ГЛАВА XXVII

ОТРЯД нашел своих коней на поле с репой позади дома, которое старое пугало, ныне спавшее в гробу, столь рьяно охраняло днем; на лошадях и лошадках была странная упряжь, и все были привязаны к низкой изгороди, которая шла вдоль одной из канав. Вельзевул сам привел Джерри его лошадь, точнее, лошадь пропавшего школьного учителя, и Джерри вскоре обнаружил, что Вельзевул был одним из самых занятных и любезных дьяволов. К счастью, Джерри был хорошим всадником и хорошо знал болота, потому что кавалькада немедленно пустилась галопом через поля, столь отчаянно перепрыгивая через канавы и каналы, что мальчику казалось чудом, как его старая кляча не отстает от них. Вельзевул ехал рядом с ним на сильном рабочем жеребце и подбадривал его ехать быстрей. Это было не что иное, как беспорядочная гонка с препятствиями, и она заворожила юного искателя приключений. Как захватывающе было скакать ночью в компании отчаянных друзей! Однако он не смог бы оставаться спокойным, если б Вельзевул не оказался безупречным и надежным наставником.

— Пришпорь коня, Заплечных Дел Мастер, когда я скажу. Давай!

И он сильно пришпорил коня, и лошади ринулись ноздря к ноздре прямо к широкой канаве.

— Вперед! — И они взлетели ввысь, подмяв верхушки тростника на дальнем берегу. Так они проскакали по болотам шесть миль, пока не добрались до большой дороги у Лимпн-Хилл. Здесь они замедлили ход у перекрестка, где встречались три дороги. На повороте Джерри заметил человека на худой серой лошади.

— Это Пугало, — прошептал Вельзевул. — Сам предводитель.

Один из болотных огоньков подъехал на своей лошадке к Пугалу, и Джерри увидел, как он отдает Пугалу честь, а Пугало протягивает ему бумагу. Мальчик еще раз отдал честь и вернулся к Вельзевулу. Тот забрал у него письмо и внимательно его прочел при свете фонарика блуждающего огонька. Мальчишки несли фонарики на длинных шестах, держа их тем же манером, как и во время езды. Пока Вельзевул читал, он восхищенно задерживал дыхание, и, когда спрятал письмо за пояс, то пробормотал: «Пусть Болото будет нынче к Пугалу благосклонно». Джерри невольно взглянул на дорогу, где стоял Пугало, но лошадь со всадником исчезли.

— А! Заплечных Дел Мастер! — воскликнул Вельзевул. — Ты гадаешь, куда он делся, да? О, чтобы проследить за ним, нужно быть быстрым как ртуть. Он — здесь, он — там, он — повсюду, и это в одно и то же время, и он ездит верхом на лучшем жеребце в Ромни Марш, на жеребце, увидев которого у принца-регента потекли бы слюнки, на жеребце, который для Пугала дороже, чем вся сокровищница Англии.

— Но куда он поехал? — спросил Джерри.

— По своим делам, Заплечных Дел Мастер, — ответил Вельзевул.

— Жаль, что я не видел, как он уехал, — вздохнул Джерри. — Мне нравится глядеть, как скачут хорошие лошади. Он ушел бесшумно, не так ли?

— Ты никогда не услышишь стука копыт жеребца Пугала, Заплечных Дел Мастер, потому что у него подушечки на копытах. О, Пугало-то знает толк во всяких уловках, и, черт возьми, сегодня они ему понадобятся.

— Почему? — спросил Джерк.

— Потому что Изверг сказал ему, будто люди Короля вышли на охоту. Пугало думает, что сегодня мы можем с ними сразиться.

— А вы этого не хотите?

— Да ведь, сам подумай, странно будет, если кого-то из нас ранят. Раненого человека в деревне теперь так легко не спрятать, верно? И сложно будет объяснить, как он получил свою рану. Хотя, если на то пошло, Пугало никогда не тратит времени на бессмысленные объяснения.

