ГЛАВА XXI

— С ТЕХ пор, как вы ушли, сэр, примерно с час ничего не происходило, зато потом все будто начало нагонять потерянное, да как понеслось! Я сидел за дверью этой самой комнаты, и она была приоткрыта — за дверью, потому что тошно было от вида лица этого школьного учителя. Думаю, вы сами понимаете, сэр, что это сложно назвать приятной физиономией, особенно когда оно настолько избито. Несчастный Билл Спайкер и Морган Уолтерс спали внизу, потому что мы уговорились, что я возьму на себя первую вахту.

А потом ребята принесли нам без разрешения рому из амбара, и мы все выпили по чуть-чуть, хотя я-то почти всю свою порцию сохранил до конца вахты, потому что решил выпить ее перед сном. Но даже эта капля стала клонить меня в сон, и я начал думать, что следующий час, когда я наконец разбужу Билла Спайкера, никогда не закончится.

Вскоре я услыхал шум копыт. Я подошел к окошку на лестнице и выглянул. Прямо на дороге были те всадники, которых я видел прошлой ночью. Я знал, что это они, я видел их лица, знаете, но внезапно меня схватили сзади и потащили по лестнице. Я дрался, как мог, но от платка, который мне запихнули в рот, исходил какой-то пленяющий запах, и мне показалось, что меня подняли на плечи четверо. Я не видел их лиц, но пока меня несли, я помню лишь, что заметил, как школьный учитель отправился вниз тем же манером, разве что несли его двое. Может, это от того, что я тяжелей, или от того, что его спускали, а меня поднимали, или от того, что те, кто держали меня, были настоящими или мерещились мне, но вот точно скажу: у этих двоих, что тащили учителя — существ, как я могу их назвать, хотя они слегка походили на людей — у них были такие же светящиеся лица, как у тех всадников-демонов, а дальше я ничего не помню, пока не проснулся от ужасного крика внизу.

Я подумал, что это сон, но теперь-то понимаю, что это бедный Билл издал свой последний крик на земле, вот. После я опять уснул, затем меня разбудил стон, и я понял, что это я сам издаю такие звуки, а потом, крайне нескоро, явились вы и развязали меня, вот как, и это все, что я знаю, так что да поможет мне Бог, сэр! Но этого достаточно для одной ночи, и я думаю, вы со мной согласитесь.

Затем Морган Уолтерс поведал, что видел этой ночью, и его рассказ в некоторых местах совпал с рассказом боцмана.

Он вскоре погрузился в глубокий сон, но проснулся с чувством, что что-то не так. Он попробовал пошевелиться, но не смог, больше того, он едва мог дышать. Единственное, что он видел, это две темные фигуры, которые двигались в комнате, но их лица были освещены странным светом. Они вышли из комнаты, и добрую сотню лет Морган выбирался из своих пут и почти сразу понял, что его товарищ занимается тем же. Говорить они не могли, потому что, попытавшись, поняли, что каждый вздох, который они делали через тряпку, пропитанную наркотиком, подавлял их чувства. Вскоре Моргану показалось, что он слышит стук копыт. Он звучал так, будто по дороге шел табун лошадей-тяжеловозов — «тлип-тлоп» слышалось с улицы, медленное такое «тлип-тлоп», и лошадей было много. Именно такими словами он описал произошедшее. Затем он услышал, что товарищ вздохнул с облегчением, и увидел, как тот встает, потому что наполовину избавился от пут. Морган не мог объяснить, почему — то ли, чтоб впустить свежий морской воздух, то ли от того, что он тоже услышал лошадей и хотел взглянуть на них, но Билл Спайкер пошел к разбитому окну и отпер ставни. Задыхаясь, Морган почувствовал, как прохладный воздух наполнил комнату, а затем он будто вновь провалился в сон, и следующее, что он услышал, это смертный крик, а когда обернулся, то увидел, как Билл припал к стене и никак не мог отлепиться от нее, потому что в горле у него торчало что-то острое. От невероятного ужаса и изумления у Моргана прибавилось сил, и он каким-то чудесным образом встал на ноги. Между ним и агонизирующим трупом, который был его товарищем, стоял человек — желтолицый человек — тот моряк-мулат. Одной рукой это создание вырвало гарпун из стены и тут же вонзило назад сквозь окровавленное горло моряка. Эта картина осталась в памяти Моргана до странности живой, и он помнил, как удивился, почему на желтой руке, которая вытаскивала из плоти смрадную сталь, не было следов крови. Тело Билла Спайкера опустилось бесформенной кучей на пол, а рука метнулась ударить Моргана, но в этот миг он потерял сознание и больше ничего не помнил.

