язык отрезан у самого корня, сэр, — отвечал капитан. — Он мог бы быть и глух, поскольку ушей у него тоже нет (вероятно, их отрезали вместе с языком), однако, нет, он прекрасно понимает боцмана.

— Вам известно, как он потерял их? — поинтересовался сквайр.

— Это Клегг, — коротко ответил капитан. — После того, как он запытал мулата в своем неповторимом стиле, несчастного оставили на коралловом рифе.

— Господи Боже, — пробормотал священник, побледнев при одной мысли об этом.

— Как же он спасся? — продолжил расспросы сквайр.

— Одному Богу известно, — ответил капитан.

— Не могли бы вы как-нибудь узнать у него об этом?

— Джоб Маллет, мой боцман, никак не может заставить его понять некоторые вещи, — ответил капитан, — но он нашел тот риф на картах Адмиралтейства, и это столь позабытый Богом утес, какой только можно вообразить. На нем ничего не растет, он вдалеке от корабельных путей, его даже нет на торговых морских картах. С таким же успехом можно выбраться с луны, как с этого рифа.

— Но он это сделал. Как?

— Вот именно, как? Если вы это узнаете, то вы умней моего боцмана, который, кажется, единственный, кто может хоть что-то выпытать у этого человека.

— Черт возьми! Я сгораю от нетерпения увидеть этого несчастного дьявола! — воскликнул сквайр.

— И я, — поддакнул врач.

— А я бы немало отдал, чтобы узнать, как он выбрался с этого рифа, — заметил доктор Син.

Но в этот миг дворецкий отворил дверь, и в комнату ввалился Джоб Маллет, весьма чем-то обеспокоенный.

— Где мулат? — резко спросил капитан; боцман явился один.

— Не знаю, сэр, — с опаской ответил боцман. — Он куда-то делся!

— Делся? Куда?

— Не знаю, сэр, — повторил боцман. — Я видел, как он свернулся калачиком в амбаре среди прочих, перед тем как я ушел нести вахту, а когда я вернулся за ним, то разрази меня гром, если он не исчез.

— Ты искал его?

— Как сказать, сэр, я поискал его до самого края поля, где проходит одна из канав, а потом я увидел кое-что, чего в жизни раньше не видал. Целый полк всадников, двадцать их было, что ли… И если эти всадники не были дьяволами, то я и сам — не моряк.

— На кого они были похожи? — заорал Сеннахириб.

— Бешеного вида парни на лошадях, которые пыхали огнем, а их лица и морды были цвета луны. Только прежде чем я закричал «А ну стоять!», они исчезли в тумане.

— Как далеко они были? — спросил капитан.

— Да прямо у меня перед носом, как мне примерещилось, — невнятно пробормотал боцман.

— Джоб Маллет, — капитан навел на него свой толстый палец. — Скажу тебе, дружок, что это было. Ты весь вечер пил ром!

— Эх, сэр, — признался боцман. — Уж больно он казался сегодня хорош, и, может, я хлебнул лишку. Хотя если подумать, сэр, я частенько пью больше, чем следует, и до сих пор ничего такого не видел.

— Возвращайся в амбар и ложись спать, — велел капитан. — И запри двери изнутри. На вахте сегодня стоять не надо. Этому чужеземному мерзавцу вряд ли повредит, если он окажется с другой стороны двери.

Боцман отдал честь и вышел вон.

— Видите, к чему это приводит, Сеннахириб? — сквайр развеселился. — Выпейте чуть больше — и вот вам дьяволы.

— Не верю, что этот тип выпил слишком много, — отрезал врач, поднимаясь. — Однако я пошел домой. Уже поздно, и мне пора.

— Берегитесь дьяволов, — рассмеялся священник, пока они пожимали друг другу руки.

— Пусть они меня поберегутся, сэр, — ответил Сеннахириб, как только взял свою толстую трость.

Так закончился веселый ужин: сквайр со свечой проводил капитана до его комнаты, доктор Син вернулся к себе домой, а Сеннахириб Пеппер пустился в одинокий путь среди болот, где катались дьяволы.

Окно комнаты капитана выходило во двор; он не видел ни моря, ни болот. И все же, он намеревался их увидеть — да, в эту самую ночь, — и потому терпеливо ждал, пока в доме не затихнут все звуки. Ибо капитан считал, что в историях Сеннахириба Пеппера больше правды, чем сквайр дозволял ему верить. О да, было очень похоже, что у сквайра были какие-то собственные причины создавать ложное впечатление, и капитан собирался выяснить, какие именно. Итак, через полчаса после того, как сквайр пожелал ему доброй ночи, капитан мягко пересек комнату, чтобы отворить дверь.

Но дверь оказалась заперта снаружи!