Пока Вельзевул говорил, он забрал у Джерри поводья и вновь оказался во главе кавалькады. Теперь их путь лежал по дороге, по которой уехал Пугало, и когда они проехали примерно полмили, то вновь увидели его, неподвижно сидевшего на коне посреди дороги. Теперь он не был один, рядом с ним примерно с полдюжины людей вели в широкое поле вьючных лошадок. Туда-то Вельзевул и направил свою кавалькаду, и им пришлось миновать мрачную фигуру по имени Пугало. Джерри до смерти желал рассмотреть его поближе, потому что очень хотел понять, кто же скрывается за маской, и попробовать узнать его. Но чем ближе он подъезжал, тем страннее страновилась фигура. Если и был на свете тот, кого Джерри мог в нем узнать, то это было разве что пугало на Миппсовом поле с репой, поскольку они были похожи друг на друга как две капли воды.

И его голос не был похож на голос человека, которого он знал, хотя что-то знакомое в нем проскальзывало. Это был твердый, стальной голос, голос командира.

— Люди Короля следят за Мельничной фермой. Ты, Вельзевул, как обычно сопровождаешь вьючных лошадей, пока мы не окажемся в полмиле от дома. Затем ты со своими людьми отойдешь и устроишь ловушку в тылу для людей Короля. Если твоя атака будет внезапной и жестокой, им придется приложить все усилия, чтобы защититься. Так люди на Мельничной Ферме получат время, чтобы вывести своих лошадей к остальным. Я прослежу, чтобы они отвезли вьюки в целости и сохранности, а когда ты отделаешься от людей Короля, мы вновь встретимся на Ромни-Роуд напротив Литтлстоун-бич. Ясно?

— Ясно, ясно, Пугало, — быстро согласился Вельзевул.

— Затем, — продолжил странный человек, — держись по мере возможностей рядом с Заплечных Дел Мастером. Не давай ему увлекаться бессмысленными опасностями. Я хочу, чтобы он как следует повеселился, но мне отнюдь не надо, чтобы он покалечился. Если я поменяю план, я дам тебе знать. Ясно?

— Ясно, ясно, Пугало, — повторил Вельзевул.

— Тогда вперед!

И они поехали вперед. Вьючные лошадки шагали под тяжелым грузом шерсти, держась края поля, и это было очень кстати, потому что там, где канавы пересекали вкривь и вкось болото Ромни-марш, на восемь футов ввысь поднимался плотный туман, и даже в те ночи, когда светила полная луна, туман над канавами напоминал плотные нити паутины, до странности резко выделяясь на фоне обычного пейзажа, потому что все остальное было ярко освещено и прекрасно видно. Теперь Джерку пришлось ехать еще быстрей, чем раньше, потому что вокруг вьючных лошадок, полностью скрытых пеленой тумана, вновь и вновь кружили скачущие демоны и блуждающие огоньки. Эти последние размахивали над головой своими фонариками на шестах, и издавали странные крики, будто болотные птицы, нездешние и зловещие. Впрочем, из всех историй о призраках, которые доводилось слышать Джерри, было известно, что такие звуки издают привидения на болоте, которых не раз там видели, и Джерри решил, что это очень умно — таким способом очищать местность от любопытных взглядов и ушей. Нет иной силы, равной суеверию, и нет ничего, что распространялось бы быстрей и преувеличивалось бы больше, чем страшные истории. Итак, они кружили вокруг вьючных лошадок; Вельзевул оказался истинным предводителем — именно он отдавал приказы, однако таинственный Пугало то и дело появлялся из тумана, чтобы взглянуть, как идут дела у его легиона, и тут же быстро исчезал, уносясь прочь, будто призрак на призрачном сером жеребце.

Разумеется, Джерри знал тот ужас, какой мертвенно-бледное войско могло вызвать у опрометчивого путника — разве он не видел его собственными глазами в ночь убийства Сеннахириба Пеппера? Но если бы ему нужно было найти иное подтверждение людского страха, то он нашел бы его, когда они столкнулись с цыганской стоянкой.