— Этот мулат дотронулся до тебя? — спросил капитан, и его голос прозвучал внезапно и громко, так что все в комнате заметно вздрогнули. — Подумай хорошенько, друг.

— Это я точно могу сказать, сэр. Уверен, что нет!

— И все же кто-то свалил тебя с ног!

— Да, вроде так, сэр, но, может, я просто опять потерял сознание. Раньше я никогда не падал в обморок, так что все может быть. Или это тот вонючий платок.

— Что-нибудь еще помнишь?

— Разве только одно, хотя не могу поклясться, приснилось это мне или нет. Мне показалось, что, когда я более-менее пришел в себя и начало светать, потому что комнату залил жиденький свет, что-то неожиданно зашло в комнату и затворило ставни. Затем я опять задремал, и мне приснилось, что какие-то люди пытались разбудить меня и колотили в ставни, а затем, наконец — как мне кажется, прошло несколько часов, — пришли вы, сэр, и освободили меня.

— Постой-ка, — сказал капитан. — То, что заперло ставни — это был человек?

— Да, что-то вроде.

— Вроде кого?

— Знаете, сэр, он был похож на одного из этих дьяволов, которых я видел, когда они уходили ночью из комнаты. А еще он напомнил мне… Да, точно! Напомнил мне вот этого джентльмена, который стоит у двери — причетника. Честно говоря, сейчас, когда я думаю об этом и гляжу на него, то вспоминаю, что он мне снился этой ночью.

— Преогромнейшее вам спасибо, — ответил мистер Миппс, который действительно стоял в дверях и слушал рассказ, — но вы уж не беспокойтесь так меня застаскивать в это дело, приятель. Даю вам слово, что мы здесь жили весело и беззаботно, пока вы, люди Короля, сюда не явились. А что до толков о демонах и всего такого, то, конечно, всегда ходили такие слухи, но с тех пор, как вы, ребята, высадились, об этом только и говорят, да еще об убийствах. Интересное дело, мы-то раньше об этом и не слыхали, кроме как, конечно, в церкви, где говорили, что убийства случаются. Мы были так счастливы и довольны в нашей маленькой и чудной деревне, как только можно себе вообразить, да! Но теперь! Да поможет мне Бог! Вы, ребята, превратили наше славное местечко в какой-то вечный ведьмин шабаш, вот что вы сделали. Вы здесь всего два дня, а у нас уже произошло два убийства — по одному в день — и если вы останетесь здесь на год, то сами посчитайте — в нынешнем году убьют триста шестьдесят пять человек. Конечно, для моего дела — это хорошо, тут я ничего не говорю. Так что идите, убивайте, раз на этом сердце успокоится, а я смогу делать гроб каждый день, но вот обвинять меня в этом не надо, и, больше того, я протестую, чтобы я кому-то снился, так что следующей ночью не вовлекайте меня в свои приключения, потому что мне такое дело не нравится.

Сказав это, Миппс шагнул к телу Билла Спайкера, достал свою футовую линейку, измерил его и записал измерения в грязную книжечку.

После этого капитан пошел в амбар и задал своим все еще сонным морякам головомойку. Он поставил боцмана охранять тело и попросил доктора Сина позавтракать вместе в таверне. Поскольку учителя больше не было, а, значит, не было и занятий, Джерри Джерк удостоился почетной чести прислуживать им.