Глава 8

Ольга вошла в гримёрную Света в «Гранд-арте» и с явным удовольствием растянулась на диване. К ней подлетели бокал эльфийского нектара, коробка гномьего печенья и свежий выпуск «Криминальной жизни Людотории», почему-то валявшийся на полу. Поскольку руки у матемага были заняты бокалом и печеньем, то газета стала сама переворачивать страницы, пока не открыла разворот, на котором красовалась заметка:

«Мы продолжаем расследовать таинственное исчезновение полуэльфят-полудетей, рождённых эльфийской танцовщицей Эспиэль от менестреля Света. Коллектив нашей редакции выражает надежду на то, что пропажа новорождённых — это просто попытка спрятать их от посторонних глаз, а не похищение или, не дайте боги, двойное убийство. Но факт остаётся фактом — ещё никому не удалось увидеть малюток. Напомним читателям, что в предыдущем выпуске «КжЛ» была подвергнута тщательному анализу версия о том, что Эспиэль вынуждена прятать маленьких мутантов, опасаясь за их жизнь. Обсуждалось предположение, что Свет, безуспешно пытаясь скрыть свою нетрадиционную ориентацию, угрожает танцовщице самыми невообразимыми неприятностями для её малышей и карьеры, если эльфийка не спрячет мутантов от прессы и любопытствующих просторян. Однако на сегодняшний день наши эксперты придерживаются другой версии развития событий. К исчезновению маленьких мутантов может быть причастна матемаг Ольга, жена Света. Весьма правдоподобна гипотеза о том, что Ольга, каким-то образом узнав о связи менестреля с танцовщицей, решила использовать эту информацию в своих целях. А именно, матемаг настояла на немедленной свадьбе со Светом, шантажировав его угрозами публично рассказать всей Людотории о его межвидовой ориентации и неожиданном отцовстве. Наши эксперты полагают, что только этим могут объясняться постоянные неудачи журналистов, пытающихся увидеть малышей Эспиэль, — ведь для того, чтобы не только спрятать мутантов, но и замести все следы их появления на Просторе, нужен профессионально расчётливый ум матемага…»

Дверь распахнулась, и появился Свет. Его наряд от Артиэля блестел так, что с непривычки глазам было больно. Ольга, впрочем, давно привыкла.

— Явилась наконец, — поприветствовал менестрель любимую. — Где ты шлялась, можно узнать?!

— Нельзя.

— Почему?!

— А то ты сам не знаешь, — фыркнула матемаг.

— В колледже опять? Пока я тут неустанно работаю, ты там прохлаждаешься среди старых и новых знакомых? Обсуждаешь новые веяния матемагии?

Ольга окончательно оторвалась от газеты и с интересом уставилась на менестреля.

— Что у тебя опять стряслось? Скажи нормально.

— Что стряслось?! А ты не догадываешься по этой… этой макулатуре?! Я!!! Знаменитый менестрель!!! Работаю не покладая рук!!! Репетирую днём и ночью!!! Довожу свои выступления до полного совершенства!!! И хоть бы один комплимент в мой адрес написали!!! Так нет же!!! Только про твой профессионально расчётливый ум!!! Можно узнать хотя бы, куда ты задевала моих наследников?!

— А ты не собираешься как-нибудь протестовать против таких статей? — поинтересовалась Ольга, левитируя остатки еды и питья на столик и устраиваясь на диване ещё удобнее. — В суд на редакцию подать, или ещё как…

Свет пожал плечами:

— А смысл?

— Н-да, с твоей точки зрения, пожалуй, никакого. Если даже ты и выиграешь суд, то такие газеты просто перестанут писать о тебе, а не начнут петь тебе дифирамбы…

— Вот и я о том же. Если не будет никаких других способов привлечь ко мне внимание публики, тогда можно будет попробовать. Но пока у меня феи на очереди.

— Как твои успехи с ними?

— Пойдём, покажу. Кстати, как я выгляжу? — Произнося это, Свет повернулся к зеркалу, так что было не совсем понятно, к кому именно он обращается — к зеркалу или к Ольге.

— Безупречно, — на всякий случай всё же ответила матемаг, вставая.

Менестрель кивнул и повёл Ольгу к выходу на сцену.

На сцене парило в воздухе светящееся хихикающее облачко, постоянно менявшее форму. Присмотревшись, можно было увидеть, что облачко на самом деле состоит из большой стаи фей, весело щебечущих и с удовольствием гоняющихся друг за другом.