Эти люди не были настоящими цыганами, скорее, обычной бродячей семьей, которая скиталась от города к городу и от деревни к деревне, стараясь тут и там раздобыть все, что можно и нельзя, только чтобы их несчастные души задержались в теле подольше. Всадники натолкнулись на них в канаве. Цыгане развесили вокруг фонари и разожгли костер, вокруг которого спали трое мужчин и один мальчик. Старая карга клевала носом с одной стороны костра, а напротив нее, между двумя спящими сидела женщина помоложе. Ее одежды были истрепаны и оборваны донельзя, а плечи и руки остались нагими, потому что она завернула в свой платок ребенка, который плакал на ее руках. Внезапное появление ужасных всадников мгновенно вызвало панику, нарушив уют и уединение. Старая карга завопила, чтобы мужчины вставали, но прежде чем им удалось подняться на ноги, прямо перед ними оказались лошади. Вельзевул с отчаянным расчетом проехал прямо сквозь костер, и его конь ревел от страха, пока во все стороны с треском летели горящик сучья. Юная мать едва избежала копыт лошади Джерри, поскольку он ринулся следом за Вельзевулом, и от ее крика, полного ужаса, сердце у Джерка ушло в пятки, и он придержал лошадь.

— Гулящая девка, готов поклясться, — заметил Вельзевул. — Было бы лучше, если бы ты ее задавил, а что до ее отродья, так этого дьявольского выродка стоило бы вырвать из земных мучений.

— Да, я было подумал, что этому дьявольскому выродку гораздо сподручней было бы оказаться с нами.

На это замечание Вельзевул хлопнул Джерка по спине и заявил, что он — хороший Заплечных Дел Мастер, поразительно хороший, и пока юный рекрут делал все, чтобы не сломать себе шею, пока они перепрыгивали через канаву то туда, то сюда, то позабыл об этом неприятном происшествии — или, точнее, оно осталось в его голове, как смутное воспоминание о кошмаре, что ускользает от нас, когда мы вновь погружаемся в сон.

Они мчались вперед, но останавливались по пути у бесчисленных ферм, где все новые лошадки, груженые шерстью, ждали случая присоединиться к кавалькаде. И все время где-то поблизости был Пугало. Как только возникала какая-либо задержка — например, когда людям приходилось наводить мостки через канавы, чтобы вьючные лошади могли перейти через них — Пугало немедленно появлялся среди них и отдавал короткие приказы, быстрое повиновение которым означало конец всем трудностям, какими бы они не были. Но именно наведение мостков задерживало их больше всего, потому что сложно было перевозить их с собой, и нужно было делать их крепкими, чтобы они выдержали вес навьюченных лошадок. И сами лошадки порой вызывали беспокойство на некоторых перегонах, потому что иногда крепление вьюков слабело, и вся кавалькада должна была остановиться, пока их вновь приводили в порядок. Но хоть лошадки частенько и останавливались, демонам-всадникам такой роскоши не полагалось. Вельзевул безустанно наворачивал круги, то большие, то маленькие, все время окружая лошадок от любопытных глаз. Любой, кто увидел бы это смертносную кавалерию, был бы мертв. И поскольку все убийства на болотах — кроме убийства Сеннахириба Пеппера, потому что его предполагаемый убийца находился в бегах на тех же болотах — приписывались болотным дьяволам и из-за ужасных суеверий, которые царили в умах жителей Кента, контрабандисты совершенно не волновались о преступлениях, которые совершали, потому что были защищены от закона, как самые законопослушные люди. Ведь те, кто не верил в существование злых духов, жаждущих убийств, по крайней мере, питали страх перед самими контрабандистами и потому не трогали их. Да и, в конце концов, это никого, кроме таможенников не касалось, и потому только таможенники были их врагами, а почти в каждой оставшейся записи можно увидеть, что всякий раз таможенники терпели поражение.