Глава 41

Рано-рано, когда в пещере было еще совсем темно кто-то разбудил меня, настойчиво дергая за плечо:

— Таня! Таня, проснись! Потом отоспишься…

Наконец продрав глаза, я увидела над собой старика. Олег, по-видимому, ночью просыпался, так как сейчас он спал на боку лицом ко мне и обнимал за талию. Моя рука, как и в момент засыпания, лежала у Олега на груди, вернее — теперь уже упиралась в нее.

— Таня, проснись и выйди сюда, потом будешь милым любоваться.

Я аккуратно встала и отошла от Олега. Сонный Домка непонимающе смотрел на нас. Теперь уже один, без своей пернатой жертвы.

— Таня, я ухожу искать Турку. С Олегом все терпимо, жара нет. Сейчас я уйду под воду, а ты закроешь решетки. Помнишь, как я это делал вчера?

Я сонно кивнула.

— А к чему такая спешка? Там же вода ледяная… Подождали бы солнца…

Старик только хмыкнул:

— От солнца она там не прогреется. Ну, я пошел. Не переживай, думаю — за сутки управимся. Возле костра я оставил свои грибы и ягоды, если ты захочешь. Можно и Олега мушмулой угостить.

С этими словами он открыл решетку. Скрежет был уже не таким сильным, как вчера — наверное, чем чаще пользуешься, тем меньше скрипит… Старик деловито проверил завязки на сумке, поправил лук… Только сейчас я заметила, что он завязал волосы в хвост — наверное, чтобы не мешали в воде.

— Успехов вам! До скорой встречи!

— И вам успехов! Берегите себя! — я еще не до конца проснулась.

Старик бодро спустился в темную воду колодца, даже не поморщившись от холода.

— Ну а теперь — закрывай!

Я старательно повторила его вчерашние манипуляции, и даже ключик вставила. Сдвинуть железный брус оказалось не так-то просто, но вполне возможно.

Старик довольно кивнул и исчез под водой.

Я оглянулась вокруг — Олежек все так же спал на боку, Домка валялся у входа в пещеру, тоже не совсем проснувшийся. Небо только начало зеленеть… И зачем в такую рань выходить? Ну да ладно. Я решила поэкспериментировать и закрыть еще и решетки у входа. Подозвав Домку поближе к еще тлеющему костру и закрепив его командой «Место!» я нащупала рычаг у колодца и с силой потянула его вниз. Прутья с грохотом упали на пол и перекрыли вход. Ну и хорошо, так спокойнее. Я проскользнула к Олегу под шкуры — там уютно и тепло, и еще вполне можно поспать…

В следующий раз меня разбудил металлический скрежет. В этот раз в пещере было гораздо светлее, только вот решетка открыта и Олега нигде нет. Я рывком села.

Мимо меня куда-то полз раздраженный Олег. Действительно полз, скрючившись и цепляясь за камни в поисках опоры.

— Ну и куда это мы ползем?

— Извини, что разбудил. Мне нужно на улицу.

— Зачем это?! Ты же ходить толком не можешь?

— Могу. Видишь — иду.

— А-а, ты это так называешь… И куда же ты идешь?

— Ну что ты — сама не понимаешь?

— Мог бы и попросить, я бы тебе какое-нибудь судно сообразила…

— Не нужно мне никаких суден… Еще и от тебя! Я вполне в состоянии сам выйти на улицу !

Ну-ну… Олег, цепляясь за стены, медленно, но уверенно пробирался к выходу. Радостный Домка прыгал вокруг него. Ну да ладно — мое дело предложить…

Через некоторое время Олег вернулся в пещеру просветленный и облегченный. Проскользнув ко мне под одеяло, он опять лег на бок и обнял меня.

— Как же я рад, что все хорошо закончилось… Что ты жива, что ты со мной… Найти свое счастье и сразу же потерять — это было бы… Теперь в моей жизни есть смысл, и это — ты…

Олег шептал мне все это на ухо. Я лежала ни жива, ни мертва — как-то непривычны мне были настолько откровенные разговоры. В нашем мире мужчины не говорят таких слов, даже если, возможно, и чувствуют. Наверное, они считают такое поведение недостаточно мужественным… А я просто растаяла от этих разговоров, даже не зная, что и сказать.

— Олежек, ну что ты… — слезы текли сами по себе, а в горле стоял комок, счастье распирало меня и не давало дышать. В конце концов я разрыдалась, и с этими слезами вышли весь страх и все напряжение за минувшие двое суток…

День прошел совершенно незаметно и остался в памяти сплошным пятном счастья — мы вышли на солнышко и почти весь день валялись в обнимку на траве недалеко от пещеры, целовались, рассказывали друг другу в подробностях свои приключения. Домка гулял неподалеку, мне было не до него. Я успокаивала себя тем, что он вчера плотно поел, а воды я ему налила целое блюдо.

Олег выглядел уже получше, перемещался, опираясь на меня, блаженно щурился на южном сентябрьском солнце. Я все пыталась накормить его хотя бы ягодами, но Олег стойко отказывался:

— Дорогая моя, не стоит есть, когда этого не хочет организм. Никакое животное в природе этого не делает, не ест во время болезни. Если мое тело занято восстановлением, то зачем же я буду ему мешать?

— О, узнаю — старикова школа, да?

— Возможно. Но я попрошу тебя говорить о нем более уважительно. Да, мы с ним неоднократно беседовали на разные темы, особенно долгими зимними вечерами, когда и делать-то нечего. Я согласен с этими рассуждениями, они логичны и рациональны.

— Ну извини, я не хотела обидеть ни тебя, ни Учителя. Буду его так называть, если ты не против. Просто все эти его теории — они противоположны тем, которые существуют в моем мире. У нас, например, принято, что больного нужно кормить, и мясной бульон считается легкой и полезной пищей, а ста… Учитель назвал это «организму придется бороться с мочевиной и трупными ядами вместо восстановления».

— А почему ты заведомо считаешь, что правы люди твоего мира? Просто потому, что для тебя это более привычно?

— Ну я и тебе могу задать тот же вопрос… Почему ты полностью соглашаешься с Учителем, а не с тем, что принято в моем мире?

— Я не просто и не сразу полностью согласился с Учителем. В моем мире на многие вещи смотрели так же, как и в твоем. Так что я тоже долго не мог поверить его словам. Но самое главное, в чем его позиция отличается от остальных — не нужно никому свято верить и слушать, в том числе и ему — а нужно действительность определять собой, свой логикой, своими ощущениями. Невзирая на то, что принято. Вот только «определив собой», с годами я стал понимать, как же во многом он прав. Он очень мудр, я таких людей в жизни не встречал…

— Да, я тоже. И еще он веселый и бодрый старик с прекрасным чувством юмора.

Мы с Олегом с облегчением рассмеялись.