— Эй, феи! — хлопнул в ладоши Свет. — Давайте ещё раз! По местам! Музыку!

— Какую? — уточнили музыканты. — Для песни о старинном танце?

— Нет, давайте вступление. С самого начала, когда я должен быть ещё за кулисами.

Феи, радостно сверкая огоньками на крыльях, выстроились в воздухе в большой круг и принялись образовывать разные фигуры. На сцене появился цветок, затем солнце, потом сердце, а дальше…

— Уволю всех!!! — заорал Свет, бросаясь на сцену. — С ума посходили!!!

Ольга с интересом рассматривала надпись, изображённую феями. Менестрель, ругаясь на весь зал так, что слышно было без всяких заклинаний усиления звука, выскочил на сцену. Феи бросились врассыпную. Свет носился за феями, тщетно пытаясь поймать хоть одну горе-артистку. Маленькие огоньки легко уворачивались и только дружно хихикали, приводя менестреля в ещё большее бешенство.

— Уволю!!! Без цветочной пыльцы оставлю!!! Прочь с глаз моих!!! Не хочу больше с вами репетировать!!! Ольга, пошли отсюда!!!

— Пошли. Куда?

— Не знаю. Есть хочу. А ты все мои лакомства съела. Сейчас прикажу кучеру отвезти нас в какую-нибудь таверну поприличнее. Куда наша карета делась? А, вижу. Нет, ну феи дают! Это же надо додуматься!

— Свет, когда успокоишься, осознай, что ты сам их этому научил.

— Это почему?!

— Потому что ругаешься по поводу и без. А феи почти всё время жили в изоляции от остальных просторян. Хорошо ещё, что не забыли наш язык. А таких слов, какие произносишь ты, они от гномов явно не слышали. Вот и решили пополнить словарный запас...

— И обязательно надо писать новые слова в воздухе на репетиции?! Как бы эти не вздумали на концерте так сделать…

— Так это же хорошо, — развеселилась Ольга. — Ты же всё время хочешь внимания прессы и публики. Вот как раз тебе и будет внимание. Все просторяне захотят собственными глазами увидеть скандальный концерт. К тебе валом повалят даже те, кто вообще не интересуется музыкой.

— Ага, а потом мне полиция вообще запретит выступать. Я же не сошёл с ума, чтобы собственными руками разрушать свою карьеру… Кажется, я теперь понимаю, почему гномы рассорились с этими!

— О, вспомнил. М-м… — Свет помахал вилкой, давая понять, что сейчас доест и продолжит фразу. — Пришло предложение от эльфов. Хотят, чтобы я дал у них концерты в трёх крупнейших городах.

— Хену пришло? По хрустальному шару?

— Угу.

— И когда конкретно они хотят тебя видеть?

— В следующем месяце, двадцатого числа, двадцать второго и… забыл, ещё через пару дней.

— Это плохо, — медленно произнесла Ольга.

— Почему?

— Потому что ты мне нужен двадцатого числа в Гранде.

Свет отмахнулся вилкой.

— Да ерунда, согласуем с эльфами другие даты. А что тебе нужно?

— Двадцатого я буду защищать свою работу на звание магистра матемагии. Ты мне нужен в качестве наглядного пособия.

Менестрель некоторое время молча ел. Потом осторожно спросил:

— Что?

— Свет, не валяй дурака, — фыркнула Ольга. — Ты же знаешь, что я пишу работу на тему связи заклинаний в виде формул и в виде нот. Сам же подал мне идею тогда в пещере.

— Я не хотел, — на всякий случай попытался оправдаться Свет. — Я не нарочно.

Теперь пришла очередь Ольги отмахнуться вилкой. Матемаг по опыту знала, что бороться с настороженным отношением менестреля к её профессии бесполезно.

— Короче, когда дойдёт до практической демонстрации, мне надо, чтобы ты произнёс пару заклинаний. То есть спел. Чтобы было видно, что заклинания в виде нот работают так же, как в виде формул. Я сама, естественно, не умею их петь, могу только наколдовать их формулами. Кого же ещё мне просить, если не тебя?

— «Но так не сделать одной», — промурлыкал Свет строчку песни из популярного на Просторе спектакля. — Хорошо, только ты мне заранее напиши, что именно я должен петь.

— А ты смотри не перепутай ничего. Знаю я тебя.

— Не выдумывай, я слова путаю, а не мелодию. Всё будет идеально.